Мотив как, прежде всего, психофизиологический феномен

Мотив в юриспруденции — феномен до сего времени все еще малоизученный, вызывающий полемику в доктрине и неоднозначное, порой пренебрежительное отношение на практике. Достаточно заглянуть в вузовские учебники, чтобы убедиться, как мало места отводится этому, пожалуй, наиболее важному образованию, которое имеет принципиальное значение для квалификации преступлений, и как шаблонно-одиозно излагается существо рассматриваемого феномена.

Кстати, об учебниках. Именно они в первую очередь дают студенту, будущему профессионалу и вполне вероятно — креативному исследователю, пищу для ума. Именно в учебниках закладывается основа восприятия будущим Демиургом базовых тенденций изучаемой дисциплины, на которых покоится основание всех когнитивных возможностей и потенций, необходимых для профессионального отношения к делу. Поэтому, для того, чтобы показать назревшую актуальность пересмотра, уточнения, актуализации, наконец, одного из самых, пожалуй, важных компонентов права в целом и уголовного права, в частности, следует рассмотреть понимание и определение мотива преступления именно в учебниках. Учебники я буду выбирать по собственному произволу, ориентируясь главным образом на их наличие в моей библиотеке. Одно условие, которое я себе поставил для выбора учебников, — их издание не должно быть раньше 2000 года. Итак, начнем, предварив компиляцию уведомлением о том, что практически все авторы, писавшие о мотиве, солидарны в том, что безмотивных преступлений не бывает (за исключением, пожалуй, неосторожных).

Автор раздела одного из учебников, посвященного субъективной стороне преступления и, конкретно, мотиву, определяет мотив как «обусловленные потребностями и интересами внутренние побуждения, которые вызывают у лица решимость совершить преступление и которыми оно руководствуется при совершении преступления». И далее автор отмечает следующий момент: «Исходя из определенных потребностей, человек испытывает сначала неосознанное влечение, затем — сознательное стремление к удовлетворению потребности». Таким образом, определяющими признаками мотива являются: а) его побуждающие поведение свойства (важно отметить: побуждение внутреннее, т.е. физиологическое), б) обусловленность внутренними потребностями и интересами (опять физиология), в) в начале мотива — неосознанное влечение, г) в итоге образования мотива — осознанное, но уже не влечение, а стремление, которое отличается от абстрактного и нецеленаправленного влечения аффективными свойствами «неудержимости» (следуя семантике выражений).

Затем автор раздела приводит классификацию мотивов, в которой выделяет мотивы низменные и лишенные низменного содержания. К низменным относятся хулиганство, корысть и т.д., а к лишенным низменного содержания — месть, ревность и т.п. Интересно, как автор объясняет существо мотивов, лишенных низменного содержания: «Мотивы и цели, с которыми закон не связывает субъективное основание уголовной ответственности за специальные составы преступлений с более строгими санкциями (например, состав диверсии как специальный вид уничтожения или повреждения имущества) или ее усиление в рамках Общей (ст. 63 УК) или Особенной части УК, относятся к не имеющим низменного содержания». Почему так — не ясно, однако, анализ формулировок еще впереди. Здесь же замечу, что мотиву вместе с целью в учебнике посвящено 3,5 страницы.

Абсолютно аналогичные определения и масштаб представленного материала обнаруживаются и в других учебниках.

В учебнике под редакцией Л.В. Иногамовой-Хегай мотив определяется с достаточной степенью откровенности и ригоризма: «мотив преступления — это осознанное внутреннее побуждение человека к действию, обусловленное его потребностями, интересами и эмоциями». Ригоризм здесь касается главным образом того обстоятельства, что акцент делается на осознанности мотива. Следовательно, неосознаваемые импульсы к мотиву авторы не относят. И далее — низменные и «не низменные» мотивы по известному уже лекалу.

В другом учебнике, соблюдая шаблон низменности и не низменности мотивов, предлагается такая его формулировка: «Мотивом преступления называют внутренние побуждения, обусловленные потребностями и интересами человека, которые вызывают или стимулируют решимость совершить преступление либо являются для лица руководящими».

