Заключенные в 50-е гг. XX в. международные договоры, учредившие Европейские сообщества (в первую очередь Договор, учреждающий Европейское экономическое сообщество 1957 г., имеющий сегодня название Договор о функционировании Европейского союза), определили цели, принципы и сферы деятельности создаваемых интеграционных организаций. Реализация этих целей и принципов была возложена на главные органы Сообществ - институты, которые наделили договоры властными полномочиями, в том числе полномочиями по изданию юридически обязательных актов в сферах интеграции и заключению международных договоров с третьими странами и международными организациями.

Осуществление суверенных прав государств-членов на основе учредительных договоров Сообществ и Союза в условиях учреждения специальных структур, наделенных особыми полномочиями, предоставило широчайшее поле для нормотворчества на уровне ЕС. Реализация функций публичной власти, делегированных Сообществам государствами-членами, заложила возможность появления и становления собственной правовой системы ЕС, как это было констатировано Судом ЕС в решении по делу "Van Gend en Loos" <1>. Наличие собственного правопорядка, как весьма распространенно утверждается в литературе и практике европейского интеграционного объединения, в качестве следствия наднациональных элементов является также и специфической чертой ЕС. Десятилетия европейской интеграции сформировали собственное уникальное явление, получившее в западной науке наименование "acquis communautaire". В свете этого вопрос о применении соглашений ВТО в рамках ЕС решается с учетом тех положений, которые выработали единообразно сначала Европейские сообщества в отношении ГАТТ, а затем ЕС - в отношении норм ВТО.

Право ЕС представляет собой особую правовую систему, правила которой регулируют общественные отношения, складывающиеся в ходе интеграционных процессов в рамках ЕС. Важным качеством права ЕС является то, что оно не только закрепляет уже сложившиеся общественные отношения, но и нередко обеспечивает их развитие в заранее заданном направлении или даже способствует созданию новых общественных отношений, не существовавших ранее. Иными словами, право ЕС родилось в результате интеграции, прежде всего экономической, развивается с ростом многообразия областей интеграции и все более прямо и непосредственно используется в качестве инструмента, эффективно обслуживающего интеграционные процессы. Сущность права ЕС состоит в правовой интеграции, которая осуществляется между государствами-членами посредством применения методов гармонизации (сближения) и унификации (приведения к единообразию) национальных правовых норм.

Еще более конкретно Суд высказался в заключении по делу 1/91 от 14 декабря 1991 г., указывая на "новый правопорядок, в пользу которого государства ограничили во все более и более широких сферах свои суверенные права и субъектами которого выступают не только государства-члены, но и их граждане. Существенными чертами таким образом установленного правопорядка Сообщества являются его верховенство по отношению к правовым системам государств-членов, а также прямое действие всех его положений, подлежащих применению к гражданам государств-членов и к ним самим" <1>.

Конечно же, Суд поставил во главу угла именно те особенности права ЕС, которые наиболее важны для деятельности самого Суда в процессе правотворчества, правоприменения и толкования права. Но это не означает, что другие особенности этого права должны игнорироваться в научном плане. Специфика права ЕС отчетливо проявляется в его системе принципов и источников.

Говоря о принципах права ЕС, следует отметить, что принципы права ЕС - это основные начала данной правовой системы, которые определяют содержание правотворческой, правоприменительной и правоохранительной деятельности Союза в целом и его государств-членов.

Как уже было показано выше, главными специфическими принципами права ЕС являются, по мнению Суда, верховенство и прямое действие, которые можно объединить в группу функциональных принципов ЕС. Под функциональными принципами понимают основные начала права ЕС как интегрированной правовой системы, определяющие ее соотношение с другими правовыми системами государств-членов. Именно эти принципы подчеркивают специфику права ЕС как самостоятельной правовой системы. Функциональные принципы были сформулированы в решениях Суда ЕС на основе толкования положений учредительных договоров.

Источники права ЕС - это внешние формы выражения его правовых норм. Формы права ЕС образуют целостную систему источников с присущей для такой системы иерархией актов. Система источников права ЕС имеет собственную специфику и включает в себя три больших раздела: источники первичного права; источники вторичного права; источники прецедентного права.

В определении системы источников права ЕС мы наблюдаем столкновение подходов к пониманию источников в континентальной и англосаксонской правовых семьях (признание в качестве источников судебных прецедентов), а также влияние концепции источников в международном праве.

