Строгой ответственностью (strict liability) в английской правовой традиции считается ответственность, которая наступает не только в отсутствие вины ответчика, но и при причинении вреда третьими лицами. При строгой ответственности ответчику разрешается ссылаться на извинительные обстоятельства. С учетом этих признаков к деликтам строгой ответственности в английском праве относятся: вред, причиняемый нарушением неприкосновенности личности (trespass); клевета (defamation); присвоение чужого имущества (conversion); неисполнение обязанности, возложенной законом (breach of statutory duty); а также деликты, образуемые вредом, причиненным другим (vicarious liability), и вред, причиненный недостатками товаров (product liability).

Истцам по деликтам строгой ответственности не требуется доказывать вину ответчика - ни умышленную, ни неосторожную. Поскольку по деликтам строгой ответственности истцам легче получить возмещение, эта ответственность в английском праве получила название строгой. Строгой такая ответственность оказывается потому, что истцу требуется меньше доказывать с тем, чтобы убедить суд в том, что ответчик обязан представить ему возмещение. По деликтам строгой ответственности истцу необходимо доказать, что ответчик совершил какие-либо действия (бездействие), которыми было нарушено его право, а виновно или нет были совершены такие действия, значения не имеет. В отличие от абсолютной ответственности строгая ответственность допускает ответчику ссылаться на извинительные обстоятельства.

Вообще говоря, деликтная ответственность, игнорирующая вину причинителя вреда, не является типичной для английского права. В большей мере строгая ответственность характерна для договорной формы гражданско-правовой ответственности. Применительно к сфере деликтной ответственности данная доктрина строгой ответственности находит довольно ограниченное применение. Наиболее популярным примером строгой ответственности в английском общем праве служит ответственность по искам из деликта, получившего название "Райлэндз против Флетчера" (1869).

Чаще всего строгая ответственность в английском праве вводится на основании положений законодательства. Предусмотренные законодательством основания строгой ответственности дополняют те, которые были выработаны методом активной казуистики и получили обобщенное название "общее право".

В основном деликтная ответственность из закона касается ответственности за вред, причиненный при использовании источников повышенной опасности (летательные аппараты, ядерные материалы, перевозка нефти, опасные животные и т.п.), а также ответственности за вред, причиненный на производстве. В таких случаях многое зависит от толкования тех терминов и понятий, которые используются в соответствующих законодательных актах. К тому же следует помнить, что в английском праве законы никогда не применяются по аналогии, т.е. к тем случаям, которые прямо в них не предусмотрены.

Рассматривая вопрос об ответственности на началах объективного вменения (строгая ответственность), следует также учитывать, что в английском праве отсутствуют нормы, которыми бы запрещалось причинение вреда как такового, как это имеет место, например, в российском праве. Напротив, ответственность наступает лишь в тех случаях, когда причинен вред, защита от которого обеспечена соответствующей исковой формой. Это же рассматривается как основание деликтной ответственности. Иными словами, в английском праве сохраняет свое значение принцип римского права damnum sine injuria, согласно которому нет вреда без исковой защиты. Вследствие этого причиненный вред (физический, материальный, экономический и иные убытки, понесенные потерпевшим) в отсутствие основания деликтной ответственности не признается вредом в юридическом смысле, а значит, и возмещение такого вреда не обеспечивается государством. Так, в юрисдикции английского права невозможно судиться из-за убытков, возникших у потерпевшего вследствие нормальной конкуренции в экономической сфере деятельности.

В некоторых случаях отсутствие четко определенной границы между деликтной (внедоговорной) и договорной (контрактной) ответственностью затрудняет получение возмещения за причиненный вред, поскольку исход дела зависит от выбора исковой формы. Причем общего принципа, в силу которого можно было бы предвидеть преимущества той или другой формы, судебная практика не выработала.

При известных обстоятельствах конструкция договорной ответственности оказывается для истца более выгодной. Так, контрактное право не исключает ответственность без вины (strict liability), которая может предусматриваться сторонами. Например, в рамках контрактных отношений такую ответственность несет врач при неудачном лечении вне зависимости от вины, тогда как деликтная ответственность врача потребует доказательств его вины. На началах объективного вменения, кроме того, исключается внедоговорная ответственность органов власти на местном уровне и благотворительных обществ, тогда как их договорная ответственность по нормам контрактного права вполне возможна.

В большинстве случаев деликтная форма ответственности предоставляет потерпевшему (истцу) большие преимущества. Возмещение вреда путем деликтного иска представляется более выгодным хотя бы потому, что размер возмещения при этом, как правило, будет больше, чем при других формах ответственности.

Согласно норме контрактного права, установленной в прецеденте "Хэдли против Бэксендейла" (1854), сторона, нарушившая условия договора, несет ответственность за тот ущерб, наступление которого стороны контракта могли предвидеть, но не несет ответственность за те последствия, которые нельзя было предвидеть, исходя из той информации, которой они располагали <161>. На деликтные иски эти ограничения не распространяются. Поэтому защита по таким делам возможна в пределах фактически причиненного вреда. Строгая ответственность (strict liability) является не чем иным, как ответственностью на началах объективного вменения. Ответственности на началах объективного вменения противостоит ответственность на началах виновного вменения.

