Сутью принципа национального режима является обязательство государств обеспечить положение, когда иностранные граждане и юридические лица располагают такими же правами и обязанностями, которыми наделены в каждой данной стране ее собственные субъекты права, хотя сугубо внешнее восприятие рассматриваемого термина внушает мысль, что в силу принципа национального режима лицо должно обладать таким же статусом, которым оно располагает в своем родном - отечественном, национальном - государстве.

Так, в деле "Раздел 211 сводного Закона об ассигнованиях 1998 г." (ЕС v. США), являющемся исключительным в том смысле, что оно представляло собой первый спор, рассмотренный ВТО за почти 45-летнюю историю торговых санкций в отношении Кубы, одним из основных вопросов, разрешаемых апелляционным органом, был вопрос о национальном режиме по ст. 3 ТРИПС <1>. Его суть такова: разд. 211 Сводного закона об ассигнованиях (далее - разд. 211) был принят в 1998 г. в ответ на определенные действия со стороны Правительства Кубы. Раздел 211 предусматривал, что права на товарный знак и торговую марку, по существу, не могли быть принудительно осуществлены в отношении товарных знаков и марок, конфискованных Правительством Кубы. Раздел 211 был применен в двух решениях суда в США в отношении торговой марки Havana Club. Раздел 211(a)(2) запрещал судам США признавать, принудительно осуществлять или иным образом придавать юридическую силу любым правопритязаниям на основании общего права или регистрации определенными лицами в отношении конфискованных фирменных наименований и товарных знаков. Раздел 211(b) запрещал признавать, принудительно осуществлять или иным образом придавать юридическую силу договорным правам в отношении такой собственности. Краеугольным в данном споре был вопрос: имеют ли право США в соответствии с ТРИПС отказать в праве владения товарными знаками определенным иностранным владельцам прав интеллектуальной собственности, которые США считают конфискованными? Апелляционный орган постановил, что, поскольку разд. 211 относится к владению, а ст. ст. 15, 16 и 42 ТРИПС содержат положения о правах, предоставляемых владельцам, разд. 211 не нарушал этих положений. Статья 6-quinquies Парижской конвенции (инкорпорированная на основании ст. 2.1 ТРИПС) говорит о форме защиты, а не о возможности защиты и, таким образом, также не нарушается разд. 211. По мнению апелляционного органа, вопросы в области "прав владельцев" подпадают под действие национального законодательства. Такая позиция апелляционного органа говорит о большом уважении, с которым арбитры относятся к дискреционным полномочиям членов ВТО.

--------------------------------

<1> Доклад апелляционного органа принят ОРС ВТО 1 февраля 2002 г. (см.: United States - Section 211 Omnibus Appropriations Act of 1998. WT/DS17/AB/R).

В соответствии со ст. 6-quinquies "B" другие страны вправе отказать в регистрации только при наличии строго ограниченных обстоятельств, например, когда торговый знак нарушает ранее зарегистрированные права третьих лиц и т.д. Вместе с тем в той степени, в какой это разделение присутствует в самом тексте ТРИПС, вопрос о его применении остается на усмотрение третейских групп и апелляционного органа. В данном случае апелляционный орган пришел к выводу, что разд. 211 нарушает правила о национальном режиме, предусмотренные ст. 3 ТРИПС, в силу своей направленности против граждан Кубы в качестве первоначальных владельцев, а также положения Парижской конвенции, инкорпорированные посредством ст. 2.1, в силу предусмотренных этим разделом дополнительных процедурных требований для определенных иностранных лиц. Апелляционный орган тем самым подтвердил, что национальный режим является основополагающим принципом ТРИПС <1>.

--------------------------------

<1> См.: Смбатян А.С. Международные торговые споры в ГАТТ/ВТО: избранные решения (1952 - 2005 гг.).

