Учреждение Съезда народных депутатов СССР не было предсказуемой реформой, скорее, наоборот, её проведение вызвало массу вопросов: почему учреждается новый высший орган государственной власти? Стихийных митингов с требованием учреждения Съезда в стране не проходило, члены Политбюро такие требования на заседаниях не выдвигали.

Также непонятно: если главной целью реформы было «оживление советов», то почему новый институт власти был учрежден не в 1985 г., сразу после прихода к власти М. С. Горбачёва, а лишь 1 декабря 1988 г. – в период, когда в стране уже бушевал Нагорно‑карабахский конфликт, когда Эстонская ССР, хотя и робко, но все‑таки заявила о своем суверенитете и верховенстве республиканского законодательства над союзным, когда в стране удлинялись очереди за товарами первой необходимости и т. д.? Казалось бы, в такой ответственный исторический момент необходимо было принимать жесткие меры по восстановлению порядка в стране, привлечению к ответственности лиц, разжигающих межнациональную рознь, формированию серьезной команды из высокопрофессиональных экономистов для решения проблемы дефицита. Однако М. С. Горбачёв делает совершенно неожиданный и не поддающийся логике шаг – в период нарастания социального недовольства и зарождающегося кризиса в межнациональных отношениях он заявляет о необходимости проведения кардинальной политической реформы и учреждении Съезда народных депутатов СССР.

На самом деле ничего нелогичного в этом шаге генсека нет.

С приходом М. С. Горбачёва к власти перед ним стояли серьезные задачи: введение в СССР частной собственности, то есть по существу реставрация капитализма, слом однопартийной системы, роспуск КПСС, децентрализация СССР и, как следствие, признание государственной независимости союзных республик. Естественно, вставал принципиальный вопрос: как решить эти смелые задачи и, главное, кто их будет решать? Сам Генеральный секретарь? Опасно, можно и «головы не сносить». КПСС? Конечно, нет, раз этого не будет делать Генеральный секретарь – двигатель партии, – значит, не будет делать и сама партия. Верховный Совет СССР? Тоже нет, этот орган был декоративным – он лишь легализовывал партийные решения, следовательно, раз инициативы не будет от КПСС, ничего не предпримет и сам Верховный Совет СССР. Оставался только один вариант – создать принципиально новый орган, который был бы массивным по численности и куда вошла бы элита советского диссидентства. Однако вставал вопрос, когда учреждать данный орган. Если это сделать сразу после прихода к власти М. С. Горбачева, в 1985 г., то новый орган по своей пассивности и безжизненности мало бы чем отличался от уже существующего высшего органа – Верховного Совета СССР, – поскольку всё бы шло по давно заложенной «традиции». Следовательно, перед учреждением Съезда народных депутатов СССР надо было провести подготовительную работу с массовым сознанием. И такая политика начала проводиться и вошла в историю под названием «гласность».

Официально потребность и целесообразность гласности объяснялась необходимостью откровенно заявлять обо всех достижениях и обо всех проблемах советского общества, о его пороках и трагедиях. В СССР теперь не должно было быть «белых пятен» ни в его истории, ни в его действительности. Однако, как известно, до 1985 г. достижения в СССР и так не особо скрывались, даже, наоборот, часто преувеличивались. Поэтому ради них «гласность» проводить не было необходимости. Следовательно, совершенно очевидно, что истинной целью гласности являлось очернение советского строя, советского образа жизни и советской истории.

