Впервые в мировой практике психологический подход к научному исследованию права применил крупнейший русско-польский ученый Л. И. Петражицкий. Его знаменитая психологическая теория права базировалась на достижениях социальной психологии и других родственных наук, полученных такими известными учеными, как Г. Тард, С. Сигеле, Г. Лебон, В. Вундт, 3. Фрейд, К.-Г. Юнг, Э. Фромм.

В своей психологической теории права Л. И. Петражицкий рассматривал все юридические явления сквозь призму индивидуальной психики человека, рассматривал в той мере, в какой они отражаются в индивидуальном сознании. Согласно его теории право является особой разновидностью психических переживаний человека, а все прочие аспекты права (социальный, нормативный) представляют собой их следствия, внешние признаки формы права, а не его сущности. Сущность права, по мнению Л. И. Петражицкого, составляет интуитивное право, которое можно определить как чисто личностное психическое явление, вызванное переживанием императивно-атрибутной обязанности. Каждое лицо психологически воспринимает обязанность соответствующую праву другого субъекта, чувствует ее императивный характер. Если государство создает или санкционирует правовые нормы, то это способствует лишь применению, осуществлению права, но не имеет значения для его сущности.

Наряду с изучением права как чисто психического явления Л. И. Петражицкий исследовал механизм психического воздействия права на личность. Он достоверно установил, что право воздействует на характер человека, мотивацию его поведения, эмоциональную сферу, волевые установки и побуждения. Эти теоретические положения сыграли значительную роль в научном исследовании закономерностей влияния психических процессов на правотворчество, познание права, реализацию его норм, состояние и динамику правосознания.

К этому следует добавить, что познание обычного права возможно лишь с помощью психологических методов, профессионально освоенных Л. И. Петражицким. Поскольку обычное право является неписаным и существует только в индивидуальном и общественном сознании, то оно в принципе не может быть исследовано без глубокого познания психики субъектов права.

Концептуальные положения психологической теории права Л. И. Петражицкого обогатили юридическую науку XX века и во многом сохраняют свою актуальность в современных условиях. В Польше они разрабатываются не только в философии и социологии права, но и в отраслевых юридических дисциплинах. Значение их заключается также в том, что они направили польскую правовую науку в сторону эмпирических исследований, отвратили ее от догматизма и формализма.

Психологическая теория права Л. И. Петражицкого как методология исследования конституционного права была воспринята наукой многих стран Латинской Америки. Главными причинами обращения государствоведов к ее основным положениям стали специфический характер объектов научного познания, особое мироощущение латиноамериканцев, широкое распространение исторически сложившихся форм организации и регулирования общественной жизни, накладывающих отпечаток на институты современного конституционного права.

В странах Латинской Америки этнические обычаи коренных народов официально признаны источниками конституционного права. Так, например, в ст. 260 Конституции Венесуэлы 1999 г. записано, что за индейскими народами страны сохраняется право руководствоваться своими обычно­правовыми нормами, если это не противоречит Конституции, законам и публичному порядку. Согласно Конституции Колумбии 1991 г. индейское сельское население может руководствоваться нормами обычного права, которые не противоречат Конституции и законам Республики (ст. 154). В этой связи научное исследование норм позитивного конституционного права в странах Латинской Америки осуществляется в тесной взаимосвязи с изучением норм обычаев и традиций коренных народов, что требует применения психологических методов. «Наши конституции, - писал известный мексиканский государствовед Ф. Тена Рамирес об основных законах стран Латинской Америки, - как общее правило, есть воспроизведение иностранных конституций. Национальная же жизнь, напротив, сталкиваясь со своими собственными задачами, в одних случаях обходила эти нормы, а в других следовала им и руководствовалась ими. При этих условиях нет возможности ограничиваться внешним смыслом конституционных текстов, а следует вести психологический и исторический анализ, для того, чтобы вскрыть реальное значение конституции, реальную структуру, скрывающуюся под внешней формой».

