Для отграничения убийств от смежных составов преступлений следует определить соответствующее понятие. Смежные с убийствами составы преступлений — это такие составы, которые имеют признаки, схожие с закрепленными в нормах об убийстве. Вместе с тем они имеют такие отличия, которые и позволяют квалифицировать их по иным статьям УК РФ (см. рис. 1). Представляется, что главным сходством убийств и смежных составов преступлений является наступление смерти потерпевшего в результате деяния виновного. Отличия можно сгруппировать следующим образом:

в форме вины лица к последствиям;

в видовом объекте посягательства;

как в форме вины лица к последствиям, так и в видовом объекте посяга

тельства.

Рис. 1. Классификация смежных с убийством составов преступлений

Убийства необходимо отграничивать от причинения смерти по неосторожности. Особенные трудности возникают в судебной практике при отграничении убийства с косвенным умыслом от причинения смерти по легкомыслию. И в том и в другом случае виновный не желает наступления такого результата, не стремится к нему. Но при косвенном умысле виновный сознательно допускает наступление смерти, часто относится к этому безразлично, не предпринимает никаких действий, направленных на предотвращение такого результата. При неосторожности в виде легкомыслия виновный не относится к смерти потерпевшего безразлично, он рассчитывает на свои силы, умение, ловкость, профессиональное мастерство, на то, что в результате принятых им мер либо в результате действий других лиц или каких-либо иных конкретных факторов удастся избежать смертельного исхода. Однако в силу того, что виновный в этих случаях не проявляет должной предусмотрительности, недостаточно учитывает свои возможности или возможности других лиц, смертельный результат все же наступает.

Ярким примером легкомысленного отношения к возможному последствию в виде смерти человека является дело Т. Последний подключил ограждение склада — забор из колючей проволоки — к розетке электросети с напряжением 220 В. Потерпевшая К. во время поисков своей коровы прикоснулась к забору руками и погибла. Т. предвидел возможность наступления смерти от совершенных им действий, так как вывесил специальное предупреждающее объявление, однако его расчет на то, что люди могут подойти к складу лишь со стороны дороги, где было вывешено объявление (с трех остальных сторон склада его окружало болото и кустарник), оказался легкомысленным, поскольку К. подошла к складу именно со стороны болота.

Причинение смерти признается совершенным по небрежности, если лицо не предвидело возможности наступления смерти от своих действий (бездействия), хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должно было и могло это предвидеть.

Между Л. и П. возникла ссора, во время которой Л. ударил П. пустой бутылкой по голове, причинив ему легкие телесные повреждения, повлекшие кратковременное расстройство здоровья. В ответ П. нанес кулаком в лицо три удара большой силы, от которых Л. падал на пол и поднимался вновь. В результате этих действий П. также причинил Л. легкие телесные повреждения, повлекшие кратковременное расстройство здоровья. От последнего удара П. кулаком в лицо Л. при падении ударился головой о печь, получив при этом тяжкое телесное повреждение, от которого скончался на следующий день в больнице. П., нанося удары Л. кулаком в лицо, отчего тот падал, хотя и не предвидел возможность наступления смерти, но по обстоятельствам дела должен был и мог это предвидеть.

Примером преступного легкомыслия, проявленного при нарушении правил дорожного движения, является психическое отношение к причинению смерти со стороны водителя автомашины, который, развив большую скорость и полагая, что в любой момент может остановить автомобиль и избежать несчастного случая, в решающее мгновение обнаруживает неисправность тормозной системы и сбивает переходящего улицу пешехода. В данном случае виновный предвидит абстрактную возможность наступления общественно опасных последствий, но рассчитывает на исправность всех частей и механизмов автомашины, учитывая последнее как реальное конкретное обстоятельство, обеспечивающее, на его взгляд, исключение указанных последствий. Однако этот расчет оказывается неверным. Деяние необходимо квалифицировать по ч. 3 ст. 264 УК РФ.

Необходимо отграничивать убийство от умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, повлекшего смерть потерпевшего.

Часть 4 ст. 111 УК РФ предусматривает ответственность за наиболее опасную разновидность данного преступления против здоровья — умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего. Правоприменительные органы при квалификации этого преступления нередко испытывают серьезные трудности. Это так называемое преступление с двумя формами вины (ст. 27 УК РФ).

Объективная сторона данного вида квалифицированного состава характеризуется причинением тяжкого вреда здоровью (обычно — опасного для жизни телесного повреждения) и наступлением в результате этого дополнительного тяжкого последствия — смерти потерпевшего (последнее должно находиться в причинной зависимости от первого).