К источникам первичного права относятся все учредительные договоры ЕС. По своей юридической природе все акты первичного права являются международными договорами. Нормы актов первичного права обладают высшей юридической силой по отношению ко всем другим нормам ЕС. Ими являются, как уже упоминалось выше, ДЕС, ДФЕС и Хартия Европейского союза об основных правах. Эти три документа вместе с приложениями и многочисленными протоколами к ним составляют категорию учредительных договоров в узком смысле. Указанные договоры носят конституирующий характер для ЕС и часто именуются конституцией ЕС. К первичному праву, кроме перечисленных выше актов, также следует относить все международные договоры, изменяющие и дополняющие договоры.

К источникам вторичного права относятся акты, издаваемые институтами Союза, а также все иные акты, принимаемые на основе учредительных договоров. В отличие от источников первичного права, круг источников вторичного права неимоверно широк (десятки тысяч актов) и разнообразен по форме и содержанию.

В соответствии со ст. 288 ДФЕС Союз уполномочен издавать следующие виды актов.

Регламент (фр. , нем. Verordnung, англ. regulation). Статья 288 ДФЕС называет три свойства этого вида документов, отличающих их от других актов вторичного права и ставящих их на самое высокое место в иерархии источников вторичного права Союза: нормативный акт, имеющий общее действие; обязательный акт; акт, имеющий прямое применение.

Нормы регламента непосредственно могут обязывать государства-члены, их органы, физических и юридических лиц. Регламенты действуют наряду с внутренним законодательством государств-членов. Это акты унификации национального права, аналогичные по своей юридической силе законам.

Директива (фр. directive, нем. Richtlinie, англ. directive). В соответствии со ст. 288 ДФЕС директива: это нормативный акт; это акт, обязательный для государств-членов; не имеет прямого применения в государствах-членах: "формы и методы имплементации остаются на усмотрение государств-членов".

Директива - это средство гармонизации законодательства государств-членов, она содержит модельные нормы права, которые государства-члены должны отразить в своем внутреннем законодательстве. По своей природе и свойствам этот акт аналогичен основам законодательства.

С директивой, как правило, должен корреспондировать акт национального законодательства, имплементирующий ее положения. Тексты национальных актов, принятых на основании директивы, государства-члены обязаны направлять Европейской комиссии как главному исполнительному органу ЕС. В самой директиве для проведения имплементации устанавливается определенный срок. Этот срок может составлять от нескольких месяцев до нескольких лет. Неправильная либо несвоевременная имплементация директивы влечет за собой неблагоприятные последствия для государств-членов.

Решение (фр. , нем. Entscheidung, англ. decision). Решение как акт индивидуального применения обязательно в полном объеме для тех субъектов, кому оно адресовано. В соответствии с практикой Суда решение имеет прямое действие.

Как и нормативные акты, решения могут носить законодательный и незаконодательный характер в зависимости от процедуры принятия.

В соответствии со ст. 288 ДФЕС Союз также уполномочен принимать рекомендации и заключения, которые не имеют обязательной силы и являются актами мягкого права - soft law.

Важную роль для реализации правовых предписаний ЕС играет прецедентная практика Суда ЕС, или case law. К такого рода источникам относятся решения Суда и решения Трибунала первой инстанции (фр. , нем. Urteile, англ. judgement).

Прецедентное право составляет отдельную категорию источников права ЕС наряду с источниками первичного и вторичного права. По своей юридической силе источники прецедентного права занимают промежуточное положение в иерархии источников права Союза. Прецедентное право всегда дополняет и развивает положения учредительных договоров и не может отменять их. Что же касается права вторичного, то его нормы не только дополняются прецедентами, но и изменяются и отменяются решениями судов ЕС.

Правила, установленные судами Союза, играют роль прецедента (общеобязательного стандарта) для национальных органов правосудия всех государств-членов. Более того, сами суды Союза впоследствии устанавливают на их основе новые принципы и нормы. По этой причине в новейших решениях очень часто можно увидеть фразу: "на основании сложившегося прецедентного права..." Из промежуточного положения прецедентного права вытекает следующее. С одной стороны, решения судов, естественно, базируются на учредительных договорах. Но, с другой стороны, официальное толкование договоров осуществляет именно Суд ЕС. По этой причине он может признать недействительным акты вторичного права на основании противоречия собственным решениям.

