Общественная опасность преступления

До принятия действующего УК РФ принцип справедливости иногда обозначался учеными принципом соответствия тяжести уголовного наказания общественной опасности преступления. Как справедливо замечает А. И. Рясов, содержание общественной опасности в уголовных кодексах РСФСР и Уголовном кодексе РФ постоянно трансформировалось в зависимости от объективных явлений преступности, уголовно-политических воззрений на преступность в тот или иной промежуток времени. Причем развитие шло от социально-классовой характеристики понятия общественной опасности преступного деяния к исключительно социальной, поэтому большинство авторов, разрабатывая вопросы назначения справедливого наказания, уделяют названной категории пристальное внимание. На наш взгляд, не совсем верной представляется точка зрения, согласно которой «особых отличий в ее (общественной опасности - М. К.) понимании нет».

В юридической литературе существуют достаточно противоречивые суждения касательно общественной опасности. Большинство ученых, исследуя понятие общественной опасности, указывают на взаимосвязь последней с санкцией общественно опасного деяния. Однако вопрос о том, какое из этих явлений первично, порождает в правовой науке полемику. Здесь можно указать на две противоположные точки зрения.

По мнению одних ученых, общественно опасное деяние порождает санкцию. Например, А. И. Коробеев в связи с этим пишет: «Критерий общественной опасности деяния необходимо искать не в уже установленной санкции за него и не в среднем размере назначаемого судом наказания, а в государством в характере и размере наказании, предусмотренных санкцией и установленных уголовным законом за то или преступление».

Причина расхождений кроется, на наш взгляд, в одностороннем понимании общественной опасности. На наш взгляд, общественную опасность необходимо рассматривать в двух аспектах. В первом случае в ходе правотворческой деятельности законодатель закладывает фундамент для типовой общественной опасности (позиция А. А. Пионтковского). Во втором случае правоприменительный орган определяет индивидуальную опасность конкретного преступления (позиция А. И. Коробеева, О. Михаля, Н. С. Малеина).

Как справедливо писал А. Э. Жалинский, общественная опасность преступления в структуре уголовно-правовой оценки деяния выполняет двойную нормативную функцию: 1) образует собой конституирующий признак преступления, отражающий его материальную природу; 2) выступает в качестве критерия - меры ответственности и наказания".

Мы разделяем позицию Ю. Д. Красикова, согласно которой характер общественной опасности и ее типизированную степень законодатель определяет, конструируя нормы уголовного права об ответственности за конкретные виды (подвиды) преступлений. Оценка опасности с учетом этих качественных и количественных показателей отражена в санкциях статей Уголовного кодекса, которые становятся обязательным предписанием при индивидуализации наказания на основе установления конкретной степени общественной опасности и данных, характеризующих личность преступника.

Аналогичный подход прослеживается у О. Михаля.

По мнению других, санкция закона обусловливает общественную опасность деяния. Так, А. А. Пионтковский указывал, что «в конечном счете, оценка общественной опасности преступного деяния выражается самом деянии (подчеркнуто нами - М. К.).

Кроме того, в юридической литературе принято подчеркивать, что общественная опасность есть объективное свойство преступления. Так, П. П. Осипов пишет о том, что общественная опасность - это объективное свойство преступления, не зависящее от его субъективной стороны. Это утверждение должно восприниматься с учетом двух следующих обстоятельств. Во- первых, не только общественная опасность, но и все другие признаки преступления носят объективный характер, то есть существуют реально, вне нашего сознания и независимо от того, познаны они или не познаны. Во- вторых, отнесение того или иного поведения людей к разряду преступлений в определенной степени зависит от воли и сознания людей, создающих законы. Задача законодателя при этом состоит в том, чтобы объективно оценить

социальные условия жизни общества на данном этапе и принять правильное решение.

Некоторые авторы обосновывают положение, согласно которому общественная опасность - не только правовая категория, но и социальная. В этом плане интересна позиция В. Д. Филимонова, который выделяет два понятия общественной опасности преступления: 1) юридическое, которое определяется совокупностью всех признаков состава преступления, а также совокупностью смягчающих и отягчающих обстоятельств, и 2) социальное, включающее в себя наряду с правовыми признаками такие социальные последствия преступления, которые не могут быть определены с помощью юридических критериев (например, негативные результаты провоцирующего воздействия, оказанного преступлением на неустойчивых граждан, способного побудить их к совершению преступлений, подать им пример преступного способа удовлетворения своих потребностей или возникновение у устойчивых членов общества тревоги за безопасность своих интересов, а также интересов общества и государства). Думается, что такой подход не совсем верен. Общественная опасность преступления - категория сугубо уголовно-правовая, составляющая один из признаков преступления, закрепленных в ст. 14 УК РФ. Рассматривая понятие общественной опасности в социальном плане, автор выходит за рамки уголовного права, приближаясь к криминологическому пониманию рассматриваемой категории.

