Среда, 27.11.2024, 00:39
Приветствую Вас Гость | RSS



Наш опрос
Оцените мой сайт
1. Ужасно
2. Отлично
3. Хорошо
4. Плохо
5. Неплохо
Всего ответов: 39
Статистика

Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0
Рейтинг@Mail.ru
регистрация в поисковиках



Друзья сайта

Электронная библиотека


Загрузка...





Главная » Электронная библиотека » СТУДЕНТАМ-ЮРИСТАМ » Материалы из учебной литературы

Проблемы определения правового статуса народа маори в Новой Зеландии

Маори являются коренным народом островов Новой Зеландии и проживают там более тысячи лет как племя, объединяемое родственными связями, и экономикой, основанной на взаимопомощи и обмене дарами[1].

До прихода европейцев все экономические и социальные связи народа основывались на традиционной философии, основанной на признании связи между всем живым, исконной связи с богами, от которых произошёл весь народ, и священного характера всего живого и неживого в мире. Влияние человека на окружающую среду, и наоборот, носит как физический, так и духовный характер. Отсюда, экономика народа маори может быть названа «экономикой взаимодействия», что прямо противоположно «экономике использования» или «экономике эксплуатации».

Такая политэкономия «племенного коммунизма» или социокультурная «экономика взаимодействия» существовала в начальный период общения с европейцами в конце XVIII и начале XIX в. К 1820 г. маори обрабатывали свои земли и снабжали сельхозпродукцией растущие рынки Новой Зеландии и Тихоокеанских островов. Народ маори переживал период социального и финансового благополучия, поддерживал зарубежные связи и перенимал западные институты и практику (например, религию), не опасаясь угроз своему наследию и традициям. После периода жестокого межплеменного конфликта в 1820-1830 гг. племена признали необходимость национального единства, солидарности и мира для противостояния растущему влиянию западноевропейской культуры и технологий. Это привело к подписанию в 1835 г. Декларации независимости. Британский парламент признал Декларацию и флаг Новой Зеландии в 1836 г., а маорийские суда получили покровительство и защиту со стороны Королевского военного флота во всех морях. Через пять лет племена независимой и суверенной Новой Зеландии подписали Договор с Британской Короной, обеспечивающий племенам главенство и суверенитет, одновременно уступая Британии губернаторство (Договор Вайтанги). Согласно английской версии договора Британия получала абсолютные суверенные права над Новой Зеландий и народом маори. Понимание неравноправности отношений с Британской Короной и фактического контроля Британии над законодательством, юрисдикцией и другими социальными институтами вызвало протест, приведший в 1850-1860 гг. к «мушкетным войнам», закончившимся поражением коренного народа. В итоге, с конца XIX и до середины XX в. маори находились в состоянии покорённого народа. Экономическое господство новых поселенцев, подкреплявшееся законодательством, а также военной мощью и судебной властью, разрушило коллективную собственность на ресурсы, экспроприировало и приватизировало земли ранее занятые маори. Результаты такого экономического давления стали для маори роковыми. Социокультурное подавление народа маори оказалось ещё более разрушительным. Всё это привело не только к утрате земель и населения, но и к потере языка, культуры, философии и самобытности. К середине 1950-х гг. язык маори был умирающим, а народу угрожала опасность ассимиляции. Одновременно росло число европейских поселенцев.

После Второй Мировой войны начался беспрецедентный процесс миграции маори в города. Хотя это способствовало ассимиляции, но и познакомило традиционно изолированных и сельских маори с институтами, технологиями и возможностями послевоенной экономики. Маори становились всё более образованными, состоятельными и влиятельными и 1970-х гг. были названы годами их ренессанса. Борьба маори за свои права основывалась на требовании суверенитета, признания в качестве основополагающего документа Договора Вайтанги и требовании компенсации за ущерб вызванный нарушениями Договора в прошлом. В 1975 г. правительство создало Трибунал для рассмотрения нарушений Договора. Однако лишь с приходом к власти лейбористского правительства в 1984 г. Трибунал Вайтанги получил право ретроспективного рассмотрения случаев нарушения Договора вплоть до 1840 г. С 1985 г. правительство Новой Зеландии передало племенам сотни миллионов долларов как частичное возмещение за нарушения Договора Вайтанги[2].

В отличие от стран Американского континента и Скандинавских стран в Новой Зеландии правовой статус коренных жителей - маори - регулируется статутным правом, основа ему была заложена в 1840 г. заключением Договора Вайтанги. Позже на основе и во исполнение этого договора в статутные книги были включены многие другие акты, касающиеся исключительно маори или проведения различия между маори и пакеха (так маори называют европейцев). Однако следует отметить, что правительство постепенно изымало такие акты из статутных книг. Таким образом, ограничения на продажу маори спиртных напитков были отменены в 1958 г., а раздельная регистрация дат рождений и смерти - в 1961 г. Маори получили право выступать в качестве присяжных в 1961 г. причём, по заявлениям правительства Новой Зеландии большая часть статутного права, существующего до сих пор и применяемого исключительно к маори, касается земли маори (или родовой земли). Для такого положения вещей имеются свои причины и объяснения: во-первых, большей частью землями маори владеют семьи или подплемена, которые иногда насчитывают многие сотни и даже тысячи человек; во-вторых, земельное законодательство маори включает защитные положения по обеспечению их прав на родовые земли[3].

Кроме земельного законодательства маори, ныне действующие специальные законы направлены на то, чтобы исключить трудности в реализации прав маори. Примерами таких законов являются: Акт о расселении маори, Акт о благосостоянии маори, Акт о создании системы образования маори и Акт об институте искусств и ремёсел маори Новой Зеландии.

Вместе с тем следует подчеркнуть, что вышеуказанные правовые акты по своему содержанию и сущности были направлены, прежде всего, на то, чтобы в максимально короткий срок ввести маори в общие рамки британского права, которое применяется в Новой Зеландии, т.е. на адаптацию маори в новозеландское общество. Исходя из этого, особый статус маори предоставлялся лишь на ограниченный период времени или ограниченными способами. Так, английское уголовное и гражданское право применялись настолько полно, насколько позволяли полномочия правительства, фактически народ маори в некоторых районах в течение некоторого времени оставался за рамками британского права в силу их собственного права и обычаев. Одним из наиболее значительных исключений было право голоса. С 1867 г. Маори голосовали раздельно за 4 членов нижней Палаты (в которой всегда было около 80 мест для европейцев). С одной стороны это означало своеобразную уступку, с другой, она была недостаточна, в связи с ростом населения маори, однако они ревностно её охраняли, поскольку это сохраняло голос Маори в парламенте.