--------------------------------

<161> Hadley v. Baxandale (1854) 9 Exch 341.

Для английского права ответственность на началах объективного вменения (строгая ответственность), как мы это видели выше, не является характерной, однако она не исключается. Так, на началах объективного вменения возможна ответственность из причинения вреда по искам, которые в английском праве, как это уже отмечалось выше, получили свое название по делу "Райлэндз против Флетчера". Такие иски в английском деликтном праве предназначены для возмещения вреда, вызванного протечкой воды или других субстанций с территории ответчика при отсутствии даже его неосторожной вины, в том случае, когда ответчик накопил или разместил их в количествах, выходящих за пределы общепринятого и разумного, а также для возмещения вреда, причиненного разведенным огнем или другими источниками повышенной опасности, строениями, находящимися в аварийном состоянии, и т.п.

Ограничения ответственности на началах объективного вменения за вред, наступивший вследствие неосторожного обращения с огнем, в английском праве предусматривались с давних пор, во всяком случае, они были известны задолго до формирования прецедентной нормы в рамках дела "Райлэндз против Флетчера".

В Средние века вина ответчика в причинении вреда при пожарах трактовалась достаточно своеобразно. В исковом заявлении, например, считалось достаточным указать на то, что "вред был причинен огнем, который развел ответчик". Это и была вина в средневековом понимании. В то же время, несмотря на то что в английском общем праве общепринятым считается положение, согласно которому за вред, причиненный огнем, ответственность несет тот, кто его разжег, так было далеко не во всех случаях.

Первые свидетельства об ограничении ответственности на началах объективного вменения за вред, причиненный неосторожным обращением с огнем, обычно связывают с делом "Белью против Финглама" (1401) <162>. В этом деле было решено, что тот, кто из-за неосторожности не смог предупредить распространение разожженного им огня на соседские постройки, несет ответственность в соответствии с нормами права и обычаями королевства. Можно лишь догадываться о том, что принималось за вину в таких случаях, однако ответственность того, кто разжег огонь, исключалась в том случае, если к пожару привели не контролируемые ответчиком действия посторонних ему лиц (act of stranger). Например, огонь, от которого случился пожар, мог быть разведен лицом, нарушившим неприкосновенность чужого владения (trespasser), или пожар мог возникнуть из-за грозы (by the act of nature). В то же время владелец недвижимости отвечал за пожары, возникшие по вине его слуг, жены, приглашенных им гостей или подрядчика. Следует добавить, что эти правила касались и пожаров, возникших в жилище ответчика.

--------------------------------

<162> Beaulieu v. Finglan (1401) in: Winfield and Jolowicz on Tort by W.V.H. Rogers. 20th ed. London: Sweet & Maxwell. 2010. P. 559.

Законами "О предупреждении пожаров (Лондон)" 1707 и 1774 гг. ответственность за вред, причиненный огнем, на началах объективного вменения фактически была устранена из английского права. Так, ст. 86 Закона 1774 года, действие которой распространялась не только на столицу, прямо запрещала судам принимать иски в тех случаях, когда имело место случайное возгорание "в доме, зале, кабинете, комнате, конюшне, хлеве, стойле, амбаре, а также в других помещениях или на территории ответчика". На практике понятие случайного возгорания получило расширительное толкование. Оно было дано в решении по делу "Филитер против Фиппарда" (1847) <163>. К случайному возгоранию относились пожары, возникшие не только вследствие неосторожности, непредвиденно, но и по причинам, которые не удавалось установить, а также при разжигании огня намеренно.

--------------------------------

<163> Filliter v. Phippard (1847) 11 QB 347 in: Howarth, D.R., O'Sullivan, J.A. Hepple, Howarth and Matthews' Tort: Cases and Materials. 5th ed. OUP UK, 2000. P. 842.

Если пожар возникал не вследствие умышленных действий с огнем или не вследствие неосторожности ответчика, а по иным причинам, деликтная ответственность исключалась. Одновременно это означало, что ответственность за вред, причиненный при пожаре, связывалась с виной ответчика.

Тем не менее законодательные нормы не освобождали от ответственности тех ответчиков, которые разводили огонь правомерно, но по неосторожности допускали его распространение.

Так, в деле "Мусгрове против Панделиса" (1919) суд исходил из того, что истцу принадлежали жилые помещения над гаражом, в котором он сдавал ответчику машинное место. Когда неопытный водитель машины ответчика заводил машину, в отсутствие какой-либо вины с его стороны в машине загорелся карбюратор. Если бы при этом водитель ответчика поступил так, как на его месте поступил бы любой опытный водитель, то он бы перестал нажимать педаль газа. Однако он этого не сделал, отчего огонь перекинулся на автомобиль, а от него - на имущество истца. Ответчик был признан виновным, поскольку вред был причинен не тем огнем, который возник случайно в карбюраторе машины, но тем, который затем охватил машину, а последний возник уже не по случайности.

