Дезинтеграция бывших республик Советского Союза вызвала усиление национализма и межэтнических трений в новых суверенных государствах Центральной Азии, несущих угрозу их дальнейшего дробления. Эту опасность усилила слабость государственной власти. Так, российские ученые подсчитали, что в период распада СССР на его территории существовало 180 районов, где наблюдалась повышенная межэтническая напряженность, причем в среднеазиатских республиках она тогда была весьма высокой64. Это объяснялось, в частности, тем, что в этих государствах существует большое число сложно перемешанных этнических анклавов. К примеру, в Ферганской долине они представляют практически все центрально-азиатские национальности. Положение усугублялось еще и тем, что административные границы этих республик в советское время многократно и произвольно передвигались, порождая ряд пограничных проблем, которые окончательно не урегулированы до сих пор. Это также не способствует этническому добрососедству, вызывая желание воссоединиться с основной массой своих соплеменников.

Одной из причин сепаратизма в Центральной Азии является неравномерность социально-экономического развития различных центрально-азиатских государств. Так, например, уровень жизни в Казахстане и Узбекистане существенно выше аналогичных показателей в Кыргызстане и Таджикистане. Этим объясняется стремление национальных меньшинств, проживающих в приграничных районах менее развитых государств, к территориальному воссоединению со своим этносом, живущим соответственно в Казахстане и Узбекистане.

Сепаратизм в государствах Центральной Азии дополняется также борьбой за территориальную автономию внутри конкретной страны, когда одной ее части не нравятся засилие и диктат выходцев из другой ее части, что является следствием кланового подхода к формированию властных структур.

Все это, помноженное на непростые межгосударственные отношения в регионе, перенаселенность многих его районов, ограниченность водных ресурсов и другие проблемы препятствует укреплению стабильности в нем. К тому же, местные сепаратисты время от времени используют террористические методы борьбы, что в условиях сложной межэтнической обстановки может привести к тяжелым последствиям.

Одной из главных этно-демографических особенностей приграничных регионов Казахстана и Узбекистана является проживание значительного количества этнических узбеков на территории первого, и этнических казахов на территории второго.

Узбекская диаспора Казахстана проживает компактно и населяет в основном пограничные территории Республики Казахстан. Так, по официальным данным, из 550 тыс. человек всей узбекской общины Казахстана 450 тыс., или более 80 %, населяют Южно-Казахстанскую и примерно 27 тыс. — Жамбылскую область65. Позицию узбекской диаспоры Казахстана, с точки зрения отношения к государству, власти и другим этносам, можно охарактеризовать как достаточно лояльную и бесконфликтную, и нет никаких оснований предполагать, что в ближайшее время такое положение резко изменится.

Вместе с тем, казахское руководство беспокоит то, что этническим узбекам, проживающим на юге Казахстана, присуща сильная национальная и исламская идентичность, обуславливающая большую, по сравнению с казахами, как этническую, так и цивилизационную сплоченность. Эти обстоятельства вкупе со свойственной узбекам динамичностью, целеустремленностью, способностью к внутренней организации и мобилизации, могут быть эффективным инструментом проецирования интересов Узбекистана на соседнюю страну.

При этом в перспективе могут возникнуть определенные условия, способные изменить ситуацию на юге Казахстана в негативном направлении. Проблема заключается в том, что узбекская диаспора может стать пешкой в разыгрываемых определенными силами комбинациях. Опасность может исходить прежде всего со стороны так называемой антикаримовской оппозиции, особенно ее радикальной части. Для исламистов узбекское население юга Казахстана — прекрасный материал для формирования еще одного очага напряженности для Ташкента. Поэтому казахстанские регионы с узбекским населением представляют потенциальную «зону риска» для руководства Казахстана.

Казахская диаспора в Узбекистане является самой крупной по численности в СНГ и второй в мире после казахской диаспоры Китая. При этом ее численность сильно варьируется: примерно от 1 млн человек, по официальной статистике, до полутора миллионов, по данным казахстанских демографов и мнению представителей самой диаспоры66. Казахская диаспора в Узбекистане, также как и узбекская диаспора в Казахстане, проживает сравнительно компактно. Наиболее высок удельный вес казахов в Каракалпакстане, Ташкентской, Навоийской и Джизакской областях. То есть почти 90 % узбекских казахов в основном сосредоточено в Ташкенте и вышеназванных областях.

