В 1933 г. в Германии пришла к власти Национал-социалистическая рабочая партия во главе с ее лидером Адольфом Гитлером. В стране установилась фашистская диктатура на долгие двенадцать лет, до 1945 г., когда государства антигитлеровской коалиции одержали сокрушительную победу над германским фашизмом. Решающий вклад в разгром Германии и ее союзников внес Советский Союз, заплатив за это десятками миллионов жизней.

При исследовании фашизма как социального явления важно не только понять, что он собой представляет, но и выяснить причины, питающие идеологию фашизма. Сами лидеры Третьего рейха фашистами себя не именовали, предпочитая называть свою партию национал-социалистической.

Формально первая фашистская организация была создана итальянскими антикоммунистами в марте 1919 г. Само название этого явления происходит от латинского слова «fascis», что значит «пучок, связка, прутик». Лидер итальянских фашистов Б. Муссолини, оказавшись у власти, сохранил частную собственность, церковь, религию, семью, одним словом, традиционные ценности, отвергнув принцип борьбы классов. Идеи фашизма стали быстро распространяться в Европе, но наиболее благодатную почву они нашли в Германии.

Это обстоятельство скорее закономерно, чем случайно. Германия была унижена Версальским договором, который подвел итоги Первой мировой войны. Национальное самосознание немцев было задето за живое, многие слои немецкого общества жаждали реванша. Это с одной стороны. С другой — Германия тяжелее всех переживала общемировой капиталистический кризис, именуемый Великой депрессией. По статистическим данным, с 1929 по 1932 г. объем продукции промышленности упал в два раза. Число безработных к осени 1922 г. превысило пять миллионов человек, среди которых изрядную долю составляли лица с высшим образованием и военное сословие — офицеры, младшие командиры. Программа национал-социалистов оказалась привлекательной для широких слоев немецкого общества, особенно в социальной и политической сферах. За короткий срок был сделан гигантский промышленный скачок. Страна, еще недавно бывшая одной из самых неблагополучных в Европе, через шесть лет после прихода Гитлера к власти начинает воевать практически против всего мира. Национал-социалисты своими главными врагами избрали коммунизм и буржуазную демократию, полагая, что они выступают оружием мирового еврейства на пути к господству. Антисемитизм был положен в основу политики нацистского государства. Его вожди хотели построить немецкий социализм, где не будет никакого противоречия между трудом и капиталом, но только не по рецептам еврея Маркса с его классовой борьбой и отрицанием государства.

Национал-социалистическая идеология питалась из нескольких источников, может быть, главным из которых был традиционный немецкий национализм. Фашисты беспощадно эксплуатировали идеи Фихте, Гегеля, Ницше и других выдающихся мыслителей. Они заимствовали у них все, что работало на укрепление немецкого национального самосознания. А уж фраза Гегеля «Государство — это шествие Бога на земле» и вовсе была для них находкой. Все, что в немецкой культуре, истории, искусстве возвышало роль государства, было использовано идеологами фашизма.

Вожди национал-социализма исходили из принципа изначального неравенства рас, разделяя их на полноценные и неполноценные. Сохраняя толерантность к белой европейской расе, фашисты объявили славян, евреев, цыган неполноценными, а значит, не имеющими права на существование. Эту мысль в той или иной степени разделял Хьюстон С. Чемберлен (1855—1927), автор сочинения «Основы XIX столетия», в котором он признал право немцев господствовать над всем миром. Далее — Вильгельм Марр, возглавивший «Лигу антисемитов». Еще раньше французский граф Гобино опубликовал в 1855 г. книгу «О неравенстве рас». Но больше всех постарался подвести под идею неравенства «научную базу» Альфред Розенберг (1893—1946), повешенный по приговору Нюрнбергского суда. Выходец из России, говоривший по-русски лучше, чем по-немецки, бывший член Пролеткульта, сделал блестящую карьеру в Мюнхене, куда его забросила судьба в 1919 г., Розенберг считал, что общество процветает, когда «соблюдается чистота полноценной расы». И вообще историю надо воспринимать исключительно с точки зрения расы. Этот теоретик даже религию воспринимал в подобном ключе: «Душа означает расу, видимую изнутри, и наоборот: раса есть внешняя оболочка души... Бог, которого мы почитаем, не существовал бы, если бы не существовали наша душа и наша кровь... Поэтому делом нашей религии, нашего права, нашего государства является все то, что защищается, укрепляет, проницает честь и свободу этой души».