Выше, в разделе о недискриминации, указывалось на нередко встречающиеся в литературе утверждения о том, что международное право "не включало в себя запрета на дискриминацию иностранцев по сравнению с собственными гражданами и юридическими лицами", которые способны посеять немало превратных представлений. Если в сути принципа международного права видеть только установление запрета, то, возможно, приведенное суждение может показаться не столь уж неверным. Однако в такой же мере оправдан взгляд на принцип и с другой стороны: конструирование с его помощью "проспективного" содержания, т.е. связывание содержания принципа с наличием позитивной обязанности по введению государством уравнивания в положении иностранцев с отечественными субъектами права. В этом смысле доказательства присутствия в международном праве подобных норм датируются весьма ранними периодами развития человеческого общества. Так, еще в Древней Греции между городами-государствами (полисами) заключались соглашения - исополитии, основным назначением которых было установление благоприятных условий взаимной торговли путем предоставления гражданам договаривающихся государств прав местных граждан на заключение сделок и других действий согласно местным обычаям <1>. К тому же принцип национального режима именно как руководящая норма международного экономического и международного торгового права, в частности, может квалифицироваться в качестве реализации принципов jus commercii ("свободы торговли"), развития торговли, а ныне - принципа либерализации торговли. Это подтверждают современные источники правового регулирования международной торговли (в широком значении) - международные договоры в области торгово-экономических отношений, которые активно используют принцип национального режима в качестве фундаментальной основы многостороннего и двустороннего сотрудничества государств и международных организаций в самых разнообразных направлениях и сферах мировых экономических связей: торговле, мореплавании, инвестировании, научно-техническом, производственном и промышленном сотрудничестве. Расхождения между действительностью и утверждениями о неизвестности международному праву запрета на дискриминацию иностранцев по сравнению с собственными гражданами подтверждают и иные многочисленные факты, к которым прежде всего относится анализ правил поведения, действовавших в современную некоторым классикам международного права эпоху, которые содержались в их трудах. В частности, еще Г. Гроций в своем труде "О праве войны и мира" писал: "...общее право относится... к действиям, которые тот или иной народ предоставляет всем иностранцам наравне со своими гражданами. Ибо при этом, если один какой-либо народ исключается, то ему этим причиняется несправедливость" <2>. Другой виднейший представитель международно-правовой науки прошлого Э. де Ваттель отмечает основные начала, которые являются решающими при подходе государств к иностранцам, - человечность и справедливость. Он указывает: "...даже в тех странах, на территорию которых иностранец может свободно вступить, полагают, что суверен допускает его под тем молчаливым условием, что иностранец будет подчинен законам (имея в виду общие законы, существующие для поддержания правопорядка и относящиеся не только к гражданину или подданному данного государства)... Иностранец... не может нести повинности, которые непосредственно связаны с качеством гражданина..." <3>. Заметим, что ни Г. Гроций, ни Э. де Ваттель не возводили правила об уравнивании иностранцев с национальными гражданами в ранг принципов "права народов". Между тем в Латинской Америке в законах и даже конституциях многих государств было закреплено положение о том, что применяемый в отношении иностранных инвесторов национальный режим отвечает требованиям международного права. Нормы о защите прав нерезидентов в рамках национального режима сформулированы в заключительном документе I Международной конференции американских государств (Вашингтон, 1889 г.), а также в Конвенции о правах и обязанностях государств, принятой на VII Международной конференции американских государств (Монтевидео, 1933 г.) <4>. Так создавалась практика "национального режима" в конфигурации "национального минимального стандарта", в основе которой лежала "доктрина Кальво". В противовес конструкции международного минимального стандарта она вводит понятие национального стандарта, суть которого определяется принципами государственного суверенитета. В результате иностранцы, проживающие на территории принимающей страны, вправе требовать равного с гражданами этого государства положения, но не более благоприятного, чем у их собственных граждан <5>. Изложенное доказывает, что современное международное право, по крайней мере в масштабах регионального его измерения, не было чуждо принципу национального режима в экономических отношениях.

--------------------------------

<1> См.: Курс международного права: В 7 т. / Отв. ред. И.И. Лукашук. Т. 4. С. 213.

<2> Гроций Г. О праве войны и мира: три книги, в которых объясняются естественное право и право народов, а также принципы публичного права / Пер. с лат. А.Л. Сакетти; под общ. ред. С.Б. Крылова. М., 1994. Кн. 2. С. 213.

<3> Ваттель Э. де. Право народов или принципы естественного права, применяемые к поведению и делам наций и суверенов. М., 1960. С. 271.

<4> См. об этом: Энциклопедия инвестора. URL: http://investments.academic.ru/1146 (дата обращения: 26.04.2015).

<5> См.: Витцтум В.Г. и др. Указ. соч. С. 641. Добавим, что на протяжении многих лет доктрина "национального стандарта" ревностно отстаивалась странами Латинской Америки и впоследствии была воспринята без изменений Инвестиционным кодексом стран Картахенского договора. Кроме того, отголоски этой теории встречаются в международно-правовой позиции ставших независимыми стран Азии и Африки (см.: Энциклопедия инвестора).

