Нормы английского права предоставляют судебную защиту в случае неправомерного вмешательства третьих лиц в договорные отношения <256>. На практике такое вмешательство может принимать самые разные формы и осуществляться разными способами. Например, это могут быть прямые физические действия (trespass), угрозы или обещания неблагоприятных последствий (intimidation), намеренное введение участников договорных отношений в заблуждение (fraud), иные действия, приводящие к тому, что исполнение договорных обязательств утрачивает свой смысл, и др.

--------------------------------

<256> Carpenter C.E. Interference with Contract Relations // Harvard Law Review. 1928. N 41 (6). P. 728.

Основу гражданско-правовой ответственности за действия третьих лиц, побуждающие к неисполнению договора, составляют внедоговорные обязательства. Иски из действий, побуждающих к неисполнению договора, позволяют участникам договорных отношений защищать свои права при их нарушении со стороны третьих лиц. В английском праве такие действия рассматриваются как деликты, а ответственность за них может наступать по нормам деликтного права (tort law) или по нормам права справедливости (equity law).

Классическое определение деликта в понимании английской правовой традиции было дано профессором Перси Уинфилдом (1878 - 1953). Под деликтом Уинфилд понимает неисполнение лицом имеющейся у него внедоговорной обязанности, которая у ответчика возникает не из договора, а объективно, из права. Неисполнение ответчиком такой внедоговорной обязанности служит правовой основой для защиты участниками договорных отношений их прав в случае их нарушения третьими лицами <257>.

--------------------------------

<257> Winfield and Jolowicz on Tort by W.V.H. Rogers. 20th ed. London: Sweet & Maxwell. 2010. P. 4.

Действия ответчика, побуждающие участников договора к неисполнению их договорных обязанностей, подпадают под нормы английского деликтного права и влекут такую же ответственность, как нарушение границ чужого земельного владения (trespass), создание неудобств (nuisance), клевета (defamation) и др.

Рассматривая нормы английского деликтного права об ответственности за побуждение участников договорных отношений к неисполнению договора, следует принимать во внимание, что традиционно судебная защита по таким делам предоставлялась лишь в строго ограниченных случаях, а именно на основании норм о правонарушении. Объясняется это тем, что изначально нормы английского общего права предоставляли судебную защиту только тех прав, которые устанавливались договором или были нарушены злонамеренными действиями ответчика в форме правонарушения, т.е. деликта в собственном смысле слова (в английском праве это trespass). В истории английского права такое самоограничение юрисдикции государства устанавливается законами, принятыми еще в правление Генриха I (1068 - 1135) и известными как Leges Henrici Primi.

Например, в 1115 году официально было провозглашено, что английский монарх берет на себя защиту прав подданных в весьма ограниченных пределах: "на четыре стороны света от его резиденции в пределах трех миль, трех фурлонгов <258>, трех акров, девяти футов, а также на глубину трех локтей или трех ячменных зерен" <259>. Современники это должны были понимать так, что юрисдикция королевского суда ограничивается лишь случаями, когда в действиях ответчика есть признаки "злоупотребления" (trespass) или если истец понес убытки вследствие неисполнения ответчиком взятых им на себя обязательств по договору (breach of contract). Во всех иных случаях королевские судьи иски не принимали, а истцы были вынуждены улаживать свои дела иными способами на основании норм обычного (местного) права. Как отмечает Р. Давид, когда речь шла о нарушении внедоговорных обязательств, истцы старались убедить суд, что ответчик перешел границы дозволенного, злоупотребил, чем нарушил право и вытекающую из него внедоговорную обязанность не делать этого, и это должно иметь такие же юридические последствия, как и обычное злоупотребление (trespass) <260>. По прошествии времени под напором приемов "активной казуистики" узкие рамки юрисдикции судов раз от раза пересматривались, пока не приняли свои современные очертания <261>.

--------------------------------

<258> Фурлонг - мера длины, равная одной восьмой мили.

