Как уже отмечено выше, ЦАР на сегодняшний день представляет большой интерес как для региональных, так и для географически отдаленных от него стран. В настоящее время, как отмечает большинство экспертов и аналитиков, в Центральной Азии усиливается геополитическое соперничество основных внешнеполитических акторов, действующих в регионе: России, США, Китая, а также Индии, имеющих стратегические и геополитические интересы в ЦАР. Кроме того, существенную роль и влияние на развитие обстановки могут сыграть и соседние с Центральной Азией государства, имеющие с ней давние исторические, экономические, этнические, религиозные и другие связи. Так, в последнее время активную политику в отношении к ЦАР проводят Иран, Турция, Пакистан и Афганистан, отводящие данному региону важную роль в своей внешнеполитической деятельности.

В сложившейся в Центральной Азии геополитической ситуации национальные интересы и стратегии центрально-азиатских государств учитываются в той или иной мере внешними силами при реализации своих собственных региональных проектов. При этом регион расценивается как ключ к системе трансконтинентальной безопасности с учетом того, что от баланса интересов зависит успех осуществления стратегических планов. Вполне понятно, что обеспечив определенные геополитические преимущества в регионе, государство или группа государств получит не только приоритетный доступ к энергетическим богатствам региона, но и создаст предпосылки для более полной реализации своих национальных целей и интересов, а также для получения определенных преференций перед конкурентами.

Одним из основных акторов, решающих такие задачи в Центральной Азии являются Соединенные Штаты. Основной целью политики США в XXI в. является сохранение господства или, как трактуют его американские политологи — лидерства Соединенных Штатов в мировом сообществе, которое должно обеспечиваться, прежде всего, военным превосходством. Предваряя выход новой «Стратегии национальной безопасности США» в феврале 2015 г., президент США Б. Обама заявил: «Успешная стратегия обеспечения безопасности американского народа и продвижения интересов нашей национальной безопасности должна начинаться с одной неоспоримой истины — Америка должна быть лидером. Сильное и устойчивое американское лидерство крайне важно для основанного на правилах международного порядка (читай — как этот порядок понимают в США), который отстаивает глобальную безопасность, благополучие, а также человеческое достоинство и права всех народов. Вопрос заключается не в том, должна или нет Америка лидировать. Вопрос

3

состоит в том, как мы должны лидировать» .

Другими словами, как справедливо определил Совет Безопасности Российской Федерации, суть внешней политики США на ближайшую перспективу будет состоять «в комплексном обеспечении безопасности США и их союзников, в стремлении к полной ликвидации ядерного оружия, обеспечении беспрепятственного доступа американских товаров на мировые рынки, продвижении в мире американских ценностей, формирование «более эффективного и справедливого» миропорядка при ведущей роли США»4.

Основы такой политики Соединенных Штатов не новы. Еще в начале XXI в. французский социолог и историк Э. Тодд справедливо отметил, что «Америка боится изоляции, боится оказаться одинокой в мире, который, возможно, не будет в ней нуждаться. Америка сумела существенно увеличить свои способности обогащения за счет изъятий из мировой экономики. Объективно она стала хищницей. Ясно одно: теперь Америка вынуждена вести политическую и военную борьбу, чтобы сохранить свою гегемонию для сохранения уровня жизни»5.

Более того, такая идеологическая основа внешней политики США, их боязнь потерять приобретенные преимущества и стать равноправной мировой державой в ряду других мировых держав мирового сообщества превращает Соединенные Штаты в «империю страха», по аналогии с определением бывшего президента Р. Рейгана, который в свое время называл Советский Союз — «империей зла». При этом следует отметить, что страх — не самый лучший советчик в плане определения стратегии своего поведения и довольно часто приводит к непредсказуемым и печальным последствиям такого поведения как для окружающих, так и для самого индивидуума. Поэтому, боясь потерять свое лидерство и утратить навязанные мировому сообществу свои экономические преимущества, США цинично декларируют, что они: «будут лидировать с позиции силы... используя все инструменты американской мощи», и в своей политике будут «руководствоваться своими национальными интересами во всем, чтобы они ни делали в мире»6.

Рассматривая современную политику США в Центральной Азии и ее влияние на ситуацию в этом регионе, суть их политики можно выразить известной фразой У. Черчилля, произнесенной им еще в 1919 г.: «Центральная Азия — это та дойная корова, которая еще дожидается своего крокодила»7. Сейчас на роль такого «крокодила» претендуют США, которые в соответствии с действующей Стратегией национальной безопасности принимают самостоятельные решения и осуществляют упреждающие действия в том случае, если ими выявляется угроза для их безопасности или безопасности их союзников. В этой стратегии не исключается проведение военных операций, мотивированных любым проявлением агрессивности против США. При их обнаружении оценка таких проявлений — прерогатива самих Соединенных Штатов. Таким образом, исходя из внешнеполитической линии Вашингтона, можно утверждать, что любые политические процессы в суверенных государствах ЦАР будут рассматриваться исключительно через призму национальных интересов США.

