Элитарные и технократические теории представляют собой новую традицию в исследовании демократии, отличную и от мечтаний просветителей XVIII в. о справедливом и разумном общественном устройстве, и от классической либеральной идеологии, ориентированной на гарантии индивидуальных свобод, на безусловное признание ценности демократического политического режима. Элитарные и технократические теории обращаются не столько к обоснованию и изучению концептуальных основ демократического строя (это дано либерализмом), сколько к исследованию самого процесса осуществления политической власти, технологии власти в условиях демократии.

Со временем оказалось, что практика демократии вносит коррективы в понимание этого феномена, в классическую концепцию либерализма. Презюмируются народовластие, конкуренция различных политических взглядов и идеологий, свободное избрание народом своих представителей в выборные органы, принятие решений в них и на выборах большинством голосов, что служит гарантией реализации воли народа. Но при проведении в жизнь этих положений выясняется, что власть все равно осуществляется элитой, правящим меньшинством, которое приспособилось к диктуемым демократией правилам игры и навязывает обществу свою волю, заставляя принимать решения в своих интересах (элитарные теории). К тому же оказывается, что в условиях индустриального или постиндустриального общества важны не только демократические процедуры принятия решений, но и их качество, соответствие потребностям общественного развития. Для эффективной управленческой деятельности в усложнившемся, промышленно развитом обществе необходима профессиональная и качественная проработка возможных вариантов решений, что может быть сделано только специалистами (технократами в терминологии многих политологических концепций). Речь, таким образом, идет о прямом или косвенном привлечении специалистов, ученых к выработке государственной политики и к управлению обществом, т. е. также об элите, но элите технократической (технократические теории).

Элитарные и технократические теории смогли сформироваться только на основе изучения институтов демократии буржуазного общества в действии, поэтому они объективно не могли возникнуть ранее XIX в. В то же время они отразили и кризис классических либеральных идей о возможности самостоятельно функционирующего народного представительства, обозначившийся к началу XX в.

Систематические исследования демократической политической системы, формирующейся на протяжении XIX—XX вв., начались не ранее последней четверти XIX в. Одним из выдающихся предшественников этого направления был француз Алексис де Токвиль (1805— 1859), посетивший в 1831—1832 гг. США и составивший объективное описание демократических процессов («Демократия в Америке», 1835).

Представителями теории элит была показана невозможность достижения подлинного народовластия при осуществления политической власти на демократических началах, поскольку государственная власть по необходимости имеет элитарный характер. У истоков теории элит стояли Г. Моска и В. Парето.

Исследование процессов формирования политических элит, закономерностей осуществления политической власти, борьбы и смены элит предложил итальянский политолог Гаэтано Моска (1858—1941), изложивший свои взгляды в работах «Теория правления и парламентское правление» (1884) и «Элементы политической науки» (1896). По его мнению, во всех обществах существуют два класса — класс управляющих и класс управляемых. Менее многочисленный первый класс монополизирует политическую власть и находится в привилегированном положении; второй же класс, который значительно многочисленнее, служит для первого объектом более или менее законного управления. Политическое руководство (административное, военное, религиозное, экономическое и моральное) всегда осуществляется организованным меньшинством. Власть организованного меньшинства над неорганизованным большинством неизбежна и непреодолима для большинства.

Индивиды, из которых составляется правящее меньшинство, должны иметь определенное материальное, интеллектуальное или даже моральное превосходство, т. е. отличаться качествами, которые ценятся в обществе. Эти качества с учетом эволюции общества являются исторически изменчивыми. Г. Моска указывает три качества, необходимые для попадания в политический класс: военная доблесть, богатство и священство; в соответствии с этим различаются три формы аристократии: военная, финансовая и церковная. Большое значение придается также практической способности представителей правящего класса управлять.

Моска отмечает, что, с одной стороны, необходима стабильность правящего класса, а с другой — полезно и обновление за счет низшего класса, оно только не должно быть слишком резким и радикальным. Правящий класс может пополняться или обновляться за счет наследования (аристократический способ) и выборов (демократический способ); также возможна еще и кооптация, т. е. прямое назначение новых лиц в правящий класс. Наиболее предпочтителен, по мнению Моски, вариант, когда аристократический и демократический способы уравновешивают друг друга.

Г. Моска (а вслед за ним и В. Парето) считает устаревшим классическое разделение форм правления на различные виды монархий и республик. На самом деле необходимо принимать во внимание не внешние особенности организации власти, а анализировать типы политической организации общества. Моска различает четыре таких типа: город-государство, феодальное государство, бюрократическое государство и современное представительное государство.