Все органы государств-членов всех уровней и ветвей государственной власти обязаны обеспечивать выполнение решения Суда в сферах своих полномочий. Формально суды ЕС не являются правотворческими органами. Правотворческие функции Суда и Трибунала проистекают из полномочий по толкованию учредительных договоров. Нормы case law появляются в процессе правоприменительной деятельности, в ходе рассмотрения конкретных дел судами Союза. Важную роль прецедентное право Суда ЕС играет в реализации и развитии внешней компетенции ЕС в целом и компетенции в области общей торговой политики в частности <1>.

Именно Суду ЕС принадлежит ключевая роль в определении существования, границ и природы внешней компетенции Союза. В соответствии со сложившейся судебной практикой Суда ЕС международные соглашения ЕС являются составной частью правопорядка Союза. Нормы таких соглашений в некоторых случаях при соблюдении определенных условий могут обладать прямым действием и верховенством. Это положение не касается правил ВТО. Соответственно, нормы ВТО не могут служить основой для подачи исков в национальных судах государств-членов.

Характер действия норм международных соглашений ЕС с третьими странами и другими международными организациями зависит от категории международных соглашений и предмета такого соглашения.

Международные договоры ЕС бывают нескольких видов. Основной разновидностью таких нормативных документов являются международные договоры Союза (Сообществ). Наиболее важны международные договоры с третьими странами и международными организациями, охватывающие разнообразный комплекс проблем и затрагивающие сферы неисключительной компетенции Союза и получившие название "смешанные соглашения" <1>. Они заключаются коллективно Сообществами и государствами-членами. Примерами такого соглашения являются все действующие ныне соглашения о партнерстве и сотрудничестве, включая соглашения о партнерстве и сотрудничестве с Россией, все соглашения об ассоциации. Причинами появления таких соглашений, как уже указывалось выше, является ограниченный характер внешней компетенции ЕС и политическое нежелание государств-членов отступать на второй план во внешних связях ЕС в том, что касается совместной и вспомогательной компетенции ЕС. По сути, соглашения, заключаемые ЕС в рамках ВТО, тоже являются смешанными по своей природе.

Особенность такого типа соглашений состоит в специфическом порядке их заключения. В ходе переговоров по их заключению Комиссия ЕС действует совместно с представителями государств-членов, а ратификация после их подписания проходит во всех государствах-членах. Соответственно, каждое из государств-членов имеет право вето в отношении смешанного соглашения.

Международные соглашения Союза имеют обязательную юридическую силу для его институтов, органов и учреждений, а также для государств-членов. Международные соглашения ЕС порождают юридические права и обязанности для Союза в целом и для всех 28 государств-членов. Союз, заключая международное соглашение, принимает на себя обязательство обеспечить его надлежащее исполнение в целом, государства-члены несут ответственность перед Союзом за соблюдение норм соглашения органами власти и частными лицами в пределах собственной территории (дело "Demirel"). Присоединение новых государств к Союзу ведет к автоматическому принятию ими всех прав и обязанностей по таким соглашениям. Комиссия осуществляет надзор за соблюдением государствами-членами таких соглашений, в случае нарушения к государствам-членам может применяться процедура правопринуждения Союза (ст. ст. 258 - 260 ДФЕС) вплоть до наложения штрафных санкций Судом ЕС.

Из правила об обязательной силе международных соглашений ЕС в отношении государств-членов есть несколько исключений. Во-первых, в сфере свободы, безопасности и правосудия международные договоры ЕС не порождают последствий для Дании, Великобритании и Ирландии. Во-вторых, в сфере денежного обращения и валютных курсов международные соглашения ЕС порождают обязанности только для государств-членов зоны евро, т.е. только для 18 из 28 государств-членов. В-третьих, международные соглашения ЕС, как правило, не распространяются на заморские страны и зависимые территории государств-членов.

Рассмотренная категория нормативных договоров может обладать прямым действием на территории государств-членов и верховенством среди источников вторичного права. На этих свойствах международных соглашений ЕС следует остановиться подробнее.

Изначально прямое действие положений соглашений ЕС с третьими странами скорее являлось исключением из правил о прямом действии актов ЕС.