Именно «благодаря» гласности советские люди узнали о «десятках миллионов» расстрелянных и патологической кровожадности Сталина, о расстреле людей в Новочеркасске при Н. С. Хрущёве, о «застое» при Л. И. Брежневе. Голодомор на Украине в конце 20‑х – начале 30‑х гг., секретный протокол к пакту Молотова – Риббентропа, расстрел поляков под Катынью, расстрел верхушки главнокомандования Красной армии, вымысел подвига Зои Космодемьянской, несостоятельность Г. К. Жукова как полководца, фальсификация «Ленинградского дела» и «Дела врачей», испытание ядерного оружия на советских солдатах – вот лишь некоторые «плоды» гласности. Людей открыто подводили к мысли: хватит ругать советскую власть «на кухне», делайте это открыто ! Неслучайно, когда Нина Андреева, пользуясь правом гласности, написала свою известную статью «Не могу поступаться принципами »[1], в которой всего лишь заявила о том, что нельзя всё в истории оценивать однобоко: до 1985 г. весь советский опыт оценивали исключительно положительно, после – отрицательно («здравый смысл решительно протестует против одноцветной окраски противоречивых событий »), её сразу же подвергли жесточайшей критике, статью объявили «манифестом антиперестроечных сил », а само имя Нины Андреевой стало нарицательным[2].

Удивительно, но по поводу всего лишь статьи, выразившей всего лишь чьё‑то мнение, тем более в эпоху гласности, было даже специально созвано заседание Политбюро ЦК КПСС, которое обсуждало статью целых 2 дня (!), хотя заседания Политбюро всегда были однодневными. Вот что об этом пишет один из участников тех заседаний, в то время член Политбюро ЦК КПСС Е. К. Лигачёв: «…Внезапно было созвано незапланированное заседание Политбюро, причем не в Кремле, а непосредственно на Старой площади. На это заседание был вынесен один‑единственный вопрос: обсуждение письма Нины Андреевой.

Здесь я должен отметить, что заседания Политбюро всегда проходили у нас в очень раскованном стиле. Шел непринужденный обмен мнениями, и даже в случаях разногласий общая атмосфера не нарушалась, оставалась демократичной, свободной. Мы действительно обсуждали вопросы, а не “выносили решения” под диктовку Генерального секретаря. Однако в этот раз все было иначе. Обстановка установилась очень напряженная, нервная, я бы даже сказал, гнетущая. Это было непривычно, неожиданно…

С таким настроением и начали обсуждение. Однако сразу же стало ясно, что впервые за все годы перестройки на заседании Политбюро вдруг возобладал не рассудительный, а совсем другой – расправный стиль. Тон задал Яковлев, который в крайне резких выражениях обрушился на письмо Нины Андреевой и газету “Советская Россия”. Здесь‑то и были пущены в ход обороты – “манифест антиперестроечных сил ”, “сопротивление перестройке”, “силы торможения”, в общем, весь тот набор ярлыков, которым затем принялась манипулировать радикальная пресса… »[3].

Тем не менее, по словам Е. К. Лигачёва, Политбюро не поддержало настроение Горбачёва, Яковлева и примкнувшего к ним Медведева[4].

«В обсуждении статьи Нины Андреевой он (генсек. – Д. Л.), я бы сказал, однозначно выступил на стороне Яковлева, выражая недовольство по отношению к тем членам Политбюро, которые высказались более примирительно…

Итак, Горбачёв буквально “ломал” тех, кто недостаточно чётко, по его мнению, осуждал письмо Нины Андреевой »[5].

Как уже упоминалось, заседание Политбюро в нарушение установившейся традиции одним днём не закончилось.

«…То необычное заседание Политбюро длилось не один день, а два дня, причём по 6–7 часов ежедневно. Нетрудно представить накал подспудно бушевавших на нем страстей »[6].

Серьёзно пострадала и сама редакция «Советской России»: «На следующее же утро после заседания Политбюро в редакцию газеты “Советская Россия” внезапно нагрянула из ЦК КПСС комиссия, которая принялась изучать подлинник письма Нины Андреевой, всю технологию его подготовки к печати, тщательно допрашивала на этот счет сотрудников редакции. Кстати, само появление комиссии было обставлено в “лучших” традициях прошлого. Главному редактору позвонили из ЦК, предупредив о намерении направить в редакцию проверяющих. Но едва он успел положить трубку телефона, как эти проверяющие уже вошли к нему в кабинет. Оказывается, они уже ждали в приемной. Этот “классический” прием 30‑х годов преследовал цель не дать “замести следы”, как говорится, “схватить с поличным” »[7].

