Следует отметить ещё одну важную роль Съезда народных депутатов СССР – это роль ликвидатора советской системы – системы, которую сам же Съезд и возглавлял.

Уже на I Съезде народных депутатов СССР говорилось о необходимости создания «социалистического правового государства »[1], что неизбежно влекло необходимость введения разделения властей, а следовательно, отказ от системы советов.

На III Съезде народных депутатов СССР депутат А. М. Оболенский предложил убрать в формулировке «советский конституционный строй » упоминание слова «советский »[2].

На IV Съезде народных депутатов СССР другой член МДГ, депутат И. И. Заславский, открыто призвал осуществить демонтаж всего государственного механизма Союза ССР: «…Я полагаю, что самое разумное было бы включить в повестку дня процедуру постепенного демонтажа имеющихся структур власти, передачи власти тем органам, которые имеют на это легитимное право и демократически избраны. Прежде всего – парламентам республик и тем межреспубликанским органам, которые будут ими сформированы »[3].

Кроме того, именно на Съезде народных депутатов СССР в марте 1990 г. был введён чуждый советской системе – системе коллективного управления – институт президентства в СССР.

Таким образом, сам Съезд народных депутатов СССР активно способствовал ликвидации советской системы в СССР.

е) Съезд народных депутатов как орудие разрушения государственного единства СССР.

Съезд народных депутатов СССР выступил инструментом разрушения государственной целостности СССР.

С трибуны Съезда звучали разные призывы, разные оценки, но представляется, что наиболее радикальным и опасным из них должна была быть дана оценка со стороны главы государства – сначала Председателя Верховного Совета СССР, а впоследствии Президента СССР. Однако, к сожалению, в большинстве случаев такой оценки не давалось. В частности, это относится к выступлениям, вносившим серьезные трещины в государственное единство СССР.

Уже на I Съезде народных депутатов СССР депутаты от прибалтийских республик выступили с требованием децентрализации СССР и превращения его в конфедерацию. Например, Председатель Верховного Совета Латвийской ССР Горбунов А. В. настаивал на принятии комплекса мер, направленных на «развитие нашей федерации в интересах качественно нового политического и экономического суверенитета союзных республик »[4]. В чём же, по мнению выступавшего, должен был проявиться «качественно новый политический и экономический суверенитет союзных республик »? Во‑первых, в «создании совершенно новой модели федерации » с помощью «решительной децентрализации Союза путём разграничения и перераспределения компетенций в пользу союзных республик, образовании эффективного правового механизма для согласования интересов Союза ССР и союзных республик »[5]. Понятно, что уже из этого предложения вытекает, что в «совершенно новой модели федерации » от собственно «федерации» совершенно ничего бы не осталось. Однако выступавший продолжил. По его мнению, союзные республики должны были иметь право ратификации Конституции, а также вносимых в неё поправок. Кроме того, республики должны были иметь право «свободно, без какого‑либо внешнего давления определять свой внутренний и внешний политический курс », союзные республики должны «на своей территории сами осуществлять всю полноту государственной власти. При этом мы исходим из того, что союзные республики являются первичными, а федерация – производной. Только республики могут передать Союзу или вернуть себе те или иные полномочия, а не наоборот. Ибо республики создали Союз »[6]. В свою очередь, видный деятель Литовской ССР В. В. Ландсбергис заявил, что настоящий суверенитет республик будет соблюдаться только в том случае, когда союзный закон будет становиться обязательным для союзной республики только после его ратификации Верховным Советом союзной республики и регистрации в установленном порядке[7].

Как видно, прикрываясь статьёй 76 Конституции СССР 1977 г., предусматривающей, что союзная республика – это суверенное государство, республики стали выдвигать такие условия, которые на деле означали бы ликвидацию единого государства. Действительно, республики по союзной Конституции были суверенными, но суверенитет в рамках федерации не может быть безграничным, и именно в зависимости от степени суверенитета можно говорить о наличии федерации, конфедерации либо отдельных государств. Однако прибалтийские республики хотели получить полную государственную независимость, при этом заверяя, что они останутся в составе СССР[8].

Прибалтийские республики хотели получить и экономическую основу своего полного государственного суверенитета, заявив притязания на «собственность народа союзной республики на землю, её недра, воды, леса и другое имущество, каковое создаётся или находится на территории этой республики »[9].