<259> Ibbetson D. A Historical Iintroduction to the Law of Obligations. Oxford, 2001. P. 40.

<260> Давид Р., Жоффре-Спинози К. Основные правовые системы современности / Пер. с фр. В.А. Туманова. М.: Междунар. отношения, 2003. С. 216.

<261> Богдановская И.Ю. Эволюция судебного прецедента в "общем праве" // Право. 2010. N 2. С. 76.

Вернемся к нормам об ответственности за побуждение к неисполнению договорных обязательств. Как уже было отмечено, первоначально английские суды принимали иски только при условии, что неисполнение договора явилось следствием злоупотребления (trespass), а следовательно, при применении ответчиком физического насилия или принуждения в иной форме участника договорных отношений к неисполнению взятых на себя договорных обязательств. Например, если ответчик забирал силой у хозяина нанятого им работника. Если же работника переманивали или исполнение договора намеренно осложнялось иными, не связанными со злонамеренностью ответчика действиями, иски из побуждения к неисполнению договора не подлежали удовлетворению, а нарушенные права истца - судебной защите. Такое положение, однако, сохранялось недолго.

Пандемия оспы ("черный мор") в Англии (1346 - 1353) привела к значительному сокращению населения. В хозяйствах стала ощущаться нехватка слуг и наемных работников, особенно в сельской местности. В этой связи в правление Эдуарда III (1312 - 1377) принимаются законы о наемных работниках: Ордонанс о работниках и слугах (1349), Ордонанс о работниках (1351). Работникам запрещалось самовольно уходить от хозяев, а хозяева наделялись правом принуждать своих работников не бросать работу. С этой целью вводились также такие меры, как штрафы для работников, их содержание взаперти, заковывание в колодки, клеймение и др. Законодательные нововведения позволили хозяевам обращаться в суд с исками о взыскании упущенной выгоды с третьих лиц не только, когда такие действия подпадали под нормы об ответственности из злоупотреблений (trespass), но и в иных случаях. Например, когда истец переманивал чужого работника или слугу с помощью посулов, обещаний большего заработка и т.п. В литературе в этой связи справедливо отмечается, что нормы английского деликтного права об ответственности за действия, влекущие неисполнение договора, своей исходной формой имеют деликты переманивания слуг и наемных работников <262>.

--------------------------------

<262> Sayre. Inducing Breach of Contract, 1923 // 36 Harv L. Rev. P. 665.

В конце XIX века в истории английского деликтного права происходит знаменательное событие. В значительной мере оно сказалось на всем последующем развитии норм об ответственности за побуждение к неисполнению договора. Обосновывая решение по делу "Боуэн против Нолла" (1881), наконец, суд признал прецедентный характер решения, принятого судом ранее, рассматривавшим дело "Ламли против Гэя" (1853). С этого времени получает общее признание деликтная природа действий ответчика, которыми участник договорных отношений побуждается к неисполнению своих обязанностей по договору (inducing breach of contract).

Суть дела "Ламли против Гэя" такова. Некто мисс Джоанна Вагнер, оперная певица, заключила трудовой контракт с Бенджамином Ламли, управляющим королевским оперным театром "Хэймаркет". Согласно контракту мисс Вагнер должна была выступать два раза в неделю в вечерних спектаклях в течение трех месяцев исключительно в театре у Ламли. Фредерику Гэю, управляющему театром "Ковент-Гарден", который конкурировал с театром Ламли, это было известно, однако он "противоправно и коварно подговаривал" мисс Вагнер отказаться от работы у Ламли и за большую плату перейти к нему. Это Гэю удалось. Ламли обратился в суд с иском, в котором просил взыскать с Гэя упущенную выгоду. Иск Ламли был удовлетворен.