Уголовно-правовое понятие общественной опасности охватывает лишь узкую область явлений в жизни общества. Опасность же для общества представляет все, что так или иначе нарушает условия его нормального обусловленность и критерии существования. Эпидемические заболевания, тропические наводнения, катастрофические разрухи, поражающие разные районы мира, уносят десятки тысяч человеческих жизней, причиняют огромный материальный ущерб, требуют для борьбы с ними подчас чрезвычайных усилий миллионов людей. Все это действительно опасно для общества, но подобная опасность никакого отношения к общественной опасности преступления не имеет.

Следует отметить, что законодательное определение общественной опасности отсутствует. Его можно выяснить опосредованно, обратившись к анализу ч. 1 ст. 14 и ст. 15 УК РФ. В соответствии с ними преступлением признается виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное УК РФ под угрозой наказания.

На основании ч. 1 ст. 15 УК РФ все преступления в зависимости от срока лишения свободы, закрепленного в санкции статьи Особенной части УК РФ, подразделяются на преступления: 1) небольшой тяжести, 2) средней тяжести; 3) тяжкие; 4) особо тяжкие. Получается следующая цепочка: общественная опасность - категории преступления - срок лишения свободы. Остается выяснить, как законодатель определяет срок лишения свободы за те или иные преступления. Очевидно, с учетом объекта посягательства и формы вины. Как в свое время отмечали Ю. В. Бышевский и А. И. Марцев, характер преступления определяется в первую очередь по такому признаку, как его объект. Некоторые авторы в структуре общественной опасности преступления в качестве критерия выделяют не только объект посягательства, но и категорию преступления. Так, большинство преступлений против жизни и здоровья человека являются умышленными и предусматривают наказание свыше 10 лет лишения свободы, следовательно, относятся к категории особо тяжких. Законодатель, воспользовавшись понятиями объекта посягательства и формой вины, определил соответствующую справедливую санкцию за содеянное с учетом характера и степени общественной опасности преступления. Иными словами, представленную цепочку можно дополнить объектом посягательства и формой вины. Поэтому авторы, говорящие об общественной опасности, исходят из размера наказания, устанавливаемого санкцией конкретной статьи Особенной части УК РФ.

Таким образом, принцип справедливости проявляется не только в правоприменительной деятельности, но и на законодательном уровне, поскольку понятие «общественная опасность» применяется законодателем при разделении преступлений на категории.

В литературе высказываются суждения о необходимости разграничения в ст. 15 УК РФ (категории преступлений) преступлений на умышленные и неосторожные. Существуют и другие мнения. Так, К. Р. Самвелян настаивает на следующей редакции ст. 15 УК: «В зависимости от характера и степени общественной вредности деяния, предусмотренные настоящим Кодексом, подразделяются на уголовный проступок небольшой тяжести, преступления средней тяжести, тяжкие преступления, особо тяжкие преступления и исключительной тяжести преступления».

Интересна позиция Верховного суда РФ по вопросу применения ч. 6 ст. 15 УК РФ, предоставляющей право суду изменять категорию преступления: «...с учетом особенности (специфичности) предлагаемого института, обусловленной необходимостью переоценки судом обстоятельств дела, в том числе характера и степени общественной опасности деяния, а также общественной опасности виновного лица, новая редакция ст. 15 УК РФ не должна иметь обратной силы. В связи с этим в законопроекте следует предусмотреть соответствующий механизм применения данной нормы».

Несмотря на это замечание Верховного суда РФ, норма, предусмотренная ч. 6 ст. 15 УК РФ, все же имеет обратную силу, о чем свидетельствует и всевозрастающее количество ходатайств в рамках указанной статьи. Так, согласно данным Судебного департамента при Верховном суде РФ, в порядке исполнения приговоров в 2013 г. рассмотрено 690,9 тыс. материалов, из них 240,6 тыс., или 12%, приходится на ходатайства о приведении приговоров в соответствие в связи с изменением уголовного законодательства.

