В целом для науки международного права традиционным является понимание ответственности как неблагоприятных (отрицательных) юридических последствий нарушения субъектом международного права своих международно-правовых обязательств <1>. Однако доктринальные концепции относительно содержания, объема, особенностей таких последствий значительно различались и эволюционировали вместе с развитием международного права.

Исторически первой доктринальной концепцией международной ответственности, оформившейся в науке международного права в конце XIX - начале XX в. и сохраняющей свою актуальность и сегодня, является репарационная концепция (А. Хефтер <1>, Д. Анцилотти <2>, Ф. Мартенс <3>, К. Иглтон <4>, А. Фердросс <5>, П. Фошиль <6> и др.), сторонники которой видят содержание международной ответственности в обязанности государства-делинквента обеспечить возмещение вреда (репарацию в широком смысле этого слова, отсюда и название теории), понимаемого и как материальный ущерб, и как нематериальный (моральный) вред.

Иных взглядов придерживался Г. Кельзен: в его трудах акцент переносится с обязанности государства-делинквента возместить ущерб на меры принуждения к выполнению этой обязанности, которые вправе применить потерпевшие государства <1>. В середине XX в. широкое распространение получили различные концепции международной уголовной ответственности государства (А. Писли, В. Пелла, Г. Донедье де Вабр, А.С. Бустаманте, К. Салданья, Г. Дам, Л. Оппенгейм, Х. Лаутерпахт, Р. Аго). Эмпирической базой для подобных концепций послужили две мировые войны и последовавшие санкции, примененные международным сообществом главным образом к Германии (современные сторонники этих концепций приводят в пример режим международных санкций против Ирака в 1990-е гг.).

Однако теоретически неверно отождествлять международную ответственность с ответственностью по национальному праву, делить ее на гражданскую и уголовную. Тот факт, что международно-правовым санкциям в некоторых случаях присущ элемент наказания и они выходят за рамки простого возмещения, еще не позволяет делать вывод об их уголовно-правовом характере.

При всей своей уязвимости теории уголовной ответственности обращают внимание на действительно важнейшие изменения, которые произошли в международном праве в XX в., а именно на появление в международном праве категории деяний, которые посягают на устои международного права и правопорядка, на права и интересы всех государств и международного сообщества в целом, в силу чего все государства имеют правовой интерес в защите от таких посягательств, а их последствия не могут ограничиваться лишь простым возмещением и восстановлением прежнего состояния. Так, в деле "Барселона Трекшн" 1970 г. Международный суд ООН отметил, что "необходимо проводить различие между обязательствами государств в отношении международного сообщества в целом и обязательствами, которые проявляются в отношении другого государства в рамках дипломатической защиты. В силу своего характера первые касаются всех государств. С учетом значения указанных прав все государства могут считаться обладающими юридическим интересом в защите этих прав; обязательства, о которых идет речь, представляют собой обязательства erga omnes. Эти обязательства вытекают в современном международном праве из того, например, что акты агрессии и геноцида поставлены вне закона, а также из принципов и норм, касающихся основных прав человека, включая защиту от рабства и расовой дискриминации" <1>.

Таким образом, помимо общего режима ответственности за "ординарные нарушения" международного права, для которого все еще актуально многое из того, что было сформулировано сторонниками репарационной концепции, в международном праве складывается режим ответственности, предусматривающий особые последствия самых серьезных нарушений императивных норм общего международного права.

Однако доминирующим и в доктрине, и в материалах работы КМП ООН по теме ответственности государств остается подход, сформулированный еще в 1928 г. в известном решении Постоянной палаты международного правосудия по делу о фабрике в Хожуве: "Существует принцип международного права, и даже общеправовая концепция, согласно которым нарушение обязательства влечет за собой обязанность обеспечить возмещение <...>. Возмещение является необходимым следствием невыполнения конвенции, и в самой конвенции нет никакой необходимости указывать на это" <1>. Таким образом, подтверждается обычно-правовой характер принципа ответственности, что позднее нашло отражение в ст. 1 Статей КМП 2001 г.: "Каждое международно-противоправное деяние государства влечет за собой международную ответственность этого государства" <2>.

Все существующие в доктрине и практике концепции международной ответственности так или иначе оказали существенное влияние на формирование современной концепции международной ответственности, отличительными чертами которой являются следующие особенности. Во-первых, международная ответственность носит характер sui generis и не подразделяется на гражданскую и уголовную, заключает в себе элементы как наказания, так и возмещения причиненного ущерба.

Во-вторых, в результате международно-противоправного деяния возникает две группы последствий. Одна группа последствий связана с собственным поведением нарушителя и выражается в его обязанностях совершить определенные активные действия - прекратить деяние, устранить его последствия, возместить вред путем реституции, компенсации, сатисфакции (содержание международной ответственности). Другая группа последствий связана с поведением потерпевших государств, иных государств или международных организаций и выражается в их правах применить по отношению к нарушителю определенные принудительные меры, индивидуальные или коллективные (имплементация международной ответственности).

В-третьих, правоотношения международной ответственности могут носить не только двусторонний (нарушитель - потерпевший) характер. Когда речь идет о нарушении обязательств erga omnes, все государства имеют правовой интерес в их защите и могут являться субъектами соответствующих правоотношений.

В-четвертых, международно-противоправные деяния дифференцируются в зависимости от серьезности нарушения и тяжести последствий. В случаях совершения наиболее серьезных нарушений основополагающих принципов международного права последствия таких деяний выходят за рамки простого возмещения, принесения удовлетворения и восстановления нарушенного состояния. К государству-нарушителю могут быть применены чрезвычайные меры, выражающиеся во временном ограничении суверенитета, отторжении территории, вмешательстве в политическую и (или) экономическую систему. Положено начало формированию особого режима ответственности государств за такие деяния.

Таким образом, можно сформулировать следующее определение международной ответственности по общему международному праву: это комплекс международно-правовых отношений, возникающих в результате совершения международно-противоправного деяния, содержанием которых являются обязанности государства-делинквента прекратить противоправное деяние, полностью устранить все его последствия и возместить причиненный вред, а также права потерпевших государств, иных государств и международных организаций потребовать выполнения этих обязанностей и применить принудительные меры для их реализации.