Важной составляющей общей теории судебной экспертологии является учение о средствах и формах коммуникативной деятельности при производстве судебных экспертиз и информационных процессах. Центральная часть этого учения — «язык эксперта», система экспертных понятий и обозначающих их терминов, проблемы формализации и унификации экспертного языка. Понятие языка многогранно. Однако при создании теорий чаще всего оперируют сочетанием из следующих трех категорий: естественный язык (общеупотребительный), язык науки (специализированный), формализованный язык (символический, знаковый).

Теория науки не может обойтись без своего терминологического аппарата — языка науки, поскольку научная терминология — это языковая форма предметного выражения мысли. На базе естественного (обычного) языка создаются те или иные термины и символы, принятые в конкретной области научного знания и обладающие в отличие от обычного языка необходимыми для научного познания строгостью и однозначностью. Этот тезис проиллюстрировал Н. Бор на примере языка математики, который совершенствует общий язык, оснащает его удобным средством для отображения таких зависимостей, для которых обычное словесное выражение оказалось бы неточным или слишком сложным.

Язык в структуре судебной экспертологии не исключение. Для судебного эксперта он является своего рода инструментом. Правильное использование этого «инструмента» в значительной мере зависит от развития и совершенствования понятийного аппарата теории, от содержательной стороны раскрываемых терминов.

Здесь необходимо остановиться на трех категориях: естественный язык, язык науки и формализованный (символический, знаковый) язык.

Естественный язык используется для общения людей. Это исторически сложившаяся система знаков. Возникновение и развитие естественного языка — многовековой процесс, неотделимый от истории и культуры носителей данного языка. Для естественного языка характерны такие свойства, как эмоциональность, экспрессивность, семантическое богатство, символизм и образность, информационная емкость, многозначность. Эти свойства позволяют естественному языку быть средством общения людей и выражения самых сложных и противоречивых мыслей. Однако эти же свойства не позволяют использовать естественный язык в специальных сферах.

Задачей языка науки является возможность адекватного отображения определенных явлений в понятиях и представлениях субъекта. К этому вопросу обращались еще в античности, при первых попытках осмысления мира. Например, древнегреческий философ Гераклит для описания определенных явлений использовал особый язык, соединяя в одном предложении противоположные образы и понятия[1].

В каждой науке есть свой определенный язык, формирующийся на основе естественного, но отличающийся от него строгостью и однозначностью суждений. Термины, определения входят в состав языка науки для правильного и объективного описания рассматриваемых явлений, свойств, признаков и т. д. Однако стоит отметить, что значение тех или иных терминов зависит от конкретной области знания, в которую они входят. Иными словами, язык науки не может быть универсален для всех наук. В строго научном смысле слова это не «язык», а метаязык («язык второго порядка»)1, т. е. специально созданная, во многом искусственная знаковая система описания предмета научных исследований. Он не отменяет естественный язык, а дополняет его в той части, где необходимо точное терминирование научных понятий (не случайно слова, не имеющие отношения к специальной научной сфере, в научных работах являются по большей части нейтральными и общеупотребительными). Метаязык терминов обладает всеми требуемыми для научного описания свойствами: строгостью, однозначностью и т. д., однако он менее гибок и в меньшей мере способен выражать малоизученные и противоречивые явления, еще не получившие в научном знании общепринятой трактовки2.

Формализованный язык — это искусственно созданная знаковая система, которая необходима для передачи определенной символьной информации. Строгость и точность правил построения определенного выражения позволяют избежать двоякого толкования в отличие от естественного (общего) языка, где смысл зависит от контекста. Этот тезис проиллюстрировал Н. Бор на примере языка математики, который совершенствует общий язык необходимыми средствами для полного и точного описания определенных процессов и причинноследственных зависимостей, избегая при этом слишком сложных выражений. Формализованный язык представляет собой наиболее высокую форму развития научного языка. Здесь возможная синтаксическая точность доведена до максимального предела, при этом данный язык обладает свойством компрессии, т. е. передачи большого объема информации минимальными средствами. Необходимо отметить, что для изучения и понимания формализованного языка нужны определенные навыки мышления и специальная подготовка. Средствами этого языка невозможно выразить нетривиальные, отклоняющиеся от предметной области явления.