И далее: «”Советской России” категорически запретили публиковать письма в поддержку Андреевой, заставив дать почти только осуждающую почту. Таким образом, от общественности грубо скрыли истинную картину читательского мнения, вопреки истине принялись навязывать мысль о единодушном осуждении статьи »[8].

Как видно, по стране полным ходом шёл «разгул» гласности, в период которой всё, что шло вразрез официальному мнению М. С. Горбачёва и А. Н. Яковлева, даже специально обсуждалось и осуждалось на Политбюро, а в редакции газет в случае необходимости проводились внезапные проверки и запрещалось публиковать письма в поддержку позиции автора. Гласность не для того была дана, чтобы защищать советский строй!

Значение гласности для перестройки М. С. Горбачёв оценил очень просто: без гласности перестройка погибнет[9]. И это было чистой правдой. Невозможно проводить перестройку, не доказав «дефектность» существующего строя.

Однако такой однобокий вариант гласности очень многим в стране не нравился. Уже на XIX партконференции делегатами отмечалось, что «идёт огромная критическая волна на всех и вся в прошлом, и мало дельных предложений по дню сегодняшнему, по существующим экономическим проблемам, по нашим перспективам и будущему »[10], отмечалось, что теперь в прессе «подвергается сомнению всё: мораль, мужество, любовь, искусство, талант, семья, великие революционные идеи, гений Ленина, Октябрьская революция, Великая Отечественная война… »[11], что «произносимые вслух слова “Отечество”, “Родина”, “патриотизм” вызывают в ответ некое змееподобное шипение, исполненное готовности нападения и укуса… »[12].

Таким образом, оценивая значение гласности в истории нашей страны, следует признать, что гласность выступила инструментом разложения советского общества .

Когда стало ясно, что советское общество, постоянно занимаясь самобичеванием, уже «дозрело», а до следующего съезда КПСС (1990/1991 г.) М. С. Горбачёв мог уже политически (а возможно, и не только) не дожить, когда срок полномочий избранных в 1984 г. народных депутатов истекал, в 1988 г. в спешном порядке стала продвигаться идея «оживления советов », «возвращения к ленинским традициям » и необходимости учреждения нового органа – Съезда народных депутатов СССР. Причём для претворения в жизнь данной идеи была даже созвана всесоюзная XIX партийная конференция, хотя практика созыва партийных конференций не такая уж распространённая: последняя Всесоюзная партконференция состоялась 15–20 февраля 1941 г., то есть почти за полвека (!) до 1988 г., и была посвящена идущей II Мировой войне. Теперь же партконференция была созвана для поддержания идеи учреждения Съезда народных депутатов СССР.

Однако мало было просто учредить Съезд. Для того чтобы вновь созданный орган в полной мере «заработал», а не стал подобием безжизненного Верховного Совета СССР, надо было впустить на Съезд народных депутатов СССР наиболее либерально настроенных лиц, антисоветчиков, диссидентов. В чьей среде их было больше всего? В среде рабочих, крестьян, врачей, учителей, которые знают, «почём фунт лиха»? Разумеется, нет. Больше всего антигосударственно настроенных личностей всегда было и есть в среде интеллигенции, особенно среди научной и творческой элиты. Именно эти люди живут оторванными от реальности представлениями – идеями «правового государства», «гражданского общества», «естественных прав человека» и т. д. – идеями, которые ласкают слух, но претворить в жизнь которые абсолютно невозможно из‑за их неопределённости, абстрактности и идеализированности. В любом государстве во все времена будут нарушения прав человека, произвол, несправедливость, поэтому про любое государство можно сказать, что в нём нарушаются «естественные права человека», что это государство ещё не «правовое», его надо перестроить: разрушить до основания нынешнее и создать новое, лучшее, прекрасное. Получится ли на деле создать это новое, ручаться никто никогда не берется, а вот разрушить эти идеи помогают блестяще. Так было с Францией в период Французской революции, так стало и с Советским Союзом в период перестройки.

