Юридическая обязанность ответчика быть внимательным и предусмотрительным к окружающим его людям как основание деликтной ответственности в английском праве часто обсуждается в судебной практике по делам из неосторожности (negligence). В избитую фразу уже давно превратились следующие слова, сказанные при разбирательстве по одному из дел: "Всякий может посылать мир к черту сколько угодно до тех пор, пока у него не появляется обязанность заботиться о нем". Эта шутливая фраза подчеркивает ту важную роль, которую играет в рамках неосторожности юридическая обязанность ответчика проявлять внимательность и предусмотрительность по отношению к правам и интересам других лиц, несмотря на отсутствие у ответчика с ними контрактных отношений. Действительно, оставаясь в пределах своего владения, никто не обязан проявлять заботу о тех, кто гуляет за его пределами.

Вопрос об обязанности применительно к ответственности из неосторожности - это вопрос о праве. Право, в понимании английского юриста, - это то, что выражается, а не то, что устанавливается или доказывается, а потому это всегда итог, а не начало. Это понимание права, сложившееся в английской юриспруденции, трудно разделить тому юристу, чья профессиональная деятельность формируется в условиях континентальной системы права. Здесь право - начало, определяющий принцип. В английском праве обязанность не причинять вред ближнему своему, а также объем и пределы такой обязанности - это всегда вопрос аргументации, но никак не доказательства. Об этом элементе неосторожности можно высказываться, но о нем, по всей видимости, не может быть сформировано понятие. Такая обязанность в английском праве не является ни предметом исследования правовой теории, ни предметом доказывания в суде.

Важнейшим в практическом отношении остается вопрос о том, когда в реальной жизни такая обязанность возникает у ответчика, а когда она отсутствует. Правовое развитие в этой области, таким образом, состоит в определении. В некоторых случаях определение того, была ли у ответчика такая обязанность или нет, для суда не составляет особого труда.

Так, считается, что в обязательном порядке обязанность соблюдать меры предосторожности возникает у участников дорожного движения. Каждый участник дорожного движения обязан проявлять внимательность и предусмотрительность по отношению к другим его участникам. У врачей такая обязанность всегда есть по отношению к их пациентам, у работодателей - по отношению к работникам, у преподавателей - по отношению к студентам, у родителей - по отношению к их несовершеннолетним детям. Перечень лиц, у которых стандартно имеется деликтная обязанность, формируется прецедентной практикой судов. Рассмотрим некоторые наиболее типичные ситуации. За их рамками решение вопроса требует от суда специального изучения в соответствии с требованиями сложившейся судебной практики.

Участники дорожного движения (highway). Здесь юридическая обязанность проявлять внимательность и предусмотрительность признается имеющейся у всякого лица, управляющего транспортным средством. Эти же правила распространяются на лиц, управляющих железнодорожным транспортом, речными и морскими судами. В то же время в общем праве такая обязанность пока не распространяется на дорожные власти. Они не обязаны заботиться о безопасности участников дорожного движения.

Работодатели (employers' liability). Всякий работодатель обязан проявлять предусмотрительность в отношении своих работников и заботиться о них. В содержание такой обязанности входит обеспечение работника безопасными условиями труда, безопасной техникой и подготовленными сотрудниками. Так, в решении по делу "Пэйп против Кумбрии С.С." (1922) суд постановил, что работодатели не исполнили своей обязанности по отношению к своей уборщице, которая заболела дерматитом, всего лишь снабдив ее резиновыми перчатками. Им надлежало проинструктировать потерпевшую и проследить, чтобы она пользовалась перчатками всякий раз, когда занималась уборкой. Согласно Закону "Об ответственности работодателей (Обязательное страхование)" (1969) работодатели обязаны страховать своих работников на случай производственных травм и болезней, полученных на производстве. Эта обязанность в соответствии с Законом "Об ответственности работодателей (Неисправное оборудование)" (1969) распространяется также на случаи травм, полученных вследствие неисправности оборудования по вине третьих лиц.