К основным направлениям реализации национальных интересов Соединенных Штатов в Центральной Азии следует отнести следующие.

Обеспечение военного присутствия в регионе, которое является важнейшим фактором, способствующим усилению политических и экономических позиций США в мире.

Противодействие усилению влияния России и Китая в Центральной Азии, которое открывает стратегические возможности для сдерживания и ограничения влияния России и Китая в мировой политике.

Поддержание стабильного и сильного проамериканского режима в Афганистане в целях обеспечения стратегического плацдарма для расширения геополитического влияния США на северном, южном и западном направлениях.

Расширение доступа к энергетическим ресурсам региона, а также реализация трубопроводных и транспортно-коммуникационных проектов в южном и западных направлениях, проводимая в русле общей политики Вашингтона по лишению России возможностей транспортировки энергоресурсов центрально-азиатских и прикаспийских государств.

Идеологическим обоснованием этих направлений политики стала разработанная Ф. Старом в 2005 г. «Концепция Большой Центральной Азии» (далее — БЦА). Данная концепция появилась после того, как государства ШОС выступили в Астане с известным заявлением об американских военных базах в ЦАР. Основная суть разработанной концепции — создание форума «Партнерство по сотрудничеству и развитию БЦА», в который должны войти США, центрально-азиатские государства, Афганистан, Турция и, возможно, Пакистан без России, Китая и Ирана. Таким образом, должна быть создана новая региональная организация под эгидой США как альтернатива Шанхайской организации сотрудничества (ШОС).

Дальнейшим развитием американской политики в регионе должно стать объединение «Большой Центральной Азии» с «Большой Южной Азией», что позволит создать «южный» энергетический и транспортный коридор для центрально-азиатских государств, обеспечивающий их выход на мировые рынки в обход России. При этом решается триединая задача: привлечение дополнительных ресурсов для решения афганской проблемы; диверсификация путей транспортировки энергоресурсов ЦАР и Каспийского региона в обход России и Китая и получение дополнительных рычагов воздействия на политику Индии и Пакистана.

Таким образом, суть политики США в регионе — связать в единое военно-стратегическое и геополитическое целое Центральную Азию, Афганистан, Турцию, Индию и Пакистан и весь этот регион поставить под свой контроль, тем самым максимально устранить влияние России, Китая, а также Ирана.

Можно предположить, что основой политики США по реализации концепции «Большой Центральной Азии» станут следующие ее направления.

Первое. Основной стратегией США в XXI в. будет сохранение их мирового господства. Для этих целей будут использоваться любые методы их достижения при игнорировании сложившихся норм международного права в случаях, если эти нормы мешают достижению поставленных целей.

Второе. Соединенные Штаты будут поддерживать и поощрять возможные проекты транспортировки энергоресурсов из Центральной Азии без участия России. Кроме того, Вашингтон будет проводить политику поощрения транснациональных корпораций, работающих в ЦАР, к диверсификации транзитных маршрутов углеводородов из региона.

Третье. Вашингтон в основном будет делать упор на развитие двусторонних отношений с центрально-азиатскими государствами, активно применяя метод «кнута и пряника», т. е. стимулирование лояльных ему режимов и зачисление в «мировые изгои» — нелояльных. Отношения с конкретной страной, скорее всего, будут выстраиваться в зависимости от того, готова ли она предоставить свои территории для военных баз США в случае «чрезвычайных обстоятельств».

Четвертое. После относительно неудачных (с точки зрения достижения целей Запада) попыток осуществления «цветных революций» в 2005 и 2010 гг. в Кыргызстане и Узбекистане, а также выдвижения требований относительно вывода военных баз с территории этих стран, Соединенные Штаты постараются вести более гибкую политику в двусторонних отношениях с центрально-азиатскими государствами. Скорее всего, США откажутся от своей стратегии «демократизации Центральной Азии», которая не приносит им ощутимых результатов, и перейдут на более прагматичный путь — умеренной исламизации региона с последующим объединением государств Центральной Азии, Афганистана, Пакистана, а также Турции в лояльный для Соединенных Штатов союз.

Пятое. Тем не менее, не следует думать, что американцы полностью отказались от организации «цветных революций» в ЦАР. Сегодня США ввергли мусульманский мир в хаос, при этом сохранив возможность непрерывно вызывать непрекращающиеся конфликты между разными исламскими государствами и религиозными тече- ниями8. Они любыми способами будут продолжать политическую линию на смену режимов, которые их не устраивают. Распространение «американской модели демократии» в этом случае будет преподноситься как альтернатива религиозно-экстремистским идеям.