Преступления, предусмотренные ст. 105 и ч. 4 ст. 111 УК РФ, практически невозможно разграничить по объекту, объективной стороне и субъекту преступления. Даже промежуток времени между нанесением ранения и наступлением смертельного исхода не имеет самостоятельного значения для разграничения рассматриваемых составов. По данным одного из выборочных исследований убийств установлено, что лишь в 66% дел смерть наступила непосредственно на месте преступления либо в течение суток, а в остальных случаях имелся разрыв во времени (до трех суток — 27%, свыше трех суток — 7%). И напротив, встречаются случаи, когда содеянное квалифицируется по ч. 4 ст. 111 УК РФ, хотя смерть наступила очень быстро, в течение 10—30 минут.

Разграничение данных составов преступления может быть проведено только по субъективной стороне. Субъективная сторона характеризуется двумя формами вины: умыслом (прямым или косвенным) относительно причинения тяжкого вреда здоровью и неосторожностью (легкомыслие или небрежность) по отношению к причинению смерти потерпевшему. Сложный характер субъективной стороны такого преступления требует отграничивать его, с одной стороны, от убийства (ст. 105—108 УК РФ), а с другой — от причинения смерти по неосторожности (ст. 109 УК РФ).

Квалифицируя действия лица, результатом которых явилось причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшего, повлекшее его смерть, необходимо исходить не только из последствий содеянного этим лицом, но и из направленности его умысла к наступившим последствиям.

При убийстве умысел виновного направлен на лишение потерпевшего жизни, а при совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ, отношение виновного к наступлению смерти потерпевшего выражается в неосторожности.

При решении вопроса о направленности умысла виновного следует исходить из совокупности всех обстоятельств содеянного и учитывать, в частности, способ и орудие преступления, количество, характер и локализацию телесных повреждений (например, ранения жизненно важных органов человека), а также предшествующее преступлению и последующее поведение виновного и потерпевшего, их взаимоотношения.

При этом последующее за причинением вреда поведение в виде ухода с места происшествия, непринятия мер к оказанию медицинской помощи само по себе еще не свидетельствует о направленности умысла на убийство.

Так, осужденный по ч. 1 ст. 105 УК РФ С., поссорившись с Я., нанес потерпевшей удар кулаком по голове, от которого она потеряла сознание. Потерпевшей были причинены телесные повреждения, от которых она скончалась на месте. Президиум Верховного Суда РФ переквалифицировал действия осужденного с ч. 1 ст. 105 УК РФ на ч. 4 ст. 111 УК РФ по следующим основаниям.

С. показал, что он ударил Я. кулаком по голове. Потерпевшая откинула голову назад, а он ушел домой. Через некоторое время, подумав, что нанес сильный удар, он вернулся к автомашине и обнаружил, что Я. мертва. Согласно заключению эксперта при оказании своевременной квалифицированной медицинской помощи она могла остаться жива.

При квалификации содеянного суд в приговоре сослался на то, что «С. нанес Я. удар в голову и, видя, что она стала беспомощной, не оказал ей помощь...». Между тем указанное обстоятельство (неоказание помощи потерпевшей) само по себе не свидетельствует об умысле С. на совершение убийства Я. Других данных, позволяющих утверждать, что умысел осужденного был направлен именно на причинение смерти потерпевшей, в приговоре не приведено.

Умысел на убийство при нанесении удара невооруженной рукой в принципе возможен, но его установление требует внимательной оценки обстоятельств дела. Нельзя исходить только из тяжести последствий.

Иллюстрацией варианта разграничения причинения рукой убийства и умышленного тяжкого вреда здоровью, повлекшего по неосторожности смерть, может служить дело Э.

В надзорной жалобе на приговор областного суда осужденный Э. поставил вопрос о переквалификации его действий с п. «з» ч. 2 ст. 105 на ч. 4 ст. 111 УК РФ, поскольку умысла на убийство потерпевшего у него не было. Он не желал и не предвидел возможности наступления смерти потерпевшего при нанесении тому удара кулаком в область шеи.

Президиум Верховного Суда РФ нашел жалобу обоснованной и подлежащей удовлетворению.

Э. в ходе предварительного следствия и в судебных инстанциях последовательно утверждал, что, нанося в темноте удар кулаком потерпевшему, не предвидел возможности наступления от этих действий смерти. О том, что он не желал и не предвидел наступления смерти потерпевшего, свидетельствуют обстоятельства совершения преступления. Никакого орудия для совершения убийства Э. не брал. Чтобы не быть опознанным, свет в квартире не включал. Удар, нанесенный потерпевшему в темноте, не мог гарантировать наступления смерти. Эти показания осужденного ничем не опровергнуты. Наличие у Э. более опасного намерения и предвидение наступления смерти потерпевшего ничем не подтверждаются.

