Введение в главу. В данной части работы будут обсуждаться вопросы становления идентичности в ее социально-психологическом контексте. Феномен идентичности в социальных науках интенсивно разрабатывается на протяжении последнего столетия. В результате накопления научного знания отрасли науки обретают самостоятельный и обособленный взгляд на идентичность, подкрепленный теоретическими и прикладными исследованиями. Это приводит к тому, что дискурс идентичности требует от исследователя все больших усилий для его расшифровки.

Цель главы заключается в уточнении феномена идентичности, конкретизации его социально-психологического содержания. Необходимость этого вызвана не только тем, что значение, вкладываемое в понятие идентичности «...весьма разнится в зависимости от того, кто говорит»3, но и более глубокими обстоятельствами, скрывающимися за пестротой направлений, в которых оно используется. Будучи распространенной и вследствие этого рискующей потерять свое содержание научной категорией, понятие идентичности в XX веке наполняется особым, метанаучным значением. В настоящее время, цитируя Стюарта Холла, следует учитывать, что идентичность — это «идея, о которой нельзя мыслить в старой форме, но и без которой некоторые ключевые вопросы не могут быть осмыслены...».

Началом нашего анализа является обращение к семантике понятия. Понятие «идентичность» (с позднелат. «identitas» - тождество, в своем значении синонимично «idem» или «eadem» - «тот же самый») синонимично понятиям «тождественность», «сходство», «одинаковость». Следуя П. Рикеру, вторая часть понятия идентичность, «titas», указывает на временное постоянство тождествования, сходства явлений. Обращаясь к коннотативному контексту использования термина, следует отметить, что указание на идентичность имеет два аспекта применения: референциальный, обозначающий степень сходства с объектом, а также темпоральный, предполагающий временное ограничение этого тождества.

В пространстве, образованном референциальной и темпоральной осями, заключена вся совокупность взглядов и разрабатываемая проблематика идентичности. Известный вопрос «Кто я такой?» рождает в сознании поиск признаков отличия «себя» от «не-себя» вызванных вопросами «Кто не я», «Кем я не являюсь?». Поиск сходств и различий есть начало выстраивания самоидентичности. Другая сторона идентификации: проблема сохранения «Я» во времени. «Яли это?» - спрашивает себя человек, «Был ли я таким?», «Каким я стану?». Конечно, эти вопросы заботят не только отдельных людей, но и общество. Как пишет З. Бауман, «... проблема, мучающая людей на исходе [1] [2]

века, состоит не столько в том, как обрести избранную идентичность и заставить окружающих признать ее, сколько в том, какую идентичность выбрать и как суметь вовремя сделать другой выбор, если ранее избранная идентичность

4

потеряет ценность...» .

Причина тому, с одной стороны, несоответствие представлений об идентичности как научной категории и реальных процессах ее развития. С другой стороны, факторы, обуславливающие дискретное и деструктивное содержание идентичности. По мнению Э. Тоффлера[3] [4], обстоятельства жизни современного человека вносят в его жизнь новые отношения к труду, досугу, семье, усложняя поиск и определение идентичности. Новые условия социального бытия: плюрализм, толерантность, космополитизм, нестабильность оказывают противоречивое влияние на самосознание и социальное поведение личности. Поэтому понимание идентичности в этих условиях - важнейшая задача, стоящая перед науками в XXI в.[5] [6]

Начало анализа следует проводить, поняв, относится ли идентичность к явлениям психологической природы либо она является феноменом социальных отношений, не имеющим своего психологического содержания. Как психологически детерминированное явление она должна иметь признаки устойчивости, неизменности внешнего проявления, внутреннее содержание, сочетающее когнитивные представления, эмоциональное отношение, опыт поведения. Иначе идентичность становится социальным эффектом, т. е. представляет внешне детерминированное социальное образование, присущее человеку из-за его вовлечения в социальные структуры. Исторически этот вопрос разрабатывается социологической и психологической науками.

С социологической точки зрения идентичность обозначает формы предписанного социального поведения. Она возникает в отношениях между человеком и социальной группой (структурой) и поддерживается социальным способом через влияние общества на человека в форме социализации, а также различных практик социального принуждения.

Психологический взгляд на идентичность впервые был концептуализирован в работах Э. Эриксона7. Он полагал, что формирование идентичности - потребность психологического развития человека, важная задача, решению которой посвящено детство, отрочество и юность. Идентичность оформляется, структурируется под влиянием опыта взаимодействия человека с обществом. Эриксон описывает этапы этого процесса через преобразования внутреннего мира человека, интернализации культурных норм и социальных ритуалов. Завершающей стадией развития идентичности является появление эгоидентичности, глубинного психологического образования - «ядра» личности.