При этом экспорт демократии и создание «цивилизованного» гражданского общества в настоящее время не является самоцелью политики США в Центральной Азии. Это лишь инструмент для решения определенных геополитических задач, которым отданы приоритеты во внешнеполитической деятельности Соединенных Штатов. Очевидно, что после Ближнего Востока следующим регионом, где будут применены «новые технологии» современной внешней политики США, будет именно Центральная Азия. В этом случае целью США в этом регионе является создание очага напряженности, аналогичного украинскому, а может быть даже сирийскому на границе с Россией и Китаем. Кроме того, как показала практика поведения США в Европе, нельзя исключать последующее размещение на территории центрально-азиатских государств противоракет с целью создания угрозы Уральско-Сибирской группировке ракетно-ядерных средств России.

Не исключено также, что будут предприниматься усилия для дестабилизации обстановки в России и Китае с использованием сил внутренней оппозиции, создания условий для внутреннего экономического кризиса и сепаратистских настроений в отдельных регионах, а также финансирование (прямое или косвенное, через третьи страны) организаций, использующих в своей практике методы террора.

Политика Китая

Центральная Азия стала первым регионом после Юго-Восточной Азии, в котором Пекин обозначил цель: закрепление и наращивание своего политического и экономического присутствия. Именно здесь Китай добился своего признания в качестве регионального актора9. Хотя по заявлениям китайского руководства основными стратегическими направлениями внешней политики КНР являются южное (Тайвань) и восточное (США и Япония), Центральная Азия, находящаяся на северо-западе, рассматривается в качестве своеобразного тыла Поднебесной, а также территории, по которой должен пройти Экономический пояс Шелкового пути, что является экономической подоплекой возрождения Великого Китая. Другими словами, в Пекине исходят из того, что Центральная Азия играет стратегически важную роль, как в обеспечении национальной безопасности современного Китая, так и в его становлении в качестве великой мировой державы. Наряду с Россией этот регион выступает для него в качестве своего рода глубокого и безопасного тыла перед лицом все более тревожащей Пекин переориентации военных акцентов США на тихоокеанский бассейн, где нарастает конкуренция двух центров тяготения — США и КНР.

Важность этого региона для Китая определяется следующими факторами:

ЦАР оказывает и, скорее всего, будет оказывать на длительную перспективу существенное влияние на обеспечение внешней и внутренней безопасности Китая. Слабость центрально-азиатских государств, активная деятельность на их территории сепаратистских и исламских экстремистских организаций, их общая граница с Афганистаном и, наконец, наличие сепаратистских настроений в Синьцзянь-Уйгурском автономном районе (далее — СУАР) на северо-востоке КНР еще длительное время будут вынуждать пекинское руководство уделять серьезное внимание сотрудничеству с государствами региона в сфере безопасности.

Энергетическая составляющая в отношениях с государствами Центральной Азии в условиях быстрорастущей китайской экономики также крайне важна для современного Китая. Это обусловлено близостью региона к территории КНР, а следовательно существенным снижением затрат на транспортировку энергоресурсов. Причем по мере истощения запасов нефти и газа на территории самого Китая значение данного фактора будет возрастать.

Учитывая тот факт, что основной вектор развития Китая на долгосрочную перспективу направлен на превращение его в глобальную мировую державу XXI в., геополитическая составляющая его внешнеполитической деятельности, обеспечивающая достижение поставленной цели, должна быть представлена во всех регионах мира, где действуют основные мировые акторы — США, Евросоюз, Япония, Россия, Индия и другие. ЦАР — именно такой регион.

В условиях долговременного военного присутствия США в Афганистане и их попыток создать военные базы на территориях центрально-азиатских государств Китай должен учитывать, что в случае обострения обстановки в других близлежащих регионах мира, таких как Тайвань, Юго-Восточная Азия, Тибет и т. д., ЦАР может стать плацдармом для нанесения ударов по его территории. Поэтому пекинское руководство вынуждено постоянно держать ситуацию под контролем и прилагать все усилия для недопущения военной экспансии США и НАТО в ЦАР.

Процесс проникновения и укрепления позиций Китая в Центральной Азии в последнем десятилетии прошлого века был обусловлен следующим:

особенностями внешнеполитической деятельности России в этот период, когда ее основной вектор был направлен на выстраивание отношений с Западом, а политика в отношении Центральной Азии практически была пущена на самотек;

опасением молодых центрально-азиатских государств в отношении возможности проявления имперских амбиций России, что вызывает их стремление использовать Китай в качестве противовеса;

географической близостью и исторической связью региона с Китаем еще со времен Великого шелкового пути, а также наличием культурных, родовых и семейных связей национальных меньшинств, проживающих в северо-западных районах КНР и на территориях центрально-азиатских государств;

эффективным решением пограничных проблем между Китаем и государствами региона, а также их тесными контактами по обеспечению безопасности в пограничных районах;

растущей экономической мощью КНР и возможностью получения центрально-азиатскими государствами китайской финансовой и другой помощи для развития собственных экономик;

общей целью России и Китая — не допустить доминирования США в Центрально-Азиатском регионе10.