Если обратиться к подобной практике в Самарской области, то за 6 месяцев 2014 г. в районных судах было рассмотрено 714 ходатайств о приведении приговоров в соответствие с новым уголовным законом, что составляет 7,6 % от всех рассмотренных.

В соответствии со ст. 10 Уголовного кодекса РФ обратную силу имеет закон, который устраняет преступность деяния, смягчает наказание или иным образом улучшает положение лица, совершившего преступление.

Сравнительный анализ ч. 6 ст. 15 УК РФ и ч. 2 ст. 47 УПК РФ показывает, что законодатель, используя такие понятия, как «осужденный» и «назначено наказание», закономерно подводит нас к выводу о том, что данная уголовноправовая норма может применяться только к лицам, в отношении которых уже вынесен обвинительный приговор. Вместе с тем согласно п. 6.1 ч. 1 ст. 299 УПК РФ при постановлении приговора суд в совещательной комнате должен разрешить вопрос о том, имеются ли основания для изменения категории преступления, в совершении которого обвиняется подсудимый, на менее тяжкую в соответствии с ч. 6 ст. 15 УК РФ. Следовательно, вышеупомянутые нормы УК РФ и УПК РФ носят рассогласованный характер, что ставит перед судом еще один вопрос о возможности изменения категории преступления на менее тяжкую, если приговор уже вступил в законную силу. Если следовать ч. 1 ст. 10 УК РФ, то лицо, в отношении которого вынесен обвинительный приговор, вправе ходатайствовать об изменении категории преступления на менее тяжкую при наличии соответствующих оснований и условий. Совершенно очевидно, что данная проблематика наитеснейшим образом связана с вопросами судейского усмотрения.

Позиции ученых-юристов по этому вопросу выражены диаметрально противоположными взглядами: некоторые из них ратуют за расширение границ судейского усмотрения, другие, напротив, отмечают, что предоставление более широких полномочий может осложнить работу судей.

Так, авторы постатейного комментария к Уголовному кодексу РФ указывают, что отнесение совершенного преступления к той или иной категории должно жестко определяться в уголовном законе и не зависеть от усмотрения правоприменителей. В этой связи рассмотренная новелла выглядит сомнительной, не направленной на борьбу с коррупцией и стабилизацию практики применения уголовно-правовых норм.

Кроме того, большинство ученых доказывает необходимость сохранения данной новеллы, но с учетом внесения дальнейших изменении в Уголовный кодекс РФ, позволивших бы суду одновременно с решением об изменении категории преступления в сторону менее тяжкого, менять и правовые последствия оного, например, срока погашения судимости.

В частности, судья Верховного суда РФ А. А. Толкаченко пишет, что применительно к изменению категорий преступлений на основании ч. 6 ст. 15 УК РФ (введена Федеральным законом от 07.12.2011 № 420-ФЗ) произошел частичный возврат к проверенным десятилетиями положениям УК РСФСР. Законодатель тем самым признал, что нормативная дифференциация видов преступлении - это не константа и не панацея, что эти категории вправе индивидуализировать и суд, а для этого действительно есть основания.

По мнению Н. А. Колоколова, уже беглый взгляд на регламент, содержащийся в ч. 6 ст. 15 УК РФ, свидетельствует о его неполноте, фрагментарности, более того, о наличии противоречий в самой конструкции и её несоответствии другим нормам Общей части УК РФ.

На наш взгляд, главной задачей при разделении преступлений на категории должно стать правильно выбранное основание классификации преступлений на группы. Критерии могут оказаться чисто формальными - величина санкций, а могут сочетать признак противоправности - санкцию - с социальными признаками - с общественной опасностью и виновностью, но эти критерии должны быть едиными для всех случаев.

Применяя положения ч. 6 ст. 15 УК РФ, следует учитывать, что изменение категории преступления влечет весьма значимые юридические последствия, которые, в частности, могут выражаться в назначении другого вида исправительного учреждения, в ином исчислении сроков погашения судимости, изменении условий для условно-досрочного освобождения от отбывания наказания, необходимости применения положений ч. 1 ст. 56 УК РФ. На наш взгляд, лишь исключительные обстоятельства могут являться основанием для изменения категории преступления.

В отличие от характера опасности, представляющего собой качественную оценку данного вида преступления, степень общественной опасности отражает своеобразие конкретного деяния по отношению к другим преступлениям того же характера и вида. Она зависит от значительности причиненного вреда, характера вины, особенностей самого посягательства и субъекта преступления. Поэтому совершенно справедливо высказывание Красикова Ю. Д., что познать и установить степень общественной опасности можно, лишь сравнивая преступление с другими такого же вида.