Лица, исполняющие профессиональные обязанности (professional persons). Терапевты, хирурги, стоматологи, солиситоры и др. должны проявлять в процессе исполнения своих профессиональных обязанностей внимательность и предусмотрительность к своим пациентам, клиентам и другим лицам. В деле "Эннс против административного района Лондона "Мертон" (1977) строительный инспектор пропустил дефекты в фундаменте строящегося дома, которые обнаружились впоследствии, когда дом пошел трещинами. Палата лордов решила, что местные власти обязаны соблюдать предписания подзаконных нормативных правовых актов в интересах собственников жилья и жителей, которые могут пострадать в результате неосторожности властей. Впоследствии, однако, это решение было изменено при рассмотрении дела "Марфи против Совета округа "Брентвуд" (1990), когда было решено, что местные власти не отвечают по искам владельцев или жильцов домов из неосторожности там, где затраты по устранению опасных дефектов строительства возникли из-за невыполнения местными властями по неосторожности их функций по контролю за строительством. В деле "Кэрр-Глин против фирмы Фрйерсанс" (1998) было показано, что в английском праве солиситор обязан быть предусмотрительным в отношении бенефициария, если тот понес убытки из-за его неосторожности.

Перевозчик (carrier) обязан заботиться о пассажирах и о грузе независимо от того, везет ли он их бесплатно или за плату и независимо от условий контракта.

Школы (schools) обязаны заботиться об учениках, а также о третьих лицах, которые могут пострадать от учеников.

Исполнение законных (властных) полномочий также во многом ограничивает круг лиц, перед которыми у субъекта такой деятельности имеется обязанность проявлять заботу и предусмотрительность о других людях, в терминологии английского суда - "ближних своих". Так, методом активной казуистики в английском праве было установлено, что полиция (police) обязана, как бы мы это сказали, "стоять на страже", т.е. заботиться о поддержании общественного порядка. Иными словами, деликтная обязанность у нее есть перед населением в целом. Однако эта обязанность не распространяется на конкретных лиц. По этой причине тот, кто пострадает от рук преступника из-за ненадлежащего исполнения полицией своих служебных обязанностей (например, если полиция вовремя не объявила в розыск и не задержала преступника, который, оставаясь на свободе из-за неосторожности полиции, напал на потерпевшего), не может рассчитывать на возмещение вреда. Ведь в этом случае нельзя доказать, что у полиции была обязанность не допустить этого. Палата лордов в решении по делу "Хилл против начальника полиции Западного Йоркшира" (1998) постановила, что при проведении расследований по совершенным преступлениям полиция не несет юридическую обязанность, которая предполагается неосторожностью. Поэтому иски из вреда, причиненного вследствие неосторожности полиции, юридически несостоятельны. Точно также не имеют судебной перспективы иски от имени пострадавших детей к вовремя не вмешавшимся местным властям о возмещении вреда вследствие семейного насилия.

Следует отметить, что на английское право теперь заметное влияние извне оказывает европейское право. В решениях Страсбургского суда отмечается, что английское право должно пересмотреть нормы, исключающие основания судебной защиты прав и свобод, установленных Европейской конвенцией о правах и свободах человека, в отношении потерпевших от нарушений этих прав, допущенных по неосторожности властей. В целях приведения английского права в соответствие с европейским правом Парламентом <207> был принят специальный Закон "О правах человека" (1998). Этим Законом, однако, не предусматривается возможность возмещения вреда, причиненного потерпевшему вследствие нарушения принадлежащих ему прав человека, в общем судебном порядке и по судебным процедурам, предусмотренным по искам из неосторожности, а возможны всего лишь "компенсационные выплаты". Европейский суд по правам человека уже выносил решения, открывающие возможность получения возмещения морального вреда, причиненного родным погибших, в тех случаях, когда власти не смогли должным образом расследовать случаи смерти их близких и найти виновных. Этими решениями признается существование деликтной обязанности у государства по отношению к своим гражданам. Следствием этих решений европейского правосудия является то, что английские суды теперь стали более восприимчивы к мысли о возможности возмещения вреда, причиненного потерпевшим вследствие неразумных действий властей, предпринятых ими на основании их законных полномочий. Как отмечается в этой связи в литературе, "определяя как "незаконные" действия или бездействие властей, которыми нарушаются предусмотренные Конвенцией права, Статут "О правах человека" позволяет надеяться, что рассогласованность между административным и деликтным правом будет ликвидирована" <208>.

--------------------------------

<207> Здесь и далее в виду имеется Парламент Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии.

<208> Weir T. Tort law. 2nd ed. Oxford: Oxford University Press. 2006. P. 27.