В настоящее время Китай достаточно прочно утвердился в ЦАР, наладил успешные политические и экономические связи с государствами региона как в рамках Шанхайской организации сотрудничества, так и вне ее. Одновременно Пекин постоянно подчеркивает, что признает «особые интересы» России в этом регионе, не стремится к господству в нем и не пытается вмешиваться во внутренние дела соседей.

В современных условиях значение ШОС для Китая обусловлено следующим:

необходимостью обеспечения безопасности и стабильности в Центральной Азии после вывода из Афганистана войск международной коалиции;

недопущением уменьшения значимости Китая в этой организации в случае приема в нее новых членов, таких как, например, Индия, Пакистан и др.

активным лоббированием в рамках организации экономических интересов Китая;

планомерным созданием в соответствии с принятой программой зоны свободной торговли в ШОС к 2020 г.

Другими словами, если учитывать, что в современных реалиях Россия является основным гарантом безопасности в ЦАР, то Китай хочет стать таким же гарантом его экономического развития. При этом российское расширение военной инфраструктуры в регионе (прежде всего, в Таджикистане и Кыргызстане), которое наблюдается в настоящее время, не является предметом озабоченности для Пекина, поскольку, во-первых, это обеспечивает региональную безопасность; во-вторых, служит сдерживающим фактором усиления влияния США; в третьих, снимает обвинения в геополитических устремлениях Пекина в глазах центрально-азиатских лидеров и повышает привлекательность Китая в качестве ключевого инвестора в инфраструктурные и экономические проекты в Центральной Азии.

В сентябре 2013 г. китайским руководством была озвучена новая программа радикальной активизации всей внешнеэкономической деятельности КНР в Евразии под названием Экономический пояс Шелкового пути. В китайской экспертной трактовке этот проект является попыткой соединить Центральную, Восточную, Южную и Западную Азию различными способами экономического сотрудни- чества11. При этом в соответствии с проектом Китай предполагает вести свою экономическую экспансию в регионе по следующим направлениям:

продвижение региональной экономической интеграции;

ускорение строительства единой транспортной сети, которая включала бы в себя сквозную транспортную магистраль от Тихого океана до Балтийского моря и трасс, соединяющих восточную, западную и южную Азию;

увеличение объемов торгового и инвестиционного сотрудничества;

снижение и ликвидация торговых барьеров, сокращение издержек, упрощение бюрократических процедур;

увеличение доли расчетов в национальных валютах;

расширение «народных связей» с целью «подкрепить региональное сотрудничество прочной социальной и общественной базой»12.

Решение закреплять свое присутствие в Центрально-Азиатском регионе — это не тактическое маневрирование Пекина. Оно однозначно носит долгосрочный самодовлеющий характер. Многочисленные факты показывают, что Китай умело пользуется тем, что центрально-азиатские страны все больше стремятся разнообразить географию сотрудничества. Причем они сами нередко инициируют конкурентные ситуации в целях извлечения всевозможных выгод. Китай не преминул грамотно и расчетливо воспользоваться этим.

При этом нельзя игнорировать два момента в отношениях Китая и центрально-азиатских государств. Во-первых, деятельность Китая в целом способствует социально-экономическому развитию центрально-азиатских стран, повышению занятости населения и его образовательного уровня, исподволь содействует «стягиванию» региона, все еще разъедаемого центробежными тенденциями. С другой стороны, Китай при всем его благорасположении — отнюдь не альтруист, хотя и прибегает к адресной безвозмездной помощи. Крупные инвестиционные и кредитные средства, как правило, имеют условием приобретение китайского оборудования и техники, то есть работают на поддержание сравнительно высоких темпов роста китайской экономики.

При этом, с одной стороны, Китай провозглашает уважение суверенитета и территориальной целостности государств, недопущение гегемонизма, признание разнообразия мира, но с другой стороны — решительно и жестко отстаивает свои национальные интересы, создает прецеденты спорных территорий с соседними странами и добивается их урегулирования в свою пользу, активно проводит экономическую и миграционную экспансию в разных частях мира.

Тем не менее, позитивная направленность китайской политики партнерства нашла благоприятный отклик в политических элитах центрально-азиатских государств. Основные элементы китайской модели развития сделались для них притягательными и до некоторой степени стали определенными ориентирами. К ним следует отнести:

Во-первых, выборочное и дозируемое использование рыночных рычагов в экономической сфере, широкое включение страны в мировое разделение труда и осмотрительное заимствование иностранного опыта, формирование привлекательных условий для перевода на себя потоков зарубежных инвестиций.

Во-вторых, сохранение командных высот в руках государства, в том числе преемственность механизма долгосрочного планирования.