Что же касается его универсального фундамента, то в прошлом ГАТТ-1947, а ныне ГАТТ-1994 характеризуются прямым закреплением принципа национального режима. В ст. III "Национальный режим в отношении внутреннего налогообложения и регулирования" expressis verbis предусматривается: "Товарам, происходящим из территории какой-либо Договаривающейся Стороны и ввозимым на территорию другой Договаривающейся Стороны, должен быть предоставлен режим не менее благоприятный, чем режим, предоставленный аналогичным товарам национального происхождения в отношении всех законов, правил и требований, относящихся к их внутренней продаже, предложениям на продажу, покупке, перевозке, распределению или использованию" (п. 4). Тот же подход характерен и для других международных договоров пакета ВТО - ТРИМС, ТРИПС, ГАТС <1>. Из этого следует, что уяснение содержания анализируемого принципа иногда может оперировать и другой терминологией: "режим, не менее благоприятный", что зафиксировано и в ходе процедур по разрешению споров в ГАТТ/ВТО. Основываясь на анализе практики ОРС ВТО, А.С. Смбатян отмечает, что толкование равноправного режима в контексте равенства конкурентных возможностей в первый раз было четко сформулировано группой при рассмотрении дела "США - Раздел 337", впоследствии его придерживались в целом ряде докладов в рамках ГАТТ и ВТО <2>. Так, пишет автор, "в докладе третейской группы по делу "США - Раздел 337" разъясняется характер требования "не менее" благоприятного режима по ст. III:4, который, по мнению группы, является абсолютным. Эти слова можно найти в тексте Генерального соглашения и более поздних соглашений, которые были заключены в рамках ГАТТ в качестве основополагающего принципа равенства режима импортированных товаров по сравнению с режимом, "который предоставляется... отечественным товарам, на основании стандарта национального режима в соответствии со статьей III" <3>.

--------------------------------

<1> См.: International Investment Instruments: A Compendium. Vol. I. N.Y.; Geneva, 1996. P. 279 - 283, 285 - 323, 337 - 371; Treaty Series. Vol. 1868. N.Y., 1998. P. 186 - 200.

<2> Так, в заявлении апелляционного органа в докладе по делу "Япония - Алкогольные напитки" в связи с тем, что "статья III накладывает на членов ВТО обязательство обеспечить равные условия конкуренции между импортированными и отечественными товарами", Группа отметила, что стандартом фактического равенства конкурентных условий на внутреннем рынке является стандарт национального режима, который установлен не только в общем виде ст. III, но и более детально в отношении стандарта "менее благоприятного режима" в ст. III:4. Толкование равноправного режима в контексте равенства конкурентных возможностей см.: Доклад группы: Canada - Import, Distribution and Sale of Certain Alcoholic Drinks by Provincial Marketing Agencies. Adopted on February 18, 1992. BISD 39S/27. P. 5.12 - 5.14, 5.30 - 5.31; US - Malt Beverages. BISD 39S/206. P. 5.30; US - Gasoline. WTO/DS2/R. P. 6.10; Canada - Periodicals. WT/DS31/R. Adopted on June 30, 1997. Para. 75; Bananas III. WT/DS27/R. Paras. 7.179, 7.180.

<3> Смбатян А.С. Международные торговые споры в ГАТТ/ВТО: избранные решения (1952 - 2005 гг.).

Еще об одном "перекосе" в подходах к принципам национального режима, наибольшего благоприятствования, недискриминации, взаимности и др. стоит сказать отдельно. Дело в том, что иногда в последних усматриваются не принципы международного торгового права и соответственно основа регулирования международных отношений в сфере торговли и связанных с ней операций, а "методы сопоставления условий" во внутреннем праве государств, когда речь идет о правовом положении иностранных субъектов частного права. Такой взгляд относит указанные принципы к "принципам-методам сопоставления и выравнивания условий" <1>. В частности, в одной из публикаций В.М. Шумилов, в некоторой степени находясь в противоречии сам с собой, пишет: "В качестве метода обеспечения, реализации всех или многих принципов используются особые специальные принципы-методы, принципы-стандарты: принцип экономической недискриминации (или принцип недискриминации в торговле), принцип наибольшего благоприятствования (правильнее было бы называть его принципом предоставления режима наибольшего благоприятствования), принцип предоставления национального режима, принцип преференций (или принцип предоставления преференциального режима). Без этих принципов организация международной торговли и стабильный правопорядок были бы невозможны (выделено нами. - Л.А.)" <2>. Нельзя не подчеркнуть в связи с этим, что действительно, без принципов как юридических норм особого порядка (правовых принципов в собственном смысле, а не методов или стандартов) ни организация международного сотрудничества, ни тем более правопорядок, особенно его "стабильность", не могли бы состояться.