Существовало и несколько других правовых исключений, касающихся маори, которые представляли собой дискриминационные действия в пользу маори, однако они постепенно были отменены, поскольку предполагалось, что маори настолько ассимилировались, что более не нуждаются в защите.

На основании международных документов в Новой Зеландии в 1972 г. был принят «Акт о расовых отношениях»[4]. Основные положения Акта запрещают применять против любого лица расовую дискриминацию по признакам цвета кожи, расы или этнического или национального происхождения этого лица или любого его родственника или коллеги этого лица в отношении доступа к местам общественного пользования, транспортным средствам и удобствам, приобретения товаров и услуг, найма на работу, пользования землёй, обеспечения жильём или иного предоставления жилища. Заявления дискриминационного характера также считаются незаконными.

Разделы 3 и 4 Акта предусматривают незаконность деяний, если какое-либо лицо: а) отказывает в разрешении какому-либо другому лицу в доступе или в пользовании каким-либо местом общественного пользования или транспортным средством, к которому имеют доступ или могут пользоваться члены общества; б) отказывает какому-либо другому лицу в пользовании любыми удобствами в таком месте или транспортном средстве, какое предоставляется членам общества; в) требует от другого лица покинуть или прекратить пользоваться таким местом или транспортным средством или этими удобствами на основании цвета кожи, расы или этнической или национальной принадлежности этого лица или любого его родственника или любого сопровождающего его лица.

В разделе 5 всесторонне рассматривается дискриминация в области найма на работу: в нём охватывается дискриминация в области найма, увольнения, условий найма, условий труда и возможностей для подготовки и повышения по службе любого лица.

Раздел 6 предусматривает незаконность дискриминации в широкой области заключения договоров, касающихся земли, обеспечения жилищем и предоставления иного жилья. Этот раздел следует читать вместе с двумя положениями, включёнными в Законодательный Акт о собственности 1952 г., в соответствии с поправками к Законодательному Акту 1965 г.[5]

Одно из таких положений, раздел 33а, отменяет любые ограничения права распоряжаться собственностью на основании цвета кожи, расы или этнической или национальной принадлежности.

В разделе 9 Акта предусмотрено положение, которому организации маори придают большое значение в сообщениях, представляемых ими парламентскому комитету, который рассматривает законопроекты. Раздел 9, в частности, гласит: «Любое действие или бездействие, которое в противном случае представляет собой нарушение любого из положений разделов 4-7 настоящего Акта, не будет представлять собой такого нарушения, если: а) его совершили или не совершили, руководствуясь добрыми намерениями в целях оказания помощи или развития отдельных лиц или группы лиц определённого цвета кожи, расы или этнической или национальной принадлежности; б) эти группы лиц нуждаются или, если существуют достаточные основания полагать, что они нуждаются в такой помощи или развитии для достижения равноправия с другими членами общества»[6].

В последние годы ожесточённые споры об истории коренного народа маори ведутся в самой Новой Зеландии. В центре внимания остаются положения Договора Вайтанги и многочисленные случаи, рассмотренные Трибуналом Вайтанги[7]. С 1987 г. стало обычным и общепризнанным называть Договор Вайтанги основным конституционным документом Новой Зеландии, самым важным документом истории страны, наиболее значимым для создания государства Новая Зеландия и т.д.[8] Реакция населения на события 2003 и 2004 гг. поставила под сомнение политическую приемлемость таких высказываний.

Первым событием стало принятие Апелляционным судом решения о праве аборигенов, основанном на общем праве и на их обычном праве, на земли на морском побрежье и на морское дно. В июне 2003 г. Апелляционный суд решил, что Земельный суд народа маори обладает юрисдикцией по рассмотрению вопросов, связанных с обычным правом владения побережьем и участками морского дна. Действительность и рамки таких исков, основанных на обычном праве, должны определяться Земельным судом народа маори[9]. Процессуальной победой племён с острова Южный стало решение суда по делу «Генеральный прокурор против Нгати Апа»[10]. Племена обратились за судебной защитой после многих неразрешимых трудностей, связанных с процедурой получения разрешения на занятие аквакультурой на побережье и на морском дне в проливах Мальборо. Решение суда не подтвердило их обычных прав, а лишь позволило истцам представить свои доказательства Земельному суду, поскольку закон, аннулирующий такие права, отсутствует. Решение вызвало бурю протестов. Речь шла об угрозе всеобщей доступности пляжей в связи с претензиями маори на исключительные права на морское побережье[11].

Другим событием, вызвавшим оживлённые дискуссии о содержании Договора Вайтанги, стала речь лидера оппозиции Д. Браша «О национальности» в январе 2004 г.[12] Его высказывания о национальной принадлежности содержали критику того, что принято называть «расовыми привилегиями» народа маори, двойными стандартами в вопросе о гражданстве представителей маори и немаори и политикой двух культур, основанной на содержащемся в Договоре принципе партнёрства между Короной и народом маори. Правительство в ответ пересмотрело политику в области здраво - охранения, образования и развития потенциала маори, сменив основания этой политики с «расово-ориентированных» на «учитывающие потребности».

Споры в отношении Договора и историографии, используемой Трибуналом, затронули и академические круги. Уже давно нет критики в отношении отказа правительства от политики ассимиляции и интеграции, которой оно придерживалось до 1970-х гг.[13] После 1970-х гг. стала модной политика двух культур. Затем в 1980-х гг. судами и Трибуналом стал применяться термин «принципы Договора». Поскольку Парламент не смог определить термин «принципы Договора Вайтанги», суды каждый раз наполняли его смыслом, соответствующим целям принимаемых решений. Решения, основанные на «принципах», придали значение Договору, превратив его из «простой декларации» в квази-конституционный документ общенациональной важности.

В начале XXI в. распространение получила критика в адрес Трибунала Вайтанги с его «историко-правовыми аргументами» и «недостоверными» данными о действиях Короны в Новой Зеландии. Обвинения звучали по поводу использования Трибуналом устаревших норм общего права, что «восстанавливало древнюю историю утопического характера с элементами религии угнетённых и надеждами на возвращение в землю обетованную»[14]. В 2004 г. исследователь истории Трибунала Ж. Бёрнс в своей книге высказала предположение, что «попытки Трибунала писать историю являлись благородным, но тщетным экспериментом» и объяснялись склонностью Трибунала к решению дел в пользу маори[15]. Очевидно, что Трибунал рассматривал исторические эпизоды с точки зрения сегодняшнего дня, а это искажает достоверность фактов и делает принимаемые решения зачастую неадекватными и некорректными.