В-третьих, определяемая двумя вышеназванными моментами и обслуживающая их внешнеполитическая парадигма. Ее исходным пунктом служит идеология практицизма и рациональности, которая включает в себя:

невмешательство во внутренние дела;

уважение выбора народом социального строя и методов развития;

равенство и взаимная выгода;

решение проблемных ситуаций политическими средствами;

поощрение добрососедства .

Современные реалии говорят о том, что Китай строит свою политику в регионе, исходя из холодного экономического расчета: принцип «мягкой силы» является его важнейшим дипломатическим принципом. С Казахстаном, Узбекистаном и Туркменистаном Китай проявляет заинтересованность, в основном, в нефтегазовой сфере, а с Киргизией и Таджикистаном — водно-энергетической и транспортно-коммуникационной. При этом экономическая мощь КНР и людские ресурсы могут сыграть определяющую роль в ее доминировании в Центральной Азии в будущем. Китай уже превратился в главного инвестора в регионе: за 2001—2011 гг. объем китайских инвестиций увеличился более чем в 20 раз, составив более 20 млрд долл. За 20 лет товарооборот между Китаем и государствами региона вырос практически в 100 раз14.

Таким образом, в основе китайской внешней политики в любом регионе мира, включая ЦАР, лежит задача обеспечения благоприятных внешних условий для дальнейшего развития Китая и его превращения в мощную мировую державу. При этом следует отметить, что политика Пекина в Центральной Азии стала более активной и наступательной. В какой-то степени это связано и с процессом обновления правящей элиты Китая, приходом к власти политиков более амбициозных, прагматичных и жестких в отстаивании национальных интересов своей страны. Китай стал действовать на центрально-азиатском направлении весьма активно, инициативно и наступательно, грамотно используя при этом весь набор экономических, политических, военных и других инструментов как в рамках ШОС, так и в двусторонних форматах.

Ранее Пекин был склонен рассматривать регион как сырьевой придаток китайской экономики. Однако с началом реализации проекта Экономический пояс Шелкового пути экономическое присутствие КНР в ЦАР, скорее всего, будет идти за счет наращивания проектно-инвестиционной активности, в первую очередь в сырьевых секторах, развитии транспортных и трубопроводных проектов, увеличении поставок готовой продукции, а также соответствующего финансового сопровождения этих усилий. По мнению некоторых российских экспертов, китайский проект возрождения Великого шелкового пути представляет собой попытку усилить торговлю, а за ней — продвижение китайского влияния в регионе по всем другим направлениям. Не случайно все китайские инвестиции в Центральной Азии, в отличие от российских вложений, реализуются китайскими фирмами и с использованием китайской рабочей силы. Тем самым увеличивается количество китайцев в Центральной Азии, что с неизменностью ведет к усилению его влияния в регионе15.

Присутствие и влияние Китая в странах Центральной Азии — Казахстане, Кыргызстане, Туркменистане и Узбекистане — стремительно растет. Западная стратегия в плане формирования Нового экономического пояса Шелкового Пути, подчеркивает важность Центральной Азии для развития экономики Китая. Китай инвестирует миллиарды долларов в энергетический сектор этих стран, в том числе по контрактам с Казахстаном — 30 млрд; в рамках 31 договора с Узбекистаном — 15 млрд, инвестиции по соглашению о транспортировке природного газа с Туркменистаном достигли 16 млрд долл. Кроме того, Китай предоставил кредиты и помощь на сумму 8 млрд долл. Туркменистану и намерен выделить не менее 1 млрд Таджикистану16.

В 2014 г. в отдельных областях отношений между Китаем и странами Центральной Азии был совершен новый прорыв и наметились новые примечательные моменты в политической, экономической, культурной областях, а также в сфере безопасности. Это обусловлено следующим.

Во-первых, новое руководство Китая установило благоприятные «дружеские отношения личного характера» с лидерами стран Центрально-Азиатского региона. В течение года китайские государственные лидеры провели несколько встреч с лидерами практически всех стран Центральной Азии.

Во-вторых, продолжает укрепляться фундамент «отношений стратегического партнерства», установленный в сотрудничестве КНР со всеми странами Центральной Азии. Поддерживается высокая степень координации и сотрудничества по основным региональным и международным вопросам, предоставляется взаимная мощная поддержка.

В-третьих, Китай и страны Центральной Азии уверенно движутся в направлении развития совместного партнерства, чтобы методами взаимовыгодного сотрудничества преодолеть многочисленные осложнения международного финансового кризиса и достигнуть положительных результатов. Так, например, в 2014 г. общий объем торговли между Китаем и странами Центральной Азии превысил 40 млрд долл.17

Обобщая изложенное выше, можно выделить ряд основных направлений современной политики Китая в Центральной Азии:

поддержание стабильности в регионе, содействие его экономическому развитию;

обеспечение дружеских двусторонних и многосторонних связей государств и безопасности в приграничных районах;

недопущение монопольного доминирования в регионе какой-либо страны, особенно недружественной КНР;

обеспечение практической реализации проекта Экономический пояс Шелкового пути;

обеспечение открытости энергетических и других ресурсов ЦАР для экономики Китая;

создание предпосылок для возможного усиления китайского влияния в регионе.