В современном состоянии социологическая и психологическая трактовки идентичности все более и более сближаются. Это вызвано ограничениями каждой из них в отдельности: социологический и психологический взгляды взаимодополняют и уточняют друг друга. По сути, содержание термина «идентичность» обозначает сейчас концептуальный взгляд на отношение между человеком и обществом, учитывающий и своеобразие конкретной личности, и ее социально-историческое окружение, и существование. Неотделимость социальных факторов ее развития от психологических переносит этот феномен еще и в область социально-психологической науки. Вопрос о детерминации здесь ставится в новом ракурсе: является ли идентичность стабильным образованием или меняющимся вслед за обстоятельствами? Ответ представлен в трех относительно независимых друг от друга методологических подходах: примордиализме, инструментализме, конструктивизме.

Примордиализм представляет идентичность в виде стабильной, укорененной в человеческой и общественной природе категории. Идентичность определяется персональными характеристиками - физическими (тело), номинациями (имя), лингвистическими (язык), религиозными, историческими и другими переменными. В данной трактовке предопределенность идентичности не позволяет человеку вмешиваться, модернизировать ее: установки и жизненные цели, по мнению примордиалистов, подчинены воздействию общества. По словам И. Гирца, родство, сходство речи, взглядов, обычаев воспринимаются людьми как необъяснимое, но в то же время мощное обоснование их похожести на окружающих[7]. Примордиолистская концепция национальной идентичности, к примеру, базируется на иррациональном убеждении важности географических, исторических факторов в регуляции социального поведения людей. Она используется в качестве идеологического обоснования гомогенности общества, причем в макросоциальной перспективе. Для этого исследуются измерения этнической, национальной и иных разновидностей сходства. Содержание идентичности в этом смысле слабо поддается изменчивости. Оно ригидно, стабильно в силу глобальности обосновывающих его факторов. В русле примордиалистского дискурса используются метафоры «Земля предков», «заповеди отцов», «Русь древняя», например, при описании русской идентичности. Итак, примордиализм наиболее распространен применительно к национальному, гендерному, этническому видам идентичности. При этом он игнорирует индивидуальный, личностный контекст ее становления, т. е. не допускает модернизации ее содержания человеком.

Инструментализм связывает идентичность с социальным функционированием[8]. С этой точки зрения обретение идентичности или отказ от нее - рациональный выбор человека, стремящегося достичь необходимой цели, преследуя собственные интересы. Нередко, подчеркивая политические убеждения, человек может критиковать их, находясь в окружении представителей другой группы - семейном, дружеском кругу. Таким образом, этническая, национальная, религиозная идентичности трансформируются под влиянием обстоятельств, поэтому на первый план выходит символическая составляющая идентичности. В глобальном масштабе национальная идентичность определяется не «языком матери», не «зовом крови», а политикой, культурой, образованием и другими институтами общества, и конъюнктурой текущей ситуации[9]. Подкрепим последнее утверждение словами П. Бурдье, отмечавшего, что дискуссии «...по поводу этнической или региональной идентичности - другими словами, по поводу свойств группы (стигм или эмблем), связанных с ее происхождением, определяемым через географическую привязку к местности, а также с помощью таких длительных маркеров, как языковой акцент, - являются частным случаем различных конфликтов по поводу классификаций, борьбы за монополию на власть, с помощью которой можно заставлять людей видеть и верить, знать и узнавать, с помощью которой можно навязывать легитимные определения делений социального мира и, таким образом, создавать и ликвидировать группы»[10]. Особую роль в формировании идентичности играет окружение человека. Процесс идентификации связывается с включением в социальную группу, функционированием и исключением из нее. Участник группы может «переносить» установки и ценности одной группы в другую - к примеру, криминальная идеология из исправительных учреждений проникает в образовательные и воинские коллективы. Помимо этого, лидер группы и другие ее участники уточняют представления человека о социальных ценностях. В зависимости от их взглядов национальная, этническая или религиозная идентичность могут трактоваться иначе, нежели в общепринятом смысле.