Мироощущение латиноамериканцев, судя по остропсихологическим романам X. Борхеса, М. Астуриса, Г. Маркеса, Ж. Амаду К. Фуэнтоса, X. Кортасара, является преимущественно мифологическим. С одной стороны, они чувствуют себя свободными индивидуумами, а не гражданами государства, несущими обязанности. С другой стороны, им чуждо стремление проявить свою свободу в политической сфере жизни общества и государства. Вместо того, чтобы избирать кандидатов в законодательные органы государственной власти страны с учетом их программных документов, они голосуют вместе со своими начальниками, не зная за кого. Сельские жители обычно голосуют не за кандидатов, а с местными старостами. Поэтому безусловно прав мексиканский государствовед Ф. Тена Рамирес, который метко подметил, что конституционное право стран Латинской Америки выражает общий юридический дух каждого народа. Но познать этот дух, добавим от себя, формально- юридическими методами совершенно невозможно. Здесь требуется психологический подход к пониманию конституционного права.

В странах Латинской Америки многие конституционно-правовые институты, говоря словами Л. И. Петражицкого, есть лишь проекция, фонтом психологического воздействия личности. Это значит, что правовые институты формировались здесь с учетом исторического опыта и особенностей национального менталитета каждого народа. Так, в странах Латинской Америки широкое распространение получило явление кассицизма. Оно представляет собой психологический образ касика (латифундиста), который имел собственные вооруженные формирования, самостоятельно поддерживал в своем поместье общественный порядок, отправлял правосудие, жестоко пресекал малейшее неповиновение. Кассицизм проектируется на содержание конституционно-правового института суперпрезидентсткой республики стран Латинской Америки, в структуре которого государство наделяется признаками вотчины президента, которой тот может управлять и распоряжаться как своей собственностью. Президент воспринимается в индивидуальном и общественном сознании не иначе как большой кассик.

Социально-психологическая атмосфера в странах Латинской Америки сформировала благоприятные условия для исследования конституционного права с помощью методологии, предложенной Л. И. Петражицким и его учениками П. А. Сорокиным и Ж. Гурвичем. Это проявилось в той или иной степени в содержании научных трудов таких известных специалистов по конституционному праву стран Латинской Америки, как С. В. Линарес Кинтана (Аргентина), Ж. К.

Оливера Торрес и Ф. Кавальканти (Бразилия), Ф. Тена Рамирес (Мексика), X. Пареха Пас-Солдан и Л. А. Сильва (Перу), X. X. Аречага (Уругвай). Однако в их работах психологические методы изучения права причудливо переплетаются с формально-юридическими методами, юридический позитивизм мирно уживается с методологией познания конституционного права как социально-психологического явления.

Психологическая теория права Л. И. Петражицкого, как впрочем и любая научная теория, имеет как свои достоинства, так и недостатки. Рассматривая право как особую разновидность психических переживаний, ученый впервые в юридической литературе разработал теорию логической адекватности, концепцию императивно-атрибутивной структуры правовой эмоции, исследовал психическое воздействие права на личность человека. Тем самым он заложил теоретическую основу научного исследования особой формы человеческого сознания - правосознания, которое оказывает серьезное влияние на процессы правотворчества и реализации норм права, на их эффективность. С позиции психологии права можно глубже понять и научно обосновать многие институты конституционного права, поскольку все социальные явления содержат и элементы психологии.

Для иллюстрации столь сложных для понимания теоретических положений приведем несколько разноплановых примеров. Так, преамбулы почти всех кодифицированных конституций составлены таким образом, чтобы вызвать у граждан чувство гордости за свое отечество. С чувством меры сконструированы все институты конституционных ограничений прав и свобод человека и гражданина, создания и деятельности общественных объединений, несовместимости ряда должностей с депутатским мандатом, парламентской ответственности правительства, федерального вмешательства (интервенции) и т. п. Исполнение воинской обязанности граждан возводится на конституционном уровне в ранг священного долга. Все это говорит о том, что многие институты конституционного права и его отдельные нормы имеют ярко выраженную психологическую окраску.

Однако вряд ли можно согласиться с категоричным утверждением Л. И. Петражицкого в том, что правом следует считать психическое явление, разновидность психических переживаний человека. Право существует как реальность, которая познается во времени и пространстве с помощью самых разных, хотя и не всяких, методов. Верно, что право связано со многими психическими явлениями, но эта связь вопреки мнению Л. И. Петражицкого не носит причинно-следственный характер.