Право пожизненного владения как основная разновидность узуфрукта

В гражданском законодательстве Российской империи XIX - на­чала ХХ в. одним из наиболее разработанных прав, соответствующих узуфрукту, являлось право пожизненного владения. Наиболее подроб­но в законодательстве были регламентированы права и обязанности пожизненного владельца при предоставлении по духовному завеща­нию в пожизненное владение одним из супругов другому родового имущества (ст. 5331-53313 Свода законов гражданских). Упомянутые правила были приняты законом от 27 февраля 1862 г. «Эти правила, - пишет С. В. Пахман, - буквально заимствованы из Высочайше утвер­жденного 27 февраля 1862 года мнения государственного совета (П. С. З., № 38 005), которым впервые дозволено супругам, без ис- прошения Высочайшего разрешения, передавать друг другу родовые имения в пожизненное владение, посредством завещания крепостного или соответствующего крепостному - нотариального, или же внесен­ного надлежащим порядком на хранение в опекунский совет и другие, указанные в законе установления»[1]. До этого законом от 20 декабря 1843 г. было установлено, что для предоставления родового имения в пожизненное владение супругов требовалось получить Высочайшее соизволение, которое обычно сопровождалось следующими условия­ми: «с теми правами, которые обыкновенно соединяются с времен­ным владением, без права продажи и отчуждения, каким-бы то ни было образом, чего либо из состава имения и с обязанностью уплачи­вать лежащие на нем долги. В случае необходимости, для поддержа­ния благосостояния крестьян, дозволялся залог и перезалог имения в кредитных учреждениях, с утверждения этой необходимости губерн­ским предводителем дворянства и с разрешения сената» (Высоч. именной указ, данный Правительствующему Сенату 17 октября 1860 г. на передачу имения помещика Селявы в пожизненное владе­ние его жены)[2]. Однако следует отметить, что право пожизненного владения существовало в законодательстве и до 1862 г., и до 1833 г. В Высочайшем Манифесте от 31 января 1833 г. об издании Свода за­конов Российской империи говорилось о том, что Свод законов ниче­го не изменяет в прежнем законодательстве, а только приводит их в единообразие и порядок.

Часть 1 т. Х Свода законов Российской империи не содержит отдельного определения права пожизненного владения, но структура нормативного акта позволяет отнести пожизненное владение к праву собственности неполному (основные положения о данном праве рас­положены в отделении VI «О праве владения и пользования, отдель­ном от права собственности» гл. II «О праве собственности непол­ном» раздела второго «О существе и пространстве разных прав на имущества» книги второй «О порядке приобретения и укрепления прав на имущества вообще»). Закон различал владение вечное и по­томственное, утвержденное на жалованных грамотах и других закон­ных укреплениях, соединенное в одном лице с правом собственности (ст. 513 Свода законов гражданских), и пожизненное или срочное владение. В ст. 514 Свода законов гражданских было установлено, что когда частный владелец, удержав за собою право собственности по укреплению, отделит от него владение и передаст или уступит его другому по договору, дарственной записи или другому какому-либо акту, тогда это отдельное владение составляет само по себе особое право, коего пространство, пожизненность или срочность определяет­ся тем самым актом, которым оно установлено.

Отечественными правоведами для обозначения узуфрукта ис­пользовался термин «пользовладение», что представляется вполне обоснованным, учитывая признание владения в данном случае необ­ходимой предпосылкой осуществления правомочий пользования. В то время как словосочетание «пожизненное владение» не отражает сущ­ности данного права. Передача правомочия владения без пользования не отвечала бы целям, для достижения которых устанавливается по­жизненное владение - удовлетворение потребностей несобственника путем использования имущества и извлечения плодов и доходов.

Пожизненное владение обладает всеми признаками узуфрукта. Пожизненному владению как вещному праву было присуще свойство следования. Отчуждение собственником недвижимого имущества не влияло на право пожизненного владельца. Пожизненное владение яв­лялось одним из видов того временного владения, о котором говори­лось в ст. 521 Свода законов гражданских, именно так оно квалифи­цировалось в судебной практике1.

К. Н. Анненков отмечает, что в отечественном законодательстве не были указаны в качестве существенных и необходимых признаков владения и пользования, отдельного от права собственности, личный характер пользовладения и обязанность пользовладельца сохранять имущество в целости. При этом ученый полагает, что данные призна­ки «можно найти в частных постановлениях нашего закона о пожиз­ненном владении родовым имением, предоставляемым духовным за­вещанием одним из супругов другому. Так, Победоносцев, основыва­ясь на том соображении, что имущество, передаваемое духовным за­вещанием в пожизненное владение, передается только определенному лицу, совершенно основательно высказывает то заключение, что это право должно считаться чисто личным и непередаваемым, подтвер­ждение каковому заключению он видит отчасти в правиле 5337 ст., ка­ковое правило следует, по его мнению, понимать в том смысле, что им дозволяется пожизненному владельцу передавать другому лицу, по договору найма имущества, только фактическое осуществление права пользования, но никак не самое право владения и пользования иму­ществом, предоставленным ему духовным завещанием. Это же самое заключение, т. е. что пользовладение чужим имуществом должно счи­таться и по нашему праву чисто личным правом, не подлежащим со стороны пользовладельца передаче или отчуждению другому лицу, высказали впоследствии также Шимановский в его статье «К вопросу о пожизненном владении» и сенат, обсуждая вопрос о допустимости у нас обращения взыскания на пожизненное владение с целью его про- дажи»[3] [4] [5].

Анализ статей Свода законов гражданских позволяет опреде­лить пожизненное владение как исключительно личное временное право полного пользования чужим имуществом, не подлежащее пере­даче, с условием сохранения существа и целости вещи. Подобным об­разом понималось право пожизненного владения и в науке дореволю­ционного гражданского права. Так, по мнению К. П. Победоносцева, пожизненное или срочное владение - это право лица владеть и поль­зоваться имением как своим собственным до своей смерти или до срока и до наступления того события, которое назначено для прекра­щения этого права, после чего имение поступает к лицу, имеющему на оное право собственности[6].

В российской науке гражданского права дореволюционного пе­риода пожизненное владение рассматривалось как вещное право, от­носящееся к личным сервитутам, а именно являющееся разновидно­стью узуфрукта (пользовладения).

Свод законов гражданских содержал положения о следующих видах пожизненного владения:

право пожизненного владения родовым имуществом, уста­новленное одним супругом в пользу другого по духовному завещанию (ст. 116, 5331-533°, 1070, 10701);

право пожизненного владения благоприобретенным имущест­вом (ст. 116, 1011);

право пожизненного владения и пользования родителями имуществом и капиталами, оставшимися после бездетно умерших де­тей (ст. 1141, 1145-1147);

право пожизненного владения вдовой частью имения, остав­шегося после мужа в Черниговской и Полтавской губерниях (ст. 1157).

