Современная политика Ирана в Центральной Азии базируется на идее культурной общности региона, пропаганде необходимости культурного возрождения, на котором должна базироваться истинная независимость государства. Иран пытается использовать идеи общей культуры для укрепления своего влияния в центрально-азиатских государствах. По мнению Тегерана, этому способствуют общее культурно-историческое прошлое, общие границы, экономические основы и торговые связи. Иран готов предоставить государствам Центрально-Азиатского региона (далее — ЦАР) выход к Персидскому заливу для транспортировки энергоресурсов. Причем вопрос трубопроводов из Центральной Азии имеет для Ирана стратегическое и экономическое значение, так как страна, через территорию которой они будут проходить, станет значимой региональной силой.

В 2013 г. правительство Ирана во главе с президентом Х. Рухани сформулировало новую региональную концепцию, в рамках которой Иран пытатается увеличить свое влияние в соседних регионах, таких как Кавказ и Центральная Азия. Новая региональная политика направлена на то, чтобы преодолеть имеющиеся препятствия с целью расширения потенциала обеих сторон, в области торговли, инвестиций и взаимного влияния. Целью этой политики, имеющей для Тегерана принципиальное значение, является решение важнейших задач: освоение местных рынков и развитие двусторонних торгово-экономических отношений с государствами Центральной Азии и создание в сотрудничестве с руководством центрально-азиатских государств надежного заслона терроризму, религиозному экстремизму и деятельности трансграничных преступных группировок, в первую очередь связанных с наркоторговлей.

В Центральной Азии Иран, как правило, действовал взвешенно и политически безупречно. Это позволило ему развивать отношения (хотя и в разной степени) со всеми центрально-азиатскими государствами. Иранский курс в Центральной Азии всегда был рационалистичным и сдержанным. Он не изобиловал резкими поворотами и не был конфронтационным. Даже в ходе гражданской войны в Таджикистане Иран, симпатизировавший исламской оппозиции, сделал выбор в пользу политического урегулирования.

Сотрудничество с Ираном дает дополнительные возможности государствам Центральной Азии диверсифицировать свои внешние связи. Это сотрудничество органично вписывается в проводимую этими государствами политику многовекторности и балансирования между различными центрами силы.

Кроме того, Иран имеет обширные связи и влияние в Афганистане. Так или иначе, жизненно важные интересы Ирана связаны с будущим этой страны. Политика Ирана в Афганистане, давно вышедшая за рамки поддержки исключительно этнически близких групп (таджиков и хазарейцев), играет позитивную роль для стран Центральной Азии. Другими словами, Иран способен осуществлять сдерживающее влияние на афганские события, что вполне устраивает центрально-азиатские государства.

Более того, действующие в Центральной Азии исламские экстремисты представляют общую угрозу как для ЦАР, так и для Ирана. Их активизация напрямую связана с действиями «Исламского государства» в Ираке и Сирии, а также с возможным (а по некоторым данным — уже реальным) их проникновением в Афганистан. При этом в условиях дестабилизации соседних стран Иран сам может быть поставлен в ситуацию, когда руководителям страны приходится думать о безопасности одновременно на национальном, региональном и глобальном уровнях. Поэтому центрально-азиатский фактор в обеспечении безопасности Ирана хотя и не является доминантным, все же относится к числу наиболее приоритетных.

Немаловажная задача для Ирана и центрально-азиатских государств — это совместная борьба с наркотрафиком. В последние годы как в Иране, так и в государствах Центральной Азии, несмотря на жесткие меры, резко возросло число наркозависимых граждан. Общая граница с Афганистаном, которую практически невозможно перекрыть полностью, увеличение объема производства наркотиков в этой стране и их контрабанда наносят серьезный удар по безопасности центрально-азиатских государств и Ирана, а также требуют активизации совместных действий в борьбе с этим злом.

Однако при выстраивании новых отношений Ирана с государствами Центральной Азии необходимо учитывать тот факт, что последние не заинтересованы в «ядерном» Иране, а также то, что вопрос возможной поддержки Ираном шиитских террористических организаций еще не снят с повестки дня.