Итальянскому социологу Вильфредо Парето (1848—1923) также принадлежит классическая постановка проблемы элитизма. Его взгляды консолидированно изложены в «Трактате по общей социологии» (1916). Человеческое общество неоднородно, индивиды, его составляющие, различаются физически, морально и интеллектуально. Ученый даже предлагает систему индексов, характеризующих способности отдельных индивидов. Совокупность групп индивидов, которые действуют с высокими показателями в любой области, Парето именует элитой. Из «элиты в целом» выделяется «правящая элита», в которую входят все те, кто эффективно участвует в управлении. Таким образом, общество разделяется на две страты — на высшую и низшую, на правящих и управляемых; это можно констатировать, несмотря на условность границы между двумя стратами. В обществе происходит циркуляция элит, и правящая элита находится в состоянии постоянной трансформации. Правящая элита, в свою очередь, также неоднородна, в ней может быть выделена некая более узкая группа, управляющий комитет, наконец, глава.

Термин «элита», предложенный Парето, закрепился в политологической и социологической литературе, несмотря на его критику со стороны Моски, защищавшего приоритет своих идей и своей терминологии («политический класс», «правящий класс»). Это не мешает считать и Парето, и Моску основателями и классиками элитарной теории. Исследователи их творчества отмечают слабую обоснованность и несистематичность построения концепций. Тем не менее заслуги Моски и Парето значительны и состоят в постановке новых проблем политической науки, в выработке новой терминологии, в расширении поля исследований, включающего структуру и механизмы политической власти, условия ее реализации.

Исследования элитарной сущности политической власти были продолжены социологом Робертом Михельсом (1876—1936), выдвинувшим так называемый железный закон олигархических тенденций («Социология политической партии в условиях демократии», 1911). Поскольку только прямое народовластие в современном обществе невозможно, демократическое правление предполагает создание организаций, что, в свою очередь, ведет к постепенному выделению и обособлению управленческой элиты (меньшинства), ее отрыву от масс, проявлению олигархических тенденций и естественному ограничению демократии. Олигархические тенденции, препятствующие демократии, обусловлены и сущностью человеческой природы, и сущностью политической борьбы, и сущностью организаций. «Демократия ведет к олигархии, превращается в олигархию», — утверждает Р. Михельс.

То, что бюрократизация партий, бюрократизация государственного аппарата неизбежно ведут к элитизму, отмечал и Макс Вебер (1864—1920). В итоге многовекового развития чиновничество превратилось в совокупность высококвалифицированных специалистов духовного труда, подчиняющуюся уже не личности правителя, а рациональным правилам. Современное государство организуется по типу учреждения, которое вынуждено действовать со все возрастающей эффективностью. Поэтому экономическая необходимость, а также тенденция рационализации политики, отмечает М. Вебер, рано или поздно и при демократической организации политической жизни приведут к господству бюрократии.

В дальнейшем исследование элитизма было продолжено многими классиками политической науки XX в. (М. Дюверже, Й. Шумпетер, К. Манхейм, Дж. Сартори и др.). Это направление то несколько отодвигалось на второй план, уходя в тень под воздействием критики сторонников демократии и плюрализма, то вновь приковывало к себе повышенное внимание. Так, в американской политической науке появились концепции демократического элитизма и неоэлитизма. Сторонники первой исходят из признания одновременно и демократического, и элитарного характера власти в современном буржуазном обществе; демократия при этом гарантируется плюрализмом элит, открытым их соперничеством. Неоэлитисты, напротив, говорят о необходимости не плюрализма элит, а единой правящей элиты, которая более последовательна в защите идеалов демократии и ценностей буржуазного общества.

Развитию технократических теорий способствовали усложнение общества, укрупнение проблем, которые приходилось решать политической власти, увеличение потребности в специальных, профессиональных знаниях. Четко обозначилась необходимость широкого использования научных данных для обеспечения обоснованности и эффективности управленческих решений в рамках институтов демократического общества. Со временем начали высказываться идеи о возрастании роли экспертов, специалистов (т. е. технократов) в управлении обществом в эпоху научно-технической революции, о том, что технократам принадлежат не только знания, но и власть. В целом идеи технократии носят элитарный характер и конкурируют с демократическими теориями. В какой-то степени они выражают претензии научной и административной элиты на решающую роль в принятии политических решений, а в более радикальном плане — на передачу власти возникшему классу технократов. Технократическое руководство обществом, правление экспертов в зависимости от постановки вопроса видятся или дополнением, или альтернативой демократии.

В связи с развитием в XX в. элитарных и технократических теорий показательны взгляды французского социолога и политолога Мориса Дюверже (1917—2014). В одной из первых работ «Политические партии» (1951) М. Дюверже говорит о необходимости нового понимания демократии и, отдавая дань элитарной теории, на примере исследования политических партий, партийной бюрократии демонстрирует противоречие интересов народа и политических партий как самостоятельных организаций со своими целями.