Виды пожизненного владения можно классифицировать по сле­дующим критериям:

в зависимости от основания возникновения данного права можно выделить пожизненное владение, устанавливаемое:

договором;

завещанием (например, пожизненное владение пережившего супруга родовым имуществом);

законом (например, пожизненное владение родителей имуще­ством беспотомственно умерших детей). Кроме того, в особенных правилах, установленных для Черниговской и Полтавской губерний, было предусмотрено, что если брак признавался по определению ду­ховного суда недействительным вследствие родства или свойства супругов, то когда виновным признавался муж, его имущество, обес­печивавшее приданое, поступало в пожизненное владение жены, ко­торой возвращалось и приданое; когда виновной признавалась жена - она лишалась приданого в пользу мужа, когда оба признавались ви­новными - то оба лишались права распоряжаться и владеть своим имуществом, которое переходило или к их детям от прежнего закон­ного брака, или при отсутствии таковых к ближайшим родственни­кам, при условии «чтобы лишенным имущества, от получивших оное, доставлено было содержание, сообразное с их состоянием и доходами имения» (ст. 118 Свода законов гражданских)[7].

В римском праве, помимо частных сделок и закона, узуфрукт мог быть установлен на основании решения суда, так как самому су­дье дозволялось устанавливать узуфрукт с целью уравнительного раз­дела имущества, и в силу давности пользования узуфруктом;

в зависимости от предмета, на которое установлено право пожизненного владения:

а) право пожизненного владения движимым имуществом;

б) право пожизненного владения недвижимым имуществом, ко­торое, в свою очередь, можно разделить:

на право пожизненного владения благоприобретенным иму­ществом;

на право пожизненного владения родовым имуществом.

Предметом пожизненного владения могло быть как недвижимое,

так и движимое имущество, не изъятое из оборота.

По русскому законодательству к вещам, изъятым из граждан­ского оборота, как отмечает К. Н. Анненков, относилось недвижимое имущество общего пользования:

морские берега, как самих морей, так и их заливов, лиманов, гирл и других частей, на пространстве от воды вдоль их берега, необ­ходимом для удовлетворения нужд судоходства и рыболовства; бере­га Каспийского моря и его заливов, ильменей и островов на простран­стве одной версты от заплесков воды при самом высоком уровне ее, а также и морские воды;

внутренние озера, в обладании кого-либо, а равно и казны, как например, некоторые соленые озера, на праве частной собствен­ности не состоящие в значении принадлежностей недвижимых иму- ществ, и их берега на пространстве десяти сажен от заплеска воды;

большие судоходные реки, но не только реки, признанные та­ковыми законом и в нем перечисленные, но и другие в их естествен­ном состоянии, без особых искусственных приспособлений пригод­ные для судоходства по ним, а также для сплава по ним леса и дров, или части их и их берега на пространстве, отведенном вдоль их би- чевника, как пути, необходимого для надобностей судоходства по ним; а также каналы и другие сооружения для пользования водными путями сообщения;

источники минеральных вод и лечебные грязи, открытые для общего пользования;

большие дороги, как грунтовые, так и шоссированные, пер­вых четырех классов, указанных в Уставе Путей Сообщения, т. е. до­роги главных сообщений, дороги больших сообщений, дороги обык­новенных почтовых сообщений и дороги уездных почтовых и торго­вых сообщений, а также и дороги проселочные по чьей бы земле они не пролегали, со всеми имеющимися на них сооружениями: мостами, паромами, перевозами, станционными зданиями и другими;

публичные здания: музеи, библиотеки, больницы, учебные и благотворительные заведения, здания церквей, монастырей всех ве­роисповеданий, мечетей, синагог, молитвенных домов и проч., а так­же и другие сооружения, предназначенные для общественных надоб­ностей: крепости, гавани, порты и другие подобные и публичные па­мятники;

площади, улицы, переулки, тротуары, проходы, набережные, пристани, кладбища и подобные места в городах и селениях;

межи и межевые знаки[8].

К движимым вещам, изъятым из оборота, относились:

воздух, текучие воды и тому подобное;

различные освященные предметы религиозного почитания, находящиеся в церквах, монастырях, мечетях, синагогах, молитвен­ных домах и других местах;

фальшивые монеты русские и иностранные, а также поддель­ные государственные кредитные билеты; билеты государственного казначейства и других кредитных установлений; пития с вредными для здоровья примесями; иностранные товары, запрещенные к ввозу; иностранные игральные карты; иностранные, а также и русские кни­ги, эстампы, рисунки, картины, ноты и подобные, не дозволенные к обращению цензурой, предметы; неклейменые и неверные меры, предназначенные для продажи питей; вредные для здоровья или ис­портившиеся съестные припасы и посуда, приготовленная из вредных для здоровья материалов, и другие предметы, в законе указанные;

трупы умерших людей как подлежащие погребению1.

К движимым вещам в русском гражданском праве относили те вещи, которые способны к перемещению без их повреждения, а к не­движимым - те, которые неспособны к перемещению или отнесены законом к разряду недвижимых.

К недвижимым имуществам относились:

земли населенные и ненаселенные (пустоши, порожние зем­ли, степи) и принадлежащие к ним угодья, как их части, как-то: леса, луга, места звериных и рыбных промыслов, все находящиеся в недрах земли металлы, минералы и другие ископаемые, а также пустые дво­ровые места в городах;

дома, лавки, дворы и другие строения, как в городах, так и в селениях, имеющие значение самостоятельных имуществ, особое и независимое от того земельного имущества, в котором они находятся;

заводы, фабрики и мануфактуры, предназначенные для произ­водства различных предметов, как например, мельницы, кузнечные, гончарные и другие заведения, имеющие значение самостоятельных имуществ, особое и независимое от того земельного имущества, в ко­тором они находятся;

железные дороги, как паровые, так и с другими двигателями, механическими или живыми, т. е. дороги электрические, а также кон­но-железные и, притом, как главные, так и подъездные, имеющие зна­чение особых самостоятельных имуществ, а не принадлежностей дру­гих недвижимых имуществ;

те движимые вещи, которые являются принадлежностями не­движимого имущества.

Предметом права пожизненного владения могло быть не только все имение, но и его часть[9] [10].

На родовые и благоприобретенные разделяли только недвижи­мые имущества, включая и их движимые принадлежности.