Со своей стороны сторонники практики Трибунала пытаются обосновать важность и актуальность правовых норм Договора для современного законодательства Новой Зеландии[16].

Закон 1975 г. учреждал Трибунал Вайтанги и законодательно признавал оба варианта Договора на языке маори и на английском частью законодательста Новой Зеландии. К сожалению, первый экземпляр Закона 1975 г. на языке маори содержал множество ошибок и упущений. Из раздела о гарантиях земельных прав исчезло слово «венуа» (земля). В какой-то степени это компенсировалось приобщением факсимильной копии оригинала к поправкам к Договору, принятым в 1985 г. В длинном названии Закона 1975 г. сказано о «принципах Договора Вайтанги». Это был первый случай, когда Парламент откликнулся на призывы народа маори «ратифицировать» Договор или, как минимум, адаптировать дух Договора к условиям конца ХХ в. Термин «принципы Договора Вайтанги» со временем оказался в центре внимания правоприменительной практики и заметно влиял на политические решения правительства. Слушания по делу Те Хапуа могут служить примером инкорпорации «принципов» в новозеландское законодательство. Меморандум Трибунала содержал настоятельную рекомендацию Министрам Короны внести коррективы в проект закона о государственных предприятиях до его внесения для рассмотрения в Палату представителей[17].

Изначально, при его образовании, Трибунал обладал лишь предполагаемой юрисдикцией. Он мог рассматривать лишь дела, возникшие после вступления Закона в силу 1 января 1976 г. В 1984 г. Трибунал приобрёл ретроспективную юрисдикцию в отношении нарушений прав маори действиями Короны за весь период, начиная с подписания Договора Вайтанги 6 февраля 1840 г.

Первым делом, рассмотренным Трибуналом в соответствии со своей новой юрисдикцией стала жалоба Муривенуа. Истцы и их представители привлекли внимание Трибунала к тому факту, что проект закона о государственных предприятиях предполагает вывести до конца 1986 г. из государственной собственности многие объекты, которые, как полагали истцы, должны быть возвращены им в качестве компенсации за доказанные нарушения Договора, допущенные Короной в прошлом. Основным аргументом истцов было требование возместить ущерб, причинённый неправомерными действиями Короны. Предполагалось, как потом оказалось совершенно правильно, что Корона не захочет ущемлять частные земельные интересы, и государственные предприятия могут быть приватизированы. Трибунал представил в Правительство Меморандум, в котором рекомендовал внести соответствующие изменения в законопроект. В результате, в третьем слушании в текст была включена фраза: «Ничто в данном Законе не означает, что действия Короны могут противоречить принципам Договора Вайтанги».

Расширительное толкование соответствующих статей принятого Закона Апелляционным судом впервые было применено по делу «Совет маори Новой Зеландии против Генерального прокурора» в 1987 г. Оно имело квазиконституционное значение[18]. Принципы Договора образовали в правовой системе Новой Зеландии целую систему современных правовых норм. По данным министра по делам развития маори, в 2001 г. существовало 32 парламентских закона по различным вопросам, содержавшие прямые ссылки на Договор и на его принципы, 24 доклада Трибунала Вайтанги и 40 решений судов общей и специальной юрисдикции принятых с 1988 по 2000 г. Члены Трибунала, приглашённые племенем Нгати Кури и другими племенами в связи с делом Те Хапуа, были группой высококвалифицированных специалистов, назначенных в 1986 г. по рекомендации министра по делам маори в соответствии с требованием о поликультурности данного органа. Ещё в 1985 г. поправка к Закону о Трибунале увеличила число его членов с трёх до семи, четверо из которых должны быть маори. Последующая поправка 1986 г. закрепила положение о том, что при подборе кандидатов в члены Трибунала министр по делам маори должен обращать внимание на необходимость поддержания партнёрских отношений между двумя сторонами Договора. Партнёрство, в частности, означает, что половина членов Трибунала или участников каждого слушания должны быть маори[19].

В последующем, опубликованные доклады Трибунала того периода всегда отражали мысль о необходимости диалога народов и культур. Признавалось, что дальнейшее развитие страны невозможно без выработки общей стратегии, основанной на уважении прав и интересов обеих этнических групп.

Форма и содержание заявления Трибунала по делу Те Хапуа были направлены на признание множественности равноценных культур, обращение к национальным символам продемонстрировало иное, отличное от официально признанного, мышление. Политика правительства, направленная на стирание расовых различий, ассимиляцию и интеграцию, проводившаяся с 1840 до начала 1970-х гг., исходила из представления о цивилизации и интеграции как об одностороннем процессе[20]. Маори учились у европейцев, европейцам нечего было узнать нового от маори. В соответствии с господствовавшими мнениями о том, что полезно для маори, государственная политика привела к уничтожению языка маори, их племенных и культурных знаний и традиций. Последние воспринимались как нечто отсталое, наследие «дикого прошлого», «несовместимое с современным миром». Коллективизм племенных сообществ маори требовалось заменить на индивидуалистическое представление о прогрессе. Политика разрушения «звериного коммунизма» реализовывалась и в решениях Земельного аборигенного суда. Данный Суд был образован рядом законов, принятых после 1862 г., с целью заменить обычно-правовое регулирование общинного землевладения на его индивидуальную форму в интересах поселенцев или представителей Короны[21]. Ассимиляция и воспитание индивидуализма были целями политики Короны в отношении маори во всех сферах: здравоохранение, образование, жилищные программы и криминальная юстиция.