Примером таких абстрактных и идеализированных представлений является выступление депутата Ю. Н. Афанасьева на заседании Межрегиональной депутатской группы 22 июля 1989 г. На вопрос о том, какой он видит платформу МДГ, какой он видит стратегическую цель «перестройки», он заявил: «…Мы должны ликвидировать ту систему и тот строй, который зовётся у нас социализмом и который является марксистско‑ленинским, но который не даёт нашему народу жить нормально, и заменить его на саморазвивающуюся общественную систему »[13]. То есть попытаться создать что‑то новое, идеальное и непременно сломать уже существующее.

Для того чтобы интеллигенция смогла разрушить Советский Союз, её надо было впустить во власть . Именно для этого при учреждении Съезда народных депутатов СССР в Конституции СССР была специально прописана квота для общественных организаций, которые избирали своих представителей на Съезд: «С целью обеспечения представительства общественных организаций по нормам, установленным законами Союза ССР, союзных и автономных республик одна треть народных депутатов СССР, народных депутатов союзных и автономных республик избирается от общественных организаций (выделено мной. – Д. Л.) – Коммунистической партии Советского Союза, профессиональных союзов, кооперативных организаций, Всесоюзного Ленинского Коммунистического Союза Молодежи, объединений женщин, ветеранов войны и труда, научных работников, творческих союзов и других организаций, созданных в установленном законом порядке и имеющих общесоюзные или республиканские органы » (ст. 95 Конституции СССР в ред. от 01.12.1988). Поразительно, но почти вся пятая колонна, почти вся будущая Межрегиональная депутатская группа была избрана на Съезд именно по квоте от общественных организаций. Собственно, даже при объявлении Г. Х. Поповым на I Съезде народных депутатов СССР о формировании Межрегиональной депутатской группы было сказано, что она формируется из «группы региональных московских депутатов от научных организаций, от творческих союзов »[14].

Анатолий Собчак впоследствии признавал: «…Горбачёв и его интеллектуальная команда поставили аппарат в необычные, нерегламентированные советской традицией условия. Выборы от общественных организаций и Академии наук СССР, деление страны на территориальные и национально‑территориальные избирательные округа – это давало множество возможностей. Известные всей стране люди – Андрей Сахаров, Дмитрий Лихачёв, Алесь Адамович, Егор Яковлев, Гавриил Попов и многие другие – попали в парламент лишь благодаря такой недемократичности избирательной системы (выделено мной. – Д. Л.). Силы аппарата оказались отвлечёнными на организацию пресловутых окружных собраний. Здесь аппаратчики были бдительны, и через “сито” многие из демократов не прошли. Но ведь в общественных организациях окружных собраний не было »[15].

С глубоким прискорбием приходится признать, что СССР разрушили академики и доктора наук . Достаточно назвать лишь некоторых из них: академики А. Д. Сахаров, А. Н. Яковлев, Т. И. Заславская, Л. И. Абалкин, Г. А. Арбатов, В. Н. Кудрявцев, С. С. Аверинцев, А. А. Акаев, Ж. И. Алфёров, Ю. Н. Афанасьев, Ш. А. Амонашвили и другие; доктора юридических наук А. А. Собчак, С. С. Алексеев, доктора экономических наук Г. Х. Попов, Т. И. Заславская и другие[16]. Неслучайно один из депутатов на I Съезде народных депутатов СССР с иронией заметил: «Ознакомившись со списком кандидатов в Верховный Совет Союза ССР, я подумал: наша страна состоит из одних интеллектуалов, ученых, академиков, профессоров. Так почему же мы, шахтеры, до сих пор не выпускаем лопату из рук?.. И не надо считать рабочий класс серой массой, которая не может постоять за себя. Интересы шахтеров, интересы рабочего не будет отстаивать профессор, а будет отстаивать именно рабочий »[17]. О том, что в результате выборов «оказались забаллотированными представители рабочего класса и колхозного крестьянства. Это в известной мере деформировало социальный состав народных депутатов СССР » – отмечали и другие депутаты[18]. Также констатировалось: «Общеизвестно, что в состав народных депутатов СССР избрано в 2,5 раза меньше рабочих и колхозников, чем их было в Верховном Совете одиннадцатого созыва »[19].