Несколько иначе обстоит дело с ответственностью властей в случае неисполнения возложенных на них обязанностей. Обычно неисполнение возложенной правом обязанности рассматривается как правонарушение, однако суды не склонны полагать, что Парламент, возлагая на власти страны ту или иную обязанность, имел в виду также и пересмотр исковых форм. Иски - прерогатива судебной власти. Поэтому остается проблематичным обеспечение исками тех потерпевших, чьи права были нарушены неисполнением властями тех обязанностей, которые возложены на них законом. В английском праве считается, что в контексте европейского права Парламент Соединенного Королевства не относится к "властям" (public authority). Поэтому он может принимать законодательные акты, положения которых могут не отвечать предусмотренным Европейской конвенцией правам и свободам. Если толкованием закона, принятого Парламентом, не удается добиться его согласования с правами человека, судам надлежит применять его в том виде, в каком он принят, и они в таких случаях не хотят брать на себя решение вопроса о возложении ответственности на министров, которые всего-то и делают, что исполняют принятые Парламентом законы, хотя, возможно, что они это делают не самым лучшим образом.

Как видим, круг ответчиков, у которых стандартно, т.е. исходя из ситуации, их характеристики или занятий, имеется установленная в праве обязанность проявлять заботу и предусмотрительность в отношении определенной категории истцов, подлежит постоянной ревизии с использованием метода активной казуистики. Естественно, что в этот круг включаются все новые категории ответчиков. Характерным в этом отношении является дело "Марджересон против ООО "Роберта" (1996). В данном деле истица заявила, что ее бывший муж, ныне покойный, когда был ребенком, с еще одним мальчиком его же возраста играл в бухте, куда ответчик сваливал отходы, образующиеся при производстве асбеста. Когда мальчики подросли, у них развилось заболевание - злокачественная мезотелиома, отчего муж истицы скончался. В своем иске потерпевшая требовала возместить ей вред, причиненный утратой кормильца по вине ответчика, на том основании, что ответчик не выполнил свою обязанность, согласно которой он должен был предвидеть риск вреда здоровью при размещении отходов своего производства там, где играют дети. Суд удовлетворил иску, тем самым подтвердив, что такая обязанность имеется у тех, кто организует опасное, экологически вредное производство.

В то же время данный перечень не является беспредельным. Так, в целом суды склонны его даже ограничивать, особенно в тех случаях, когда истцам не удается доказать, что у ответчика имелась деликтная обязанность, которая не была выполнена. Например, в деле "ООО Джон Мунро (Акриликс) против Управления пожарной безопасности и гражданской обороны Лондона" (1996), учитывая соображения судебной политики, суд определил, что пожарные не несут ответственности по искам из причинения вреда по неосторожности при тушении пожара.

Таким образом, в деликтном праве обязанность ответчика быть предусмотрительным и внимательным распространяется не на всех, а лишь на "близких" ответчику, тех, кто подпадает под понятие "соседства" и тем самым удовлетворяет критерию, который в английском праве известен как "критерий соседства" (the neighbour test).

Чтобы определить, имелась ли у ответчика необходимая для ответственности из неосторожности обязанность, необходимо это установить в каждом отдельном случае. В английском праве этот тест считается объективным, т.е. решение этого вопроса не зависит ни от того, что собой представляет ответчик, ни от того, как он относился к возможным последствиям своего поведения.

Как мы видели это выше, в деле "Вауган против Мэнолове" (1837) фермер, чья взопревшая копна мокрого сена самопроизвольно загорелась, был признан виновным, несмотря на то что он искренне не мог поверить, что такое может произойти. Что осознавал незадачливый фермер, не имело значения. Было важно, что он не предвидел то, что на его месте мог и должен был предвидеть всякий разумный человек, располагающий опытом фермера. В частности, фермер не предвидел, но мог и должен был предвидеть, что мокрое сено, если его не проветривать, может самовоспламениться. О том, что он мог и должен был эту возможность предвидеть, говорит тот факт, что для других фермеров такие последствия не были неожиданностью. О возможности самовозгорания мокрого сена они предупреждали ответчика, но он им не поверил.

Для определения того, следует ли удовлетворять иск из неосторожности при наличии у ответчика обязанности не допускать причинение вреда, в свое время в английском праве было предложено и применялось три теста - однозвенный, двухзвенный и трехзвенный.