Западный режим демократичен лишь отчасти, это не демократия, а плутодемократия (от греч. ллогяос — богатство и бгцтос — народ) — так политолог оценивает его в работе «Янус. Два лица Запада» (1972). По образному выражению Дюверже, западная политическая система, как и Янус, имеет два лица, противостоящие и дополняющие друг друга. С одной стороны, гарантированные политические права свидетельствуют об участии масс в принятии решений, но, с другой стороны, серьезное влияние на власти оказывает и промышленно-финансовая элита. После Второй мировой войны возникает новая разновидность плутодемократии — «технодемократия». Она появляется в условиях определенной социализации капитализма (вмешательство государства в экономику, развитая социальная функция государства и проч.) и научно-технической революции. Последний фактор является причиной усиления позиций технократов. Таким образом, к народным массам, пользующимся политическими свободами, и экономической олигархии добавляется новая политическая сила, что и определяет «технодемократию».

Технократические идеи пользовались популярностью во многих концепциях, посвященных осмыслению нового состояния общества во второй половине XX в. и перспектив его развития.

Американский экономист Джон Кеннет Гэлбрейт (1908—2006), автор работы «Новое индустриальное общество» (1966), исходит из того, что развитие общества определяется прогрессом техники, а не «идеологическими символами» (капитализм или социализм). А современное развитие техники в сочетании с ростом монополий означает конец рыночной экономики и переход к плановому хозяйству. Дж. Гэлбрейт является одним из представителей так называемой теории конвергенции, доктрины времен конкуренции и противостояния двух социальных систем. Он рассматривает капитализм и социализм в качестве разновидностей «нового индустриального общества». Конвергенция (т. е. слияние) капитализма и социализма обусловлена приблизительно сходной системой планирования и организации нового общества. В результате конвергентных процессов образуется единая социально-политическая «плановая система», основными компонентами которой будут корпорации и государство. В такой системе власть принадлежит «техноструктуре», т. е. управляющим, которые выступают и действуют в интересах всего общества. Современное государство, таким образом, представляет собой не «исполнительный комитет буржуазии» (точка зрения марксизма), а «исполнительный комитет техноструктуры».

В «Грядущем постиндустриальном обществе» (1973) американского социолога Дэниела Белла (1919—2011) ученые все непосредственнее вовлекаются в политический процесс, что позволяет создать новую «интеллектуальную технологию» принятия решений. Постиндустриальное общество — это новый принцип социально-технологической организации и новый образ жизни, вытесняющий индустриальную систему точно также, как когда-то ею была вытеснена аграрная. Доин- дустриальный тип социальной организации строится на основе добывающих видов хозяйственной деятельности, индустриальный — на основе фабричного производства, требующего уже достаточно высокой степени согласованности усилий. Постиндустриальное общество основано в первую очередь на обработке данных, управлении и информации, абсолютное большинство рабочей силы занято в сфере услуг (т. е. не в материальном производстве). Здесь преобладает тип взаимодействия «человек — человек» в противоположность доиндустриаль- ному и индустриальному обществам, где преобладают взаимодействия «человек — природа» и «человек — искусственная природа» соответственно.

Постиндустриальное общество формируется под воздействием интеллектуальной технологии; если капитал и труд служат основой индустриального общества, то в постиндустриальном — это информация и знание. Теоретические знания занимают центральное место в обосновании текущей и будущей политики, социального реформирования. Изменения в обществе выдвигают новые требования к по

литической системе. «Поскольку постиндустриальное общество повышает важность технического компонента знаний, оно заставляет жрецов нового строя — ученых, инженеров, технократов — конкурировать с политиками или становиться их союзниками», — отмечает Д. Белл.

В связи со значением профессионального знания в постиндустриальном обществе уместно вспомнить аналогичные идеи Клода Анри де Сен-Симона (1760—1825), которые были высказаны им в условиях формирования индустриального общества. Анализируя новое общество, утверждавшийся капитализм, он говорил о необходимости передачи власти тем, кто наиболее способен руководить, а это ученые и промышленники («О теории общественной организации», 1819; «О промышленной системе», 1821). В новом политическом строе для удовлетворения потребностей человека должны быть организованы накопление, совершенствование, распространение и применение знаний, добытых науками, искусствами и ремеслами. По предположениям Сен-Симона, поскольку каждый вопрос будет решаться в соответствии с имеющимся уровнем научного знания, все общественные обязанности будут неизбежно возложены на людей, наиболее способных их выполнить. Поэтому светскую власть необходимо доверить промышленникам, а духовную — ученым.

Элитарные и технократические теории подвергли анализу реальный и сложный процесс осуществления политической власти в демократическом обществе. Во времена господства марксизма-ленинизма эти направления подвергались безоговорочной критике за непризнание классового характера отношений в обществе. В настоящее время подходы, предлагаемые теориями элит и технократии, представляются плодотворными для исследования политических процессов в современной России, для совершенствования политико-правовой науки. Элитарные и технократические идеи могут быть развиты в направлении совершенствования демократических теорий и демократических учреждений или же использованы при разработке аристократических концепций государственной власти, выдвигающих на первый план идею правления организованного и компетентного меньшинства вне зависимости от формальных институтов организации государственной власти.