Допрос свидетеля - один из видов его информационного взаимодействия со следователем, осуществляемый в процессуальной форме. Соответственно, перед следователем стоит проблема грамотной организации взаимодействия со свидетелем и реализации всего потенциала сотрудничества с ним.

Необходимо помнить о том, что наиболее важным условием эффективного взаимодействия свидетеля и следователя, понимания ими друг друга и достижения положительных результатов является четкое знание следователем основных правил допроса свидетеля, к которым можно отнести следующие:

1) индивидуальный подход к каждому свидетелю, который дает показания, учет его индивидуальных личностных характеристик, но и криминалистической ситуации в целом;

2) установление психологического контакта, т.е. создание до и во время допроса обстановки, обеспечивающей свободу волеизъявления допрашиваемого, полную реализацию его прав и обязанностей и возможность дать необходимые правдивые показания;

3) избирательность в применении различных тактических приемов.

К примеру, в криминалистике разграничиваются приемы допроса в зависимости от гендерных различий участников процесса.

Разная тактика допроса необходима при допросе свидетелей, дающих ложные и правдивые показания.

Так, при допросе свидетеля, дающего правдивые показания, следует внимательно его выслушать, уточнить отдельные детали, оказать помощь в припоминании забытого. Следует обсудить отношение свидетеля к событию и вовлеченным в него участникам, при необходимости согласиться с тем, что личное мнение свидетеля может не совпадать с правовой оценкой случившегося.

Свидетелей, дающих ложные показания, целесообразно разделить на две группы: добросовестно заблуждающиеся и изначально имеющие умысел на дачу ложных показаний. Последнюю категорию свидетелей следует допрашивать с использованием тактических приемов, применяемых для допроса подозреваемых, уличаемых во лжи.

Имеет свои специфические особенности допрос несовершеннолетних свидетелей. Дети по своей природе более внушаемы, отчего и очень чувствительны к постороннему воздействию. Некоторые малолетние свидетели, оказавшись в центре внимания, могут подстраивать свои показания под те, которых от них ждет следователь. Кроме того, ребенок может сказать не то, что помнит, а то, что его попросили рассказать значимые для него взрослые. Дети, склонные к фантазированию, на допросе зачастую говорят неправду, веря в собственную правдивость.

Обращать внимание на психическое развитие свидетеля надо не только в тех случаях, когда речь идет о несовершеннолетних.

Свидетели, имеющие психические аномалии (психопатии, алкоголизм, наркомания, умственная отсталость, последствия черепно-мозговой травмы и т.п.), отличаются особым неадекватным восприятием и осмыслением действительности. Следователю необходимо это учитывать при оценке их способности правильно воспринимать и передавать криминалистически значимую информацию в виде показаний. При допросе свидетелей, имеющих те или иные психические аномалии, следователю нужно устранить любые раздражители, которые могут помешать сосредоточиться такому свидетелю; целесообразно прибегнуть к помощи специалиста (психолога или психиатра).

Привлечь к проведению допроса свидетеля соответствующего специалиста либо предварительно проконсультироваться с ним перед проведением допроса также можно и нужно при отсутствии у следователя необходимого уровня подготовки, знаний, навыков, умений, зачастую нарабатываемых годами практики. Это важно потому, что эффективное и плодотворное взаимодействие на допросе напрямую зависит не только от того, насколько свидетель запомнил интересующую информацию и готов ее сообщить, но и от умелого и своевременного логического управления процессом со стороны следователя.

Приведем пример из практики. При расследовании дела, возбужденного в отношении Н. по ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 105, ч. 1 ст. 223 УК РФ, следователю пришлось повторно провести допрос свидетеля - хирурга КОКБ, оперировавшего потерпевшего Д. Данных им показаний, полученных без предварительного консультирования с судебным медицинским экспертом, не хватило для проведения судебной медицинской экспертизы живого лица - потерпевшего Д.

В ходе допроса хирург не смог вспомнить, извлек он или нет из груди потерпевшего осколок, предположительно шляпку гвоздя (обвиняемый Н. стрелял в Д. из самодельного огнестрельного оружия), а также где именно находился осколок. Последний факт - локализация осколка - в совокупности с некачественно проведенными проверками показаний на месте (без замеров расстояний между Н. и Д., траектории произведенного Н. выстрела в Д.), тот факт, что не была изъята куртка, в которой находился Д. в момент совершения на него покушения, не позволили провести комплексную судебную медицинскую экспертизу. Потерпевший Д. в своих показаниях утверждал, что Н. произвел в него выстрел на лестничной площадке, на ступенях, а Н. - что Д. вышиб дверь ногой и Н., обороняясь, произвел выстрел в квартире. С учетом результатов данной экспертизы можно было бы установить, с какого расстояния был произведен выстрел, траекторию движения осколка, т.е. подтвердить версию Д. или Н.

К сожалению, изучение уголовных дел свидетельствует о том, что специалисты редко привлекаются к допросу. Такое положение может быть объяснено отсутствием должного уровня взаимодействия между службами, обеспечивающими процесс расследования; устоявшимися приемами работы, например, когда специалист приглашается только для участия в осмотре места происшествия. Взаимодействие со специалистом чаще имеет место при проведении повторных допросов при расследовании отдельных категорий уголовных дел, когда первоначальные допросы были проведены некачественно.

