Для того чтобы лучше сориентироваться в антикоррупционном потенциале и многообразии соответствующих задач конституционно-правовой науки и законодательства, было бы логично обратиться к наиболее обобщенным взглядам на оптимальный дизайн национальных стратегий противодействия коррупции. Наложение структуры комплексной стратегии антикоррупционных реформ на структуру традиционного конституционного права способно дать наглядное представление о широте области их взаимного пересечения.

Представление о структуре конституционного права должно быть хорошо знакомо государствоведческой дискуссии и является более или менее стабильным результатом конвенции в данной области юридической науки. Разумеется, в разных правопорядках в силу единства базовых проблем властеотношений большинство вопросов этой структуры если не идентичны, то во многом сходны. По крайней мере это с уверенностью можно сказать о странах, принадлежащих одной правовой семье. Сравнение структуры национальных моделей конституционного права стран, относящихся к разным правовым семьям, показывает большие различия в формулировках и логике, последовательности и соотношении, а также актуальности различных правовых институтов. Между тем и эта особенность нигде не оставляет за бортом конституционного права различных по своему правовому строю государств классические проблемы властеотношений, которые оказываются в поле зрения юридических оценок.

В этой связи очевидно, что такое же отсутствие идентичности структуры антикоррупционных стратегий в разных странах никак не может говорить об отсутствии единства и цельности современного антикоррупционного знания. Несомненно, оно неполно, но так же, как неполно любое другое знание. Степень же его неполноты находится в зависимости от многих параметров, например, от текущих задач, которые ставятся перед наукой, количества вовлеченных в изучение проблемы научных школ, времени, прошедшего от начала диалога по данной теме, и т.д. Поэтому если постановка вопроса в зарубежной социологии о возможности построения некой системной государственной антикоррупционной стратегии насчитывает от силы несколько десятков лет, да и то с большой долей условности, было бы неоправданно предъявление претензий к подвижности структуры антикоррупционного знания при сравнении его развития в разных странах.

Тем не менее и в этой сравнительно молодой комплексной области знаний начинает выкристаллизовываться определенный фронт проблем, набор которых можно считать если не классическим, то, по меньшей мере, стандартным. Например, нас совершенно не должно вводить в заблуждение, что в странах с развитыми демократически институтами вопросы политической коррупции занимают сегодня весьма узкое место, как правило, - в связи с проблемами финансирования выборов и предотвращения незаконных лоббистских практик. Ключевое слово здесь - "сегодня". Абсолютное большинство проблем политической коррупции вроде патронажа или непотизма, характерных в настоящее время для авторитарных государств, были более чем знакомы демократическим странам в относительно недавнем прошлом. Вот что по этому поводу замечает Джеймс Скотт: "...следует отметить, что еще в середине 19 века для большей части Европы было характерно восприятие государственной должности как частной собственности... Их (государственные посты. - С.Ш.) можно было закладывать, давать в приданое и продавать на аукционе по высокой цене... Таким образом, еще сто лет назад европейские практики как дома, так и за границей не отличались от туземных практик в колониях настолько, чтобы у приезжего европейца возникли серьезные проблемы с усвоением местных порядков"*(48).

Да и сегодня вряд ли можно сказать, что политическая коррупция в странах западной демократии перестала быть актуальной проблемой. Несомненно, что коррупция здесь сильно эволюционировала за полтора века, частью приобретя респектабельные формы гонораров юристов или сложной интеракции депутатов со своими предвыборными спонсорами*(49), а частью мигрировав в бизнес-среду, где неолиберальная экономика продолжает давать массу возможностей развивать деловые практики, которые на государственной службе являлись бы преступными. Следовательно, актуальность различных антикоррупционных проблем для их отражения в текущем законодательстве, действительно, может сильно варьироваться в различных странах в зависимости от степени укорененности там демократических институтов, экономического развития и т.д. В текущем антикоррупционном дискурсе на поверхности могут лежать разные вопросы, однако структура комплексного современного научного знания о базовых проблемах противодействия коррупции все больше приобретает черты стабильности и цельности.

Далее. Поскольку мы задались целью определить область пересечения со структурой конституционного права антикоррупционных проблем, необходимо избрать для них некую объединяющую категорию, которая была бы не только информативна, но принципиально сравнима с отраслью права, отраслью законодательства, отраслью правового знания или учебной дисциплиной, так как конституционное право может являться нам во всех этих ипостасях, раскрывая особенности своей структуры.

В какой же форме может быть выражено это обобщенное видение систематики противодействия коррупции, если антикоррупционное законодательство разных стран не может дать нам об этом адекватного представления в силу существенных различий, а наука о противодействии коррупции носит междисциплинарный характер? В таких условиях наиболее релевантным способом определить структуру "стандартного", "традиционного" антикоррупционного материала, который бы не слишком зависел от национальных особенностей разных правопорядков, было бы обращение к универсальным антикоррупционным стратегиям, которые разрабатывались в разное время под эгидой международных правительственных и неправительственных организаций для выполнения своих уставных задач.

Предваряя сомнения некоторых наблюдателей о том, что советы таких организаций бывают порой тенденциозными и часто служат орудием в руках отдельных международных союзов, стран или даже корпораций в их конкурентной борьбе, укажем, что, несмотря на наличие определенных оснований так полагать*(50), ничто не мешает нам относиться к результатам таких исследований со скепсисом, принимать или не принимать их во внимание, а также отсеивать идеологию и субъективные оценки и толкования полевых данных от достоверных научных доказательств. Кроме того, мы вполне можем сделать набор источников информации в достаточной степени репрезентативным, а их подбор вызывающим доверие, чтобы улавливать тенденции. В нашем случае этой тенденцией будет представление о примерной структуре современной антикоррупционной стратегии, которая была бы универсальной (т.е. пригодной для разных стран) и комплексной (т.е. включающей все наиболее полезные для этого институциональные инструменты).