Согласно ст. 399 Свода законов гражданских к родовому иму­ществу относились:

все имущество, которое, даже являясь благоприобретенным у первоначальных приобретателей, перешло к новому собственнику по праву законного наследования (однако имущество, полученное на указную часть одним из супругов по смерти другого, считалось бла­гоприобретенным (п. 6 ст. 397 Свода законов гражданских));

имущество, которое перешло хотя и по завещанию, но к тако­му родственному лицу, которое имело бы право наследования по за­кону;

имущество, приобретенное у родственников, которым оно пе­решло по наследству из того же рода;

здания и постройки, возведенные владельцем в селении или городе на земле, перешедшей к нему по наследству (родовое имение).

Помимо этого, Правительствующий Сенат признавал родовой характер за выделенными детям при жизни родителей благоприобре­тенными имениями последних1.

Соответственно, все остальные недвижимые имущества явля­лись благоприобретенными. В отличие от общих правил, в губерниях Черниговской и Полтавской родовыми считались только имения, ко­торые перешли по праву законного наследования, а полученные все­ми другими способами считались благоприобретенными (ст. 400 Сво­да законов гражданских)[11] [12].

Практическое значение такого разделения недвижимого имуще­ства выражалось, в первую очередь, в ограничении права распоряже­ния родовым имуществом. Собственник не мог свободно распоря­жаться родовым имением ни по завещанию, ни по дарению. В уста­новлении такого особого правового режима в отношении родового имущества, несомненно, наблюдаются остатки родовой собственно­сти. Запрещением завещать родовые имущества иным лицам обеспе­чивались интересы семьи в широком смысле, т. е. рода наследодателя.

В отличие от родового, благоприобретенное имущество, движимое и недвижимое, можно было завещать или в собственность, или во вре­менное владение и пользование как супругу, так и постороннему лицу (ст. 1011 Свода законов гражданских). Во второй половине XIX в. распространенной практикой являлось завещание родового имущест­ва супруге в пожизненное владение, благоприобретенного имущест­ва - в собственность. В качестве примера можно привести духовное завещание на имение титулярного советника Матвея Ивановича Па- зухина: родовое имение Нерехтского уезда сельцо Амельцаево с кре­стьянскими наделами завещано супруге Надежде Яковлевне Пазухи- ной в пожизненное владение, а все движимое имение и капиталы по билетам, заемным письмам, векселям и распискам - в вечное и по­томственное владение (1868)1.

Кроме вещей, предметом пожизненного или срочного владения могли быть также права требования. На это, в частности, указывал В. И. Синайский, который в качестве примера приводил владение процентами с капитала по займу, так как в силу ст. 402 и 418 Свода за­конов гражданских наличные капиталы, заемные письма, вексели, долговые имущества по российскому дореволюционному праву отно­сились к движимому имуществу[13] [14]. В отношении пожизненного владе­ния такая ситуация была предусмотрена ст. 53310 Свода законов граж­данских: в случае продажи имения, находящегося в пожизненном владении, за долги кредитному учреждению, излишек сверх суммы долга вносится в Государственный Банк или в другое кредитное уч­реждение для начисления в пользу пожизненного владельца процен­тов, сам же вклад признается собственностью наследников умершего собственника проданного имущества.

Признавая возможным установление пожизненного или срочно­го владения на требования и обязательства, отечественные правоведы отрицали существование в российском праве конструкции quasi usus- fructus (узуфрукт на вещи движимые потребляемые)[15] [16]. Действительно, положения законодательства о пользовании полном и неполном, о по­жизненном владении не предполагали перехода вещей в собствен­ность пользовладельца. Поскольку потребляемые вещи в процессе пользования уничтожаются, т. е. собственник не сохраняет за собой право собственности, то собственником становится лицо, которое ве­щи потребляет. Это противоречит положениям о правах, аналогичных узуфрукту, следовательно, пользовладение в виде quasi ususfructus не могло быть установлено.

Пожизненное владение включало в себя правомочия владения и пользования без права распоряжения. В соответствии со ст. 1386 Свода законов гражданских продажа имущества пожизненным вла­дельцем считалась недействительной: «Недействительна продажа имущества, состоящего в пользовании, содержании, или временном и пожизненном владении, на которое право собственности принадле­жит другому»1. Сущность пожизненного владения состоит в том, что лицо, в пользу которого установлено данное право, владеет и пользу­ется имуществом до самой смерти. В некоторых случаях, в виде ис­ключения, пользователь все же мог совершать действия по распоря­жению имуществом. В частности, завещатель мог уполномочить по­жизненного владельца на залог благоприобретенного имущества.

Поскольку право пожизненного владения являлось разновидно­стью пользовладения, то оно не включало в себя правомочие распо- ряжения[17] [18] [19] [20] [21] [22]. Однако законодательство предусматривало одно исключе­ние из общего правила. Ст. 1629 Свода законов гражданских разреша­ет пожизненному владельцу с разрешения Правительствующего Се­ната закладывать предоставленное ему благоприобретенное имущест-

3

во, в случае, если это право предусмотрено духовным завещанием .

Право пожизненного владения являлось личным имуществен­ным правом, что отличало его от чиншевого права и права застройки. Однако ст. 5337 Свода законов гражданских позволяла пожизненному владельцу передавать по договору другому лицу фактическое осуще­ствление права пользования. Причем из содержания ст. 16921 Свода законов гражданских следует, что такая передача могла произойти без согласия собственника, поскольку закон предусматривал, что в этом случае арендный договор после смерти владельца был обязателен для собственника в течение трех лет, не считая года смерти владельца. В данном случае речь идет именно о передаче на определенный срок осуществления права, само право пожизненного владения, предостав­ленное духовным завещанием, оставалось за пожизненным владель­цем и не могло быть передано им другому лицу1.

А. Гольмстен в изданных им лекциях Д. И. Мейера утверждал, что допустимой является не только передача осуществления права пожизненного владения, но и самого права пожизненного владения. Основанием для данного утверждения, вероятно, послужило букваль­ное толкование текста ст. 5337 Свода законов гражданских, в которой было сказано следующее: «Пожизненному владельцу дозволяется пе­редавать принадлежащее ему право пожизненного владения, в полном

оного составе, или же в одной какой либо его части, другому лицу, на

определенное время, с соблюдением следующих правил...»[23] [24]. Против такой возможности категорично возражал К. П. Победоносцев. Мне­ние о том, что передается осуществление права, но не само право, разделяли К. Н. Анненков, Г. Ф. Шершеневич[25]. Такой же была пози­ция Правительствующего Сената (решение 1892 г., № 11).

Различие между передачей права и передачей его осуществле­ния заключается в том, что во втором случае пользовладелец не вы­бывает из правоотношения, возникшего между ним и собственником имущества, в то время как при передаче права его место занимает другое лицо.