Еще одной проблемой является такое поведение свидетеля на допросе, которое неизбежно ведет к конфликту. Следует иметь в виду, что наиболее распространенными предпосылками конфликтного поведения свидетелей на допросе, дачи ими ложных показаний являются:

1) боязнь возможной мести со стороны лиц, совершивших преступление;

2) нежелание портить отношения с другими лицами, проходящими по делу;

3) жалость, в том числе стремление свидетеля скрыть или смягчить вину подозреваемого (обвиняемого) в силу семейных, родственных, дружеских отношений, из корыстных соображений и пр.;

4) неприязнь, в том числе желание усугубить вину подозреваемого (обвиняемого) из ревности, мести, иных побуждений;

5) ошибочная оценка своих действий как предположительно преступных и стремление описать их иначе либо вообще скрыть;

6) нежелание быть свидетелем по делу, участвовать в следственных действиях, являться в суд.

Приведем пример из практики. По факту применения насилия к сотруднику ОБ ДПС ГИБДД капитану милиции К. в отношении Г. было возбуждено уголовное дело. Управляя автомобилем марки "Фольксваген Туарег", Г. не выполнил законное требование сотрудника ОБ ДПС и продолжил движение. С целью пресечения его противоправных действий сотрудники ОБ ДПС начали преследование. Г. подъехал на автомобиле к воротам дома на ул. Спортивной и пытался скрыться во дворе, однако был задержан сотрудником ОБ ДПС капитаном милиции К., которому оказал сопротивление.

Главными свидетелями по делу являлись сотрудники ОБ ДПС, приехавшие вместе с К. на служебной машине, а также М., сожительница Г., владелица вышеуказанного автомобиля марки "Фольксваген Туарег" и дома по ул. Спортивной. В ходе доследственной проверки в своих объяснениях М. подтверждала версию Г. о самообороне, поясняя, что она в тот момент находилась на первом этаже своего дома в столовой и через окно видела, как сотрудники ОБ ДПС избивали Г. Также она пыталась записать весь процесс на видеокамеру, но по каким-то причинам видеозапись не состоялась. Учитывая тот факт, что М. является сожительницей Г. и на следствии будет давать показания в пользу Г., желая скрыть его вину, до ее допроса, при осмотре места происшествия, было установлено, что, находясь внутри дома на первом этаже, нельзя увидеть то, что происходит за воротами, высота которых составляет 2,5 м. На допросе М., ознакомившись с протоколом осмотра места происшествия, отказалась от своих пояснений и дала новые показания.

Другой пример. При расследовании уголовного дела N 005870/12, возбужденного по основаниям, предусмотренным ч. 1 ст. 143 УК РФ, в отношении прораба строящегося объекта В. свидетели - разнорабочие М. и Л. меняли свои показания. В ходе доследственной проверки по делу в своих объяснениях, затем при производстве первоначальных допросов М. и Л. утверждали, что входы в шахты лифта были перегорожены до несчастного случая, произошедшего с потерпевшим К. Следователем был сделан вывод об оказании на свидетелей М. и Л. незаконного воздействия со стороны работодателей - руководства строительной организации. Следователь провел проверку по данному факту. Факт незаконного воздействия со стороны работодателей установлен не был, однако на последующих допросах свидетели М. и Л. признались, что перегородки в шахты лифта были установлены после несчастного случая, произошедшего с потерпевшим К., и в своих показаниях они сообщали ложную информацию, так как боялись увольнения.

Допрос свидетеля является актом коммуникации допрашивающего и допрашиваемого и, как любое общение между людьми, предполагает их психологическое воздействие друг на друга. Психологическое воздействие следователя на свидетеля является неоспоримым и очевидным фактом. Несмотря на то что тактические приемы, основанные на психологическом воздействии, подтверждены практикой и признаны в качестве успешных, вопрос о пределах такого воздействия при допросе свидетелей является одним из наиболее сложных, острых и дискуссионных в криминалистической науке.

Результаты анализа материалов научных исследований, посвященных психологии допроса, свидетельствуют о том, что единственным методом правомерного психологического воздействия на допросе является убеждение.

Отличие убеждения от иных - недопустимых - психологических методов состоит в том, что при убеждении у допрашиваемого формируется осознанное желание давать правдивые показания в условиях сохранения свободы выбора поведения, включая возможность самому избрать ту или иную позицию на допросе.

Приемы убеждения лежат в основе тактики преодоления противодействия расследованию со стороны допрашиваемого свидетеля, последовательно дающего ложные показания, умалчивающего об известных обстоятельствах либо отказывающегося от дачи показаний. Это могут быть:

1) обращение к здравому смыслу собеседника, убеждение в неправильности занятой позиции и разъяснение свидетелю необходимости сообщить правдивые сведения;

2) объяснение социальной значимости сведений, которыми он располагает;

3) напоминание об ответственности за лжесвидетельство и разъяснение возможных отрицательных последствий;

4) оглашение и анализ собранных данных, уличающих собеседника в неискренности;

5) проявление интереса к второстепенным незначительным моментам и деталям на фоне подчеркнутого невнимания к основным элементам исследуемого события в целях создания преувеличенного представления об осведомленности следователя;

6) формирование убеждения свидетеля в том, что следствие располагает доказательствами, изобличающими его во лжи;

7) оставление допрашиваемого в неведении относительно характера и объема доказательств, которыми располагает следствие;

8) предъявление доказательств, опровергающих показания допрашиваемого, требующих от допрашиваемого детализации показаний;

9) детализация показаний; выяснение контрольных обстоятельств, позволяющих проверить истинность сообщаемых сведений.

Таким образом, разработка научных основ и практических рекомендаций по криминалистическому изучению личности свидетеля имеет большое значение для обеспечения успешного расследования и судебного рассмотрения уголовных дел. Учет следователем и судьей личностных особенностей конкретных свидетелей, а также применение криминалистических рекомендаций будут способствовать оптимизации уголовного судопроизводства.