Моральная поддержка набиравшему силу национал-социализму неожиданно пришла из США. Генри Форд, «детройтский король», еще в 1920 г. выпустил свою книгу «Международное еврейство». Ранее, в июле 1918 г., американский автомагнат приобретает газету «Дирборн индепендент», которая стала рупором антисемитизма в США. Тираж газеты доходил до пятисот тысяч экземпляров. Б. фон Ширах, лидер гитлерюгенда, на Нюрнбергском процессе говорил, что книга Г. Форда оказала огромное влияние на немецкую молодежь. Форд, олицетворение успеха и богатства, стал для нацистов едва ли не идолом. Портрет Форда украшал штаб-квартиру нацистской партии в Мюнхене. Автобиография Форда «Моя жизнь и работа» увидела свет в Германии в 1922 г. и пользовалась огромной популярностью, в том числе у Гитлера. Его книга «Моя борьба» структурно и по содержанию, не говоря уже о названии, очень сильно напоминала сочинения Форда.

Форд и Гитлер были антисемитами, причем убежденными и последовательными. Не без влияния Форда Гитлер приписывал евреям их якобы наиболее существенные черты. Например, в экономическом отношении евреи вредят государствам до тех пор, пока государственные предприятия не станут нерентабельными, денационализируются и перейдут под их контроль. В политической сфере евреи разрушают все основы национальной политики, уничтожают веру в государственное руководство, начинают позорить всю предыдущую историю данного государства и забрасывают грязью все великое и значительное. В культурном отношении евреи ведут борьбу с государством тем, что вносят разложение в сферу искусства, литературы, театра, извращают здоровые вкусы, разрушая все понятия о красивом, благородном и возвышенном. Евреи насмехаются над религией. Они подтачивают всякую нравственность и мораль, объявляя все это отжившим. Так продолжается до полного разложения основы данного государства и данной народности.

Комментировать эти фантазии нет особой необходимости. Отдельному человеку и обществу, когда у них не все благополучно, почему-то присуще искать причину не внутри самих себя, а на стороне. Врагом арийской расы и тевтонской культуры был избран еврейский народ, а заодно и некоторые другие. Большие массы еврейских эмигрантов начали спешно покидать Германию. Но, к сожалению, порты многих «цивилизованных» государств не принимали беженцев, и они возвращались в Германию, попадая в концлагеря и газовые камеры. Убежище предоставляли только тем, у кого были большие деньги или многообещающие таланты, что в буржуазном обществе тоже, в сущности, является товаром. Триумф человеконенавистнической идеологии был недолгим просто потому, что являлся противоестественным. Тем не менее он повлек за собой более пятидесяти миллионов загубленных жизней.

Таким образом, национал-социализм стал возможен благодаря экономическим, политическим, социальным причинам и плюс отдельным теориям, которые как нельзя лучше укладывались в его идеологию.

Германский национал-социализм кое-что позаимствовал у итальянских фашистов. Прежде всего это касалось понятия государства, его функций и принципов взаимоотношений с обществом. Известная формула Б. Муссолини «Все для государства, ничего без государства, а в особенности ничего против государства» как нельзя кстати подходила для идеологов национал-социализма.

Коммунизм уничтожал частный капитал, фашизм и национал-социализм только ограничивали хозяйственную свободу. В знаменитой декларации основных идей итальянского фашизма, так называемой Хартии труда (1927), наряду с признанием принципа хозяйственной частной инициативы содержалось положение о том, что «корпоративное государство рассматривает частную инициативу в области производства как наиболее действенное средство и наиболее отвечающее интересам нации. Но частная организация производства является деятельностью общенационального значения и организатором, ответственным перед государством за направления их деятельности... Вмешательство государство в экономику может иметь место при отсутствии или недостаточности частной инициативы или когда затронуты политические интересы государства. Подобное вмешательство может иметь форму контроля, поощрения и прямого руководства».

Национал-социалистическая идеология тем не менее отрицала этатизм, присущий немецкой политической культуре. Как писал Гитлер, «государство есть средство к цели. Его собственная цель состоит в сохранении и в дальнейшем развитии коллектива одинаковых в физическом и моральном отношении человеческих существ. Это сохранение относится, прежде всего, к тому ядру, которое действительно принадлежит к данной расе... Мы, арийцы, понимаем под государством только живой организм расы, который не только обеспечивает само существование этой расы, но обеспечивает ей также возможность дальнейшего более высокого развития всех заключенных в ней способностей до степени самой высшей свободы... Государство — это действительно народный организм, действительно представляющий немецкую нацию».