Не стоит считать политику ассимиляции давним прошлым, когда имперские амбиции Британии разделялись поселенцами колоний, считавших себя «лучшей Британией в южных морях»[22]. Сэр А. Нгата, до 1943 г. представлявший в парламенте партию молодёжи, некоторое время являлся министром по делам аборигенов. Как и многие из лидеров аборигенов того поколения он был сторонником правительственной политики англоязычного образования детей маори. По его мнению, такое образование подготовит будущие поколения маори к жизни в условиях, где доминируют европейцы. Однако, в 1945 г., столкнувшись с неспособностью аборигенных детей при поступлении в начальную школу разговаривать на своём языке, он пришёл к выводу о необходимости сохранения аборигенной культуры, в том числе и языка, что должно обогатить страну множественностью культур и языков. В результате, ему удалось добиться от Комитета по языку маори принятия рекомендации об обязательном изучении в начальных классах языка коренных народов. Принимающие решения органы проигнорировали это мнение и рекомендации Комитета. Как высказался главный инспектор аборигенных школ г-н Бёрд: «Даже если в результате нашей образовательной политики оказалось, что маори утратили свой родной язык, следует помнить, что взамен они получили лучший в мире язык»[23]. Такая позиция господствовала до 1960-х гг., когда со стороны лидеров маори зазвучали обвинения в культурном геноциде.

Мнение о том, что власти Новой Зеландии должны нести ответственность за некий исторический «культурный геноцид» вызвало серьёзное недовольство в обществе. Ожесточённое сопротивление вызвало использование в докладе Трибунала Вайтанги в 1996 г. термина «холокост» в отношении политики колониального правительства в XIX в., когда велись войны, производилась конфискация земель и подавлялось пацифистское сопротивление маори такой политике[24]. Возмущение белого населения прозвучало и в ответ на выступление в 2000 г. Т Туриа, одного из руководителей партии маори, образованной для борьбы с законопроектом 2004 г. о прибрежных морских водах и морском дне. В 2000 г. Т. Туриа являлась помощником министра здравоохранения и в речи, обращённой к специалистам-психологам, она отметила негативные последствия прошлого культурного подавления для сегодняшнего состояния психического здоровья маори. В частности, она отметила: «Рассматриваете ли вы, например, последствия ущерба здоровью, причинённого колонизацией? В психологии существует понятие «нарушения, вызванные посттравматическим стрессом», а большая часть исследований в этой области посвящена еврейскому населению, пострадавшему во время Второй мировой войны. То же относится и к ветеранам вьетнамской войны. К сожалению, к этой категории не отнесены коренные жители, включая маори, пострадавшие в результате колониальной политики»[25].

Такие нападки на колониализм необычны, общественное мнение осудило Т. Туриа, а правительственные круги, начиная с премьер-министра, высказали свою озабоченность. С другой стороны, оживились нападки на «привилегии маори». Несмотря на неоспоримый факт того, что народ маори в значительной степени маргинализован и ущемлён в социально-экономической сфере, термин «привилегии маори» активно противопоставлялся малейшим попыткам неолиберальных правительств в 1980-х гг. признать историческую несправедливость и современное неравенство в положении народа маори.

В своём выступлении «О национальности» в 2004 г. Д. Браш поставил следующие вопросы: «Какую нацию мы хотим создать? Будет ли наше общество современным и демократическим, с единым для всех правлением в мононациональном государстве? Или мы будем нацией, разделённой по расовому признаку, с двумя правовыми системами, двумя гражданствами к чему нас ведёт лейбористское правительство?»[26].

Далее он привел слова губернатора Хобсона, с которыми он обратился к лидерам племён при подписании Договора в 1840 г.: «He iwi tahi tatou». Точное значение и смысл, вкладывавшийся Хобсоном в эти слова, в последующем на церемониях празднования Дня Вайтанги много раз перевирался. Д. Браш, сообразно пониманию своего времени, перевёл это как «Мы один народ». По мнению Д.Д. Метдже, более точным был бы перевод: «Мы два народа вместе образуем нацию», а в широком смысле: «Мы многие народы вместе образуем нацию»[27]. Такая формулировка даёт основания считать, что существует одна нация, основанная на двух культурах и являющаяся сегодня поликультурной.

Очевидно, что нет единства в понимании слов, произнесённых Хобсоном при рукопожатии с вождями племён. Сегодня это имеет чрезвычайно важное значение. Для Д. Браша фраза «Мы один народ» означает важную роль интеграции для поиска и определения национальных корней и общего будущего. По его словам: «Очевидным нарушением Договора явилось, например, отторжение земель. Именно это требует внесения соответствующих изменений. Договор это не мистический, волшебный документ. Прикрываясь положениями Договора не построить современную, процветающую Новую Зеландию. Договор не создал партнёрских отношений, в основном он стал стартовой площадкой для создания единой суверенной нации.

Нельзя использовать Договор в качестве основы для наделения маори особыми гражданскими, политическими или демократическими правами, в отличие от остального населения. В XXI в. неприемлемо идти по пути сепаратизма»[28].

Данное выступление создало новое поле для дебатов и споров о национальной идентичности населения Новой Зеландии. Сомнению подверглась политкорректность позиции о Договоре Вайтан- ги как основе национального происхождения и его непреходящем значении для будущего нации. В соответствии с позицией Д. Бра- ша, анахронизмом, требующим отмены, является существующая с 1867 г. квота мест народа маори в Парламенте, а законодательные акты, ссылающиеся на Договор Вайтанги или на принципы Договора, должны быть отменены. Парламент должен лишить судей права толковать принципы Договора, что «вообще, возникло в результате одного единственного судебного решения»[29].

Значительная первоначальная поддержка концепции Д. Браша и его Национальной партии может изменить политический ландшафт в стране. Сегодня лейбористы пытаются доказать, что их политика в отношении маори направлена на удовлетворение потребностей, на устранение неравенства, а отнюдь не основана на расовых различиях или на принципах Договора[30]. Стало маловероятным, чтобы политика правительства вернулась бы в будущем к идее интеграции, как это было ранее. Отчасти, поэтому темой конференции Ассоциации австрало-азиатских преподавателей права, проведённой в 2005 г. в г. Гамильтоне, Новая Зеландия, стала тема: «Одно право для всех?». В материалах Конференции отмечено: «В условиях, когда национальные государства ведут борьбу с внутренним разнообразием, в то время как процессы глобализации требуют гармонизации, вопрос о правовой унификации приобретает особое значение для всех субъектов и всех правовых систем. На всём пространстве от берегов Новой Зеландии до пустынь Ирака принимаются противоречивые решения, равно основывающиеся на демократии, верховенстве закона и равенстве перед законом. Однако может ли одна модель устроить всех?»[31].