В судебно-экспертной деятельности невозможно использовать какой-то один из приведенных выше языков, оптимальным вариантом представляется синтез всех трех видов языков. Подобное решение соответствует существующему представлению о сущности судебно-экс- [2] [3] пертного исследования. Так, некоторые ученые-криминалисты говорят о междисциплинарном характере судебной экспертологии, представляющей своеобразный монолитный сплав данных различных областей научного знания и включающей естественные, технические и общественные науки. Исходя из этого, судебная экспертология должна использовать соответствующий междисциплинарный терминологический аппарат1.

Для обеспечения деятельности сведущих лиц в той или иной области знания необходимы как определенный понятийный аппарат, так и система языковых средств, предназначенных для передачи информации. В теории судебной экспертизы отдельно выделяют учение о средствах и формах коммуникативной деятельности при производстве судебных экспертиз и информационных процессах.

Говоря о языке эксперта, необходимо остановиться и на таких важных категориях, как безоценочность и безличность экспертных формулировок. Под безоценочностью следует понимать отсутствие какой-либо эмоционально окрашенной лексики. В научном тексте недопустимо употребление экспрессивных высказываний, а также слов, указывающих на личное отношение автора к исследуемому событию или явлению. Безличность предполагает употребление особых грамматических форм, таких как преобладание неопределенно-личных предложений, использование глаголов 3-го лица, возвратных и безличных глаголов.

Таким образом, если язык науки не ограничен требованиями доступности для понимания любой аудиторией и подчас требует определенной подготовленности для восприятия, то словесное описание экспертного заключения не должно содержать избыточных сведений.

Судебно-экспертная практика накопила обширный терминологический аппарат. Однако поскольку обосновывающим знанием для экспертиз различных родов являются разные науки, многим терминам еще свойственна многозначность общеязыковых понятий, что порождает их нечеткость и расплывчатость. Упорядочение терминологии, ее систематизация и унификация — задача общей теории судебной экспертологии.

Общую теорию судебной экспертологии можно рассматривать как главенствующую по отношению к частным теориям, которые должны соотноситься с общей теорией судебной экспертологии изоморфно и логически эквивалентно, т. е. иметь одинаковую форму (структуру) и [4] логические следствия, проверяемые эмпирическим материалом, конкретизировать общие закономерности. Из этого вытекает очевидная потребность в изложении общей и частных теорий с применением общенаучных и специальных терминов по аналогичным схемам в объеме, гарантирующем раскрытие всех понятий и элементов частных теорий.

В целях обеспечения терминологического единства с конца 70-х гг. прошлого века во ВНИИСЭ была подготовлена и издана серия словарей: основных терминов судебных экспертиз (1980 г.); судебно-почерковедческой (1978, 1981 гг.), судебно-баллистической (1984 г.) экспертиз; судебно-технической экспертизы документов (1985 г.); судебной трасологической (1986 г.), судебно-медицинской, судебно-психиатрической, судебно-психологической (1986 г.) экспертиз; судебно-бухгалтерской и планово-экономической экспертиз (1987 г.); судебно-почвоведческой экспертизы (1987 г.) и т. д., а также энциклопедия судебной экспертизы1. Лексикографическая работа над языком эксперта продолжается и сегодня.

Проблемы совершенствования языка эксперта должны быть рассмотрены в нескольких аспектах.