В период становления государственной независимости Узбекистана казахская диаспора, как и другие национальные меньшинства в этой стране, подверглась определенным гонениям, что выразилось в закрытии казахских школ и спецотделений в вузах, в прекращении трансляций теле- и радиопередач из Казахстана. Почти все представители казахской диаспоры, занимающие в Узбекистане руководящие посты, были вынуждены их освободить.

Такое положение привело к миграции казахов на свою историческую родину. По неофициальным данным число переехавших составило более 180 тыс. человек. На наш взгляд, в случае дальнейшего притеснения этнических казахов в Узбекистане, ситуация может вызвать самые серьезные негативные последствия не только в отношениях Казахстана и Узбекистана, но и во всем Центрально-Азиатском регионе.

Одной из основных причин возникновения этно-демографиче- ских противоречий в отношениях между Узбекистаном и Кыргызстаном является наличие на территории последнего двух узбекских анклавов — Сох и Шахимардан численностью, по разным данным, от 40 до 50 тыс. человек каждый67. В свою очередь и в Узбекистане имеется кыргызский анклав — село Барак, относящееся к сельской управе Ак-Таш Кара-Суйского района Ошской области, с населением около 600 человек68. Вышеперечисленные анклавы оторваны от основной территории своих государств, что создает значительные трудности для их населения в плане свободного и безопасного перемещения, а также перевозки грузов через данные территории. Стороны неоднократно пытались решить данную проблему, однако их подходы к решению этой проблемы существенно различаются.

Узбекским руководством предпринимались попытки заключить со своими кыргызскими коллегами соглашение об обмене территориями с тем, чтобы анклав Сох был присоединен широкой полосой земли к основной территории Узбекистана. В обмен Кыргызстану предлагалось передать южную часть Соха. Однако кыргызская сторона считает для себя невыгодным заключать подобное соглашение, т. к. в этом случае два района страны — Лейлекский и Баткенский — почти полностью будут отрезаны от остальной территории государства. Вопрос обостряется еще и тем, что в Сохе открыты нефтяные месторождения. В настоящее время наблюдается насильственный захват некоторых месторождений как с той, так и с другой стороны. Причем Узбекистан, имея более мощные вооруженные силы, активно пользуется этим, используя свое преимущество как элемент силового давления на руководство Кыргызстана.

Следует отметить, что в последнее время в решение данной проблемы может вмешаться новый фактор, который проявился в ходе «цветных революций» в Кыргызстане 2005 и 2010 гг. Известно, что общая численность узбекского населения в Кыргызстане составляет более 800 тыс. человек69, что составляет около 14 % всего населения страны. Узбекская диаспора, являющаяся второй по численности этнической группой в Кыргызстане, в основном, проживает в Ошской и Джалал-Абадской области на юге страны (примерно 90 % всей узбекской диаспоры). Известно, что основой событий весны 2005 г. стали серьезные проблемы в отношениях северных и южных областей Кыргызстана, а также тот факт, что так называемая «революция тюльпанов» зарождалась именно на юге страны. Таким образом, узбекская диаспора Кыргызстана оказалась в эпицентре этих событий, что не могло не сказаться на формировании ее позиции по отношению к происходящим событиям, а также на попытках использования сложившейся ситуации в своих интересах.

В последние годы наблюдался явный рост националистических настроений в узбекской диаспоре, проживающей на территории Кыргызстана. Ее представители, используя коррумпированность местных должностных лиц, стремятся занять ключевые посты в ряде отраслей экономики, торговли, сельхозпроизводства, в сфере обслуживания и особенно — в органах власти и управления. Появились организации, лидеры которых выдвигают требования об обязательной квоте для узбеков в парламенте и органах государственной власти, о необходимости законодательного закрепления поста губернатора Ошской области и мэра города Ош за лицами узбекской национальности.