В деле "Боуэн против Холла" (1881) <263> истец требовал возмещение в связи с тем, что ответчик (Холл) заставил своего работника Пирсона, который взялся изготовить для Боуэна кирпичи, отказаться от предложенной ему работы, пригрозив тому увольнением. Опираясь на мнение большинства, суд удовлетворил исковые претензии Боуэна к Холлу. Потребовалось еще двенадцать лет, чтобы в деле "Темпертон против Рассела" (1893) по этому вопросу окончательно была поставлена точка, и побуждение к неисполнению договора в английском праве стало безоговорочно признаваться деликтом.

--------------------------------

<263> Howarth D.R., O'Sullivan J.A. Hepple, Howarth and Matthews' Tort: Cases and Materials. 5th ed. OUP UK, 2000. P. 858.

В XX веке нормы о деликтной (внедоговорной) ответственности из побуждения к неисполнению договора продолжали уточняться, развиваться и совершенствоваться.

Так, рассматривая апелляционную жалобу по делу "Рукс против Бернарда" (1963), лорд Девлин определил целый ряд дополнительных требований, предъявляемых к деликту побуждения к неисполнению договора. "Помимо самих действий, побуждающих к неисполнению договора, - отметил лорд Девлин, - истцу требуется доказать, что ответчику было известно о существовании договора, а также что ответчик осознавал, что своими действиями он нарушает права, вытекающие из договора. Истец, кроме того, должен доказать, что целью действий ответчика являлось неправомерное вмешательство в договорные отношения других лиц. К тому же необходимо отсутствие обстоятельств, исключающих ответственность из причинения вреда побуждением к неисполнению договора. Истец должен доказать, что он понес фактические убытки вследствие действий, совершенных ответчиком. Причем такие убытки должны превышать номинальное возмещение. Все эти элементы, или реквизиты, по моему мнению, являются непременными требованиями для исков из побуждения к неисполнению договора" <264>.

--------------------------------

<264> Cracknell D.G. Torts. 9th Ed. London: Old Bailey Press. 2000. P. 153.

Со времени решения, принятого по делу "Рукс против Бернарда", прошло более полувека. Неудивительно, что позиция английских судов по искам из побуждения к неисполнению договора с тех пор в значительной мере обновилась. Так, 2 мая 2007 года Палатой лордов было принято важное решение, которое имеет прецедентное значение применительно ко всем делам о взыскании упущенной выгоды или иного экономического вреда, включая дела о побуждении к неисполнению договора. В частности, было отмечено, что судам надлежит различать случаи, когда ответчиком применялись правомерные (допустимые) и неправомерные (недопустимые) средства.

В соответствии с современными требованиями деликты, совершаемые в сфере экономической деятельности намеренными действиями ответчика, подразделяются на четыре вида:

1) побуждение кредитора или должника к неисполнению имеющихся у него договорных обязательств (inducing breach of contract);

2) вмешательство в профессиональную или коммерческую деятельность в отсутствие обстоятельств, исключающих деликтную ответственность (restraint of trade);

3) запугивание участников хозяйственной деятельности, влекущее убытки для третьих лиц (intimidation);

4) сговор к совершению участниками хозяйственного оборота неправомерных действий (conspiracy).

Развитие норм английского деликтного права в указанном выше направлении становится очевидным, если вспомнить, что лорд Эшер в решении по делу "Темпертон против Рассела" (1893) не проводил никакого различия между ответственностью из побуждения к неисполнению уже заключенного договора и из создания препятствий к тому, чтобы договор состоялся и был исполнен. В обоих случаях от истца требовалось доказать намерение ответчика так или иначе вмешаться в договорные отношения <265>. Впоследствии эта позиция пересматривается.

--------------------------------

<265> Brown R. The Temperton v. Russell Case, 1893: The beginning of the legal offensive against the unions Bulletin of economic research // Wiley-Blackwell, Vol. 23. 1971. P. 54.