Интересно отметить, что если выступления неприбалтийских депутатов были всегда разрозненными и посвящались различным проблемам – в сфере промышленности, экологии, образования, медицины и т. д., – то депутаты из Латвийской ССР, Литовской ССР и Эстонской ССР всегда выступали единым фронтом, вернее тараном, бьющим по территориальной целостности СССР. По существу, в их выступлениях было только одно требование – полной государственной независимости своих республик, «возврат государственности »[10]. И это был 1989 год. Была ли какая‑то реакция на эти выступления со стороны руководства СССР, находившегося в Президиуме Съезда? Нет, не было. Более того, уверенность, решительность и «монолитность» выступлений прибалтийских депутатов с требованием государственной независимости, а также молчание М. С. Горбачёва приводят к мысли о тщательной спланированности данных действий, об их согласованности с руководством СССР.

Кроме того, на I Съезде народных депутатов СССР прибалтийские республики настаивали на официальной (естественно, осуждающей) оценке пакта «Молотова – Риббентропа»[11], что якобы послужило бы «не только повышению доверия и сплочению народов в рамках СССР », но и повысило бы «его авторитет в глазах международной общественности »[12]. В реальности же осуждение «пакта Молотова – Риббентропа» стало отправной точкой и поводом для выхода прибалтийских республик из состава СССР[13]. И это прекрасно понимали сами депутаты из Прибалтики, к этому они шли. Неслучайно они откровенно заявляли, что недостаточно просто признать недействительным сам пакт: «Одной недействительности мало. Из этого вытекает многое… »[14]. А главное, что из этого вытекает – возможность оправдать Латвии, Литве и Эстонии свой выход из состава СССР.

Высокомерие, самоуверенность и безнаказанность депутатов из Прибалтики позволили даже им заявить, что они приехали на Съезд для сотрудничества и если в отношении трех республик будут звучать критические замечания, то они «могут сделать это сотрудничество невозможным »[15]. Как видно, депутаты из этих трех республик вели себя так, будто бы Латвия, Литва и Эстония уже вышли из состава СССР, и их депутаты присутствуют на Съезде лишь по своей доброй воле.

Заявлялось также, что, к примеру, «…в Литве условия её вступления в Союз ещё изучаются. Комиссия, занимающаяся изучением обстоятельств заключения договора Молотова – Риббентропа, ещё выясняет: было ли это вступление в Союз или это была оккупация »[16]; говорилось, что «прибалтийские государства, их народы сейчас считают, что их статус в составе Союз ССР далеко не определён »[17].

Как представляется, наиболее точно истинные намерения прибалтийских республик передал депутат от Эстонской ССР Яровой В. И.: «Постоянно проводится мысль о том, что вступление Эстонии в Советский Союз – это акт насилия, оккупация, принёсшая горе эстонскому народу, который сегодня мог бы жить лучше, чем соседняя Финляндия. Вот почему некоторые идеологи Народного фронта так упорно добиваются у Москвы признания как утративших силу с момента подписания пакта Молотова – Риббентропа от 23 августа 1939 года и секретных протоколов к нему. Нет, не ради восстановления исторической правды проявляется такая настойчивость, а с целью возврата республике состояния 1939 года. И если раньше об этом говорилось шёпотом, в уютных кафе, в тишине творческих мастерских, то теперь заявляется громогласно, так чтобы услышал весь мир »[18].

Случайно это или нет, но вопрос об осуждении пакта Молотова – Риббентропа лоббировался очень активно, достаточно лишь сказать, что во время заседания Съезда дошло до того, что слово для выступления дали подряд 4 (!) депутатам из Прибалтики[19]. И несмотря на немногочисленность своих республик, депутаты из Прибалтики выступали чаще всего[20].

Не скрывал свою заинтересованность в обсуждении ситуации, связанной с договором и якобы секретным протоколом к нему, и М. С. Горбачёв, который высказался за создание комиссии, изучившей бы данный вопрос[21].

Именно руководство СССР на I всесоюзном Съезде народных депутатов инициировало создание комиссии по политической и правовой оценке советско‑германского договора о ненападении 1939 г. – в конце заседания 2 июля 1989 г. слово взял председательствующий А. И. Лукьянов и заявил, что образование этой комиссии – это «поручение, которое депутаты дали Президиуму вместе с делегациями союзных республик »[22]. Хочется верить, что на каждое поручение депутатов Президиум реагировал так же оперативно и исполнительно.