Однако договор пожизненного владельца об уступке права пользования имуществом, состоящим в его пожизненном владении, не был обязателен для наследников вотчинника (собственника) (решение от 17 августа 1867 г., № 275)[26] [27] [28].

Особую важность правовая конструкция пожизненного владе­ния имела для отношений наследования родовых имений. В соответ­ствии со ст. 1068 Свода законов гражданских завещать родовые иму­щества было запрещено. Это правило действовало даже тогда, когда не имелось ни одного родового наследника. В этом случае имение считалось выморочным имуществом. В виде исключения допускалось завещать родовые имущества в пожизненное владение одним супру­гом другому (ст. 116, 1070 Свода законов гражданских).

Ст. 116 Свода законов гражданских позволяла всякому лицу, со­стоящему в законном браке и владеющему каким бы то ни было не­движимым имением на праве собственности, по желанию его, все та­ковое имение, или же часть его, завещать в пожизненное владение супруга, или супруги мимо всех своих наследников, с соблюдением в отношении к имению родовому правил, изложенных в ст. 5331-53313, 1070 и в примечании к ст. 11481.

Для определения того, насколько названные отношения были распространены в российском обществе, необходимо установить, имело ли имущество статус родового только в дворянской семье, или владение таким имуществом было распространено среди всех сосло­вий. А. А. Башмаков считает, что институт родовых имуществ имел с конца XVIII столетия всесословный характер[29] [30]. Исследование духов­ных завещаний второй половины XIX в. свидетельствует о том, что родовым имуществом обладали не только дворяне, но и мещане, купцы.

Право пожизненного владения играло достаточно важную роль в имущественных отношениях Российской империи. В публикациях начала ХХ в. отмечалось, что пользовладение устанавливается почти исключительно по завещаниям в пользу переживших супругов с це­лью обеспечить их безбедное существование и чрезвычайно редко по договорам[31]. Предоставляемое в XIX в. пережившему супругу право пожизненного владения родовым имуществом было обусловлено ис­торически сложившимся ограничением наследственных долей (1/7 в недвижимом имуществе и 1/4 в движимом) (ст. 1148 Свода за­конов гражданских). В XIX в. данное ограничение действовало как в отношении жены, так и в отношении мужа1. Подобное ограничение не гарантировало обеспеченное материальное положение пережившего супруга и компенсировалось возможностью предоставления ограни­ченного вещного права на это имущество. Значение данной нормы можно вполне оценить, если учесть, что в российском законодатель­стве не было предусмотрено установление по общему правилу общей собственности на имущество супругов. Согласно ст. 109 Свода зако­нов гражданских, брак не влечет общего владения в имуществе суп­ругов; каждый из них может иметь и вновь приобретать отдельную свою собственность. Например, отдельной собственностью жены признавалось не только приданое, наследство или подаренное имуще­ство, но и имение, приобретенное ею или на ее имя во время замуже­ства посредством купли или иным законным способом (ст. 110 Свода законов гражданских)[32] [33]. Кроме того, пожизненное владение предос­тавляло владельцу право участвовать в городских выборах: для этого достаточно было не менее года обладать в пределах города недвижи­мым имуществом определенной ценности на праве собственности или пожизненного владения[34] [35]. Этими обстоятельствами и объясняется большое значение пользовладения как механизма обеспечения при наследовании интересов лиц, не являющихся наследниками.

Учитывая важность института пожизненного владения в отно­шениях наследования между членами семьи, следует обратить более пристальное внимание на его содержание.

Перечисленные в ст. 5331-53313 Свода законов гражданских пра­ва и обязанности пожизненного владельца не могли быть расширены собственником в завещании, но могли быть сужены (решение Прави­тельствующего Сената 1890 г. № 42). По мнению К. Н. Анненкова, в отношении благоприобретенного имущества содержащиеся в ука­занных статьях правила не носили императивного характера для соб-

4

ственника .

Пожизненный владелец родового имущества имел право на все доходы с предоставленного в пожизненное владение имения, которые могли быть получены путем отчуждения приносимых им плодов и которые принадлежали пожизненному владельцу со дня смерти заве­щателя, а также имел право пользоваться всеми выгодами и удобст­вами, соединенными с владением этим имением (ст. 5334). Из этого правила следует, что пожизненный владелец имеет право пользовать­ся всеми приращениями, возникшими после передачи ему имения во владение (например, полосы земли при изменении русла реки, остро­ва, обмелевшее дно).

Пожизненному владельцу родового имения дозволялось пользо­ваться находящимися в имении лесами с обязательным соблюдением правил лесного хозяйства, с разделением леса на годовые лесосеки, при условии, что площадь лесов это позволяет. В противном случае пользование должно было быть ограничено только целями поддер­жания в исправном состоянии построек имения и их отопления (ст. 5336). Из данного правила следует, что вырубка леса не должна была приводить к уменьшению стоимости имения, пользование ле­сом рассматривается как извлечение дохода, а не как потребление части самого имения, что, исходя из сущности пользовладения, не­допустимо.

По мнению К. Н. Анненкова, пожизненный владелец не имел права на пользование находящимися в имении полезными ископае­мыми, поскольку такое пользование влечет уменьшение стоимости имения. Как исключение он допускал возможность пользования по­лезными ископаемыми в том случае, когда добыча ископаемых была начата завещателем в целях извлечения дохода, или когда в пожиз­ненное владение передается производство, которое невозможно без пользования полезными ископаемыми, или когда полезные ископае­мые используются в размерах, необходимых для поддержания в ис­правном состоянии самого имения[36].

В случае установления пожизненного владения на долю в об­щем нераздельном имении пожизненный владелец родового имения имел право на получение дохода, соразмерного доле отданного в его

пользование имущества (ст. 5332 Свода законов гражданских).