Так, в деле "Аллен против Флуда" (1898) <266> Палата лордов признала мнение лорда Эшера далеким от очевидности, и разница в требованиях для этих двух ситуаций была обозначена <267>. В частности, было признано, что в тех случаях, когда действия ответчика совершаются с целью воспрепятствовать заключению договора, ответственность возможна лишь только в том случае, если применялись неправомерные средства <268>.

--------------------------------

<266> Howarth D.R., O'Sullivan J.A. Hepple, Howarth and Matthews' Tort: Cases and Materials. 5th ed. OUP UK, 2000. P. 851.

<267> Christie I. Op. cit. P. 113 - 114.

<268> Crighton J. Inducing Breach of Contract // Rolingson Solicitors Articles. 2012. N 10. P. 145.

Одновременно решение по делу "Аллен против Флуда" (1898) заложило другое важное требование ответственности из побуждения к неисполнению договора - требование юридической действительности и наличности договора. Важно отметить, что деликт побуждения к неисполнению договора не ограничивает форм действий ответчика, которыми ответчик может вмешиваться в исполнение договора его сторонами. В частности, это могут быть обещания, уговоры, просьбы, требования и др. При этом как побуждение к неисполнению договора могут рассматриваться не только намеренные действия ответчика, но и иные его действия, просто вызвавшие такие последствия (косвенное побуждение).

Исторически первым делом, в котором суд распространил нормы деликтного права на случаи косвенного побуждения к неисполнению договора, стало дело "Томсон и компания с ограниченной ответственностью против Дейкина" (1952) <269>. В этом деле побуждением к неисполнению договора было признано введение ответчиком непреодолимого эмбарго.

--------------------------------

<269> Cracknell D.G. Torts. 9th Ed. London: Old Bailey Press. 2000. P. 179.

В соответствии с нормами английского деликтного права для ответственности за побуждение к неисполнению договора требуется соблюдение ряда условий.

Во-первых, истец должен доказать, что участник договорных отношений не исполнил свои обязательства по договору под влиянием действий ответчика. Прежде было достаточно доказать, что ответчик своими действиями препятствовал исполнению договорных обязательств.

Во-вторых, истец должен доказать, что ответчик склонил, заставил или побудил сторону в договоре отказаться от исполнения своих договорных обязательств перед истцом.

В-третьих, необходимо, чтобы ответчик не только предполагал, но и знал, что его действия обусловливают неисполнение договора. При этом простой осведомленности или уверенности ответчика, что участник договорных отношений будет действовать определенным способом и это приведет к неисполнению договора, недостаточно. Такие иски теперь требуют, чтобы ответчик осознавал, что его действия ведут к неисполнению договора. При этом ошибочное предположение ответчика относительно последствий своих действий не обязательно исключает ответственность из побуждения к неисполнению договора.

В-четвертых, намерением ответчика должны охватываться не только его собственные действия, но и неисполнение договора (хотя не требуется, чтобы такое намерение у ответчика было единственным или даже преобладающим).

Теперь для деликтной ответственности из побуждения к неисполнению договора не достаточно, чтобы вмешательство в договорные отношения ответчиком было всего лишь последствием его действий, что ответчик мог и должен был предвидеть. Как определил лорд Хоффман в решении по иску известного американского актера Майкла Дугласа к журналу "Хэлло!" (2006), вмешательство в договорные отношения, разновидностью которого является побуждение к неисполнению договора, может быть не только самоцелью ответчика, но и средством достижения иных целей. Отсутствие такого намерения у ответчика исключает его деликтную ответственность вообще и за побуждение к неисполнению договора в частности.

Дело "Mainstream Properties Ltd. v. Young & Ors" (2005) имеет особый интерес в плане современных норм английского права, регламентирующих ответственность за деликты побуждения к неисполнению договора. Рассматривая это дело, Палата лордов, в частности, поддержала решение Апелляционного суда, установившего, что к предмету доказывания по делам о побуждении к неисполнению договора относится не только осведомленность ответчика о существовании договорных отношений, в которые он вмешивается прямо или косвенно, но и его намерение в них вмешаться.