Однако встречаются и другие взгляды на этот счет. Так, Ф. Бражник называет общественную опасность «свойством деяния, криминализированного законодателем, которое должно причинять не малозначительный вред общественным отношениям или создавать угрозу его причинения». Другие авторы, раскрывая понятие общественной опасности, также акцентируют внимание на причинении вреда общественным отношениям. На наш взгляд, нет необходимости детализировать общественную опасность преступления понятием «немалозначительныи вред», поскольку он и так структурно входит в характер общественной опасности. Например, приговором Хворостянского райсуда 3. признан виновным и осужден по ст. 111 ч. 4 УК РФ к 9 годам 6 месяцам лишения свободы в ИК строгого режима. При назначении наказания суд незаконно учел наступление тяжких последствий, поскольку наступление смерти в результате преступных действий 3. является признаком состава ст. 111 ч. 4 УК РФ и не может вторично учитываться.

Так, М. И. Ковалев указывал, что «степень общественной опасности - это количественное выражение опасности деяний». П. А. Фефелов, например, раскрывая сущность общественной опасности преступного деяния, писал, что «оно несет в себе антиобщественную ценностную ориентацию и способно служить прецедентом для повторения подобной деятельности в будущем...». Наиболее распространенной и убедительной, на наш взгляд, является позиция, в соответствии с которой в структуру общественной опасности посягательства входят общественная опасность деяния, общественно опасные последствия и вина.

Весьма справедливо в литературе отмечают важное свойство характера и степени общественной опасности преступного деяния: они «всегда находятся во взаимосвязи ... представляют собой неразрывно связанные между собой стороны одного и того же явления, которое выражает качественную (характер) и количественную (степень) стороны преступления».

Исследуя данный вопрос, необходимо обратить внимание на проблему разграничения преступлений и административных правонарушений, своеобразной демаркационной линией которых выступает общественная опасность. Практически вопрос об общественной опасности деяния возникает при разграничении преступлений и административных правонарушений либо при предположении о малозначительности деяния, отождествляемой, как правило, с характером преступных последствии или с интенсивностью деяния, прежде всего выраженной в размере вреда.

Анализ юридической литературы позволяет нам сделать вывод о существовании двух основных позиций: согласно первой - общественная опасность может быть у только преступления (М. С. Строгович, В. А. Власов, Э. А. Васильев, А. Г. Безверхов), согласно второй - по степени общественной опасности необходимо разграничивать и преступления, и административные правонарушения (Н. С. Малеин).

Следует согласиться с мнением М. С. Строговича, который в свое время писал: «Если считать все правонарушения общественно опасными деяниями, то понятие общественной опасности потеряет всякую определенность, получится, что любой проступок, заслуживающий отрицательной оценки, будет общественно опасным деянием. Но общественная опасность - это понятие очень серьезное, применять его к любым неправомерным действиям нельзя, иначе общественную опасность придется усматривать, например, в месте, в опоздании переходе гражданином улицы в неположенном сотрудника учреждения на работу и т. д.».

Следует отметить, что в каждом конкретном случае суд должен установить все обстоятельства с тем, чтобы выяснить степень общественной опасности. Обстоятельства, подлежащие доказыванию по каждому уголовному делу, указаны в ст. 73 УПК РФ. К ним относятся: 1) событие преступления (время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления); 2) виновность лица в совершении преступления, форма его вины и мотивы; 3) обстоятельства, характеризующие личность обвиняемого; 4) обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание; 5) обстоятельства, исключающие преступность и наказуемость деяния; 6) характер и размер вреда, причиненного преступлением; 7) обстоятельства, которые могут повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности и наказания; 8) обстоятельства, способствовавшие совершению преступления.

Как видно из представленного перечня, некоторые обстоятельства совпадают с критериями принципа справедливости, то есть можно предположить, что, например, событие преступления (время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления) и виновность лица в совершении преступления, форма его вины и мотивы, а также характер и размер вреда, причиненного преступлением, относятся к критерию «характер и степень общественной опасности преступления»; обстоятельства, характеризующие личность обвиняемого - к критерию «личность виновного».

Таким образом, степень общественной опасности чаще всего характеризуется объективной стороной преступления, а характер общественной опасности - объектом посягательства и субъективной стороной. Поэтому вполне справедливо пишет А. И. Кочкарев, что общественная опасность конкретного преступления выражается в том, что на характер и степень общественной опасности конкретного преступления влияют все признаки, составляющие в совокупности состав данного преступления (подчеркнуто нами - М. К.)