В состав комиссии вошли в основном представители научной и творческой интеллигенции, а также партийные работники. Из 26 членов комиссии 12 оказались депутатами прибалтийских республик, 2 – Молдавской ССР, а возглавил комиссию А. Н. Яковлев, что, думается, тоже неслучайно, и всё это в совокупности, безусловно, предопределило результат её работы[23].

О роли руководства СССР в развитии ситуации в прибалтийских республиках опять же очень точно выразился депутат Яровой В. И.: «О том, как развиваются события в Прибалтике, хорошо известно в Центральном Комитете КПСС и в Президиуме Верховного Совета. Однако многочисленные обращения трудовых коллективов, первичных партийных организаций, отдельных граждан, выражающих тревогу и озабоченность будущим Эстонии, остаются без внимания. Создаётся впечатление, что спасение утопающих предоставлено самим утопающим »[24].

Интересно отметить, что руководство прибалтийских республик прекрасно осознавало антиконституционность своих попыток вытолкнуть свои республики из состава СССР. Именно поэтому депутаты из данных республик категорически возражали против создания Комитета конституционного надзора СССР: «…На только что состоявшемся Пленуме ЦК КПСС шёл разговор о юридическом прецеденте, когда Верховный Совет СССР принимает законы, которые формально противоречат Конституции СССР и тем не менее действуют до созыва очередного Съезда народных депутатов. Это означает, что мы таким прецедентом пытаемся установить реальное противоречие между брежневской Конституцией 1977 года и перестроечными законами. Если мы отказываемся от такого прецедента, то это значит, что мы не продвинемся ни на шаг вперед. Но в случае создания Комитета конституционного надзора СССР, который должен будет отстаивать незыблемость Конституции СССР, которая устарела, мы наденем юридический намордник на политику перестройки »[25]. Таким образом, на пути уничтожения СССР Конституция превращалась в «юридический намордник », который нужно было решительно отбросить ради более прогрессивных «перестроечных законов ».

На II Съезде народных депутатов СССР сформировавшаяся так называемая «Балтийская межреспубликанская депутатская группа» распространяла среди депутатов «обращение», в котором призывала «подтвердить специальным актом аннулирование – с момента нападения Германии на СССР – договора о ненападении от 23 августа 1939 года, договора о дружбе и границе между СССР и Германией от 28 сентября 1939 года, равно как и других советско‑германских договорённостей 1939–1941 гг., и признать все секретные протоколы того времени юридически несостоятельными и недействительными с момента их подписания »[26]. Аналогичные документы (в виде сборника) были представлены народным депутатам со стороны Эстонской ССР[27].

Мечтала о выходе из состава СССР и Молдавия, депутат от которой заявил, что в СССР – конституция метрополии и что лучше бы, если отношения между республиками и центром строились на основе договоров, как это якобы «принято во всех неколониальных, цивилизованных странах »[28].

Как видно, на пути разрушения СССР национал‑сепаратисты готовы были отбросить всё, включая Конституцию СССР и Комитет конституционного надзора СССР.

На IV Съезде народных депутатов СССР Съезду предлагалось утвердить декларации о суверенитете республик, принятые в период с 1988 по 1990 гг.[29]

На том же Съезде депутатом от Украинской ССР Петруком‑Поником Г. М. было внесено предложение «денонсировать союзный договор 1922 года и признать преждевременным заключение нового Союзного Договора. Приостановить действие Конституции СССР и союзных законов… »[30]. Обосновывалось это предложение тем, что «ремонтировать разваливающуюся колониальную империю, этот союзный дом (то есть СССР. – Д. Л.), который находится в аварийном состоянии, не только бесперспективно, но и опасно »[31].

Иногда можно встретить утверждение, что Съезд народных депутатов СССР, дескать, наоборот, пытался сохранить Союз, в связи с чем были даже приняты постановления Съезда о сохранении СССР и сохранении исторического названия: «Союз Советских Социалистических Республик».