Однозвенный тест был предложен судом в деле "Донохью против Стивенсона" (1932). Он приобрел известность как "принцип соседства" (the neighbour principle). Однозвенный тест обычно проводится на основании простого критерия - "соседства". Согласно этому тесту для решения вопроса об ответственности судья должен установить, удовлетворяют ли стороны требованиям "соседства". Существование вне рамок договорных отношений юридической обязанности, неисполнение которой влечет ответственность по суду, впервые было признано при рассмотрении Палатой лордов дела "Донохью против Стивенсона".

Истица в деле "Донохью против Стивенсона" не была потребителем продукции, произведенной ответчиком в юридическом смысле: она ничего у производителя не приобрела. В то же время ее с ним объединяли не контрактные, а иные отношения - отношения "соседства". На этой основе возник новый принцип, позволяющий предъявлять претензии в суде к тому, кто нарушил свои обязательства, существующие в рамках такого положения дел.

Производитель продукции должен заботиться о тех, кто будет ею пользоваться. С точки зрения однозвенного теста, обязанность ответчика состоит в том, чтобы избегать причинения физического или материального вреда тем, кто входит в круг его "соседей". Если предпринятые ответчиком меры оказываются недостаточными и вред все же наступает, ответчик обязан возместить такому лицу его убытки.

В деле "Даттон против районного Совета Богнор Регис" (1971) лорд-судья Альфред Деннинг (1899 - 1999) <209> посчитал возможным расширить границы обязанности "быть предусмотрительным", включив в нее не только непосредственно причиненный ответчиком физический и материальный вред, но и возможность наступления такого вреда в будущем. Это была попытка сделать шаг навстречу истцам, требовавшим возместить не только наличный материальный или физический вред, но и экономический - их расходы, в которые они вошли в связи с причиненным вредом.

--------------------------------

<209> Alfred Thompson ("Tom") Denning.

Так, в указанном деле истица мисс Даттон приобрела дом с дефектным фундаментом, который был возведен в нарушение строительных правил на месте бывшей свалки. Застройщик возместил ей всего 625 фунтов стерлингов в счет исправления недостатков строительства, однако ремонт обошелся в 2240 фунтов стерлингов. Мисс Даттон обратилась с иском к местным властям, чтобы взыскать с них остальную часть денег, пошедших на исправление недостатков фундамента, поскольку они не исполнили своей обязанности проконтролировать застройщика и не предупредили строительство с нарушением строительных правил. Несмотря на то что дом находился в аварийном состоянии, особой опасности для проживающих в нем людей обнаружено не было, и никто не пострадал. Тем не менее суд удовлетворил иск.

Лорд Деннинг, объясняя решение суда по делу "Даттон против районного Совета Богнор Регис", отметил: "Вред, о котором идет речь в данном случае, не является исключительно экономическим ущербом. Он состоит в физическом разрушении дома. Если бы аргументы адвоката были бы верны, это означало бы только одно: что в том случае, если инспектор по неосторожности признал дом правильно построенным, а он потом разрушается и калечит людей, то местные власти отвечают из неосторожности. В то же время, если собственник дома вовремя обнаружит имеющиеся дефекты и починит их, - а истец это сделал, - они ответственности не подлежат. Эти различия в последствиях невозможно признать допустимыми. Власти несут ответственность в обоих случаях. Я бы это же сказал о производителе какой-нибудь вещи. Если он это делает небрежно, со скрытыми дефектами (так что вещь разлетается на части и при этом ранит людей), то такой производитель, несомненно, виновен и подлежит ответственности. Предположим, что дефект был обнаружен, и он был обнаружен вовремя, что исключило травмы. Нет сомнений, что в этом случае он должен возместить затраты на ремонт вещи" <210>.

--------------------------------

<210> Dutton v. Bognor Regis U.D.C. (1972) 1 Q.B. 372 (at p. 396).