Основной обязанностью пожизненного владельца родового

имения было поддерживать находящееся в его владении имение и ох­ранять от расстройства и упадка всеми зависящими от него мерами, исходя из состояния и средств данного имения (ст. 5335 Свода зако­нов гражданских). В целях исполнения данной обязанности судебной практикой дозволялось пожизненному владельцу застрахованного им недвижимого имущества требовать выдачи ему страхового вознагра­ждения на возобновление сгоревших построек. Данное право было признано за пожизненным владельцем кассационным решением Пра­вительствующего Сената от 21 января 1898 г. № 5[37]. Дело, в результате рассмотрения которого было принято указанное решение, заключа­лось в следующем. По духовному завещанию потомственного граж­данина Алексея Толоконникова его жена Мария, по второму мужу Чиликина, получила в пожизненное владение имение Вешки, близ станции Люблино Московско-Курской железной дороги. 26 июня 1893 года в этом имении сгорели две дачи. Северное страховое обще­ство обязалось возместить убытки в размере 17 900 рублей, но стра­ховое возмещение не выплатило вследствие протеста законных на­следников А. Толоконникова. М. Чиликина предъявила к последним иск и потребовала признать за ней право использовать сумму страхо­вой выплаты на постройку дач взамен сгоревших. Окружной Суд, а затем Московская Судебная Палата отказали в удовлетворении иска М. Чиликиной на том основании, что имение Вешки, в качестве родо­вого завещанное ей первым мужем в пожизненное владение, находит­ся в собственности наследников А. Толоконникова, страховая премия является эквивалентом переставшего существовать в результате по­жара имущества и право собственности на этот капитал также при­надлежит законным наследникам умершего А. Толоконникова, не­смотря на то, что М. Чиликина выплачивала страховые взносы за счет собственных средств. По аналогии с положениями ст. 53310 Свода за­конов гражданских, суд решил, что полученный от страхового обще­ства капитал должен быть внесен в кредитное учреждение на имя на­следников, а М. Чиликиной, как пожизненному владельцу, выплачи­ваться проценты. Поскольку сумма процентов была меньше доходов с дач, М. Чиликину такое решение не устроило, и она обратилась с кассационной жалобой в Правительствующий Сенат. Рассмотрев материалы дела и доводы сторон, Правительствующий Сенат указал, что, во-первых, в соответствии со ст. 5334 Свода законов гражданских пожизненному владельцу принадлежат все доходы с имения, а во-вторых, согласно ст. 5335, пожизненный владелец обязан это имение поддерживать и охранять от расстройства и упадка всеми за­висящими от него мерами. Отсюда следует, что было бы неоснова­тельно препятствовать пожизненному владельцу обратить страховое вознаграждение за пожарный ущерб на прямое предназначение этого вознаграждения - восстановление поврежденных пожаром построек. По мнению римских юристов, напротив, узуфруктуарий был обязан ремонтировать здание, но лишь в тех пределах, чтобы здание было в исправном состоянии; нести чрезвычайные расходы (например, если здание рухнет от ветхости) узуфруктуарий был не обязан (D. 7.1.7.2)1.

Кроме того, пожизненный владелец был обязан:

отвечать за долги прежнего собственника совместно с наслед­никами в размере стоимости переданного в пожизненное владение имения (ст. 5339), «т. е. ответственность пожизненного владельца оп­ределяется отношением стоимости его права к стоимости всего на­следства, а наследник отвечает в остальном; при этом, стоимость пра­ва пожизненного владения определяется десятилетнею сложностью дохода с имения; например, если наследственное имущество, без имения, переданного в пожизненное владение, оценено в 60,000 р., стоимость имения определена в 20,000 р., и ежегодный доход его в 1,000 р., а в десятилетней сложности в 10,000 р., то размер ответст­венности собственника будет относиться к размеру ответственности пожизненного владельца, как 70,000 к 10,000 или как 7 к 1, т. е. пер­вый уплачивает 7/8 долей, а второй 1/8»[38] [39];

уплатить все следуемые с этого имения и установленные зако­ном подати и государственные, общественные и земские повинности (ст. 53311).

В законодательстве не были установлены обязанности собст­венника, корреспондирующие правам пожизненного владельца. Оче­видно, собственник был обязан соблюдать права пользовладельца, т. е. не пользоваться вещью и не извлекать из нее плодов, а также не мешать пользовладельцу в пользовании и извлечении плодов.

После смерти пожизненного владельца имение переходило к на­следникам завещателя. К. Н. Анненков отмечал, что имущество в данном случае должно быть возвращено в целости и данная обязан­ность лежит на пожизненном владельце[40] [41]. Но поскольку пожизненный владелец уже не мог сам исполнить данную обязанность, можно предположить, что данная обязанность переходила к его наследникам.

Пожизненное владение прекращалось в следующих случаях:

недействительность брака, если иск об этом начат не позднее двух лет со дня смерти супруга-завещателя (ст. 5331);

расторжение брака;

принадлежность предоставляемого в пожизненное владение имения другому лицу;

в случае смерти владельца (ст. 53312);

отказа супруга от предоставленного ему пожизненного владе­ния (ст. 1148);

продажи имения за долги супруга-завещателя, если вся выру­ченная от продажи сумма уйдет на уплату этих долгов (ст. 53310);

в случае совпадения прав в одном лице.

Итак, наиболее распространенным было установление пожиз­ненного владения одним супругом в пользу другого по духовному за­вещанию. Но институт пожизненного владения играл важную роль также в отношениях наследования по восходящей линии. Дело в том, что по российскому законодательству родители после детей в приоб­ретенном ими имуществе не наследовали. Они получали лишь пожиз­ненное владение этим имуществом: «Родители не наследуют после детей их в приобретенном сими последними имуществе; но если дети умрут бездетны, то таковые имения их отдаются в пожизненное вла­дение отцу и матери совокупно, буде оба в живых останутся, но с тем однакож, чтоб они во время пожизненного такового владения про­дать, заложить и иным образом перевесть имения никуда не могли» (ст. 1141 Свода законов гражданских)[42].

Под выражением «приобретенное имущество» судебная практи­ка понимала только благоприобретенные имения, в связи с чем родо­вые имения детей, умерших бездетными, не могли поступить в по­жизненное владение их родителей (решение кассационного граждан­ского департамента 1908 г. № 69).

В литературе рассматриваемого периода указывались разные временные отрезки включения данного права родителей в законода­тельство Российской империи. Так, В. И. Синайский считает, что по­жизненное владение родителей благоприобретенным имуществом возникло в начале XIX в.: «Именно, по закону 1827 г. было предписа­но: с приобретенных детьми капиталов выдавать родителям пожиз­ненно только проценты (ныне ст. 1145). Постановление же о пожиз­ненном владении приобретенным детьми имуществом, помимо капи­талов, появилось лишь во втором издании Св. Законов в кодификаци­онном порядке (ст. 962, ныне ст. 1141)»1. Н. Рождественский называет более ранний период, указывая, что право родителям наследовать в имении детей, не оставивших потомства, дал император Александр I[43] [44]. В. Н. Латкин указывает на то, что в 1827 г. право роди­телей пожизненно владеть благоприобретенным имуществом детей было распространено на денежные капиталы[45] [46]. До этого В. Кукольник отмечал: «В Российском праве не находим особенного постановления,

в силу коего могли бы родители законно наследовать безпотомствен-

4

ным их детям и другим нисходящим во всяком их имении» .