Наличие квоты для общественных организаций вызывало недовольство и насмешки даже у представителей МДГ. К примеру, А. А. Собчак заявил, что выборы депутатов от общественных организаций подрывают «главный принцип избирательного права, существующий во всем мире: один человек – один голос »[20].

Таким образом, учреждению Съезда народных депутатов СССР предшествовала тщательно спланированная политика «гласности», главная цель которой стала подготовка общественного сознания к необходимости слома существующего общественно‑экономического строя в стране. Когда же цель была достигнута и промедление в учреждении Съезда народных депутатов СССР могло стоить политической целостности М. С. Горбачёву и его «перестройке», новый высший орган государственный власти СССР был спешно учрежден. Таким годом стал 1988 год.

[1] Советская Россия, 13 марта 1988. Интересно отметить, что название статьи не было выдумано самой Н. А. Андреевой, автор лишь процитировала слова самого М. С. Горбачёва: «Как говорил М. С. Горбачев на февральском Пленуме ЦК КПСС, “мы должны и в духовной сфере, а может быть, именно здесь в первую очередь действовать, руководствуясь нашими марксистско‑ленинскими принципами. Принципами, товарищи, мы не должны поступаться ни под какими предлогами” »

[2] См., напр.: Первый Съезд народных депутатов СССР. 25 мая – 9 июня 1989. Стенографический отчет. Т. I. С. 102.

[3] Лигачёв Е. К. Загадка Горбачёва. Новосибирск, 1992. С. 130.

[4] Лигачев Е. К. Указ. соч. С. 133.

[5] Лигачев Е. К. Указ. соч. С. 133.

[6] Лигачев Е. К. Указ. соч. С. 133.

[7] Лигачев Е. К. Указ. соч. С. 134.

[8] Лигачев Е. К. Указ. соч. С. 135.

[9] XIX Всесоюзная конференция Коммунистической партии Советского Союза, 28 июня – 1 июля 1988: стенографический отчет. Т. 1. М., 1988. С. 197.

[10] XIX Всесоюзная конференция Коммунистической партии Советского Союза, 28 июня – 1 июля 1988: стенографический отчет. Т. 1. М., 1988. С. 151.

[11] XIX Всесоюзная конференция Коммунистической партии Советского Союза, 28 июня – 1 июля 1988: стенографический отчет. Т. 1. М., 1988. С. 224.

[12] XIX Всесоюзная конференция Коммунистической партии Советского Союза, 28 июня – 1 июля 1988: стенографический отчет. Т. 1. М., 1988. С. 225.

[13] Стенограмма заседания Московской межрегиональной группы, 22.07.1989. // ГАРФ. Ф № 9654. О. № 4, Д. № 71. Л. 39.

[14] XIX Всесоюзная конференция Коммунистической партии Советского Союза, 28 июня – 1 июля 1988 г.: стенографический отчет. Т. 1. М., 1988. С. 226.

[15] Собчак А. А. Хождение во власть. Рассказ о рождении парламента. М., 1991. С. 25.

[16] Справедливости ради стоит отметить, что, разумеется, не все представители научной и творческой элиты хотели разрушения СССР и реставрации капитализма. Многие были втянуты в эту кампанию путем обмана либо своей политической «близорукости», веры в доброго «генсека»‑батюшку, веры в то, что любые изменения могут только улучшить жизнь, но никак не ухудшить.

[17] Первый Съезд народных депутатов СССР, 25 мая – 9 июня 1989. Стенографический отчет, Том I. М., 1989. С. 137.

[18] Второй Съезд народных депутатов СССР, 12–24 декабря 1989. Стенографический отчет, Том II. М., 1990. С. 373.

[19] Второй Съезд народных депутатов СССР, 12–24 декабря 1989. Стенографический отчет, Том II. М., 1990. С. 380, 413.

[20] Второй Съезд народных депутатов СССР, 12–24 декабря 1989. Стенографический отчет, Том II. М., 1990. С. 431.