Однако с этим утверждением трудно согласиться. Если верить стенографическому отчёту IV Съезда народных депутатов СССР, то предложение о сохранении Союза как единого государства было внесено не руководством СССР, а рядовым депутатом – профессором Курского медицинского института, заведующей кафедрой Н. Н. Прибыловой[32]. Причём никакой реакции со стороны Президиума Съезда не последовало: вопрос на голосование поставлен не был. И только через несколько заседаний, 24 декабря 1990 г., когда в секретариат Съезда передали напоминание о предложении Прибыловой, оно было поставлено на голосование, и Съезд высказался за сохранение СССР[33].

Безусловно, на антисоюзных позициях стояла и печально известная Межрегиональная депутатская группа. А. А. Собчак отмечал, что уже на I Съезде народных депутатов СССР он собирался выступить с предложением о конфедерализации СССР, но слова ему не предоставили: «Я собирался выступить в прениях по докладу Горбачёва и сказать… о заключении нового Союзного договора на конфедеративных началах. Я хотел говорить о том, что наши республики действительно равны, только это равенство в бесправии, равенство в отсутствии подлинной независимости. А в будущем федеративном, или, скорее, конфедеративном устройстве должен действовать принцип “равные, но разные” »[34].

Таким образом, видно, что на Съезде звучала масса призывов к децентрализации СССР, его «конфедерализации», звучали требования к признанию государственной независимости прибалтийских республик и Молдавии, к признанию деклараций о суверенитете всех союзных республик.

Каким же образом реагировал Съезд народных депутатов СССР на эти вызовы? К сожалению, не самым лучшим образом. Съезд поддавался лоббированию и принимал нужные акты. В частности, именно на Съезде народных депутатов СССР было принято постановление, осуждающее «пакт Молотова – Риббентропа» и так называемый «дополнительный секретный протокол» к нему[35], что дало «зеленый свет» выходу Прибалтики из состава СССР; именно Съезд народных депутатов СССР учредил институт президентства в СССР, что дало повод союзным республикам создать аналогичные посты, которые были независимы от «союзного центра» и явились движущей силой сепаратизма; именно на Съезде народных депутатов СССР было принято решение о проведении референдума по вопросу сохранения Союза ССР, что ясно показывало нерешительность центральной власти в сохранении целостности государства и потенциальное согласие на его расчленение[36].

Таким образом, Съезд народных депутатов выступил орудием по уничтожению СССР как государства, орудием по уничтожению его территориальной целостности.

[1] См., напр.: Первый Съезд народных депутатов СССР, 25 мая – 9 июня 1989. Стенографический отчет. Том I. М., 1989. С. 454, 456.

[2] Внеочередной Третий Съезд народных депутатов СССР. 12–15 марта 1990. Стенографический отчёт. Том I. М., 1990. С. 287.

[3] Четвёртый Съезд народных депутатов СССР. 17–27 декабря 1990. Стенографический отчёт. Том I. М., 1991. С. 15.

[4] Первый Съезд народных депутатов СССР, 25 мая – 9 июня 1989. Стенографический отчет. Т. II. М., 1989. С. 24.

[5] Первый Съезд народных депутатов СССР, 25 мая – 9 июня 1989. Стенографический отчет. Т. II. М., 1989. С. 25.

[6] Первый Съезд народных депутатов СССР, 25 мая – 9 июня 1989. Стенографический отчет. Т. II. М., 1989. С. 26, 27.

[7] Первый Съезд народных депутатов СССР, 25 мая – 9 июня 1989. Стенографический отчет. Т. II. М., 1989. С. 238.

[8] Первый Съезд народных депутатов СССР, 25 мая – 9 июня 1989. Стенографический отчет. Т. II. М., 1989. С. 26.

[9] Первый Съезд народных депутатов СССР, 25 мая – 9 июня 1989. Стенографический отчет. Т. II. М., 1989. С. 27. См. также: Там же. С. 75, 103–107.

[10] Первый Съезд народных депутатов СССР, 25 мая – 9 июня 1989. Стенографический отчет. Т. II. М., 1989. С. 236.

[11] Первый Съезд народных депутатов СССР, 25 мая – 9 июня 1989. Стенографический отчет. Т. II. М., 1989. С. 75–76, 102–103, 190–192, 239, 328.

[12] Первый Съезд народных депутатов СССР, 25 мая – 9 июня 1989. Стенографический отчет. Т. II. М., 1989. С. 75–76, 102–103, 190–192, 239, 328.