Более того, из материалов дела следует, что осужденный нанес лишь один удар кулаком в область шеи, приемам единоборства не обучался, специальными навыками не владел. Характер действий Э., его последующее поведение также свидетельствуют об отсутствии у него прямого или косвенного умысла на лишение потерпевшего жизни. При таком положении его действия подлежали квалификации по ч. 4 ст. 111 УК РФ.

Доказательством отсутствия умысла на причинение смерти, на наш взгляд, является предшествующее преступлению поведение виновного, а также его взаимоотношения с потерпевшим в следующем примере.

Е., подстрекаемый Д. и С., согласился избить С-на, которого до этого он не знал. После этого Д., С. и Е. предложили С-ну выйти из кафе, затем увели в лесной массив, где по предварительному сговору нанесли удары руками и ногами по голове и телу, а Е. также ударил его несколько раз палкой. От совокупности причиненных телесных повреждений у С-на развился травматический шок, явившийся непосредственной причиной его смерти.

Приговором Е. обоснованно осужден по ч. 4 ст. 111 УК РФ, поскольку избиение незнакомого ранее человека по столь незначительному поводу с целью проучить его свидетельствует о направленности умысла на причинение вреда здоровью.

Если виновные желают причинить вред здоровью и тем самым понудить к выполнению в будущем каких-либо действий, то при наличии иных данных, свидетельствующих об отсутствии умысла на убийство, их деяние нельзя квалифицировать по ст. 105 УК РФ.

Так, например, Л. снимал у Т.М. комнату и задержал оплату за два месяца. Для того чтобы проучить должника, заставить вернуть долг, его избили двое знакомых хозяина жилья. Через несколько дней от полученных повреждений наступила смерть потерпевшего. Деяние виновных было квалифицировано по ч. 4 ст. 111 УК РФ.

На наш взгляд, при таких обстоятельствах психическое отношение к содеянному виновными было определено правильно. Оснований полагать, что они желали / допускали наступление смерти потерпевшего (либо относились к ней безразлично), нет.

Небезынтересным в этом случае представляется оспаривание стороной защиты наличия причинной связи. По окончании судебного следствия защитник подсудимого заявил очередное ходатайство о назначении уже третьей по счету судебно-медицинской экспертизы по медицинским документам о своевременной диагностике травм и правильности лечения Л. врачами, пытаясь добиться исключения из квалификации действий подсудимого по ч. 4 ст. 111 УК РФ признака «повлекшие по неосторожности смерть потерпевшего». Согласно заключению третьей экспертизы был установлен факт несвоевременной диагностики врачами телесных повреждений Л., необеспечение его необходимыми препаратами для лечения. Но на квалификацию преступления указанное заключение, к разочарованию подсудимого и его защитников, не повлияло.

Как впоследствии указал в приговоре суд, ответственность за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее смерть потерпевшего, наступает и в том случае, когда смертельный исход, находившийся в причинной связи с умышленным причинением тяжкого вреда здоровью, не был устранен врачебным вмешательством, хотя и мог быть им устранен.

Иногда в сходных случаях судебная практика оценивает содеянное и как неосторожное лишение жизни, сводя квалификацию к оценке только окончательного последствия преступного деяния (смерть потерпевшего) и не принимая во внимание особенности субъективной стороны по отношению к нанесению тяжкого вреда здоровью.

Так, в кассационном и надзорном порядке судом действия Б. были квалифицированы как причинение смерти по неосторожности. Он несколько раз ударил кулаком в голову лежащего на диване М., при этом, как пояснила свидетель К., наносил удары в левую височную часть. М. сразу потерял сознание. Б. после случившегося произнес: «Жаль, что я его вообще не прибил». Судебно-медицинским исследованием установлено, что смерть М. наступила от закрытой черепно-мозговой травмы в виде ушиба головного мозга, субарахноидальных кровоизлияний на передней внутренней поверхности левой лобной доли, на наружных поверхностях левой височной и теменной долей, кровоизлияния в мягких тканях левой височной области. Данные телесные повреждения относятся к категории тяжких и могли быть причинены ударами кулака.

Кассационная инстанция не дала надлежащей оценки тому обстоятельству, что Б. целенаправленно наносил удары кулаком в висок лежащему М.

При таких обстоятельствах следует признать, что вывод кассационной и надзорной инстанций о совершении Б. преступления по неосторожности необоснован.

Таким образом, фактические данные свидетельствуют, что субъект предвидел причинение тяжких телесных повреждений потерпевшему и, нанося ему удары, действовал с умыслом на их причинение. Указанные доказательства свидетельствуют об умышленном причинении Б. потерпевшему тяжких телесных повреждений и его неосторожной вине (в виде небрежности) по отношению к смерти потерпевшего.

В судебной практике по делам об убийствах встречаются случаи неправильной квалификации по совокупности ст. 105 и 111 УК РФ.