Следует подчеркнуть также некоторые немаловажные аспекты новой политики КНР в Центральной Азии, которые в обозримом будущем могут существенно сказаться на ее положении в ЦАР. В настоящее время в международных делах Пекин придерживается принципа «не становиться головой», то есть не принимать на себя бремя лидерства. Кроме того, Китай предпочитает участвовать не в альянсах и военных блоках, а строить двусторонние отношения по принципу стратегического партнерства (Россия, ЕС, АСЕАН ит.д.). Это дает ему право не брать на себя жестких обязательств. Однако нет сомнений в том, что по мере возрастания экономической и военной мощи КНР этот принцип вне всяких сомнений будет пересмотрен.

Важно учитывать и тот факт, что в настоящее время политика, проводимая Китаем в ЦАР, существенно содействует изменениям в структуре системы международных отношений, усиливая ее поли- центричный характер. В то же время эта же система под воздействием дальнейшего усиления КНР может повернуть международные отношения к «новой биполярности», а в долгосрочной перспективе прийти и к глобальному доминированию Китая. Все будет зависеть от способности Пекина справляться с внутренними и внешними угрозами и вызовами, проецировать свое влияние на глобальные и региональные процессы.

Политика России

В начале XXI в. внешняя политика России претерпела значительные изменения по сравнению с тем, как она строилась последние десятилетия прошлого века. Во-первых, руководство страны отказалось от неэффективной и затратной политики в отношении бывших союзных республик, когда вложенные средства не приносили никаких дивидендов, кроме словесных заверений. Во-вторых, внешняя политика страны приобрела ярко выраженную прагматичную окраску, характеризующуюся ее основным положением: Россия готова работать только там, где гарантируются ее национальные интересы. В-третьих, Россия четко дала понять Западу, что роль второсортной державы и сырьевого придатка Запада ее не устраивает, и что она способна и будет проводить свою, независимую и наступательную внешнюю политику, как и положено великой державе, пусть в настоящее время и немного ослабленной. Следует признать, что в настоящее время на мировой арене возникла новая реальность:

российская внешняя политика стала по-настоящему активной и по-настоящему стратегической.

С этой точки зрения Центральная Азия занимает одно из важнейших мест во внешней политике России, определяющих ее как глобальную державу. Такое положение обусловлено для России следующими факторами:

после утраты своих позиций в государствах Восточной Европы, в Грузии, Азербайджане и в Украине Центральная Азия вместе с Белоруссией являются последними буферными зонами по всему периметру российских границ;

обеспечение доминирующего влияния России в ЦАР необходимо для восстановления ее стратегического влияния в мире, безусловного признания за ней статуса великой державы всеми государствами планеты;

Центральная Азия является одним из ключевых звеньев в области борьбы с международным терроризмом в непосредственной близости от российских границ, которые, в дополнение ко всему, обладают достаточной степенью прозрачности на данном направлении;

присутствие в центрально-азиатских государствах значительной русскоязычной диаспоры (в основном — русских) обязывает российские власти не только оказывать соотечественникам необходимую гуманитарную и материальную помощь, но и отстаивать в случае необходимости их интересы перед властями этих государств;

наличие в Центральной Азии залежей нефти и газа, а также других полезных ископаемых, имеющих стратегическое значение, например, запасы урана, редкоземельных элементов и т. п. дают дополнительные возможности для маневра в выполнении контрактных обязательств российскими компаниями по поставкам энергоресурсов в Европу.

данный регион является одним из крупнейших рынков сбыта российских товаров, что имеет большое значение для развития международных торгово-экономических отношений.

Таким образом, Центрально-Азиатский регион является важной базой возрождения могущества России, ее стратегического влияния в мире. Основа российских интересов в Центральной Азии — стремление к сохранению особых отношений между Россией и центральноазиатскими государствами в политической, экономической, оборонной, культурной и даже языковой сферах. В общем виде национальные интересы России в этом регионе можно сформулировать в следующем виде.

Первое. Обеспечение стабильности политической обстановки в регионе, основанной на тесном партнерстве с входящими в него государствами. Причем главное место в текущих интересах России занимают вопросы безопасности. Основными проблемами в этой сфере являются: угроза России со стороны международного терроризма и религиозного экстремизма, а также контрабанда наркотиков из Центральной Азии, которая представляет постоянно возрастающую угрозу ее безопасности, так как этот регион примыкает к Афганистану, одному из самых продуктивных в мире источников наркотиков.