В деле "Эннс против властей лондонского района Мертон" (1988) однозвенный тест был дополнен вторым шагом и превратился в двухзвенный. В качестве второго шага судьям предлагалось при определении того, была ли у ответчика обязанность заботиться об истце и предпринимать меры, исключающие причинение ему вреда, исходить не только из возможности предвидеть возможность вреда, но из более общего принципа. Иными словами, от суда требовалось принимать во внимание не только обстоятельства дела, но и требования права как принцип. Лорд Ричард Уилберфорс (1907 - 2003) <211> предложил выйти за рамки однозвенного теста. По мнению лорда Уилберфорса, исходить следует не только из юридических, т.е. фактических обстоятельств, которые должны быть такими же, как и в предыдущих случаях, когда у ответчика была констатирована такая обязанность, но и из общего принципа права. Это позволит определять наличие такой обязанности не исходя из обстоятельств, а применительно к ним. Суть двухзвенного теста состоит в том, чтобы вместо одного шага делать два. Вначале (первый шаг) следует установить, удовлетворяют ли стороны в деле критериям "соседства". Иными словами, является ли истец тем, по отношению к кому ответчик мог и должен был предвидеть риск причинения вреда. Если ответ следует утвердительный, считается, что на первый взгляд такая обязанность у ответчика была. На втором шаге от суда потребуется обсудить те соображения (policy considerations), которые могут свидетельствовать в пользу вывода о том, что такая обязанность не должна у ответчика быть.

--------------------------------

<211> Richard Orme Wilberforce.

Переход судов на двухзвенный порядок решения вопросов ответственности по искам из неосторожности изменил порядок применения однозвенного теста. Прежде суды, опираясь на соображения судебной политики, пользовались им для того, чтобы обосновать экспансию обязанности на все новые области. В этих условиях тест на "соседство" применялся как средство для оправдания ответственности там, где на то были политические соображения. После решения по делу "Эннс против властей лондонского района Мертон" тест на соседство стал применяться там, где были политические соображения, исключающие ответственность. Можно сказать, что суды выступили против политических соображений. Вследствие этого экспансия ответственности из неосторожности была продолжена. Под нормы об ответственности из неосторожности подпадали все новые и новые ситуации. Своего пика эта судебная политика достигла в деле "Джуниор Букс против Витчи" (1983). Истцом в этом деле выступали владельцы фабрики, которая была построена по их заказу строительной фирмой. Условием договора со строительной фирмой были особо прочные полы. Они были нужны, чтобы на них можно было разместить тяжелое оборудование. Строительная фирма сама договорилась насчет полов с другой фирмой, которая специализировалась на покрытиях для полов. После того как полы были настелены, оказалось, что они содержат дефекты, которые не позволяют разместить на них оборудование. Если бы владельцы фабрики сами договорились с фирмой, которая устанавливала в здании фабрики полы, они бы могли взыскать стоимость переделки полов в рамках договорной ответственности. Истцы могли подать иск на строительную фирму, обвинив ее в неосторожности, однако этому препятствовало то, что ущерб состоял в дополнительных затратах на переделку полов, а не в уничтожении или повреждении имущества. Как в таких случаях говорят, вред был "чисто экономическим".

Относительно этого вида вреда следует заметить, что английское право традиционно воздерживается от его возмещения <212>. К тому же некондиция полов не угрожала безопасности людей, не создавала она и опасности для самого здания. Однако Палата лордов постановила, что строительная фирма не исполнила свою обязанность перед владельцами фабрики, а потому иск следует удовлетворить <213>.

--------------------------------

<212> Pure Economic Loss in Europe by Mauro Bussani and Vernon Valentine Palmer. Cambridge University Press. 2003.

<213> Дубинчин А.А. Английское контрактное право: Практическое пособие для российского юриста: заключение договора. М.: Инфотропик Медиа, 2010. С. 87.

Современные требования сводятся к трехзвенному тесту. Он был предложен в деле "Капаро Индастриз против Дикман и другие" (1990). В своем решении по этому делу Палата лордов определила, что суд обязан ответить на три вопроса. Во-первых, мог ли ответчик, если предъявлять к нему разумные требования, предвидеть, что предпринятые им действия/бездействие чреваты опасными последствиями. Во-вторых, существовали ли между ответчиком и истцом достаточно тесные отношения. В-третьих, справедливо ли и обоснованно возлагать на ответчика в предложенных обстоятельствах обязанность принимать во внимание права и интересы истца.

В девяностые годы тенденция к осторожному расширению ответственности из неосторожности все еще продолжала наблюдаться. После дела "Хедли Бирн против Хеллера" возможность добиваться возмещения вреда открылась перед истцами, которые считали себя пострадавшими вследствие неосторожных высказываний и советов ответчика, а также вследствие небрежно оказанных им услуг. В результате на основании решений по делу "Хедли Бирн против Хеллера" в английском праве было пересмотрено понятие ущерба, куда стали включать дополнительные затраты, произведенные истцом вследствие неосторожности ответчика, т.е. экономические убытки.

