Во Франции понятие публично-правовой ответственности начало формироваться на рубеже XVIII - XIX веков. Ранее Франция, как и другие европейские страны, отрицала какую-либо ответственность государства, исходя из принципа абсолютизма монархии. Господствующей доктриной в этой области была roi ne peut faire mal - теория, корреспондирующая с английским принципом, гласящим, что король не может совершать зло.

Не только государство, но и представители государственной власти пользовались иммунитетом от деликтной ответственности.

Ситуация начала меняться в период Французской Революции, когда в 1789 году была принята Декларация прав человека и гражданина, в которой, помимо прочего, был закреплен принцип равенства всех граждан и возможность инициировать иски против публичной власти. С этого времени указанные принцип и возможность распространялись на все случаи, когда право частной собственности нарушалось в результате действий органов власти. Важную роль в этом процессе сыграли французские суды, которые, по сути, сформировали существующий подход к публично-правовым деликтам.

Одной из отличительных черт французской судебной системы является то, что в ней существует деление на судебный и административный порядок судопроизводства. Поэтому дела, связанные с исками к государству, рассматриваются в административном порядке, а высшей судебной инстанцией по ним является Государственный Совет Франции (Conseil d'Etat). Но так как специфический режим ответственности касается деятельности многих государственных учреждений и частноправовых образований, осуществляющих деятельность, связанную с государственным или общественным интересом, часто возникают проблемы, подобные тем, которые возникают в области правового регулирования частного деликтного права. Тем самым нормы, регламентирующие деликтную ответственность государства, были разработаны посредством судебной практики, главным образом, в деятельности Conseil d'Etat.

С момента принятия ФГК нормативной базой для частноправовых деликтов были положения Кодекса. Развитие же публично-правовых деликтов осуществлялось в несколько ином направлении. С 1855 года Conseil d'Etat обладал, по сути, эксклюзивной юрисдикцией в таких делах.

Два самых известных процесса - дело Rotschild и дело Blanco - ознаменовали окончательный уход от разрешения публично-правовых деликтов на основе положений ФГК о генеральном деликте и прекращение подведомственности таких дел судам общей юрисдикции.

С конца XIX века французское право в области публичной деликтной ответственности шло своим путем по отношению к частноправовым деликтам. Административные суды получили возможность, не будучи связанными положениями ФГК, строить систему публичной деликтной ответственности.

Иски к государству или государственному служащему рассматриваются Conseil d'Etat. Дела, в которых ущерб возникает в результате персональной вины чиновника-гражданина, рассматриваются обычными судами с применением положений ФГК о деликтах.

Подобное разграничение подведомственности стало причиной учреждения суда, в компетенцию которого входит решение вопроса о том, какой суд должен рассматривать то или иное дело. Для этой цели в 1848 году был учрежден Tribunal des Conflits, состоящий из 9 членов (в него входят судьи из Cour de Cassation (Верховный суд) и судьи из Conseil d'Etat).

Важной особенностью публично-правовой деликтной ответственности во Франции является разделение ответственности на faute de service и faute de personnelle. Такая дифференциация возникла вследствие применения теории разделения власти и представления французского законодателя о том, что обычные суды не могут разрешать дела, в которых исследуется механизм осуществления административной функции государства.

Faute de service представляет собой понятие, которое достаточно сложно однозначно описать и сформулировать. По этой причине французские суды никогда не использовали общего подхода к его применению. Напротив, они предпочитают подходить к каждому делу индивидуально.

Faute de service не тождественно понятию вины, которое используется в ФГК. Наиболее важной характеристикой данного инструмента является то, что у него нет никакой связи с виной конкретного человека. Это понятие, по сути, анонимно. Даже там, где есть очевидная халатность со стороны государственного служащего, ответственность государства не является ее следствием, а вытекает из собственной вины последнего.

Faute de service можно описать как вину государственного органа даже в случае, когда деликт является следствием действий конкретного индивида независимо от вины последнего. По сути, это означает, что такой субъект права, как государство, может быть виновным.

С другой стороны, faute personnelle представляет собой вину конкретного чиновника, сотрудника государственного учреждения за действия, совершенные в результате небрежности или умысла. В таком случае лицо становится персонально обязанным, а иск к нему рассматривается обычным судом по нормам ФГК. Вопросы не возникают, когда деликт является в чистом виде результатом действия частного лица и отсутствует какая-либо связь с публичной властью. Например, когда, находясь не при исполнении служебных обязанностей, полицейский ранит человека из оружия, принадлежащего пострадавшему.

Настоящая проблема появляется тогда, когда сотрудник государственного органа совершает деликт, исполняя свои обязанности по службе. При этом провести четкую границу между faute de service и faute de personnelle сложно, и французский Tribunal des Conflits использует в этих целях два критерия: намерения причинителя вреда и степень его вины. В ситуации, когда должностное лицо действует bona fide, выполняя свои должностные обязанности, и вследствие этого кому-либо причиняется вред, персональная ответственность не возникает. И, напротив, если такое лицо совершает деликт, прикрываясь своим официальным статусом, но при этом исходя в своих действиях из личных мотивов, например мести, наступает персональная ответственность.