--------------------------------

<1> Шумилов В.М. Международное экономическое право: Учебник. 3-е изд. Ростов н/Д, 2003. С. 167 - 169. В более поздней своей работе автор продемонстрировал развитие своего подхода к конструированию принципов, распространив его и на международное право в целом, и на международное экономическое право, и на отдельные его составляющие, например международное финансовое право. В этом случае автором предлагаются две категории принципов: 1) "принципы, имеющие материальное или процессуальное содержание" (например, принцип государственного суверенитета в отношении национальных финансов или финансовой системы, принцип свободы выбора платежно-расчетных систем, принцип льготного кредитования развивающихся стран и др.); 2) принципы, выполняющие "роль метода сопоставления и уравнивания условий, предоставляемых одним субъектом МП другому субъекту МП, его субъектам, лицам и вещам", куда включены те же принципы национального режима наиболее благоприятствуемой нации и т.д., а также принцип недискриминации (см.: Шумилов В.М. Международное финансовое право. М., 2004. С. 121, 122).

<2> Шумилов В.М. Феномен права ВТО и законодательство России. С. 88 - 106.

Еще существеннее здесь то, что в свете подобных утверждений принцип национального режима, к примеру, выступает не основополагающей нормой межгосударственных торговых и иных экономических отношений (принципом), в силу которой имеет место юридическое обязательство по обеспечению во внутригосударственной сфере уравнивания иностранных участников международного торгового оборота с собственными гражданами и юридическими лицами, а характеризуется качеством отдельно взятого положения внутригосударственного права. Оценка вышеприведенных соображений сложна. С одной стороны, автор данного суждения, безусловно, прав, усматривая в национальном режиме предписание, в силу которого во внутреннем правопорядке конкретной страны устанавливается уравнивание прав национальных и иностранных субъектов. При этом, однако, аналогичное правило действует и в других национальных системах, так или иначе являя собой результат согласования воли субъектов международного права, выраженного в нормах международного договора, которая в конечном итоге и направлена на создание единообразного подхода в рамках формирования национально-правового регулирования по тому или иному вопросу. С другой же стороны, рассмотрение предписаний о национальном режиме лишь как "внутреннего режима", т.е. комплекса внутринациональных норм, лежащих в основе возникновения и функционирования соответствующих правоотношений, изолировано от международной системы общественных отношений и их регламентации означает обход массы международно-правовых договоров (как много-, так и двусторонних), в которых зафиксированы положения о национальном режиме, что по меньшей мере необъективно.

В то же время здесь как будто бы наличествует и явный парадокс: принцип национального режима - это принцип международного экономического, торгового (т.е. публичного) права, и в то же время он закреплен в национальных актах, особенно для целей регулирования отношений частноправового характера. Однако это противоречие кажущееся - при должном анализе оно исчезает. Дело в том, что принцип национального режима, закрепленный как таковой, допустим, в договорных источниках международного права, образует международно-правовое обязательство для всех субъектов, участвующих в соглашении, по введению в их внутригосударственную практику одного и того же "мерила" - такого "режима" в области, например, внешнеэкономической деятельности, который состоит в уравнивании собственных участников этой деятельности и участников из других договаривающихся государств. Таким образом, национальный режим, устанавливаемый конкретным государством в пределах собственной территории, суть порождение и форма исполнения им своего международно-договорного обязательства. Когда же национальный режим закреплен во внутреннем праве отдельных государств в "бездоговорном порядке", т.е. без учета международных соглашений, связывающих участников международного общения, то это, думается, как раз и доказывает действенное влияние международной практики на практику внутреннюю. В подобного рода односторонних действиях государств, предпринимаемых наряду с существованием соответствующей нормы как положения, признаваемого в международно-правовом порядке и закрепляемого в широком договорном масштабе, подтверждается существование данного правила поведения как нормативного принципа регулирования международных (межгосударственных) торговых отношений. Подчеркнем, что как само данное обстоятельство, так и проявляющийся при этом аспект взаимодействия международного и внутригосударственного права применительно к принципу национального режима, другим принципам права ВТО и вообще международной торговли в рассуждениях многих упускаются из виду.