Точно так же решается вопрос об ответственности в тех случаях, когда пожар возникает не по причине действий ответчика, а в силу действия стихийных сил природы. Так, в деле "Голдман против Харгрэйва" (Goldman v. Hargrave [1966] 2 All ER 989) в дерево, которое росло на земельном участке ответчика, ударила молния, отчего его крона занялась огнем. Наутро дерево упало. Вместо того чтобы пролить тлеющие остатки дерева водой, ответчик оставил его догорать на земле. Три дня спустя поднялся ветер, и огонь перекинулся на соседский участок. Суд пришел к выводу, что неосторожность ответчика выразилась в том, что он не затушил тлеющее дерево, когда оно упало. Что же касается положений Закона 1774 года, исключающих ответственность за невиновное со стороны ответчика возгорание, то они не распространяются на его последующее бездействие, если это приводит к распространению огня и влечет причинение вреда.

Впоследствии ответственность на началах объективного вменения, т.е. без установления вины ответчика, закрепилась по искам к владельцам источников повышенной опасности (механизмы, вещества, животные). Их ответственность продолжает оставаться строгой и сегодня. На основании этого принципа, в частности, наступала ответственность владельцев паровых машин, если причиной пожара оказывались вылетавшие из них искры.

Важной вехой в дальнейшем ограничении нормами английского права деликтной ответственности при пожарах на началах объективного вменения является норма, выработанная для случаев пожаров, возникающих в поле, т.е. в тех случаях, когда пожар возникает вне жилища ответчика. Эта норма была разработана судом при рассмотрении дела "Турбервиль против Стэмпа" (1697). По неосторожности работника (слуги) ответчика возник пожар. Огонь распространился на дом соседа. Хозяин работника не признавал свою ответственность на том основании, что это не он виноват в пожаре. Более того, перед пожаром он давал указания своему работнику о том, как следует обращаться с огнем. Эти указания работник не выполнил. Суть нормы, выработанной судом по делу "Турбервиль против Стэмпа", сводится к двум основным положениям: во-первых, ответственность за пожары в поле основывается на тех же требованиях, что и ответственность, наступающая при пожарах в жилище; во-вторых, если ответчик разводит огонь в поле, пусть и в надлежащее время и в надлежащем месте, но ветром он перебрасывается на соседскую территорию, это признается доказательством его вины. Данная норма, кроме того, в рамках специальной правовой доктрины vicarious liability заложила основу деликтной ответственности хозяина за вред, причиненный его работником. По вопросу о том, что относится к источникам повышенной опасности, в английском праве определенности нет. На этот вопрос не только доктрина, но и - что важно - судебная практика затрудняется дать более или менее четкий ответ.

В свое время судья Скруттон в деле "Ходж и сыновья против Англо-американской нефтяной компании" (1922) <164> отметил, что лично он не понимает разницы между вещами, опасными сами по себе, такими как яды, и вещами, которые сами по себе опасными не являются, но при неосторожном обращении с ними могут становиться опасными.

--------------------------------

<164> Матвеев Ю.Г. Англо-американское деликтное право. М.: Юрид. лит., 1973. С. 99.

Еще более определенно высказался судья Стэйбл, заявивший: "Доктрина опасных вещей относится к тем, о которых я не могу сказать, что я полностью понимаю ее", с которым был согласен судья Синглтон, отметивший, что для него понятие "опасная вещь" вообще лишено логики, т.к. нет категории опасных вещей, а есть вещи, требующие большей или меньшей степени осторожности в обращении с ними <165>.

--------------------------------

<165> Там же.

Несмотря на то что в английском праве не сложилось единого понятия круга тех объектов, которые можно отнести к источникам повышенной опасности, деликтная ответственность за вред, причиненный "опасными вещами", рассматривается обычно применительно к трем ситуациям.

Во-первых, применительно к ответственности владельца источника повышенной опасности перед лицами, которым было разрешено пользоваться ими либо которые были с этой целью приглашены их владельцем.

Во-вторых, применительно к ответственности перевозчика (продавца) источника повышенной опасности перед его получателем (приобретателем).

В-третьих, применительно к ответственности перевозчика (продавца) источника повышенной опасности перед третьими лицами, которые не являются ни его получателями, ни его приобретателями.

Согласно нормам английского права потерпевший может потребовать возмещения физического или материального вреда без доказательства вины (negligence) ответчика. Парламентом на этом основании принимаются законы, которыми устанавливается строгая ответственность для владельцев самолетов и других летательных аппаратов за вред, причиненный на земле (Закон "О гражданской авиации" 1982 года), для владельцев атомных станций (Закон "Об атомных станциях" 1965 года), для владельцев подземных хранилищ газа (Закон "О газе" 1965 года), для производителей некачественных товаров (Закон "О защите потребителей" 1987 года), для владельцев животных (Закон "О животных" 1971 года) и др.

В английском праве отсутствует законодательство, налагающее строгую ответственность на допустивших аварии водителей автомобилей и иных механических транспортных средств.