Действительно, в источниках права до XIX в. не содержится по­

ложений о наследовании по восходящей линии. Во избежание споров между потенциальными наследниками по поводу близости родства в случае смерти бездетного лица в 1817 г. было предложено в Проекте Гражданского Уложения установить новый порядок наследования, согласно которому при отсутствии нисходящей линии имущество должно было переходить к отцу и матери[47]. В 1821 г. Государственный Совет в Департаменте законов рассматривал дело о наследстве роди­телей после детей и мнение об этом Комиссии Составления Законов. Совет Комиссии полагал, что постановление, устраняющее родителей от наследства детей, не соответствует «более настоящему времени, и посему, согласно с большинством голосов Общего Сената Собрания по делу Угрюмовой и Плещеевой, необходимо должно, дабы впредь до рассмотрения нового проекта Гражданского Уложения принимае­мо было за правило возвращать родителям после детей их, скончав­шихся бездетно, те имения, кои родители их при жизни им уступили, а благоприобретенное имение отдавать родителям на прожиток, с тем

однакож, чтобы они во все время владения не могли оное ни прода­вать, ни закладывать, ни другим образом отчуждать»1. Государствен­ный Совет в Департаменте Законов пришел к мнению, что хотя зако­на о праве наследования в восходящей линии нет, и приобретенное имение всегда отдается в род, а не родителям умершего, но если речь идет об имении родовом, уступленном сыну или дочери родителями при жизни и являющимся, по сути, их даром детям, то после смерти бездетных сына или дочери этот дар возвращается родителям. 10 ок­тября 1821 г. заключение Департамента Законов было утверждено Общим Собранием Государственного Совета, а 18 марта 1823 г. это мнение было Высочайше утверждено. Однако Государственный Со­вет не дал оценку предложению Комиссии Составления Законов о пе­редаче благоприобретенных имений родителям на прожиток.

В литературе существовали различные точки зрения по поводу признания пожизненного владения родителей наследованием. В. И. Синайский полагал, что с юридической точки зрения подобное признание едва ли возможно[48] [49]. У Д. И. Мейера сказано, что «когда благоприобретенное имущество беспотомственно умершего дитяти поступает к родителям в пожизненное владение, для родителей нет, собственно, права наследования. Потому что оно есть право на вступ­ление в имущественные отношения наследодателя; но наследодателю на его вещи и капиталы принадлежит право собственности; к родите­лям же это право не переходит. Оно переходит к родственникам бо­ковой линии, и только ограничивается правом пожизненного владе­ния родителей»[50]. Иначе считали К. Н. Анненков, Л. Кассо. Сенат не признавал пожизненного владения родителей наследованием (реше­ния 1873 г. № 436, 1873 г. № 758, 1875 г. № 821, 1876 г. № 274).

Относительно пожизненного владения пережившего супруга В. И. Синайский также высказывает сомнение, можно ли считать по­жизненного владельца-супруга наследником. «Сомнение это разре­шатся, однако, в том смысле, что специально в законе (ст. 5339) прямо признана ответственность пожизненного владельца, соразмерно с до­ходами имения (99/12), наравне с ответственностью наследников, по­лучивших наследство в собственность»[51].

С. В. Пахман категорически утверждает, что «наследование вос­ходящих родственников и супругов нельзя назвать наследованием в собственном смысле. Так, что касается порядка наследования в линии восходящей, то родители не наследуют после детей их в приобретен­ном сими последними имуществе, которое отдается им только в по­жизненное владение, если дети умрут бездетны...»1. «Что касается правил о порядке наследования супругов, - пишет он далее, - то, соб­ственно говоря, супруги также не имеют друг после друга права за­конного наследования. Так, жена после мужа при детях и без них по­лучает указную часть: седьмую из недвижимого, четвертую из дви­жимого, и не лишается этой части и из того имущества, которое сле­довало бы ее мужу, если бы, при открытии наследства после отца его, он находился в живых, а если за умершим собственного недвижимого имения не было, а осталось одно только движимое, то вдова его полу­чает при жизни свекра ее указную часть из той доли недвижимого имения сего последнего, которая следовала бы умершему ее мужу, и четвертую часть из движимого собственного мужнина имения, на движимое же свекра, при жизни его, она права не имеет»[52] [53].

Право пожизненного владения родителей благоприобретенным имуществом и капиталами детей возникает лишь в том случае, если умершие беспотомственно дети не оставили завещания. Для получе­ния процентов с капиталов, внесенных в кредитные учреждения, было достаточно предоставления судебного свидетельства (ст. 1144, 1147), и не требовалось утверждения в правах наследства.

Отличия в регулировании пожизненного владения в отдельных местностях были вызваны не только особенностями местного законо­дательства, но и политическими соображениями. На территории За­падного края, т. е. губерний Киевской, Подольской, Волынской, Ви­ленской, Ковенской, Гродненской, Минской, Могилевской и Витеб­ской, в целях исключения повторения событий 1863 г. для ограниче­ния количества землевладений, принадлежащих полякам, действовал закон от 10 декабря 1865 г., которым было воспрещено лицам поль­ского происхождения вновь приобретать имения в девяти Западных губерниях любым способом, за исключением перехода по наследству по закону. 2 февраля 1891 г. было высочайше утверждено положение комитета Министров, которым в дополнение к указанным законам было воспрещено передавать в пожизненное владение лицам польско­го происхождения поземельную собственность в Западном крае, вне городов и местечек расположенных1.

Следует отметить, что судебная практика и до 1891 г. толковала законодательство как запрещающее лицам польского происхождения получать в пожизненное владение недвижимые имения в Западном Крае. «В решении по делу Шкляревич Правительствующий Сенат вы­сказал тот взгляд, что, так как жена после мужа получает по закону, ст. 1148, т. Х, ч. I, только 1/7 часть из недвижимого его имущества, то муж установить в ее пользу, по духовному своему завещанию, право пожизненного владения может только на 1/7 части его недвижимого имения, но не на всем его недвижимом имении (решение Гражданско­го Кассационного Департамента Сената 1888 г. № 47). Это свое поло­жение Правительствующий Сенат мотивировал тем, что, кто имеет право на большее, тому может быть предоставлено и меньшее. Право собственности это большее, а право пожизненного владения - это меньшее право, а потому, если жена, полька, может по закону полу­чить 1/7 часть недвижимого имения мужа в собственность, то ей вза­мен этого, муж может предоставить, по духовному завещанию, по­жизненное владение этою 1/7 частью наследственного недвижимого имения»[54] [55] [56]. Б. Г. Ольшамовский отмечает, что после такого разъяснения Правительствующего Сената, начиная с 1888 г. в Западном Крае поля­кам стали повсеместно отказывать в праве на пожизненное владение вне городов и местечек, хотя официально они были лишены этого права в 1891 г. Лица польского происхождения ограничивались в та­ких правах, которых они, по закону, не были лишены. Данный запрет, как и другие ограничения имущественных прав поляков, евреев

и иностранцев Б. Г. Ольшамовский объясняет целью увеличить в За-

3

падном крае империи число русских землевладельцев .