Это относится к действиям виновного, выражающимся вначале в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью потерпевшего, а затем в умышленном причинении ему смерти. Речь идет главным образом о ситуации, когда умысел на причинение смерти возникает у виновного в процессе причинения тяжкого вреда здоровью.

Судам следует помнить, что общее правило для квалификации преступления при конкуренции части и целого состоит в том, что всегда должна применяться норма, которая охватывает с наибольшей полнотой все фактические признаки содеянного.

Объекты убийства (жизнь) и причинения вреда здоровью (здоровье) являются однородными, при этом здоровье выступает в качестве необходимого условия обеспечения жизни, т.е. по существу является составной ее частью. Поэтому в случаях конкуренции ст. 105 и 111 УК РФ подлежит применению норма, предусматривающая ответственность за убийство, поскольку в ней наиболее полно предусмотрен объект посягательства.

В связи с этим при возникновении умысла на убийство в процессе причинения тяжкого вреда здоровью и его реализации содеянное полностью охватывается ст. 105 УК РФ и не требует дополнительной квалификации по ст. 111 УК РФ.

Б. и К. были осуждены, наряду с другими преступлениями, по п. «а» ч. 3 ст. и п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Суд при квалификации действий Б. и К. по совокупности преступлений ориентировался на предъявленное обвинение, согласно которому часть действий была квалифицирована как причинение тяжкого вреда здоровью, а часть — как убийство. Избивая потерпевшего вдвоем руками и ногами, осужденные причинили ему сначала опасный для жизни тяжкий вред здоровью (травмы живота и груди, разрывы селезенки, легкого, ушиб печени и др.). В процессе избиения потерпевшего у виновных возник умысел на убийство, в этих целях они причинили жертве новую травму, сопровождавшуюся переломом хрящей, массивными кровоизлияниями и отеком тканей шеи, гортани и приведшую к асфиксии.

Таким образом, преступление, начатое ими как менее тяжкое, переросло затем в более тяжкое. С учетом этого причиненный потерпевшему умышленно тяжкий вред здоровью охватывался составом преступления, предусмотренного п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ, и дополнительной квалификации по ст. 111 УК РФ не требовал.

Рассмотрев в надзорном порядке дело, коллегия Верховного Суда РФ исключила из приговора указание об осуждении обоих по п. «а» ч. 3 ст. 111 УК РФ. Подобная ошибка была допущена и судом, по приговору которого Р. был осужден (с учетом изменений, внесенных последующими судебными решениями) к лишению свободы по ч. 1 ст. 105, ч. 1 ст. 111 УК РФ.

Ночью в ходе распития спиртных напитков между Р. и И. произошла ссора, которая переросла в драку. Р. нанес потерпевшему многочисленные удары кулаками в голову и грудь, а также ногами по туловищу и причинил ему телесные повреждения, расценивающиеся как тяжкий вред здоровью. Несмотря на полученные телесные повреждения И. продолжал оскорблять Р. в нецен-

зурной форме. Тогда Р. решил убить потерпевшего: взял его за руки, волоком перенес в находившийся рядом ручей и погрузил голову И. в воду, удерживая до наступления смерти последнего. В результате механической асфиксии вследствие утопления в воде И. скончался на месте преступления.

Таким образом, установлено, что все действия Р. в отношении И. были совершены в ходе ссоры, переросшей в драку, в течение непродолжительного периода времени. При этом в приговоре не приведены данные, позволяющие разграничить действия осужденного по умыслу на два самостоятельных состава преступления. С учетом указанных обстоятельств действия Р. должны быть квалифицированы как одно преступление, совершенное с единым умыслом и по фактически наступившим более тяжким последствиям, т.е. по ч. 1 ст. 105 УК РФ.

Помимо этого в ряде случаев встречается необоснованная квалификация действий виновного, выразившихся в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью, как покушения на убийство.

Так, Ч. был осужден по ч. 3 ст. 30, п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ приговор изменила и переквалифицировала его действия на п. «б» ч. 3 ст. 111 УК РФ. По мнению коллегии, суд неправильно квалифицировал действия Ч., учитывая не его отношение к содеянному и направленность его умысла, а наступившие последствия — причинение К. и П. тяжкого вреда здоровью, нанесение ранений потерпевшим ножом в течение незначительного промежутка времени.

Как на предварительном следствии, так и в судебном заседании Ч. показал, что он никого не хотел убивать. Таких намерений он не высказывал во время конфликта с потерпевшими. Согласно материалам дела, ни один потерпевший после полученных ранений не падал. Из показаний потерпевшего К. следует, что, получив два удара ножом, он смог оттолкнуть Ч. Поскольку по делу установлено, что подсудимый действовал не с прямым, а с косвенным умыслом, он должен нести ответственность не за те последствия, которые

могли наступить, а за те, которые реально наступили, т.е. за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью К. и П.