Следует отметить, что английское деликтное право не расположено к тому, чтобы признавать чисто экономический ущерб подлежащим взысканию с ответчика. Об этом свидетельствует, в частности, дело "Спартэн Стил против Мартина" (1972). В этом деле речь шла о том, что ответчик по неосторожности ковшом трактора перерубил электрический кабель, чем вызвал остановку плавильного производства никелированной стали на производстве истца. Перерыв в электроснабжении длился в течение 14 часов. За это время плавильные электропечи истца успели остыть. Истец требовал возместить: 1) стоимость металла, который остался в печи (материальный вред); 2) доход, который бы истец получил, продав выплавленный металл (экономический вред); 3) доход, который бы истец получил от продажи той стали, которую бы он произвел за время вынужденного простоя по вине ответчика (чисто экономический ущерб). Решением Апелляционного суда было признано, что ответчик обязан возместить материальный и экономический вред. Что же касается чисто экономического ущерба, то его возмещение нормами английского права не предусмотрено. Согласно английскому праву обязанность ответчика состоит в том, чтобы не причинять вред собственности истца, а значит, он обязан возместить тот ущерб, который у истца возникает вследствие повреждения его имущества по вине ответчика. Однако ответчик не несет перед истцом никаких обязанностей в связи с неполученными истцом доходами <214>.

--------------------------------

<214> Подробнее о понятии и видах убытков в английском праве см.: Томсинов В.А. Понятие договорных убытков в праве Англии, США и России: Монография. М.: Зерцало-М, 2010. С. 3 - 57.

Традиционно консервативное отношение английского права к возмещению чисто экономического ущерба (упущенной выгоды) в основном объясняется двумя соображениями. Во-первых, в английском праве возмещение экономического ущерба всегда обеспечивалось исками из договорной ответственности. Поэтому суды не спешат пересматривать сложившийся порядок. Второе соображение получило название "шлюзы". Его идею иначе можно обозначит как "ящик Пандоры". Судьи не стремятся открывать "шлюзы" из опасения, что в этом случае иски из чисто экономического ущерба попросту "затопят" суды, и их работа будет парализована.

Однако даже в том случае, если истец успешно проходит тест на "соседа", получение возмещения ему гарантируется не всегда. Так, из общего правила об ответственности из неосторожности, предусматривающего, что она наступает лишь при условии, что у ответчика была обязанность заботиться об истце, существует ряд исключений. В силу этого истец может не добиться возмещения даже тогда, когда докажет, что у ответчика такая обязанность по отношению к нему была. Мы уже это видели выше на примере ответственности властей. В английском праве судебная практика выделяет и ряд других категорий, чья ответственность даже при наличии неисполненной обязанности остается проблематичной. В основном проблемы у судов возникают при неосторожных высказываниях, экономических убытках и последствиях, состоящих в переживаниях потерпевшего. В частности, к этим категориям относятся ответчики, которые осознавали возможность наступления вреда, но бездействовали с неосторожной виной. Например, лицо не предпринимает мер к спасению тонущего на его глазах ребенка. Это случаи так называемого "чистого бездействия". При "чистом бездействии" ответчик не является причинителем вреда. Его бездействие - условие наступления последствий. При бездействии с неосторожной виной ответственность наступает на общих основаниях. Водителю автомобиля, например, не удастся избежать ответственности из неосторожности, сославшись на то, что наезд на пешехода был вызван тем, что он не увидел его вовремя и не нажал на тормоз.

Как уже было отмечено выше, адвокаты (lawyers) за вред, причиненный ими при исполнении своих профессиональных обязанностей, несут ответственность на тех же началах, что и лица других профессий. Вред, причиненный ими, считается вредом, причиненным при исполнении профессиональных обязанностей. Однако с учетом того, что в Англии и Уэльсе адвокаты подразделяются на солиситоров и барристеров, следует учитывать некоторые нюансы.