Суть данного дела такова. Служащие строительной компании Mainstream Properties Ltd. Янг и Брод в нарушение своих обязательств по контракту с работодателем договорились со сторонним инвестором (Де Венте) о том, что они помогут ему приобрести земельный участок для последующей застройки и создания затем на этой основе совместного предприятия. Ответчику было известно, что их строительная компания приобретает земельные участки исключительно для себя. В этой связи Де Венте поинтересовался, могут ли Янг и Брод это делать и не приведет ли это к конфликту интересов с компанией, где они работают. Янг и Брод заверили Де Венте, что никакого конфликта интересов в таком случае не возникнет. Ответчик им поверил, не стал больше ничего выяснять и согласился быть инвестором, выделив для этого соответствующее финансирование. Перед Палатой лордов в связи с делом "Mainstream Properties Ltd. v. Young" был поставлен вопрос, несет ли ответственность де Венте за побуждение служащих компании Mainstream Properties Ltd. к неисполнению имевшихся у них договорных обязательств. Суд пришел к выводу, что в этой ситуации у ответчика не было намерения понудить служащих строительной компании к неисполнению их договорных обязательств, а равно не было у него намерения причинить строительной компании экономический вред и им не использовались неправомерные средства. Поэтому для ответственности Де Венте за побуждение к неисполнению договора оснований нет.

С точки зрения норм, регламентирующих деликтную ответственность из побуждения к неисполнению договора, только лишь одной осведомленности ответчика о факте существования договора недостаточно. Чтобы возложить на такое лицо ответственность, требуется доказать, что ответчику был известен не только факт существования договора, но и что ответчик был осведомлен о его существенных условиях. Ответчик не может избежать ответственности, если при этом он сознательно игнорировал возможные последствия своих действий.

В указанном выше деле "Mainstream Properties Ltd. v. Young" ответчик Де Венте, хотя предварительно и навел справки относительно положения дел, но в результате пришел к ошибочному убеждению, что его действия не приведут тех лиц, с которыми он имел дело, к неисполнению имевшихся у них договорных обязательств перед их компанией. Именно поэтому в иске к Де Венте из побуждения к неисполнению договора было отказано. Лорд-судья Николс Беркенхед, имея в виду деликт из побуждения к неисполнению договора, в этой связи вполне определенно заявил: "Вмешательство по неосторожности не влечет ответственности" <270>.

--------------------------------

<270> Mainstream Properties Ltd. v. Young (2007) UKHL 21 // URL: http://estatesgazette.com (дата обращения: 14.06.2015).

Иные требования предъявляются к условиям деликтной ответственности из побуждения к неисполнению договора в тех случаях, когда ответчиком применяются недопустимые (неправомерные) средства при вмешательстве в договорные отношения других лиц.

Следует отметить, что до настоящего времени Палата лордов не выработала единого мнения относительно того, какие средства являются недопустимыми (неправомерными). Судьи в большинстве склоняются к тому, что к числу недопустимых следует относить лишь те средства, применение которых было оспорено в порядке гражданского судопроизводства и повлекло убытки для истца. Данное мнение в настоящее время рассматривается как ratio decidendi (норма права) по делам данной категории.

Вместе с тем, по мнению лорда Беркенхеда, которое он изложил в решении Палаты лордов по делу Mainstream Properties Ltd. v. Young, применение недопустимых с точки зрения права средств вмешательства в профессиональную или коммерческую деятельность выходит за пределы гражданско-правовой деликтной ответственности и влечет уголовную ответственность. В законодательстве Российской Федерации относительным аналогом этой позиции могут служить положения ст. 179 УК РФ, которыми предусматривается уголовная ответственность за принуждение к совершению сделки или к отказу от ее совершения.