Демагогия и нездоровая склонность «вождей нации» к мистике, особенно в том, что касается их рассуждений о расе и крови, не смогли прикрыть диктатуру высшей партийной бюрократии, саму тоталитарную систему, которая была создана.

Скелет фашистского государства образовала Национал-социалистическая рабочая партия. Она не была политической партией в полном смысле этого слова, а претендовала на нечто большее — быть носительницей суверенитета нации, государственной идеи. Одним словом, это было «государство в государстве». Партия выступала организатором всей общественной и государственной жизни. Юристы, обслуживающие нацистский режим, считали партию «немецкой политической общностью», где другими элементами выступали народ и государство. Массам очень нравился следующий лозунг Гитлера: «Не государство командует нами, а мы командуем государством». Это создавало иллюзию принадлежности народа к выработке важнейших политических решений, преодоления отчуждения от власти.

Государство должно было обеспечивать приоритет общественных интересов перед личным. Наиболее болезненное их столкновение обычно имеет место в экономической сфере. Фашисты не отменяли частную собственность, они рассматривали ее как «заем от нации». В фашистском государстве исчезла личность, ее место занял Volksgenosse («народный товарищ») — частичка единой и монолитной немецкой общности. Никакой индивидуальности национал-социалисты не признавали. Формула «Ты — ничто, твой народ — все» говорит сама за себя.

Нацистское государство рисовалось в качестве строго упорядоченной пирамиды партийной бюрократии. Разделение властей и ответственность власти перед народом были подвергнуты остракизму. Вож- дистская система, впрочем, как и сам термин «вождь», характерна для архаичных обществ и тоталитарных государств. Свои полномочия партийная и государственная бюрократия получала от вождя, фюрера. Хотя формально Германию и можно отнести к парламентской республике, в реальности она таковой не была. Рейхстаг в шутку называли самым «высокооплачиваемым мужским хором Германии», поскольку все его функции сводились к исполнению гимна до и после заседания. Фюрер, управляя всем и вся, не подчинялся никому. Гитлер, предвосхищая будущее политическое устройство Германии, писал: «Сотни тысяч людей лелеют определенную мечту, быть может, уже в течение нескольких столетий. И вот находится один человек, который становится провозвестником этих идей, дает им ясное выражение и тем самым становится знаменосцем новой великой идеи». Фюрер был верховным законодателем, верховным главнокомандующим, верховным судьей, главой исполнительной власти. Он персонифицировал государство и нацию и имел статус непогрешимого гения.

Немецкие юристы в этих условиях называли Германию правовым государством, более того, государством, в котором никогда прежде закон не играл столь выдающейся роли. Немецкая юриспруденция во времена правления Гитлера претерпела существенные изменения. Вместо взвешенности, глубины, аргументации, чем она всегда отличалась, в нее стали проникать элементы иррационализма, мистики, откровенного расизма.

Право должно было цементировать нацию. Его сущность заключалась в обеспечении согласия чувств и воли «товарищей по праву». Почвой права выступали раса, национальный арийский дух или воля фюрера. Юридические законы должны были соответствовать «чаяниям народа». Все наработки европейской юридической школы были отброшены. Римское право было объявлено «правом холодного расчета». Индивидуальные права отвергались начисто, а их место заняли обязанности, которые гораздо важнее прав. Если право есть продукт расы, то индивидуальными правами могли обладать только чистые в расовом отношении индивиды. Все другие были обречены либо на смерть, либо на судьбу людей второго сорта.

Говорить о смерти фашизма преждевременно. Фашистские и профашистские организации существуют не только в Германии, но и в других странах — США, Франции, Австрии. Питательной почвой фашистской, расистской идеологии являются экономические, социальные, межнациональные, межконфессиональные противоречия. Если во Франции, которая гордится своей демократией, во второй тур президентских выборов выходит человек с откровенно расистскими взглядами, то это о чем-то говорит. Демографический взрыв в странах третьего мира на фоне общего старения Европы, порождает серьезные проблемы. Выходцы из развивающихся стран всеми способами стараются обосноваться в благополучных европейских государствах. Многих европейцев это не устраивает, поскольку переселенцы не создавали этого благополучия, зато хотят им воспользоваться. На этой почве возникают различные межнациональные конфликты. Белый национализм становится все более ощутимым социальным фактором. Его представители заседают в парламентах и работают в правительствах. Представляется, что европейскую демократию в ближайшее время ждут суровые испытания на прочность. Вот тогда и будет выявлена цена истинной космополитичности деклараций о правах человека.