Вторая задача политики Ирана в Центральной Азии — обеспечить экономические дивиденды и получить реальные выгоды от торгово-экономического сотрудничества. В этой сфере отношения Ирана с конкретными государствами ЦАР весьма диверсифицированы. Кроме того, в этих отношения наблюдается достаточное количество узких мест.

Так, «многовекторность», ставшая стержнем внешней политики Казахстана, длительное время являлась причиной того, что в своих отношениях с Тегераном Астана руководствовалась не столько возможными выгодами от развития двустороннего сотрудничества, сколько тем, как это может отразиться на ее диалоге с США, Евросоюзом или же Турцией.

Именно поэтому Астана была инициатором идеи об изменении регламента вступления в ШОС, результатом чего стал пункт о невозможности вступления в нее государства, находящегося под международными санкциями. Ни у кого не возникало сомнений, что это предложение было тем шлагбаумом, который закрыл Тегерану дорогу к полноценному членству в ШОС. Тем самым Казахстан продемонстрировал, что разделяет западную политику «сдерживания Ирана» в регионе и осторожно, но настойчиво выступает в этом вопросе проводником интересов США и ЕС. И дело здесь не только в политике. В 2014 г. товарооборот Казахстана с Ираном составил около миллиарда долларов, в то время как с Евросоюзом — 53,3 млрд долл., что многое объясняет23.

Однако в последнее время ситуация в двусторонних отношениях этих стран получила положительный вектор развития. Важным шагом на этом пути стал состоявшийся 11—12 апреля 2016 г. официальный визит в Исламскую Республику казахстанской делегации во главе с президентом Н. Назарбаевым. Его результатом может стать превращение Казахстана в ведущего партнера Ирана в регионе.

Положительные сдвиги во многом обусловлены тем, что Казахстан является страной, непосредственно участвующей в реализации совместного всеобъемлющего плана действий по иранской ядерной программе, принятого летом 2015 г. в Женеве. Согласно договоренностям, большая часть урана, от которого должен избавиться Тегеран, будет храниться именно в Казахстане — в так называемом банке ядерного топлива. Что же касается сырья для разрешенных ядерных разработок, то его Иран также теперь закупает у Астаны под контролем МАГАТЭ.

Что касается экономического сотрудничества в других сферах, то следует отметить, что до конца 2017 г. Иран построит в Казахстане три электростанции и завод по производству кальцинированной соды. Также иранские компании займутся геологоразведочными работами в республике. В свою очередь Казахстан собирается поставлять в Иран сталь, трансформаторы, системы технологического и коммерческого учета углеводородов. Вдобавок стороны договорились об экспорте продукции казахстанского аграрного сектора. Тегеран будет закупать у Астаны зерно, мясо и мясопродукты24.

Двусторонние отношения Ирана с Узбекистаном в экономике в последние годы также приобрели отрицательную динамику. Товарооборот между странами с 2008 г. не превышает 200—300 млн долл., хотя, по оценкам специалистов, он мог бы быть больше в 5 раз25.

Необходимо также отметить, что с момента обретения независимости Ташкент всегда достаточно настороженно относился к расширению иранского присутствия в регионе. Главной причиной подозрительности было то, что это присутствие станет толчком к возрождению в стране таджикского национализма, чреватого увеличением сепаратистских настроений в Бухаре и Самарканде. Кроме того, правящие узбекские политические элиты подозревали Тегеран в намерениях усилить в стране позиции исламских общин, находящихся в оппозиции к светским властям. В немалой степени именно поэтому, когда в 1995 г. американский конгресс ввел против Ирана экономические санкции, Узбекистан был единственным из постсоветских государств, кто открыто поддержал эту меру.

Серьезным препятствием в развитии отношений между Узбекистаном и Ираном является также поддержка и финансирование последним строительства соседним с ними Таджикистаном гидроэлектростанций. Так, в сентябре 2014 г. президенты Ирана и Таджикистана осуществили запуск Сангтудинской ГЭС-2 на реке Вахш. Инвестиции Тегерана в этот совместный проект превысили 180 млн долл. Среди других совместных проектов двух стран — строительство Айнинской ГЭС на реке Зарафшан26.