бедует учитывать и интеграционную политику, проводившуюся в Новой Зеландии до 1970-х гг., которая легла в основу разработанной Трибуналом Вайтанги концепции развития двух культур в одной нации. Сегодня она подвергается критике за несовременное расистское мышление, несовместимое с равенством в современном демократическом обществе.

Прежде чем говорить об интеграционной политике прошлого, необходимо признать, что поддержка Трибуналом Вайтанги правительственной политики двух культур, в полной мере не разделялась многими маори, которые сегодня стоят на позициях возрож-

дения национализма. Культурный ренессанс и возрождение языка маори на протяжении нескольких десятилетий можно проследить по таким событиям как противостояние Закону о маори (поправка 1967 г.), обращение к Парламенту по поводу языка маори 1972 г., политический Марш маори в 1975 г. с земельными требованиями, поход маори на Вайтанги в 1984 г., Марш надежды в 1999 г. и другие политические марши и походы, называемые «Hikoi»[32]. Навыки противостояния господству европейцев вырабатывались и в ходе протестов против лишения маори земель. В 2004 г. маори доказали своё единство и возрождение культуры массовым участием в марше против законопроекта о прибрежном море и морском дне. Этот «хикои» на Парламент был ответом на запрет правительством обращения в суды, отказ учитывать обоснованный доклад Трибунала Вайтанги и дискриминационное отношение к обычно-правовым нормам, действовавшим в отношении этих морских пространств, в законопроекте 2004 г.[33] Призывы к признанию обычных прав, ясно обозначенных в маорийской версии Договора Вайтанги, требуют, по меньшей мере, реформ монистической конституционной структуры, основанной на Вестминстерской системе передачи полномочий существующим на месте властям и, по мнению сторонников суверенитета маори, требуют также революционных изменений в существующем правовом порядке[34]. Существует некое противоречие между лидерами маори по поводу признания Договора как документа, закрепляющего права маори: «документ, закрепляющий статус маори как коренного народа Аотероа» или Договора как документа общего для всей нации: «Договор Вайтанги является Конституцией Новой Зеландии»[35]. Сопредседатель партии маори, выступая в Парламенте в 2005 г., высказалась в пользу второй точки зрения: «Видение нации должно основываться на её корнях. Наш взгляд на эту нацию основан на договоре, на основании которого первые люди, население земли, «тангата венуа» (Tangata whenua) договаривались с Короной о модели создания объединённой нации. По сути, Договор - об отношениях, в которые следует вступить»[36].

Исследователь обычного права маори А. Микере высказалась следующим образом: «Ситуация, в которой происходило подписание Договора Вайтанги свидетельствует о желании народа маори дать возможность Короне регулировать поведение её собственных субъектов, находящихся под юрисдикцией местных (племенных) властей. Такое подтверждение верховной власти маори означало, что высоко развитая и эффективная система обычного права, тысячелетиями существовавшая в племенах иви и хапу, сохранит свой статус главного законодательства в Аотероа: развитие же права, регулирующего статус «пакеха» (европейцев), в соответствии с передачей Короне ограниченных полномочий, остаётся предметом регулирования обычного права маори»[37].

Трибунал Вайтанги сознательно избрал среднюю позицию, с одной стороны опираясь на Договор как основу для заявлений о собственной национальности маори, а с другой стороны, используя Договор в качестве обоснования уступки суверенитета Короне (позднее Парламенту), в результате чего она получила исключительное и суверенное право правотворчества для всей нации. В течение долгого времени Трибунал придерживался точки зрения, что суверенитет Короны не подвергается сомнению, хотя он сопровождается взаимными обязанностями уважать гарантии прав правителей племён и Трибунала. Такова концепция формирования нации, рассматривающая Договор как контракт или соглашение, - маори часто называют его Пактом, - определяющее отношение Короны к коренному народу маори[38]. Промежуточная позиция, занятая Трибуналом, включала прагматичное толкование «партнёрского» характера Договорных отношений между Короной и народом маори.

Необходимо рассматривать, как формировались мифы о национальных корнях, и каким образом развивались историографические споры о степени взаимного влияния правовых и исторических аспектов в судопроизводстве. По мнению Д. Вильямса, если делаются формальные попытки превратить Новую Зеландию из конституционной монархии в республику, необходимо также пересмотреть статус и будущую роль Договора Вайтанги. Является ли Договор сегодня основой законности современного государства? Может этот вопрос имеет исключительно историческое значение? По крайней мере, большинство жителей Новой Зеландии европейского происхождения, даже те, кто является сторонником конституционных реформ, не желают рассматривать Договор в качестве одного из краеугольных камней нового республиканского порядка. С другой стороны, не возникает вопросов по поводу сохранения в стране в XXI в. двух культур, в отличие от предыдущих политических дискуссий по этому поводу[39].

Конечно, для большинства маори не существует выбора. Некоторые из них воспримут как должное необходимость ассимиляции с культурой большинства, как это планировалось в 1960 г. Однако культурное возрождение маори после 1975 г. показало, что многие из них хотели бы сохранить свои коллективные ценности и обычаи, племенное управление и гордость принадлежностью к этому народу. Сегодня от 10 до 15% населения страны считают себя маори и вынуждены в повседневной жизни сохранять признаки обеих культур[40].

Для немаорийского большинства и, в особенности, для тех, кто наделён властью, выбор заключается в решении вопроса: признавать ли работу Трибунала Вайтанги по толкованию Договора правильной, или посчитать всё это ошибкой и отказаться от идеологии «культурного гетто». Предстоит решить, считать ли признание Трибуналом сосуществования двух культур доказательством существования уникального народа, терпимого к множественности культур.

Станет ли эта точка зрения частью национального мировоззрения или же большинство, состоящее из пакеха, вернётся на позиции признания существования одной культуры и одного народа.

Интеграция являлась послевоенной правительственной политикой направленной на поддержание мнения о том, что Новая Зеландия - страна, не имеющая расовых проблем. Её результаты, выразившиеся в значительной утрате языка маори, постепенной маргинализации культурных традиций и знаний коренного населения и появлении чувства утраты собственной культуры среди народа маори, стали наиболее ощутимы после 1945 г. До Второй мировой войны язык маори сохранял прочную базу среди населения сельской местности, где проживало большинство этого народа. Такие меры как принятие Закона о пресечении деятельности тохунга (шаманы) в 1907 г. объявили преступной деятельность всех тохунга, которые в то же время являлись знахарями и хранителями духовных ценностей, а также охранителями и распространителями племенных и культурных традиций.