Таким образом, в Оше в последние годы постепенно «скапливался горючий материал». После широкого участия населения южных районов республики в обеих кыргызских революциях 2005 и 2010 гг. активность различных политических группировок, как кыргызских, так и узбекских, стала явно нарастать. Причем любой инцидент с участием представителей двух этносов (даже дорожно-транспортное происшествие) мгновенно собирает десятки кыргызов и узбеков, готовых ринуться в бой. Впоследствии эта демонстрируемая сторонами «боеготовность» приводилась каждой стороной в качестве доказательств — то «кыргызских планов» по уничтожению узбеков, то «узбекских планов» по отделению Оша70.

Наиболее массовые конфликты между кыргызами и узбеками в Ошской и Джалал-Абадской областях Кыргызстана произошли в июне 2010 г. Тогда по официальной статистике погибли более 400 человек и около 2000 получили ранения, причем половина из них — огнестрельные71. К основным причинам этих конфликтов, согласно выводам Национальной комиссии, созданной в Кыргызстане для расследования событий 2010 г., следует отнести следующие:

слабость местной исполнительной власти, порой при полной деморализации правоохранительных органов;

попытки сторонников бывшего президента К. Бакиева установить полный контроль над южными районами республики;

стремление узбекской диаспоры во главе с К. Батыровым поддержать властных представителей нового правительства республики и получение при этом политических дивидендов для диаспоры (повышение статуса узбекского языка и введение квот для узбеков во властных структурах);

ответные меры кыргызского населения на действия К. Батырова (такие как тысячные митинги узбеков, создание штабов и специальных дружин для обеспечения безопасности кварталов, где проживают узбеки) и его призывы к узбекам активнее бороться за свои гражданские и политические права;

деятельность исламских экстремистов из Движения «Талибан», Исламского движения Узбекистана, Объединенной таджикской оппозиции;

предел собственности между криминальными структурами .

Следует отметить, что руководство Узбекистана, с первых дней

трагедии призывавшее не вмешиваться во внутренние дела Кыргызстана, проявило в оценке этих событий весьма взвешенную пози

цию, попутно не забыв обвинить во всем некие «третьи силы». Так, президент Республики Узбекистан И. Каримов, выступая 21 сентября 2010 г. на пленарном заседании Генеральной Ассамблеи ООН, заявил: «У нас есть все основания заявить, что сами кыргызы и многочисленная узбекская диаспора, проживающая на юге республики, стали заложниками глубоко продуманной и хорошо организованной акции со стороны третьих сил». С этим утверждением согласны и другие руководители страны, которые также утверждают о причастности к этим событиям неких третьих сил в лице таджикских снайперов, американских и российских спецслужб. Однако в ходе расследования, проведенного Национальной комиссией, эти сведения

73

документально не подтвердились .

В межгосударственных отношениях Узбекистана с Таджикистаном основной проблемой, вызывающей рост сепаратистских настроений в регионе, является затяжное решение узбекско-таджикских территориальных противоречий, о чем говорилось выше.

В кыргызско-таджикских отношениях проблема сепаратизма наиболее ярко проявляется при решении вопросов жизнедеятельности таджикских анклавов на территории Кыргыстана, которыми являются два села — Варух и Калача, население которых в общей сложности составляет примерно 60 тыс. человек. Несколько спорных земельных участков вокруг данного анклава и прилегающих к нему пограничных территорий издавна являются предметом жарких споров и рукопашных схваток киргизов и таджиков. Главная причина этого — борьба за ресурсы, орошаемые земли и поливную воду. Причем таджики считают, что эта часть Баткенской области издавна принадлежала им, а кыргызы утверждают обратное. Процессы, происходящие на этой территории, плохо отслеживаемы, что создает благоприятную почву для распространения радикальных настроений.

В 1989 г., еще при советской власти, на почве территориальных претензий здесь произошли кровавые столкновения, которые привели к человеческим жертвам. Тогда лишь прямым вмешательством Центра удалось погасить очаг межэтнической войны. Причем, если в советские и первые годы постсоветского периода киргизско-таджикская граница оставалась практически прозрачной и никем не охранялась, то сегодня граница двух стран имеет около 70 спорных участков, которые усиленно охраняются этническими формированиями с обеих сторон. Ситуация демонстрирует наличие сразу нескольких проблем: водных и территориальных споров, вопросов незаконного использования пастбищ и массовой вырубки арчовых лесов. Стороны не раз пытались решить данную проблему путем обмена территориями, однако к положительному решению не пришли.