Этническая близость Ирана с Таджикистаном (обе нации персидского происхождения) является основой особых отношений этих двух стран. Иран пытается объединить ираноязычные государства региона Афганистан, Иран и Таджикистан в единое экономическое и культурное пространство. С этой целью в июле 2006 г. было принято решение о создании трехсторонней комиссии по сотрудничеству с центром в Кабуле. При этом было подчеркнуто, что «безопасность Афганистана и Таджикистана зависит от Ирана, а безопасность Ирана — от безопасности в этих странах»27. Однако пока эта комиссия остается только декларацией.

Тегеран приложил немало усилий для нормализации и стабилизации ситуации в Таджикистане, сыграв одну из ключевых ролей при решении межтаджикского конфликта в 1997 г.

Основными статьями экспорта Таджикистана в Иран являются хлопок и алюминий. В импорте из Ирана преобладают машинное и техническое оборудование, товары из черного металла и пластмассы, цемент, бытовая химия, продовольственные товары. По словам президента Таджикистана Э. Рахмона, за последние 10 лет товарооборот между двумя странами вырос в 5 раз.

В сентябре 2014 г. гидростроители Ирана построили и сдали в эксплуатацию в Таджикистане ГЭС «Сангтуда-2» мощностью 220 мегаватт. Иранские компании продолжают работы на ряде гидротехнических объектов Таджикистана28. В настоящее время в Таджикистане работает около 180 иранских предприятий, в том числе в

29

сельском хозяйстве и энергетике .

Отношения Ирана с Туркменистаном в немалой степени определяет тот факт, что две страны объединяют общие границы, многовековая историческая, конфессиональная и цивилизационная близость. Прочным фундаментом добрососедства является и наличие на севере Ирана значительного массива туркменского населения.

Естественно, что эти отношения построены и на взаимной выгоде. За последние годы товарооборот между двумя странами вырос с 52 тыс. долл. в 1992 г. до 3,7 млрд в 2014 г. С помощью Ирана в Туркменистане реализовано или находится на стадии реализации около сотни промышленных объектов, имеющих приоритетное значение для национальной экономики.

Благодаря партнерству с Тегераном Туркменистан обзавелся самыми современными технологиями, в частности, в сфере волоконно-оптических линий коммуникаций, стройматериалов, медицинских препаратов, комплексов химической водоочистки и ряде других. Для газовой отрасли Туркменистана принципиально важной стала помощь Ирана в строительстве газопровода Корпедже-Курд- куй длиной 200 км, введенного в эксплуатацию в 1998 г. Иран на 80 % обеспечил финансирование строительства газопровода и обязался покупать транспортируемый газ в течение 25 лет30.

Кроме двусторонних отношений Иран взаимодействует со странами региона и в многостороннем формате. Так, Тегеран стремится наращивать взаимодействие в рамках Шанхайской организации со

трудничества, в которой Иран имеет статус наблюдателя и через которую получает возможность взаимодействовать с многосторонними объединениями СНГ (ОДКБ, ЕАЭС). Претендуя на роль одного из лидеров в регионе, Иран также стал рассматривать возможность участия в ШОС не только для усиления своего влияния в Центральной Азии, но и для расширения сотрудничества с Китаем.

Более того, как уже говорилось выше, Иран озабочен дестабилизацией ситуации в регионе, присутствием американских войск в соседних странах, особенно в Ираке и Афганистане. Он опасается, что ему не на кого будет рассчитывать в критической ситуации, так как он находится в окружении проамерикански настроенных стран либо государств, на территории которых расположены американские войска или базы. Сегодня военной мощи Ирана явно недостаточно, чтобы эффективно противостоять потенциальным противникам в лице Израиля и США.

Сами же государства-члены ШОС также заинтересованы в наиболее тесном сотрудничестве с Ираном, так как это дает возможность влиять на происходящие в нем политические процессы, поддерживая наиболее предсказуемые политические силы. Кроме того, страны-участницы ШОС, безусловно, заинтересованы и в том, чтобы не допустить военного вмешательства в Иран при любом развитии обстановки.