В целом инструментализм рассматривает идентичность как результат социальной активности человека и акцентирует внимание на формальной - символической стороне ее проявления. Идентичность - это своеобразный символ, прочитывая который человек понимает, кто находится перед ним. Принятие и интерпретация символов есть суть социального функционирования человека, а идентичность - критерий, отображающий соответствие символической стороны ее содержанию роли в обществе. Популярность символического интеракци- онизма стала причиной переосмысления проблематики идентичности - от полного ее игнорирования до переопределения в новом качестве. Одной из причин является то, что социальное поведение не всегда соотносится с социальной ролью. Различия заметны в негативных практиках социального поведения: криминальное поведение не всегда укладывается в русло социального ин- теракционизма. Человек демонстрирует и криминальное, и просоциальное поведение безотносительно социальной роли и наоборот, будучи преступником, не представляет себя в качестве такового. Накопленные проблемы получили иную трактовку в конструктивистской парадигме.

Конструктивистское обращение к идентичности описывает ее в виде постоянно дополняемого мысленного образа социального мира в сознании человека. Поскольку общественная жизнь многообразна и динамична, то человек познает ее изменчивость, интерпретирует происходящие события, выстраивает модель своего поведения. Познавательная деятельность связана с мышлением и общением: человек интерпретирует, размышляет и обсуждает себя и свое поведение. Чтобы добиваться выполнения жизненных целей человек самоидентифицируется: определяет их, увязывая с уже поддержанными им ценностями. Необходимость быть понятным окружающим вызывает потребность в социальной идентификации, знакомстве с социальной ролью. Таковой может быть роль мужа или жены, мужчины или женщины.

Конечно, человек перестраивает идентичность в зависимости от своей вовлеченности в общество с учетом желания быть независимым от него. Итак, конструктивистская модель закрепляет обе тенденции в социальном поведении на новом концептуальном уровне. В отличие от премордиализма и инструментализма, этот подход учитывает вклад и человека, и социальной группы в развитие идентичности. Идентичность постоянно реконструируется человеком, поскольку является представлением о самом себе, неразрывно связанным с социальной активностью. В этом смысле конструктивизм предлагает не структурную, а процессуальную модель идентичности, и речь идет уже не об идентичности, а об идентификации как процессе отождествления человеком себя в обществе.

В целом примордиализм, инструментализм и конструктивизм представляют различные контексты обращения к идентичности. Они различаются между собой по параметрам жесткости-изменчивости содержания, а также причинам, определяющим ее трансформацию: социальным либо индивидуальным.

В зависимости от подверженности изменению идентичность быть представлена как жесткая либо изменчивая. Жесткая идентичность отражает вид социального поведения, неизменно связанный с их позицией человека в системе социальных отношений. Чертами жесткой идентичности обладает гендерная, семейная идентичность. Как правило, мужская модель поведения не смешивается с женской, каждая из них включает конкретные признаки социального поведения. Роли мужчины или женщины, отца или матери отличимы и понятны. Изменчивая идентичность может трансформироваться, дополняться или разрушаться. К примеру, профессиональная идентичность может видоизменяться под влиянием опыта, образования, индивидуальных особенностей человека.

Второй набор качеств идентичности связан с источником ее детерминации - социальной или индивидуальной. Социальная детерминация предполагает внешние источники регуляции социального поведения - нормы, правила, законы и пр. Индивидуальная детерминация опирается на внутренние, интрапсихические ресурсы человека: потребности, мотивы, цели, установки, ценности. Взгляд на соотношение и совмещение процессов социальной и индивидуальной детерминации идентификации зависит от методологических и методических подходов исследователей.

3 Малахов В. С. Неудобства с идентичностью // Вопросы философии. 1998. № 2. С. 49-64.

[2]

[3] Бауман З. Идентичность в глобализирующемся мире // Индивидуализированное общество / пер. с англ. М., 2002. 390 с.

[4] Тоффлер Э. Футурошок. СПб., 1997. 464 с.

[5] Этциони А. От империи к сообществу. Новый подход к международным отношениям. М., 2004. 384 с.

[6] Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис / пер. с англ. М., 2006. 342 с.

[7] Geertz C. The Integrative Revolution: Primordial Sentiments and Civil Politics in the New States // Old Societies and New States: The Quest for Modernity in Asia and Africa, Free Press. New York. 1963. Р.107-113.

[8] Gellner E. Nations and Nationalism. Oxford, 1983.

[9] Smith A. Nationalism: Theory, Ideology, History. Cambridge, 2001. Р. 54-55.

[10] Бурдье П. Идентичность и репрезентация: элементы критической рефлексии идеи «региона» // Ab Imperio. 2002. № 3. С. 45-60.