Второе. Создание общего экономического пространства для России и центрально-азиатских государств, которое в будущем смогло бы более эффективно содействовать экономической модернизации России. При этом экономические интересы России в Центральной Азии имеют не только практический, но и стратегический характер. Главный из них — не простое наращивание объемов товарооборота, а удержание экономики стран региона в русле российской экономической системы, достижение их интеграции с Россией.

Третье. Обеспечение права беспрепятственного транзита для России через Центральную Азию товаров и сырья в целях поддержания партнерских отношений с Китаем, Индией и Ираном. Следует отметить, что значительная область экономических интересов России в Центральной Азии связана с энергией. Регион богат нефтью и природным газом, и пути их транспортировки раньше полностью контролировались Россией. Центральная Азия заинтересована в диверсификации транспортировки своих энергоносителей. С появлением альтернативной сети транспортных трубопроводов без участия России, с одной стороны, она понесет экономический ущерб, а с другой — потеряет часть влияния в регионе.

Четвертое. Создание возможностей использования геостратегического потенциала региона для практических военных нужд, а также для того, чтобы сохранить статус России как мировой и региональной державы.

Пятое. Создание предпосылок для международного признания ведущей роли России в регионе. Образно выражаясь, можно сказать, что целью России в этом плане является поддержание Центральной Азии в качестве своего надежного тыла, что подразумевает недопущение контроля региона другой великой державой и дестабилизации политической ситуации в регионе.

Шестое. После распада СССР в бывших советских центрально-азиатских республиках осталось примерно 10 млн русских. Обеспечение прав и равного положения русских в этих странах делается все более важной составляющей государственной политики России, становясь отдельным направлением защиты ее интересов.

Следует отметить, что на современную геополитическую ситуацию в регионе оказывает существенное влияние характер взаимоотношений в треугольнике Россия—Китай—США. Это связано с тем, что Россия и Китай входят в Шанхайскую организацию сотрудничества, а США, мягко говоря, «не приветствуют» ее существование. Очевиден тот факт, что установления «теплых и дружественных российско-американских отношений» не произошло и вряд ли произойдет в обозримой перспективе. Как уже сказано выше, США не приветствуют значимую роль России на международной арене и постараются сделать все, чтобы этого не допустить.

Кроме того, с учетом геополитических амбиций Китая, его колоссального демографического и экономического потенциала для России в стратегической перспективе положительным сценарием развития событий в Центральной Азии является тот, при котором китайское присутствие в регионе носило бы ограниченный характер.

Учитывая приведенные выше геополитические факторы, можно сказать, что у Китая и России есть потенциальные предпосылки для конкуренции. ШОС в этом случае может послужить структурой, совмещающей и балансирующей интересы обоих государств. Причем ни одной из стран нельзя сдавать свои позиции в этой организации, так как вторая сторона неизбежно окажется единоличным лидером, что в конечном итоге приведет к развалу организации, чего добиваются Соединенные Штаты.

Если говорить о направлениях практической политики России в ЦАР, то они могут выглядеть следующим образом:

продвижение идеи Евразийского экономического союза для реализации российских внешнеэкономических интересов на пространстве Центральной Азии;

обеспечение экспансии российских компаний (Газпром, РАО ЕЭС и др.) в регионе;

использование в своих интересах существующих транзитных преимуществ и возможных перспектив развития транспортных артерий в Европу;

проявление толерантности в отношении идеологии и внутреннего устройства центрально-азиатских государств;

сохранение ориентации военных ведомств государств ЦАР на российское оружие в интересах сохранения главенствующего положения в системе региональной безопасности;

использование проводимых совместных мероприятий по противодействию терроризму, сепаратизму и экстремизму в рамках ШОС для создания предпосылок в случае необходимости быстрого формирования и развертывания военной организации участников ШОС в виде сил быстрого реагирования или военного союза.

Политика Индии

Важное стратегическое положение Центрально-Азиатского региона, наличие в нем энергоресурсов обуславливает стратегическую значимость данного региона для Индии, особенно после того, как началась процедура ее вступления в состав государств-участников Шанхайской организации сотрудничества. Причины такого положения лежат в политической и экономической плоскостях.

К политическим причинам следует отнести тот факт, что Индия, с ее численностью населения, успешно развивающейся экономикой и статусом ядерной державы стремится использовать все возможности для увеличения своего политического веса в мировом сообществе и усиления влияния на политическую ситуацию в мире.

В эпоху блокового противостояния ХХ в. Индия была одним из инициаторов создания «третьей мировой силы» — Движения неприсоединения и играла в нем весьма значимую роль, что вполне удовлетворяло политические амбиции индийских руководителей. В настоящее время, когда в мире практически не существует оппонента блоку НАТО, значительно снизилась роль ООН и Движения неприсоединения в системе международных отношений, предпринимаются попытки создания в XXI в. однополярного мира, старые принципы индийской политики уже перестали полностью удовлетворять местную элиту. Поэтому одним из способов повышения значения Индии в мировом сообществе является ее участие в стратегическом союзе или блоке, где Индия могла занять достойное для себя место и оказывать существенное влияние на принимаемые союзом решения, а сам союз — мог оказывать влияние на всю обстановку в мире.