[13] Более подробно значение осуждения «пакта Молотова – Риббентропа» и секретного протокола к нему будет проанализировано в 4 главе, посвященной разрушению государственного единства СССР.

[14] Первый Съезд народных депутатов СССР, 25 мая – 9 июня 1989. Стенографический отчет. Том II. М., 1989. С. 192.

[15] Первый Съезд народных депутатов СССР, 25 мая – 9 июня 1989. Стенографический отчет. Том II. М., 1989. С. 385.

[16] Второй Съезд народных депутатов СССР. Стенографический отчет. 12–24 декабря 1989. Т. I. М., 1990. С. 91.

[17] Второй Съезд народных депутатов СССР. Стенографический отчет. 12–24 декабря 1989. Т. I. М., 1990. С. 96.

[18] Первый Съезд народных депутатов СССР, 25 мая – 9 июня 1989. Стенографический отчет, Том II. М., 1989. С. 464.

[19] Первый Съезд народных депутатов СССР, 25 мая – 9 июня 1989. Стенографический отчет, Том II. М., 1989. С. 194–197.

[20] См., напр.: Второй Съезд народных депутатов СССР. Стенографический отчет. 12–24 декабря 1989. Т. I. М., 1990. С. 94–96, 140–141.

[21] Первый Съезд народных депутатов СССР, 25 мая – 9 июня 1989. Стенографический отчет, Том II. М., 1989. С. 198–199.

[22] Первый Съезд народных депутатов СССР, 25 мая – 9 июня 1989. Стенографический отчет, Том II. М., 1989. С. 375.

[23] Первый Съезд народных депутатов СССР, 25 мая – 9 июня 1989. Стенографический отчет. Том II. М., 1989. С. 375–376.

[24] Первый Съезд народных депутатов СССР, 25 мая – 9 июня 1989. Стенографический отчет. Том II. М., 1989. С. 465.

[25] Второй Съезд народных депутатов СССР. Стенографический отчет. 12–24 декабря 1989. Т. I. М., 1990. С. 85. См. также: Там же. С. 86, 91.

[26] Брошюра Балтийской межреспубликанской депутатской группы народных депутатов СССР «О политико‑правовой оценке советско‑германских договорённостей 1939–1941 г.» / Материалы, распространяемые народными депутатами СССР на Съезде народных депутатов СССР (обращения, акты, бюллетени, газеты и др.) // ГАРФ, Ф. 9654, О. № 1, Д. № 100. Л. 17–19.

[27] 1940 год в Эстонии. Документы и материалы. Сост.: А. Кёёрна, Ю. Лепп, Х. Линдпере, Л. Мери, Э. Труувяли. Таллин, 1989. // Материалы, распространяемые народными депутатами СССР на Съезде народных депутатов СССР (обращения, акты, бюллетени, газеты и др.) // ГАРФ, Ф. 9654, О. № 1, Д. № 100. Л. 31–119.

[28] Второй Съезд народных депутатов СССР. Стенографический отчет. 12–24 декабря 1989. Т. I. М., 1990. С. 94.

[29] Четвёртый Съезд народных депутатов СССР. 17–27 декабря 1990. Стенографический отчёт. Т. I. М., 1991. С. 20, 53, 55.

[30] Четвёртый Съезд народных депутатов СССР. 17–27 декабря 1990. Стенографический отчёт. Т. II. М., 1991. С.11.

[31] Четвёртый Съезд народных депутатов СССР. 17–27 декабря 1990. Стенографический отчёт. Т. II. М., 1991. С.11.

[32] Четвёртый Съезд народных депутатов СССР. 17–27 декабря 1990. Стенографический отчёт. Т. I. М., 1991. С. 493–494.

[33] Четвертый Съезд народных депутатов СССР, 17–27 декабря 1990. Стенографический отчет, Том II. М., 1991. С. 128–149.

[34] Собчак А. А. Хождение во власть. Рассказ о рождении парламента. М., 1991. С. 40.

[35] Постановление Съезда народных депутатов СССР от 24.12.1989 № 979‑1 «О политической и правовой оценке советско‑германского договора о ненападении от 1939 года» // Ведомости СНД и ВС СССР, 1989, № 29, ст. 579.

[36] Четвёртый Съезд народных депутатов СССР. 17–27 декабря 1990. Стенографический отчёт. Т. I. М., 1991. С. 83.