В учебнике под ред. В.С. Комиссарова совершенно справедливо подчеркивается, что универсальным шаблоном мотива является его свойство побуждать к действию. Сам мотив определяется как «осознанное внутреннее побуждение человека к действию, обусловленное его потребностями, интересами и эмоциями», и далее идет уже более дробная классификация мотивов, где выделяются вновь мотивы низменного характера и мотивы, лишенные низменного характера. Здесь нет ничего нового по сравнению с предыдущими определениями: так же подчеркивается только осознанный характер мотива и выделяются его виды. Кстати, мотиву посвящено 1,5 страницы.

В одном из последних учебников, авторами которого являются преподаватели кафедры уголовного права МГУ, ничего нового по сравнению с цитированными определениями не предложено: «Мотив преступления — это обусловленные определенными потребностями и интересами внутренние побуждения, вызывающие у лица решимость совершить преступление». В этом определении, правда, суть мотива не ограничивается только осознанными побуждениями, но классификация мотивов на низменные и лишенные такого содержания присутствует. Причем к низменным мотивам, в отличие от других классификационных объяснений, авторы относят в целом все «антисоциальные, т.е. направленные против основных ценностей общества в целом и выражающиеся в противостоянии субъекта государственным и общественным интересам. Это, например, мотивы национальной, расовой, религиозной ненависти...», которые наряду с популярной корыстью и составляют существо низменности. Что касается мести, ревности, то они, в авторской интерпретации, относятся к числу «общественно нейтральных».

Думаю, дальше не имеет смысла приводить книжные определения, поскольку они повторяют друг друга, за исключением отдельных деталей. Надо сказать, что авторские определения мотива вовсе не лишены оснований, главное из которых — акцент на потребностях. Делая такой акцент, авторы совершенно обоснованно опираются на психофизиологические исследования, выводы которых только и могут составлять фундамент определения мотива, так как последний не является юридическим термином, а имеет исключительно психофизиологическое содержание. Вместе с тем исследователи мотива неодинаково подходят к факту его субъективного переживания, рассуждая об осознанности побуждений или бессознательном факторе их обусловленности. Кроме того, отдельные авторы к мотиву деяния относят кроме потребностей еще и интересы, и эмоции. Ну а самое занятное заключается в том, что побудительным поведение факторам приписывается низменное содержание.

В судебной практике также можно отметить неадекватную оценку мотива преступления, по поводу которого практически все постановления пленума Верховного суда РФ высказывались как об обязательном факте, нуждающемся в установлении и доказательствах. Особенно часто неадекватность и неопределенность установления побуждающих поведение факторов встречается в делах о хулиганстве, где, согласно практически всем действующим и отмененным постановлениям пленума Верховного суда РФ, к мотиву относят «явное неуважение к обществу», как будто, совершая иные преступления, субъект явно выражает к обществу уважение. Однако, несмотря на лишенное смысла определение мотива хулиганства, вряд ли уважение или неуважение к обществу может быть побуждающей силой хотя бы с учетом того обстоятельства, что общество неоднородно, насыщено разнообразными тенденциями и особенностями, отдельные из которых действительно могут быть достойны неуважения и т.д. Помимо такого определения мотива хулиганства, сами хулиганские побуждения определяются еще более трансцедентно: «Под уголовно наказуемыми деяниями, совершенными из хулиганских побуждений, следует понимать умышленные действия, направленные против личности человека или его имущества, которые совершены без какого-либо повода или с использованием незначительного повода». Получается, что для хулиганства должны быть хотя бы какие-то побуждения, а для хулиганских мотивов — нет, поскольку повод есть не что иное, как основание чего-либо, а мотив является основанием поведения. Но в таком случае можно утверждать, что отдельные действия, отдельные поведенческие акты лишены побуждающих свойств. Что же тогда лежит в основе активности человека?

Для того чтобы выработать единый знаменатель по поводу определения мотива преступления, необходимо, прежде всего, согласиться с тем абсолютно бесспорным фактом, что мотив любого действия, в том числе и преступления, наделен вовсе не юридическим, а психофизиологическим содержанием и иначе чем в психофизиологических терминах определен быть не может. Мотив — это прежде всего психофизиологическое понятие, которое превратилось в юридическое лишь потому, что заняло необходимое место в уголовном законе. И лишь потому, что отпочковавшаяся от науки уголовного права криминология посвятила и продолжает посвящать этому уникальному феномену достаточно пристальное внимание.