Кроме того, в государственных интересах Индии в отношении Центральной Азии существенное место занимает тот факт, что центрально-азиатские страны могут сыграть важную роль в обуздании экстремистов в районе Кашмира. Это также имеет значение для стабилизации границ и общества Индии. При этом следует учитывать, что Индия — второе после Индонезии крупнейшее государство мира по численности мусульманского населения, равного 150 млн человек, и поэтому поддерживать хорошие отношения с соседними мусульманскими государствами — для нее жизненно необходимо. Очевидно, что исходя из таких посылок, министр иностранных дел Индии в свое время сделал концептуальное заявление о том, что «Центральная Азия — наши соседи, соприкасающиеся с нашей страной и имеющие стратегическое значение» .

Индия в целом разделяет подходы центрально-азиатских государств к таким проблемам, как обеспечение безопасности и стабильности в регионе, сдерживание терроризма и экстремизма, необходимость сохранения территориальной целостности и противодействие попыткам сепаратизма. Также, как и эти государства, она выступает против концепции «однополярного мира». Однако у Индии имеются существенные различия по сравнению с позицией государств ЦАР в подходах к определению понятий терроризма, экстремизма и сепаратизма, а также в отношении к территориальной целостности оценки тех или иных общественных движений. Эти различия связаны с проблемой Тибета, поддержкой движения тамилов и некоторых других.

К экономическим причинам интереса Индии к Центральной Азии в первую очередь следует отнести газовые и нефтяные ресурсы данного региона, которые имеют огромную притягательную силу для Индии, бедной энергоносителями и электроэнергией. Индия, как и Китай, стремится сделать Центральную Азию потенциальным источником своей энергетики. По оценкам некоторых экспертов, к 2020 г., чтобы обеспечить устойчивый уровень экономического роста, Китай должен увеличить уровень потребления энергии примерно в 1,5 раза, а Индия — в 2 раза19. Поэтому второй из главных причин стремления Индии к сотрудничеству с центрально-азиатскими государствами являются, помимо интересов в сфере безопасности, ее интересы в энергетической сфере.

Сегодня Индия является одной из наиболее быстроразвивающихся стран мира. По темпам экономического роста Индия в последние годы начала догонять Китай. Согласно государственным прогнозам, в 2015 финансовом году экономика страны может вырасти на 7,4 %20. Столь ускоренный рост толкает Нью-Дели на расширение собственной зоны влияния. Одним из наиболее приоритетных регионов для укрепления индийских позиций является Центральная Азия.

Сегодня Индия смотрит на Центральную Азию не просто как на часть постсоветского пространства, а как на отдельный важный регион, где Китай и Россия взаимодействуют, лоббируя общие цели, и одновременно конкурируют, что определяет геополитическую важность этого пространства. Индия желает играть достойную роль в этом процессе, исходя из ее исторических и культурных связей с Центральной Азией, тесных политических и стратегических связей с Афганистаном, особых исторически сложившихся разносторонних отношений с Россией и быстро развивающихся отношений с Китаем.

Поэтому в 2012 г. индийской стороной в Бишкеке на первой встрече диалога между Индией и странами Центральной Азии была озвучена новая стратегическая политика Нью-Дели в центральноазиатском регионе под названием «Central Asia Connect Policy» (САСР)21.

В рамках данного курса, Индия намерена:

развивать политические отношения с центрально-азиатскими государствами;

укреплять с ними стратегическое и военно-политическое взаимодействие;

проводить консультации и активно участвовать в принятии решений по афганской проблематике;

всесторонне развивать многостороннее экономическое сотрудничество.

Однако на пути продвижения индийской стратегии в Центральной Азии возникают значительные препятствия:

затрудненный доступ к сырьевым ресурсам и рынкам центрально-азиатских государств;

действия Пакистана, направленные на блокирование наземного транспортного сообщения между Индией и Афганистаном;

действия Китая, направленные на ограничение возможности налаживания торговых отношений между Индией и государствами ЦАР через Синьцзян22.

Кроме того, реализуя свою стратегию, Индия неизбежно столкнется с пересечением своих интересов в Центральной Азии с интересами глобальных мировых держав, а именно США, России и Китая, и предсказать, чем закончится такое пересечение, сегодня довольно сложно.

Поэтому можно сказать, что на данном этапе развития международных отношений в Центральной Азии, а также учитывая последние геополитические тенденции, наиболее вероятным и быстрым методом для усиления влияния Индии в ЦАР является ее вступление в Шанхайскую организацию сотрудничества, успешная реализация которого началось в 2015 г.