Сложность заключается в том, что международные соглашения ЕС являются особым источником права ЕС вне правотворческих форм Сообщества, предусмотренных учредительным договором.

Характер источника права ЕС международные договоры ЕС получили благодаря решениям Суда. Суд истолковал, что международные соглашения ЕС являются составной частью правовой системы ЕС в решении по делу "Haegeman" <1>.

Вместе с тем в другом решении по делу "Bresciani" <1> Суд указал и на то, что международные соглашения ЕС носят вторичный характер по отношению к учредительным договорам <2>. Было бы странно констатировать иное, если ЕС заключает международные соглашения на основе полномочий, предоставленных учредительными документами. Международное соглашение ЕС, которое противоречит указанным договорам, было бы просто ничтожно в силу того, что ЕС не имело бы компетенции на его заключение.

Принадлежность международных соглашений ЕС к вторичному праву подтверждает и тот факт, что эти соглашения трансформируются в правопорядок Сообщества на основе решений <1>. Очевидно, что не каждое международное соглашение ЕС обладает прямым действием в правовой системе ЕС. Европейскому союзу присущ дуализм компетенции в сфере заключения международных соглашений с другими международными организациями и третьими странами. Основная компетенция базируется на положениях учредительных договоров ЕС.

В отношении соглашений, заключенных Сообществами, Суд допустил возможность прямого действия некоторых из их положений в соответствии с прецедентом по делу "Kupferberg" <1>.

Суд постановил, что прямое действие положений соглашений ЕС с третьими странами в правопорядке ЕС возможно независимо от того, предусматривает ли само соглашение, что оно обладает таким свойством, или нет. Также не имеет значения, наделяется ли оно прямым действием в правопорядке третьей страны.

На практике международные соглашения ЕС неоднородны по своему субъектному составу. Многое зависит и от предмета и (или) целей международного соглашения.

Если международное соглашение заключается по конкретному вопросу либо вопросам, составляющим компетенцию ЕС (исключительную или совместную в той части, в которой ЕС полномочно), то стороной его будет выступать непосредственно ЕС (ранее Европейские сообщества). К этой разновидности относилось Соглашение между ЕЭС и Португалией 1972 г., положения которого получили прямое действие в соответствии с прецедентом "Kupferberg".

Если соглашение носит комплексный характер и затрагивает совместную компетенцию, то стороной его являются ЕС и их государства-члены. Такая разновидность международных соглашений ЕС называется "смешанные соглашения". Эти соглашения носят стратегический характер для отношений ЕС с конкретной третьей страной, поскольку они многоаспектны и создают широкую базу для развития сотрудничества и интеграции.

Отдельную группу соглашений ЕС с третьими странами составляют так называемые соглашения об ассоциации. Их целью является установление привилегированных отношений между ЕС и третьей страной <1>.

Международные соглашения ЕС обладают верховенством по отношению к внутригосударственным законодательным и подзаконным актам государств-членов в силу того, что являются источником права Союза. Примат международных соглашений ЕС над национальным правом государств-членов является безусловным. Примат права ЕС имеет место и в случае коллизии между нормами международного соглашения ЕС и международного соглашения государства-члена.

Международные соглашения ЕС обладают преимущественной юридической силой и среди источников вторичного права в соответствии с решением Суда по делу "Racke". Следовательно, в случае коллизии норм международного договора ЕС и норм регламентов, директив и решений институтов ЕС преимущественная сила будет за нормами международного договора ЕС.

Как известно, ЕС является особым членом ВТО, вошедшим в ВТО в качестве "таможенной территории". По постепенно утверждаемому в ЕС общему правилу нормы ВТО на территории объединения не обладают прямым действием, а физические и юридические лица не могут ссылаться в судах государств-членов на нормы и правила ВТО в целях защиты своих прав.

Следует отметить, что вслед за США и Японией ЕС последовательно проводил в жизнь данное правило. Это отразилось как в документах европейских институтов <1>, принятых в процессе ратификации документов Уругвайского раунда, так и в практике Суда ЕС.

Суд ЕС выносил аналогичные постановления еще в отношении правил ГАТТ и их действия в правопорядке ЕС. Ни в отношении возможности действия этих правил в национальных правопорядках, ни в отношении их прямого действия в правопорядке ЕС Суд не выразил положительного мнения.