Так, солиситоры из причинения вреда могут нести как договорную, так и внедоговорную ответственность, тогда как барристеры договорную ответственность в сфере своей профессиональной деятельности не несут. Ответственность, которую несет солиситор по договору со своим клиентом, не исключает его ответственности из неосторожности. Барристер, которого солиситор лишь инструктирует перед процессом, с клиентом в договорные отношения при исполнении им своих профессиональных обязанностей не вступает. Исходя из этого, солиситор, который, например, не справится с надлежащим оформлением сделки с недвижимостью, соглашением о слиянии компаний, а также советник по налогам, который не справится с надлежащим оформлением акта о передаче в доверительную собственность имущества, из-за чего у доверителя возникнут проблемы с налогами, - отвечают по искам из неосторожности на тех же основаниях, что и хирурги, чьи операции завершаются летальным исходом или осложнениями у пациента из-за врачебной ошибки. При этом было бы неверно думать, что все они оказываются правонарушителями только потому, что сделали что-то не так. Существует множество юридических обстоятельств, которые принимаются во внимание судами при вынесении своих решений по вопросам ответственности за вредоносные действия, совершаемые при ненадлежащем исполнении профессиональных обязанностей.

При действиях, совершаемых вне судебного процесса, адвокаты отвечают перед третьими лицами за ущерб, возникший из-за их неосторожности при оформлении сделок, которые сулили потерпевшим получение планируемой выгоды. Там же, где дело касается участия адвокатов (барристеров и солиситоров) непосредственно в судебных слушаниях по делу, соображения судебной политики осложняют решение этих вопросов. При этом барристеры обладают почти полным иммунитетом, который сложился исторически, при использовании метода активной казуистики и в прецедентном порядке. Согласно ранее действовавшему законодательству (ныне положение изменилось) иммунитет барристеров от имущественной ответственности при исполнении ими профессиональных обязанностей в суде распространялся не только на солиситоров, но и на других законных представителей истцов, участвующих в процессе.

Так, согласно ранее действовавшей, а ныне измененной редакции ст. 62 Закона "О судах и юридических услугах" (1990) <215> предусматривалось, что лицо, не являющееся барристером, которое на законных основаниях представляет сторону в процессе, "обладает тем же иммунитетом от ответственности за свои действия/бездействие, совершенные им неосторожно, как если бы они были совершены барристером". Как видим, еще совсем недавно законодательство позволяло распространять практически абсолютный иммунитет в сфере профессиональной ответственности барристеров также на солиситоров и других представителей истцов и ответчиков в суде на основе норм права о профессиональной ответственности. Вследствие этого до 2000 года не только барристеры, но и солиситоры не несли деликтной ответственности по искам из неосторожности или из ненадлежащего исполнения договорных обязательств, если вред ими был причинен при исполнении своих профессиональных адвокатских обязанностей.

--------------------------------

<215> The Courts and Legal Services Act (1990). Ныне ст. 62 указанного Закона действует в новой редакции согласно изменениям и дополнениям, внесенным в нее Законом "Об изменениях и дополнениях в право" от 22.07.2004 (Statute Law (Repeals) Act 2004).

В деле "Рондел против Уорсли" (1969) суд сформулировал аргументы, которыми объяснялись изъятия из общих положений о деликтной ответственности из неосторожности в отношении барристеров и солиситоров при исполнении ими своих профессиональных обязанностей при действиях/бездействии, совершенных ими в процессе судебных тяжб. В то же время основания деликтной ответственности из небрежности солиситоров определялись в известном решении суда по делу "Уайт против Джоунза" (1995). В данном деле речь шла о том, что две поссорившиеся с отцом дочери были лишены им наследства. Позже стороны примирились, и наследодатель распорядился, чтобы солиситор выправил завещание. Через месяц отец обнаружил, что солиситор так и не внес изменений в завещание и напомнил ему о своих распоряжениях на этот счет. Когда наследодатель умер, выяснилось, что солиситор так и не внес эти изменения в завещание, и дочери усопшего не могли наследовать причитающееся им имущество. Они обратились с иском к солиситору. Палата лордов допустила этот иск к рассмотрению судом, признав в принципе возможность исковых претензий к солиситорам на почве их профессиональной деятельности. Эта ответственность, однако, не распространялась на профессиональную деятельность солиситоров в сфере судебной адвокатуры.