Во-первых, это унификация терминологического и понятийного аппарата, конкретизация и исключение возможности двоякого толкования понятий и определений. Особенно это важно для терминов, заимствованных из различных областей знания и используемых в судебной экспертологии и судебно-экспертной деятельности. Так, идентифицировать объект при производстве судебной экспертизы означает установить его единичное, конкретное тождество самому себе, т. е. объект тот самый, искомый, а в химии — объект такой же. Унифицированы должны быть и наименования родов и видов судебных экспертиз, экспертных специализаций. Однако в настоящее время наименования экспертиз в различных ведомствах существенно отличаются, например: фоноскопическая и фонографическая; компьютерно-техническая и компьютерная экспертизы и др. Несогласования названий существенно затрудняют определение компетенции эксперта при назначении экспертизы и ее оценке следователем и судом.

Во-вторых, весьма важными с точки зрения языка являются формулировки вопросов, выносимых на разрешение эксперта. Во многих случаях неконкретная, расплывчатая формулировка вопроса порож- [5]

дает неоднозначный вывод эксперта, возможность его иного толкования, что, безусловно, существенным образом влияет на доказательственное значение заключения эксперта в целом.

В-третьих, хотя судебно-экспертная деятельность — это не научная, а практическая деятельность, само экспертное исследование опирается на научные положения, производится с использованием научных методов, научных методик (экспертные методики создаются на базе научных исследований). Следовательно, эксперт при описании исследования пользуется научной терминологией, научным стилем языка. Однако адресатом экспертного заключения являются лица, не обладающие специальными знаниями (следователи, судьи, дознаватели и другие участники процесса). Расширение возможностей судебных экспертиз сопровождается в то же время усложнением экспертных методик, что все более затрудняет оценку научной обоснованности, полноты, достоверности и достаточности проведенных исследований и их результатов субъектами доказывания. Допрос эксперта или пояснения специалиста далеко не во всех случаях позволяют прояснить ситуацию. Для общепризнанных методик, прошедших апробацию, каталогизацию и сертификацию, выход может состоять в обозначении примененной методики и ее описании с той или иной степенью детализации, причем описание должно быть не только формализованным и унифицированным, но и общедоступным. Поскольку количество подобных методик пока невелико, законодатель указывает на необходимость отражать в заключении эксперта «содержание и результаты исследований с указанием примененных методик» (ст. 204 УПК РФ). Поэтому на данном этапе развития судебной экспертизы в исследовательской части экспертного заключения используется язык данной отрасли науки, техники, искусства или ремесла и терминологический аппарат соответствующей области специальных знаний.

В-четвертых, процесс формализации языка, создание особого формализованного языка, закономерный для большинства наук на определенном этапе их развития, затронул и судебную экспертологию. Предпосылками этого процесса являются потребности в формализованном решении экспертных задач, стандартизации задач и методик их решения, что требует алгоритмизация процесса экспертного исследования. В связи с информатизацией и компьютеризацией судебно-экспертной деятельности, включающими широкое использование гипертекстовых систем и систем гибридного интеллекта, унификация терминологического аппарата становится особенно актуальной.

Развитие и совершенствование языка эксперта включает:

расширение круга употребляемых терминов, их приспособление для нужд теории и практики судебной экспертизы;

уточнение существующего терминологического и понятийного аппарата;

дифференциацию терминов и понятий, дефиниций;

унификацию терминов и понятий, дефиниций, используемых в различных родах (видах) судебных экспертиз;

разработку систем подъязыков родов и видов экспертиз.

[1] См.: Мамедов Н. М. Моделирование и синтез знаний. Баку, 1979. С. 63.

[2] См.: Радбиль Т. Б., Юматов В. А. Язык судебной экспертизы: тенденции формирования и развития // Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского. 2014. № 3 (2). С. 186.

[3] Там же.

[4] См.: Аверьянова Т. В., Белкин Р. С., Корухов Ю. Г., Россинская Е. Р. Криминалистика: учебник. 4-е изд. М., 2015. С. 432.

[5] См.: Энциклопедия судебной экспертизы / под ред. Т. В. Аверьяновой, Е. Р. Рос- синской. М., 1999.