Существенным недостатком законодательного регулирования отношений пожизненного владения было отсутствие положений об ответственности пожизненного владельца. Не было предусмотрено ни залога, ни негативных последствий для временного владельца, при­чинившего вред имуществу. К. Н. Анненков предлагал применять к пожизненному владению по аналогии правила ст. 634 Свода законов гражданских об ответственности добросовестного владельца чужим имуществом за действия и распоряжения, повлекшие уменьшение стоимости имения[57]. В случае причинения вреда имуществу собствен­ник мог также предъявить иск к пользовладельцу на основании ст. 693 Свода законов гражданских, согласно которой каждый имел право, в случае неисполнения по договорам и обязательствам, а также в случае обид, ущербов и убытков, искать удовлетворения и возна­граждения посредством суда.

Являясь разновидностью пользовладения, право пожизненного владения в зависимости от предмета и субъектов данного права раз­делялось на следующие виды: 1) право пожизненного владения родо­вым имуществом, установленное одним супругом в пользу другого по духовному завещанию (ст. 116, 5331-53313, 1070, 10701); 2) право по­жизненного владения благоприобретенным имуществом (ст. 116, 1011);

[1] Пахман С. В. История кодификации гражданского права. В 2 т. Т. 2. - СПб. : [б. и.], 1876. - С. 41.

[2] Горонович И. Исследование о сервитутах. - СПб. : Типография Правительст­вующего Сената, 1883. - С. 87.

[3] Законы гражданские (Свод законов том Х часть 1) с объяснениями по решени­ям Гражданского Кассационного Департамента и общих собраний его с уголовным, I и II департаментами Правительствующего Сената / сост. А. Боровиковский. - СПб. : Ти­пография А. С. Суворина, 1904. - С. 181.

[4] Анненков К. Сервитут пользовладения // Журнал гражданского и уголовного

права. - 1892. - Кн. 8, октябрь. - С. 9-10.

[6] Победоносцев К. П. Курс гражданского права. Ч. 1. Вотчинные права. - М. : Статут, 2002. - С. 547.

[7] Свод Законов Российской Империи. Полный текст всех 16 томов, согласован­ный с последними продолжениями, постановлениями, изданными в порядке ст. 87 Зак. Осн., и позднейшими узаконениями: неофиц. изд. / под ред. И. Д. Мордухай- Болтовского. Кн. 3. Т. 10. - СПб. : Русское Книжное Товарищество «Деятель», 1912. - С. 13.

[8] Анненков К. Начала русского гражданского права. Вып. 1. - СПб. : Типография М. М. Стасюлевича, 1900. - С. 59-60.

[9] Анненков К. Начала русского гражданского права. Вып. 1. - СПб. : Типография М. М. Стасюлевича, 1900. - С. 61.

[10] Законы гражданские (Свод законов том 10 часть 1) с объяснениями по решени­ям Гражданского Кассационного Департамента и общих собраний его с уголовным, I и II департаментами Правительствующего Сената / сост. А. Боровиковский. - СПб. : Типография А. С. Суворина, 1904. - С. 181.

[11] Гуляев А. М. Общие учения системы гражданского права в практике Граждан­ского Кассационного Департамента Правительствующего Сената за пятьдесят лет. - Петроград : Сенатская типография, 1914. - С. 58.

[12] Свод Законов Российской Империи. Полный текст всех 16 томов, согласован­ный с последними продолжениями, постановлениями, изданными в порядке ст. 87 Зак. Осн., и позднейшими узаконениями: неофиц. изд. / под ред. И. Д. Мордухай- Болтовского. Кн. 3. Т. 10. - СПб. : Русское Книжное Товарищество «Деятель», 1912. - С. 35.

[13] Дело о духовном завещании на имение титулярного советника Матвея Ивано­вича Пазухина (1868) // ГАКО. - Ф. 118. - Оп. 1 доп. - Д. 36.

[14] Синайский В. И. Русское гражданское право. - М. : Статут, 2002. - С. 251.

[15] Анненков К. Сервитут пользовладения // Журнал гражданского и уголовного

права. - 1892. - Кн. 8, октябрь. - С. 25-26.

[17] Свод Законов Российской Империи. Полный текст всех 16 томов, согласованный с последними продолжениями, постановлениями, изданными в порядке ст. 87 Зак. Осн., и позднейшими узаконениями: неофиц. изд. / под ред. И. Д. Мордухай-Болтовского. Кн. 3.

Т. 10. - СПб. : Русское Книжное Товарищество «Деятель», 1912. - С. 121.

[18] Законы гражданские (Свод законов том Х часть 1) с объяснениями по решени­ям Гражданского Кассационного Департамента и общих собраний его с уголовным, I и II департаментами Правительствующего Сената / сост. А. Боровиковский. - СПб. : Ти­пография А. С. Суворина, 1904. - С. 169.

[19] Свод Законов Российской Империи. Полный текст всех 16 томов, согласованный с

последними продолжениями, постановлениями, изданными в порядке ст. 87 Зак. Осн., и

позднейшими узаконениями: неофиц. изд. / под ред. И. Д. Мордухай-Болтовского. Кн. 3.

Т. 10. - СПб. : Русское Книжное Товарищество «Деятель», 1912. - С. 134.

[23] Законы гражданские с разъяснениями Правительствующего Сената и коммен­тариями русских юристов / сост. И. М. Тютрюмов. - Кн. 2. - М. : Статут, 2004. - С. 227.

[24] Свод Законов Российской Империи. Полный текст всех 16 томов, согласован­ный с последними продолжениями, постановлениями, изданными в порядке ст. 87 Зак. Осн., и позднейшими узаконениями: неофиц. изд. / под ред. И. Д. Мордухай- Болтовского. Кн. 3. Т. 10. - СПб. : Русское Книжное Товарищество «Деятель», 1912. - С. 57.

[25] Анненков К. Система русского гражданского права. Т. 2. Права вещные. - СПб. : Типография М. М. Стасюлевича, 1895. - С. 430.

[26] 1-я часть Х-го тома Свода законов гражданских по решениям Кассационных

департаментов Правительствующего Сената / сост. В. Белов. - Казань : В Университет­

ской типографии, 1870. - С. 11.