Помимо важности вопроса о природе, квалификации и месте принципа национального режима в регулировании ВТО торговли товарами и услугами, а также иных отношений в многосторонней торговой системе, не менее значительной выступает проблема современного понимания его содержания. В нынешних условиях международно-правовая основа товарооборота и иных международных обменов в разнообразных областях подверглась существенным корректировкам и детализации, что не замедлило сказаться и на внутригосударственной сфере регламентации. Речь идет о том, что, как подчеркивалось ранее, на основе принципа национального режима государства обязаны установить такое положение для иностранных лиц, которое свойственно для их собственных субъектов права. При этом, однако, допускаются некоторые ограничения.

Современные тенденции в конкретизации юридического содержания принципа национального режима касаются именно последних. Так, в рамках международной торговли и иных форм международного экономического сотрудничества государств их право на формулирование изъятий из-под действия принципа национального режима подвергается сужению посредством многостороннего или двустороннего согласования. В частности, в международно-правовом масштабе постепенно вырабатывается единообразие представлений о содержании анализируемого принципа за счет обращения к характеру ограничений, подлежащих установлению со стороны государств в их внутреннем праве. Это предметно обеспечивается путем создания перечня мер или критериев таких мер, которые несовместимы с национальным режимом. Так, ст. III ГАТТ-1947/1994, ст. 2 ТРИМС, ст. XVII ГАТС, ст. ст. 5 и 10 Договора к Энергетической хартии 1994 г. <1> и т.п. оперируют именно таким пониманием принципа национального режима, которое предполагает использование не любых, а строго соответствующих такой "совместимости" внутригосударственных мер. К "запрещенным" мерам относится требование о включении местного компонента (о закупках продукции на местном рынке или привлечении рабочей силы в определенных количествах или пропорциях и т.п.); сбалансированности торговли (ограничении импорта); ограничении доступа к иностранной валюте; ограничении экспорта; сбалансированности поступлений и расходов в иностранной валюте.

--------------------------------

<1> Российская Федерация некоторое время осуществляла временное применение Договора, а затем заявила о намерении отказаться от участия в нем.

Крайне интересен вопрос о сочетании принципов наибольшего благоприятствования, национального режима и принципа взаимности. В международно-правовых изданиях западных стран, как уже упоминалось, принцип наибольшего благоприятствования иногда дополняется принципом национального режима, характеризующимся тем, что импортные или экспортные ограничения, например количественные ограничения торгового оборота (ст. XI ГАТТ), допускаются только в том объеме, в котором они действуют в отношении третьих государств. В силу этого, как указывается в литературе, "принцип взаимности, прямо упомянутый в преамбуле ГАТТ и ВТО, практически не может быть осуществлен в действительности, поскольку торговые партнеры как раз стремятся к тому, чтобы получить торговые или конкурентные преимущества. Поэтому из принципа взаимности можно вывести только требование "честной игры" (fair play) как выражение принципа добросовестности" <1>.

--------------------------------

<1> См.: Витцтум В.Г. и др. Указ. соч. С. 673.

В практике международной торговли товарами или услугами, правами интеллектуальной собственности в рамках ГАТТ/ВТО при возникновении и разрешении споров центральным вопросом выступает, как правило, выявление нарушений режимов недискриминации, наибольшего благоприятствования и национального режима. В связи с этим ключевым для торговли, например, товарами является выяснение следующих аспектов: 1) соблюден ли принцип наибольшего благоприятствования по ст. I ГАТТ или национального режима по ст. III ГАТТ; 2) в равной ли мере для всех действует доступ на рынок; 3) что подразумевается под категорией "аналогичные товары"; 4) каково содержание понятия "аннулирование и/или сокращение преимуществ" по ст. XXIII ГАТТ.

Достаточно сложной и практически неотъемлемой от существа определения, соблюден ли принцип наибольшего благоприятствования в условиях сравнения режимов для иностранных товаров между собой или иностранных и национальных товаров применительно к принципу национального режима, является проблема "аналогичности" товаров или услуг. Показательно дело, рассмотренное с учетом действовавшего механизма разрешения споров в ГАТТ третейской группой еще до образования ВТО.