После Второй мировой войны все общины пережили большие социальные изменения. Правительственная политика поощрения миграции из сельской местности сознательно была нацелена на ускорение процесса утраты племенного образа жизни. Решение было принято по недопущению создания общин маори в городских населённых пунктах, а «Операция перемещение» («Operation Re-loca- tion») заставляла мигрантов продавать свои участки родовых земель для получения средств на строительство жилья в городах. Жилищная политика, особенно в 1960-х гг., была нацелена на расселение маори в пригородах, вблизи от городов, где проживали пакеха[41].

В докладе о целях и направлении работы Департамента по делам маори, подготовленном в 1960 г. Д. Ханном, членом Комиссии государственных служб, все политические решения послевоенного периода были оформлены как политика интеграции. Д. Ханн предложил четыре возможных модели дальнейшего развития:

ассимиляция: народ маори должен быть поглощён большинством населения с полной утратой собственной культуры;

интеграция: сочетание (не смешивание) элементов культуры маори и пакеха для образования единой нации, с сохранением особой культуры маори;

 

 

P. 14-17.

 


сегрегация: использование теоретической концепции «апартеида». Одновременно появился термин «параллельное развитие», означавший ту же сегрегацию.

симбиоз: совместное проживание двух разных народов, как отдельных образований, меньшее из которых пользуется поддержкой большего (попытка одновременно интегрировать и сегрегировать).

Придерживаясь нео-дарвинистской теории эволюции, Д. Ханн считал, что «эволюция совершенно очевидно объединяет маори и пакеха». Это «неоспоримый факт»: «Интеграция, как сказано, включает продолжение существование культуры маори. Большая её часть уже исчезла и только наиболее приспособленные её элементы пережили наступление цивилизации. Язык, искусства и ремёсла, а также институты проведения племенных встреч в традиционных местах, остаются основными реликтами. Только сами маори должны решать, следует ли сохранять их и в дальнейшем, а стоит ли придерживаться этих ценностей должен решать каждый индивид. Каждый маори, который не владеет языком или не хочет участвовать во встречах племён, затрудняет выживание этих остатков культуры маори»[42].

С точки зрения Д. Ханна, политика должна определяться процессом эволюции, и последняя определит, какие элементы культуры маори «наиболее подходящие». Правительство не должно играть никакой роли в сохранении культуры маори. Вопрос должен решаться на основании индивидуального выбора каждого маори. Само заявление о том, что сохранение культуры, основанной на коллективных ценностях, является индивидуальным решением, в тот период не вызвало возражений. Скорее наоборот, было воспринято как аксиома. Если ключевые элементы культуры, такие как язык, не выжили, значит, они не подлежат сохранению. В любом случае, в утрате культурных традиций «с приходом цивилизации» виновны сами маори, которые предпочли не пользоваться родным языком и отказались от своих обычаев[43].

В 1960-е весь народ маори можно было поделить на три категории:

Полностью отказавшееся от племенной организации жизни меньшинство, с отживающими элементами общинности.

Основная часть маори, остающиеся в своих общинах и одновременно, участвующие в жизни всего государственного коллектива (для многих это создаёт стрессовую ситуацию).

Иное меньшинство, ведущее отсталый образ жизни в примитивных условиях.

Целью государственной политики должно быть сокращение численности 3-й группы и перевод таких лиц во 2-ю группу. Каждый член 2-й группы должен принять индивидуальное решение о присоединении к 1-й группе или продолжать оставаться во 2-й, т.е. ассимилироваться или интегрироваться.

Сам же Д. Ханн признавал, что такая политика может вызвать сопротивление: «Везде есть отдельные лица, несогласные с навязываемым им образом жизни пакеха». Тем не менее, он не осуждал такую политику правительства. Желание правительства избавиться от Группы 3 он объяснял стремлением приобщить маори не к европейскому образу жизни, а к «цивилизованной жизни характерной для современных людей». В его докладе говорилось, что давление на маори должно оказываться с целью сделать их современными. Подчёркивалось, что проблема маори не в определении направления развития, а в его темпах, нахождение в аръергарде недопустимо, т.к. «оставаясь в собственном мире, они неизбежно столкнутся с проблемой сосуществования». Однако, доклад не получил признания. Если бы правительство согласилось с ним, ему следовало бы лишить маори свободы выбора направления и темпов своего развития. Правительство не одобрило доклад. Европейцы не желали сосуществовать с отсталыми людьми.

Интеграционная направленность доклада не приветствовалась. Это стало очевидным, когда острой критике подверглась поправка к Закону о маори 1967 г. В соответствии со смыслом доклада и последующего расследования Причарда-Ветфорда, этот Закон обязывал перевести земли маори в категорию «европейских земель» (сегодня это «общий земельный фонд»). Многочисленные обращения в Земельный суд маори были принудительно отклонены без учёта мнений владельцев затрагиваемых земель[44].

Как было сказано выше, некоторые лидеры маори давно высказывались в поддержку существования в стране двух культур. При формировании лейбористского правительства в 1972 г. эти мнения были приняты во внимание и существенно влияли на политику правительства. Произошёл отказ от политики интеграции и на основе признания двух культур стал формироваться новый язык межрасового общения. Премьер-министр Н. Кирк, поддерживая в 1974 г. принятие законопроекта, подверг разрушительной критике саму идею интеграции и предложил кардинально изменить содержание Поправки к закону о маори 1967 г. Он рассматривал интеграционную политику как попытку разрушения культуры меньшинства, его обычаев и традиций: «Идея единого народа родилась в дни, когда господствующая часть населения рассуждала об интеграции. Поскольку речь идёт о большинстве и меньшинстве, интеграция это то, что кот делает с мышами. Он их поглощает. Большинство поглощает меньшинство, жертвуя его культурой и традициями, а часто и собственностью, для блага большинства... Мы составляем единую нацию, в которой все обладают равными правами, но мы и два народа, и ни при каких обстоятельствах никакой закон не может требовать, чтобы одна часть Новозеландско - го общества отказалась от своего наследия, своей культуры, своей идентичности в силу принадлежности к единой нации»[45].