В объяснение иммунитета по основанию профессиональной деятельности из неосторожности барристеров и солиситоров было выдвинуто несколько соображений. Первое соображение сводится к тому, что в судебном процессе у адвокатов возникает обязанность не только перед клиентами, но и перед судом. Чтобы обеспечить исполнение обязанности адвокатов перед судом, они должны быть освобождены от возможных обращений в суд с исками к ним из неосторожности со стороны тех клиентов, которые могут оказаться недовольны их профессиональной работой. Второе соображение связано с процессуальными последствиями. Дело в том, что устранение иммунитета приведет к пересмотру тех решений, которые были приняты судами при их участии, а это подрывает принципы правосудия, стабильность судебных решений.

Среди других соображений в пользу адвокатского иммунитета в сфере деликтной ответственности также были ссылки на принцип "живой очереди" (cab-rank rule), которым руководствуются английские барристеры в своей работе <216>. Согласно этому принципу барристер обязан браться за любое дело, которое ему будет предложено в рамках его компетенции. Кроме того, этот иммунитет также объяснялся существованием особых дисциплинарных процедур, в рамках которых барристеры несут профессиональную ответственность перед руководящими органами их профессионального сообщества (Сенат судебных иннов <217>). Тем самым указывалось, что профессиональный иммунитет адвокатов не означает их безответственности.

--------------------------------

<216> Данное правило не применяется в работе солиситоров.

<217> Романов А.К. Юридическая система Великобритании. М.: МИРБИС, 2009. С. 195 - 196.

В 2000 году решением Палаты лордов по делу "Артур Дж. С. Холл и компания (фирма) против Саймонса" (2000) многовековая традиция адвокатского иммунитета при исполнении профессиональных обязанностей в суде была пересмотрена. Благодаря этому делу перед Палатой лордов был поставлен вопрос о пересмотре взгляда на абсолютную природу адвокатского иммунитета по искам о возмещении вреда, причиненного вследствие ненадлежащего исполнения адвокатом своих профессиональных обязанностей в суде. В своем решении по этому делу Палата лордов подчеркнула, что для сохранения такого положения в английском праве оснований больше не существует. Одновременно Палата лордов выразила надежду, что утрата иммунитета от деликтной ответственности при исполнении барристерами и солиситорами профессиональных обязанностей в сфере судебной адвокатуры не приведет к эффекту "открытых шлюзов" (open floodgates). Эту надежду Палата лордов связала с существованием в английском праве специальных правил, которые призваны противодействовать злоупотреблениям на почве судебных тяжб со стороны истцов (vexatious proceedings). Эти правила призваны оградить суды от тех истцов, мотивом которых является не защита права и справедливости, а своекорыстный интерес или соображения сутяжничества.

Теперь адвокаты (как солиситоры, так и барристеры) в английском праве больше не пользуются иммунитетом против исков из деликтной неосторожности, где бы они ее ни проявили, в том числе и тогда, когда она была проявлена ими при исполнении профессиональных обязанностей в судебном заседании по уголовному или гражданскому делу.

В то же время нельзя не отметить, что иммунитет адвокатов (солиситоров и барристеров) от ответственности из неосторожности (negligence) теперь (как и ранее) не распространяется на их неосторожность при исполнении профессиональных обязанностей вне судебного процесса или вне связи с ним. К таким случаям относится составление завещаний, подготовка консультативных заключений, мотивированных мнений и т.п. Так, ни у кого не вызовет никаких сомнений ответственность из неосторожности солиситора, пропустившего по недосмотру срок исковой давности. Этот же принцип профессиональной ответственности из неосторожности был использован судом, признавшим иск к солиситору, по вине которого потерпевший был обвинен в совершении преступления.

Обычно владельцу недвижимости не вменяется в обязанность проявление заботы о нарушителе неприкосновенности чужого владения. Пределы ответственности из неосторожности, проявленной владельцем недвижимости, в случае причинения вреда нарушителю неприкосновенности владения подтверждены Законом "Об ответственности владельцев" (1984).

Кроме того, не возникает такой обязанности у соучастников в преступлении по отношению к другим соучастникам. Так, в деле "Эштон против Тернера" (1981) ночной вор, скрываясь от погони на машине, наехал на препятствие, отчего получил травмы его сообщник, который потом пытался в суде добиться возмещения, причиненного ему по неосторожности его соучастника в совершении преступления. В момент происшествия оба были пьяны. Исходя из соображений судебной политики, суд пришел к выводу, что ответчик в данном случае не имел обязанности проявлять заботу о своем подельнике, а следовательно, требования истца лишены юридического основания.