В том, что касается применения собственно ГАТТ, Суд ЕС последовательно признает за нормами международного права статус норм непосредственного применения <1>. Однако в том, что касается норм ГАТТ/ВТО, Суд ЕС возводит их применение в ранг специального регулирования. По мнению Суда ЕС, ГАТТ, в частности, не может обладать прямым действием (иметь прямой эффект - direct effect) в правопорядке ЕС, поскольку:

1) ГАТТ носит рамочный характер и создает значительную вариабельность в исполнении договаривающимися сторонами обязательств по нему. Нормы ГАТТ/ВТО не требуют их четкого и единообразного применения в национальных правопорядках государств-участников;

2) прямое действие ГАТТ способствовало бы разбалансированию общей торговой политики ЕС не только с точки зрения исключительного характера его компетенции, но и с точки зрения процессов принятия решений, поскольку на Суд легла бы значительная роль по его толкованию и применению. Кроме того, политические институты ЕС должны обладать определенной свободой действий в рамках реализации общей торговой политики ЕС;

3) основные торговые партнеры ЕС либо не были участниками ГАТТ, либо не признавали его прямого действия в своем внутреннем правопорядке. Отсутствие взаимности является важным фактором, препятствующим прямому применению норм ГАТТ/ВТО в правопорядке ЕС <1>.

Суд ЕС четко указал, что физические и юридические лица не могут ссылаться на нормы и правила ГАТТ и ВТО в национальных судах <1>. Кроме того, Суд ЕС прямо высказался, что нормы и правила ВТО регулируют межгосударственные отношения, а не отношения между частными лицами <2>.

Суд в ряде своих решений также указал, что прямым действием не могут обладать нормы не только ГАТТ и Соглашения о ВТО, но и отдельных соглашений, принятых в рамках ВТО, - ТРИПС <1> и Соглашения по техническим барьерам в торговле <2>.

В отношении решений, принятых в рамках процедуры рассмотрения споров в ВТО, Суд ЕС высказал еще более жесткую позицию. Решения институтов ЕС, противоречащие праву ВТО, могут сохранять свою силу, если они подтверждены Судом ЕС <1>. А сам акт, противоречащий нормам ВТО, не является ничтожным и продолжает действовать в правопорядке ЕС <2>. Суд также отказался признавать наличие гражданско-правовой ответственности по европейскому праву при нарушении норм и правил ВТО <3>.

Вместе с тем право ВТО оказывает существенное влияние на правовую систему и правопорядок ЕС. Во-первых, ЕС имплементирует нормы и правила ВТО в свой правопорядок. Во-вторых, принимая меры торгового характера, ЕС ссылается на правоположения, принятые в рамках ВТО. В-третьих, ЕС и, в частности, Суд ЕС, дает толкование своего торгового законодательства с учетом норм и правил ВТО. В-четвертых, ВТО обладает слишком эффективным механизмом разрешения международных торговых споров, чтобы ЕС отказывался от его использования. Соответствующие решения в рамках указанного механизма также значительно меняют положения, принимаемые ЕС для реализации общей торговой политики. Кроме того, в теории и практике известно понятие "непрямое применение норм ВТО внутригосударственными судами" <1>. В частности, в отдельных случаях внутригосударственные суды могут осуществлять непрямое применение норм ВТО, т.е. при принятии решения о признании принятых государством мер противоправными суд применяет нормы соглашений ВТО или решения ОРС ВТО по аналогии или использует их в качестве дополнительного аргумента <2>. Указанный подход применялся Судом ЕС в делах IKEA, FTS International <3>. Как отмечают исследователи, в этих случаях акты, принимаемые Судом ЕС, отвечали нормам ВТО, хотя при этом изменяли существовавшую ранее правоприменительную практику институтов ЕС. В то же время Суд ЕС принимал свои решения не на основании норм ВТО, а на правилах иных правовых актов. Подобная технология "подразумеваемых ссылок" часто используется различными судами, например, ее нередко используют в своей деятельности как Суд ЕС, так и Европейский суд по правам человека. По мнению С.И. Щеголева, "в результате такой координации правоприменительная практика различных судебных органов в значительной степени унифицируется, что положительно сказывается на общем уровне определенности правового регулирования"