С тех пор заявление Кирка стало общепризнанным в официальных кругах. После принятия в 1974 г. очередной поправки к Закону о маори, в 1975 г., был создан Трибунал Вайтанги, и появилось юридическое понятие «принципов Договора Вайтанги». Впоследствии, после прихода к власти в 1975 г. национальной партии, не появилось никаких признаков возврата к политике интеграции. Правительство, сформированное национальной партией в период с 1975 по 1984 г., поддерживало многие программы, нацеленные на развитие двух культур в обществе. Наконец, в конце 1980-х гг., после рассмотрения Апелляционным судом в 1987 г. дела «Совет маори Новой Зеландии против Генерального прокурора» в отношении предприятия, находящегося в государственной собственно - сти, появился новый взгляд на принципы Договора Вайтанги.

Период после 1970 г., и особенно после принятого в 1987 г. решения Апелляционного суда, описывается как отказ от «Англолиберальной конституционной мечты о суверенитете Короны» при вступлении Соединённого Королевства в Европейское Сообщество. Отдельные авторы назвали оппозицию маори в отношении законодательных реформ 1967 г. началом общемаорийского протеста против патернализма со стороны государства англопоселен- цев[46]. В то же время такой видный историк как Д. Белич не согласен с этой точкой зрения. По его мнению, Закон 1967 г. являл собой «наивный пример земельного законодательства», который спровоцировал взрыв радикализма маори[47]. Как считают другие историки, в середине 1970-х гг. история конституции Новой Зеландии потребовала ревизии, в обществе стала доминировать теория Локка об общественном договоре. Представления о суверенитете Короны перешли в плоскость поиска формы общественного договора. В решениях Трибунала Договор Вайтанги рассматривался как соглашение, в котором «два народа объединили свой правовой статус под суверенитетом Короны и установили ограничения власти Короны над народом маори». Отдельные учёные рассматривают Договор как имевший разовое действие, когда в 1840 г. маори раз и навсегда отказались от своего суверенитета. После этого Договор стал историческим казусом, действие которого прекратилось. Даже такой ограниченный взгляд на Договор демонстрирует «историческую эволюцию взглядов пакеха, объясняемую тем, что, так или иначе, Договором Вайтанги было образовано государство»[48].

Менее оптимистично высказывается Д. Келси. Она не видит изменений в парадигме или каких-либо заметных признаков перераспределения власти между Короной и маори на основании Договора. Она признаёт лишь незначительные сдвиги в культурной политике, направленные на снижение революционной опасности со стороны националистических движений маори в 1970-х гг. и в начале 1980-х гг.[49] Она права в том, что с начала 1990-х гг. страна продолжает находиться в переходном периоде и непонятно, когда и чем закончатся дискуссии по поводу происхождения нации.

За последние десятилетия Договор Вайтанги стал основой формирования терпимого, плюралистического общества в Новой Зеландии, в котором народ маори занял достойное место, а его традиции и обычаи получили признание. Это способствовало укреплению племенных и групповых связей маори и установлению ими, на основе Договора, партнёрских отношений с различными учреждениями Короны. Кроме того, это ускорило процесс примирения культур маори и пакеха, особенно в ходе слушаний Трибунала Вайтанги, которые проходят по всей стране, в сельской местности и в городах.

Народ маори не нуждается в Договоре для доказывания законности своего пребывания в стране. Ещё до колониального периода он обладал организованным социальным устройством. Это пакеха и тауиви (другие вновь прибывшие этнические группы), прибывшие после 1840 г. должны доказывать законность своего здесь пребывания и право быть гражданами страны. В любом случае следует признать благородство народа маори, чьим приглашением воспользовались европейцы. Одновременно с приглашением в Договоре содержится обязательство уважать коллективные права коренных народов. «Не нужно забывать, что Договор - это не только Билль о правах маори, но и о правах пакеха. Пакеха находятся здесь на основании этого соглашения. Без него у них не было бы законных оснований присутствовать в этой части Южно-Тихоокеанского региона»[50].

 

[1] Maori People // Britannica: encyclopedia. URL: http://www.britannica. com/EBchecked/topic/363450/Maori (дата обращения: 12.12.2012).

[2] Four Monthly Report, March-June 2008. Office of Treaty Settlements (Te Tari Whakatau Take e pa ana kit e Tiriti o Waitangi). URL: http://nz01. terabyte.co.nz/ots/DocumentLibrary/FourMonthlyReportMarch-June2008.pdf (дата обращения: 12.12.2012).

[3] См.: UN Doc. E/CN.4/Sub./476/Add.2. P. 16. URL: http://www.un.org/esa/ socdev/unpfii/documents/MCS_xviii_en.pdf (дата обращения: 12.12.2012).

[4] Андреева В.М., Малаховский К.В., Петриковская А.С. Новая Зеландия: справочник. М., 1974. С. 88.

[5] См.: UN Doc. E/CN.4/Sub.2/476/Add/3. P. 14. URL: http://www.un.org/ esa/socdev/unpfii/documents/MCS_iv_en.pdf (дата обращения: 12.12.2012).

[6] См.: UN Doc. E/CN.4/Sub.2/476/Add/3. P. 15. URL: http://www.un.org/ esa/socdev/unpfii/documents/MCS_iv_en.pdf (дата обращения: 12.12.2012).

[7] Waitangi Tribunal. Te Ropu Whakamana I Te Tiriti o Waitangi. URL: http://www.waitangi-tribunal.govt.nz/reports/ (дата обращения: 13.12.2012).

[8] Palmer G.W.R. Constitutional Conversations. Wellington, 2002. P. 22.

[9] Court of Appeal of New Zealand. Media Release: Seabed Case. 19 June

URL: http://www.paclii.org/journals/fJSPL/vol13no1/pdf/suszko.pdf (дата обращения: 12.12.2012).

[10] Attorney General v Ngati Apa. 2003. URL: http://www.upf.pf/IMG/pdf/13- erueti.pdf (дата обращения: 12.12.2012).

[11] Bennion T., Birdling M., Raton R. Making Sense of the Foreshore and Seabed // The Maori Law Review. Wellington, 2004.

[12] Brash D. Nationhood. Orewa Rotary Club. 27 January 2004. URL: http:// www.national.org.nz/Artide.aspx?Artidero=1614 (дата обращения: 15.12.2012).

[13] Williams D. Crown policy Affecting Maori Knowledge Systems and Cultural Practices // Waitangi Tribunal Publication.Wellington, 2001.

[14] Oliver W.H. Looking for the Phoenix: A Memoir. Bridget Williams Books. Wellington, 2002. P. 154-170.

[15] Byrnes G. The Waitangi Tribunal and New Zealand History. Melbourne,

2004.