В частности, 8 июля 1979 г. Правительство Испании ввело в действие Королевский указ N 1764/79 (далее - Указ N 1764/79), в соответствии с которым тарифный режим и тарифная классификация, применяемые к импорту сырых зерен кофе (CCCN 09.01), были изменены начиная с 1 марта 1980 г. Сырые зерна кофе, которые до этой даты поступали на таможенную территорию Испании под одним наименованием, были подразделены на пять тарифных категорий, облагаемых пошлиной по различным ставкам: "колумбийский мягкий" - 0% (без пошлины); прочие "мягкие" - 0% (без пошлины); "непромытый" арабика - взимание адвалорной пошлины в размере 7%; робуста - взимание адвалорной пошлины в размере 7%; прочие - адвалорная, 7%.

До вступления в силу Указа N 1764/79 импорт сырых зерен кофе в Испанию облагался адвалорной пошлиной по ставке 25% в силу Королевского указа от 30 мая 1960 г. N 999/60, которая была впоследствии снижена до 22,5%. Указом от 17 ноября 1975 г. N 13/75 Испания освободила импорт некоторых продуктов питания, включая сырые зерна кофе, от таможенных пошлин в случае, если они импортировались через государственную торговую систему. На всем протяжении членства Испании в ГАТТ таможенные пошлины на сырые зерна кофе не фиксировались и, таким образом, не включались в Перечень XLV уступок Испании по ГАТТ.

В тот же день, 8 июля 1979 г., испанские власти опубликовали Королевский указ N 1765/79, предусматривающий, что с 1 марта 1980 г. импорт сырых зерен кофе не будет включаться в систему государственной торговли и его продажа и покупка передаются частным организациям. До этого импорт сырого кофе в Испанию был монополией Главного управления снабжения и транспорта (CAT), которое также обладало исключительной монополией в отношении внутренних поставок. В соответствии с режимом государственной торговли и поставок на национальный рынок использование купажированных сортов в Испании было запрещено и купля-продажа кофе осуществлялась исключительно под названиями Superior, Regular и Popular, что более или менее соответствовало сортам "мягкий", "непромытый" арабика и робуста соответственно. Главное управление снабжения и транспорта также устанавливало систему максимальных официальных цен на каждый из этих сортов кофе.

Импорт в Испанию сырого кофе демонстрировал очевидную тенденцию к росту в течение 1967 - 1979 гг., что привело к удвоению объема и десятикратному росту в ценовом выражении. При этом состав поставщиков менялся, но всегда включал как Бразилию, так и Колумбию, хотя ни та ни другая страна не были основными поставщиками, испанский импорт сырого кофе из Бразилии состоял почти целиком из "непромытой" арабики.

Реагируя на меру, введенную Испанией, Бразилия в информационном письме от 13 сентября 1979 г. сообщала, что новый Закон, принятый Испанией, вводит определенные изменения тарифного режима в отношении импорта сырых зерен кофе, в соответствии с которыми импорт в Испанию сырых недекафинированных зерен кофе сортов "непромытый" арабика и робуста (тариф N 09.01A) облагается пошлиной по менее благоприятной ставке, чем "мягкие" сорта кофе. До введения в действие этого Закона Испания не применяла различий в тарифных режимах в отношении импорта сырых зерен кофе. В качестве одного из поставщиков кофе в Испанию Бразилия была озабочена дискриминационным характером новых тарифных ставок. После того как консультации не привели к удовлетворительному урегулированию спора между сторонами, Бразилия воспользовалась ст. XXIII:2 ГАТТ и подала запрос о рассмотрении этого вопроса Третейской группой.

Представитель Бразилии утверждал, что в результате введения 7-процентной тарифной ставки на импорт сырых недекафинированных зерен кофе групп "непромытый" арабика и робуста при одновременном предоставлении беспошлинного режима для кофе других групп новый тарифный режим Испании становился дискриминационным по отношению к Бразилии, которая экспортирует в основном сорта "непромытый" арабика и робуста, что является нарушением ст. I:1 Генерального соглашения, в соответствии с которой "любое преимущество, благоприятствование, привилегия или иммунитет, предоставляемые любой Договаривающейся Стороной любому товару, происходящему из... любой другой страны, должны немедленно и безусловно предоставляться аналогичному товару, происходящему из... территорий всех других Договаривающихся Сторон".

В связи с этим представитель Бразилии отметил, что, как и Испания при ранее действовавшем тарифном режиме, ни одна из Договаривающихся Сторон не проводила в своих таможенных режимах дискриминации между "сортами" или "группами" кофе <1>.

--------------------------------

<1> См.: Смбатян А.С. Международные торговые споры в ГАТТ/ВТО: избранные решения (1952 - 2005 гг.).