Вследствие того, что мотив «пришел» в юриспруденцию из другой научной области, вряд ли следует рассматривать его так, как это предлагает делать В. В. Лунеев: «И если биологический, психологический, социально- психологический и социологический аспекты представляют собой взаимосвязанные, назовем условно “горизонтальные”, уровни мотивации, то криминологический аспект мотивации специфичен по-своему».

Искать специфику мотива применительно к конкретной научной дисциплине — это все равно что, по меткому выражению А. Г. Спиркина, давать отдельно биологическое или физическое определение материи. Это определение одно для всех научных дисциплин и может быть интерпретировано исследователями лишь в философском смысле. Точно так же мотив. Может ли он помимо психофизиологического содержания иметь исключительно юридическое? Думается, это нонсенс.

Движущая сила поведения является предметом изучения и прерогативой психофизиологии. Юрист обязан брать на вооружение данные, выработанные в рамках этой базовой для изучения мотива поведения научной отрасли. Именно психофизиология способна дать ключ к пониманию мотива преступления и его значения для юриспруденции.

Если полагать, что мотив преступления является юридическим феноменом, тогда следует согласиться с тезисом о том, что в природе существуют два мотива — мотив деяния, определяемый в психофизиологических терминах, и мотив преступления, определяемый только в терминах юридического позитивизма. Но в таком случае надо будет признать, что преступление и деяние или поведение — разные феномены, а такого быть не может, поскольку любое преступление определяется через деяние, которое является разновидностью поведенческого акта, но только с асоциальным характером. И это аксиома, которая со всей очевидностью провозглашается в рамках психофизиологических исследований: «Поведение — совокупность двигательных актов организма, возникающих в ходе взаимодействия с внешней средой и направленных на удовлетворение доминирующих у организма потребностей». Полемика, неоднозначный подход к определению мотива в юридической доктрине вызваны неодинаковым его определением в психологической литературе. Исследователи-психологи отмечают: «...до сего времени в психологии не сложилось непротиворечивой теории мотивации, системы основных понятий», в связи с чем «в современной психологии термином “мотив” (мотивация, мотивирующие факторы) обозначаются совершенно разные явления». Юристы, изучающие мотив преступления, мало обращают внимания на полемику по этому вопросу в психологии, строя свои выводы лишь на одном из известных мнений. Поэтому в юриспруденции также не сложилось единого определения мотива преступления. Более того, в юриспруденции отсутствует концептуальный подход к определению мотива как основного фактора вины, позволяющего более или менее строго реагировать на правонарушение, а порой и поощрять поведение, формально подпадающее под признаки преступления.

Отсутствие более или менее скрупулезного анализа мнений специалистов- психологов и психофизиологов по вопросам мотива преступления дает возможность юристам предлагать целую систему импульсов, детерминирующих преступное поведение, и называть эти импульсы преступными или низменными, что категорически неверно с точки зрения психологии и, кроме того, свидетельствует о досадной забывчивости российских исследователей мудрых предупреждений великих умов древности, идеи которых через века воплотились в современных научных итогах. Так, Платон в диалоге «Тимей» отмечал, что хула в отношении невоздержанности в удовольствиях несправедлива, поскольку порочность эта порождается не доброй волей, а является «дурным свойством тела».

Такой подход к определению мотива преступного деяния настраивает соответствующим образом практических работников, готовых броситься в бой за искоренение преступных или низменных импульсов.

Но существуют ли такие?

Комплексное исследование мотива преступного деяния с позиции психофизиологии, философии и юриспруденции вызвано насущной необходимостью не только правильно квалифицировать преступление, но и определить также степень вины правонарушителя, назначить ему наказание, соответствующее его вине, а возможно, освободить от уголовной ответственности или вообще отказаться от уголовного преследования.

Знание о мотиве правонарушения и правильное его установление способны оказать незаменимую услугу в профилактике преступлений.

Деяние — одно из значений термина «поведение». Преступление же, по глубокому убеждению автора, является разновидностью поведенческого акта. Мотив, следовательно, также разновидность поведенческого акта. Рассуждая о мотивах преступного деяния, автор имеет в виду универсальное значение

мотива, способного детерминировать как акт преступного, так и непреступного поведения.