[16] Hayward J., Wheen N.R. The Waitangi Tribunal: Te Roopu Whakamana i te Tiriti o Waitangi. Wellington, 2004.

[17] Waitangi Tribunal, Muriwhenua Fishing. P. 20. Appendix 3.4.1. P. 281283. Interim Report to Minister of Maori Affairs on State-Owned Enterprises Bill. 1986. URL: http://www.waitangi-tribunal.govt.nz/reports/summary. asp?reportid=%7BD652D190-1D53-4D9A-95D4-D2F50C1B54F9%7D (дата обращения: 12.12.2012).

[18] New Zealand Maori Council v Attorney General. 1987. URL: http://www. intemationanawoffice.com/newsletters/detail.aspx?g=052edde0-fbb6-4d09- 9979-86041820b202 (дата обращения: 12.12.2012).

[19] Williams D. Myths, National Origins, Common Law and the Waitangi Tribunal // Murdoch University Electronic Journal of Law. 2004. Vol. 11. No 4.

[20] Ibid.

[21] Williams D. Te Kooti tango whenua: The Native Land Court 1864-1909. Wellington, 1999.

[22] Belich J. Paradise Reforged: A History of the New Zealanders, From the 1880s to the Year 2000. Auckland, 2001. Part 1.

[23] Williams D. Te Kooti tango whenua... P. 146.

[24] Waitangi Tribunal. The Taranaki Report Kaupapa Tuatahi. Wellington,

P. 42.

[25] Turia T Speech to NZ Psychological Society Conference 2000. Hamilton, 2000. P. 3-4. URL: http://www.beehive.govt.nz/ViewDocument.cfm? Docu- mentID=8466 (дата обращения: 20.12.2012).

[26] Brash D. Nationhood. Orewa Rotary club. 2004. P. 3. URL: http://www. national.org.nz/Article.aspx?ArticleID=1614 (дата обращения: 24.08.2013).

[27] Metge J. Ropeworks - He Taura Whiri. Waitangi Rua Rau Tau (Waitangi Bicentenary). Lecture. 2004. P. 10. URL: http://www.firstfound.org/waitangiru- arautau2004joanmetge.html (дата обращения: 17.12.2012).

[28] Brash D. Op. cit. P. 13.

[29] Williams D. Te Kooti tango whenua...

[30] Mallard T First Results of Review of Targeted Programmes. 2004. URL: http://www.beehive.govt.nz/PrintDocument.cfm7DocumentID-21856 (дата обращения: 17.12.2012).

[31] Australian Law Teachers Association Conference 5-9 July 2005. Hamilton. New Zealand. URL: http://www.alta2005.waikato.ac.nz/ (дата обращения: 17.12.2012).

[32] Durie M. Te Mana, Te Kawanatanga: The Politics of Maori Self-Determination. Auckland, 1998.

[33] Waitangi Tribunal, Report on the Crown’s Foreshore and Seabed Policy Legislation Direct. Wellington. 2004. URL: http://www.waitangi-tribunal. govt.nz/scripts/reports/reports/1071/00AEFB80-5FE0-4D2E-AD9E- 0F45E36B9iAE.pdf (дата обращения: 08.08.2013).

[34] James C. Building the Constitution, Institute of Policy Studies. Wellington, 2000. URL: http://blog.hawaii.edu/aplpj/files/2011/11/APLpj_02.1_meagher.pdf (дата обращения: 08.08.2013).

[35] Durie M.H. Proceedings of a Hui held at Hirangi Marae, Turangi // Treaty Settlements: The Unfinished Business, NZ Institute of Advanced Legal Studies. Wellington, 1995. P. 19-27.

[36] Turia T. Opening of Parliament. 1 February 2005. Responce to the Prime Minister’s Statement to Parliament. URL: http://www.maoriparty.com/speech_ Tariana_parliament_opening_01Feb05.htm (дата обращения: 20.12.2012).

[37] Mikaere A. The Treaty of Waitangi and Recognition of Tikanga Maori // Waitangi Revisited. P. 84. URL: http://www.law.auckland.ac.nz/webdav/site/ law/shared/about/centres%20and%20associations/te-tai-haruru/documents/ Maori%20chapter.pdf (дата обращения: 13.04.2013).

[38] McHugh P.G. A History of Crown sovereignty in New Zealand // Histories, Power and Loss. Wellington, 2000. P. 248.

[39] Williams D. Crown policy Affecting Maori Knowledge Systems and Cultural Practices // Waitangi Tribunal Publication. Wellington, 2001.

[40] Census Snapshot. Maori. Statistics. New Zealand (Tatauranga Aotearoa). URL: http://www.stats.govt.nz/browse_for_stats/people_and_communities/ maori/census-snapshot-maori.aspx (дата обращения: 12.12.2012).

[41] Williams D. Crown policy Affecting Maori Knowledge Systems and Cultural Practices // Waitangi Tribunal Publication.Wellington, 2001.

[42] Hunn J.K. Report on Department of Maori Affairs with Statistical Sup

plement // Appendices to the Journal of the House of Representatives. 1960.

[44] Report of the Committee of Inquiry into Laws Affecting Maori Land and Powers of the Maori Land Court. Wellington, 1965; Ward A. National Overview. Vol. II (Waitangi Ttribunal Rangahaua Whanui Series). Wellington,

P. 436.

[45] Kirk N. 5 July 1974. 391 NZ. Parliamentary Debates.

[46] McHugh P.G. Tales of constitutional origin and Crown sovereignty in New Zealand // University of Toronto Law Journal. 2002. No 69. P. 86-91.

[47] Belich J. Paradise Reforged: A History of the New Zealanders, From the 1880s to the Year 2000. Auckland, 2000. No 69. P. 477.

[48] McHugh P.G. What a difference a Treaty makes - the pathway of aboriginal rights jurisprudence in New Zealand public law // Public Law Review. 2004. No 87.

[49] Kelsey J. Rolling Back the State. Wellington, 1993. P. 279-285.

[50] Brookfield F.M. Waitangi and Indigenous Rights: Revolution, Law and Legitimation. Auckland, 1999.

Категория: Материалы из учебной литературы | Добавил: medline-rus (09.04.2017)
Просмотров: 196 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
avatar
Вход на сайт
Поиск
Друзья сайта

Загрузка...


Copyright MyCorp © 2024
Сайт создан в системе uCoz


0%