[29] Свод Законов Российской Империи. Полный текст всех 16 томов, согласован­ный с последними продолжениями, постановлениями, изданными в порядке ст. 87 Зак. Осн., и позднейшими узаконениями: неофиц. изд. / под ред. И. Д. Мордухай- Болтовского. Кн. 3. Т. 10. - СПб. : Русское Книжное Товарищество «Деятель», 1912. - С. 12-13.

[30] Башмаков А. А. Институт родовых имуществ перед судом русской юриспру­денции. - СПб. : Типография Правительствующего Сената, 1897. - С. 19-20.

[31] Полетаев Н. А. Пользовладение и наем имущества в их взаимных отношени­ях. - СПб. : Американская Скоропечатня, 1903. - С. 13.

[32] Дело о наследстве вдовы надворного советника М. Д. Куприяновой (1888) // ГАКО. - Ф. 340. - Оп. 2. - Д. 624; Дело о наследстве купеческой жены М. П. Багаевой (1888) // ГАКО. - Ф. 340. - Оп. 2. - Д. 650.

[33] Свод Законов Российской Империи. Полный текст всех 16 томов, согласован­ный с последними продолжениями, постановлениями, изданными в порядке ст. 87 Зак. Осн., и позднейшими узаконениями: неофиц. изд. / под ред. И. Д. Мордухай- Болтовского. Кн. 3. Т. 10. - СПб. : Русское Книжное Товарищество «Деятель», 1912. - С. 12.

[34] См.: Шиман Ю. О пожизненном владении русского и пожизненном пользова­нии балтийского права // Журнал министерства юстиции. - 1905. - № 3. - С. 152.

[35] Анненков К. Система русского гражданского права. Т. 2. Права вещные. - СПб. : Типография М. М. Стасюлевича, 1895. - С. 419.

[36] Анненков К. Система русского гражданского права. Т. 2. Права вещные. - СПб. : Типография М. М. Стасюлевича, 1895. - С. 427.

[37] Законы о духовных завещаниях по кассационным решениям Правительствую­щего Сената / сост. Г. В. Бертгольдт. - М., 1899. - С. XLIV.

[38] Дигесты Юстиниана : пер. с лат. / отв. ред. Л. Л. Кофанов. - Т. 2. - М. : Статут, 2008. - С. 200-201.

[39] Мейер Д. И. Русское гражданское право. - М. : Статут, 2003. - С. 359-360.

[40] Анненков К. Система русского гражданского права. Т. 2. Права вещные. -

СПб. : Типография М. М. Стасюлевича, 1895. - С. 435.

[42] Свод Законов Российской Империи. Полный текст всех 16 томов, согласован­ный с последними продолжениями, постановлениями, изданными в порядке ст. 87 Зак. Осн., и позднейшими узаконениями: неофиц. изд. / под ред. И. Д. Мордухай- Болтовского. Кн. 3. Т. 10. - СПб. : Русское Книжное Товарищество «Деятель», 1912. - С. 98.

[43] Синайский В. И. Русское гражданское право. - М. : Статут, 2002. - С. 571.

[44] Рождественский Н. Историческое изложение русского законодательства о на­следстве. - СПб. : В типографии Н. Греча, 1859. - С. 77.

[45] Латкин В. Н. Учебник истории русского права периода империи (XVIII и XIX вв.). - М. : Зерцало, 2004. - С. 471.

[46] Кукольник В. Начальные основания российского частного гражданского пра­ва. - СПб. : Сенатская типография, 1813. - С. 142.

[47] О наследстве благоприобретенного имения после бездетно-умершего // Архив Государственного Совета. Т. 4. Царствование императора Александра I (с 1810 по 19 ноября 1825 г.). Журналы по делам Департамента Законов. - СПб. : В Типографии Второго Отделения Собственной Е. И. В. Канцелярии, 1874. - Ст. 445.

[48] О наследстве родителей после детей в выморочных имениях // Архив Государ­ственного Совета. Т. 4. Царствование императора Александра I (с 1810 по 19 ноября 1825 г.). Журналы по делам Департамента Законов. - СПб. : В Типографии Второго Отделения Собственной Е. И. В. Канцелярии, 1874. - Ст. 451-452.

[49] Синайский В. И. Русское гражданское право. - М. : Статут, 2002. - С. 570.

[50] Мейер Д. И. Русское гражданское право. - М. : Статут, 2003. - С. 812.

[51] Синайский В. И. Русское гражданское право. - М. : Статут, 2002. - С. 577.

[52] Пахман С. В. История кодификации гражданского права. В 2 т. Т. 2. - СПб. : [б. и.], 1876. - С. 189.

[53] Там же. - С. 190.

[54] Высочайше утвержденное положение Комитета Министров от 02 февраля 1891 г. «О воспрещении лицам польского происхождения пожизненного владения зе­мельною собственностью в девяти Западных губерниях, на которых распространяется действие закона 10 декабря 1865 года» // ПСЗРИ. - Т. 11. - СПб., 1884. - № 7422.

[55] Ольшамовский Б. Г. Права по землевладению в Западном Крае. - СПб. : Типо­литография Ю. А. Мансфельдт, 1899. - С. 108.

[56] Там же. - С. 111.

[57] Анненков К. Система русского гражданского права. Т. 2. Права вещные. - СПб. : Типография М. М. Стасюлевича, 1895. - С. 425.

Понятие, предмет и содержание пользовладения: сравнительно-правовой анализ

Российское гражданское право двух эпох - начала ХХ в. и века XXI - объединяет процесс реформирования гражданского законода­тельства. Подготовленные в рамках этого процесса проект Граждан­ского уложения Российской империи (далее - Проект уложения) и проект Федерального закона «О внесении изменений в части пер­вую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (далее - Проект закона о внесении изменений в ГК РФ) содержат отдельные главы, посвященные институту пользовладения. Сравнительно-правовой анализ положений указанных проектов, в том числе статей о понятии пользовладения, предмете и содержании дан­ного права, позволит учесть отечественный опыт правотворческой деятельности при внесении соответствующих изменений в современ­ное гражданское законодательство.

Причины разработки названных проектов имеют разный харак­тер. В мае 1882 г. Высочайшим повелением императора Александра III был учрежден Комитет для составления проекта Гражданского уложения. Министр юстиции Д. Н. Набоков в обоснование необходи­мости создания Комитета приводил, в частности, следующие доводы: «Законы эти (гражданские - А. С.) не составляют стройного целого, основанного на твердой внутренней системе, а обнимают собою по­становления, изданные в разные эпохи со времен Царя Алексея Ми­хайловича и при весьма несходных условиях гражданского быта, ино-