Далее лорд Беркенхед приходит к выводу, что вмешательство в договорные отношения намеренными действиями не вписывается в рамки обязательственного права, а следовательно, ответственность в таких случаях должна быть не на основании норм общего права, а на основании статутного права (Statute law). Не исключается в таких случаях и ответственность на основании норм права справедливости (Equity law). По мнению лорда Беркенхеда, рассматривать такую ответственность следует в рамках фидуциарных обязательств. Использование недопустимых средств в целях побудить участника договорных обязательств к их неисполнению или вмешательства в бизнес либо коммерческую деятельность в иных формах выходят за рамки деликтного права.

Для ответственности из побуждения к неисполнению договора требуется доказать, что ответчик имел намерение своими действиями навредить истцу. В то же время такое намерение не обязательно должно быть единственным или ведущим для ответчика. Например, ответственность наступает даже в том случае, если основная цель ответчика состояла в том, чтобы защитить или продвинуть свои собственные экономические интересы.

Аналогичным образом высказался лорд Сэлбор в деле "Боуэн против Холла" (1881), отметив, в частности, следующее: "Если введение истца в убытки или получение преимуществ за его счет является прямой целью ответчика, его действия следует рассматривать как намеренное причинение вреда, а в случае косвенного целеполагания - как вмешательство в договор, предпринимательскую или коммерческую деятельность, если в результате возникает вред" <271>.

--------------------------------

<271> Christie I. Op. cit. P. 105.

Наконец, следует отметить, что дела подобного рода требуют доказательства того, что истец в результате вмешательства ответчика в его договорные отношения понес реальные убытки или ему был причинен иной вред.

Палата лордов не раз подчеркивала различия в требованиях между деликтами побуждения к неисполнению договора и иного вмешательства в профессиональную или коммерческую деятельность.

В указанных выше случаях возможно и сочетание дополнительной и основной ответственности: если ответчик, намереваясь нанести вред истцу, будет угрожать третьему лицу нападением, требуя нарушить договор с истцом, то на ответчика будет возложена ответственность как на соучастника в деликте побуждения третьего лица к неисполнению договора, а также ответственность за незаконное вмешательство. Так, в рамках трудовых споров профсоюз может побуждать членов профсоюза к неисполнению ими их обязательств, вытекающих из трудового договора, с целью оказать давление на работодателя, а также к нарушению условий, предусмотренных договором работодателя с третьей стороной. В таких случаях возможна защита от таких действий на основании норм деликтной ответственности.

Отметим, что советы и рекомендации не исполнять договор, особенно если они даются незаинтересованным лицом, в судебной практике не влекут ответственности из побуждения к неисполнению договора по нормам деликтного права на том основании, что такие светы или рекомендации не могут рассматриваться как вызвавшие нарушение договорных прав истца. Кроме того, вмешательство в договорные отношения добросовестными действиями врачей, адвокатов, экспертов, людей других профессий, с тем чтобы предупредить вред жизни, здоровью или репутации человека, не влекут ответственности на основании соответствующего иммунитета (privilege). Это положение давно признано в английском праве.

Так, в деле "Легрис против Маркот" (Legris v. Marcotte) (1906) <272> мать, намеревавшаяся определить своих детей для учебы в частную школу, что называется, из благих намерений сообщила директору, что некоторые дети в ее школе больны. Этого оказалось достаточно, чтобы директриса разорвала договор с родителями этих детей на их обучение в школе и выставила их за дверь. Родители обратились с иском в суд, обвинив Маркот в побуждении директрисы к неисполнению ею договора с ними на обучение их детей. Суд не признал Маркот ответственной на основании ее иммунитета, поскольку она действовала из благих намерений в целях охраны здоровья детей.

--------------------------------

<272> Carpenter C.E. Interference with Contract Relations // Harvard Law Review. 1928. N 41 (6), 748.

Не рассматриваются, кроме того, как деликт побуждения к неисполнению договора и не влекут ответственности действия (например, родителей, других родственников, знакомых), имеющие целью побудить жениха или невесту к расторжению уже состоявшейся помолвки или расторгнуть брак между супругами.