Также имеет значение, по мнению С. А. Разумова, стадия совершения преступления, так как от этого зависит наступление уголовной ответственности (ч. 2 ст. 30 УК РФ) или назначение наказания (ст. 66 УК).

Некоторые авторы высказывают аналогичные суждения. Как указал Пленум Верховного суда РФ, при назначении наказания за неоконченное преступление надлежит соблюдать сроки и размеры наказания, которые в соответствии с ч. ч. 2 и 3 ст. 66 УК РФ исчисляются от максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного за оконченное преступление. При этом смертная казнь и пожизненное лишение свободы за приготовление к преступлению и покушение на преступление не назначаются (ч. 4 ст. 66 УК РФ). На практике довольно часто возникает вопрос о размере наказания за неоконченное преступление. Так, приговором Ставропольского райсуда Ф. и Т. признаны виновными в том, что по предварительному сговору путем взлома решетки и выставления стекла в окне дачного дома проникли в него и тайно похитили три кровати, газовую плиту, кухонный гарнитур, всего на сумму 26 500 р., причинив потерпевшей Ш. значительный материальный ущерб. Квалифицируя действия осужденных по ст. 158 ч. 2 п. п. «а», «в», «г» УК РФ (в редакции 1996 г.), суд не мотивировал в приговоре свой вывод о наличии в действиях Ф. и Т. оконченного состава преступления. Как видно из материалов дела, осужденные лишь подготовили имущество, вынеся его из домика, для погрузки в автомашину, которая на момент задержания Ф. и Т. только подъехала к месту происшествия. При таких обстоятельствах у осужденных не было реальной возможности распорядиться похищенным имуществом. Поэтому их действия Судебная коллегия переквалифицировала на ст. ст. 30 ч. 3 и 158 ч. 2 п. «а», «в», «г» УК РФ (в редакции 1996 г.), снизив наказание.

Действительно, по УК РФ существуют два вида неоконченного преступления: приготовление и покушение. Уголовная ответственность за приготовление наступает только в случае готовящегося тяжкого и особо тяжкого преступления, при этом наказание не может превышать половины максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания. А срок или размер наказания за покушение на преступление не может превышать трех четвертей максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания. Однако вряд ли целесообразно выделять стадии совершения преступления в качестве самостоятельного критерия назначения справедливого наказания, поскольку они органически входят в понятие объективной стороны преступления и в соответствии со ст. 73 УПК РФ, закрепляющей круг обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу, относятся к событию преступления. Следовательно, выделяя стадии совершения преступления в качестве самостоятельного критерия назначения справедливого наказания, автор неоправданно выводит их из события преступления, отводя им более значительную роль, что, в конечном счете, может привести к двойному учету одних и тех же обстоятельств дела.

Большинство авторов единодушно поддерживают позицию, согласно которой степень общественной опасности дает возможность отграничивать одно однородное преступление от другого. Таким образом, по справедливому замечанию А. В. Наумова, характер общественной опасности определяет ее в ряду других преступлений, а степень - позволяет различать общественную опасность преступлений, квалифицируемых по одной и той же статье УК РФ300. Иными словами характер и степень общественной опасности любого преступления можно учесть лишь только на основе всех объективных и субъективных признаков, которые выявлены судом при рассмотрении конкретного дела.

Подводя итоги, отметим, что общественную опасность необходимо рассматривать в двух аспектах. В первом случае, в ходе правотворческой деятельности законодатель закладывает фундамент для типовой общественной опасности (позиция А. А. Пионтковского). Во втором случае правоприменительный орган определяет индивидуальную опасность конкретного преступления (позиция А. И. Коробеева, О. Михаля, Н. С. Малеина).

Вопрос о переходе с одной категории преступления на другую в сторону смягчения должен решаться судом на основе принципа справедливости, тех фактических обстоятельств дела, которые установлены судом, а не на основе формализованного подхода (наличие или отсутствие смягчающих, отягчающих обстоятельств). Также должен быть решен вопрос об уголовно-правовых последствиях назначенного наказания. И в решении данного вопроса, думается, одного постановления пленума Верховного суда РФ недостаточно, все- таки требуется законодательная коррекция указанной новеллы.

Общественная опасность как критерий принципа справедливости есть объективное свойство преступления, имеющее в своей структуре характер и степень, которые носят качественный и количественный характер и на них влияют все признаки, составляющие в совокупности состав данного преступления.