Юридический позитивизм в целом определял лицо европейской правовой науки во второй половине XIX в. Сторонники этого научного направления понимали право исключительно как продукт государственной воли. Именно положительное право, выраженное в законах и других нормативных актах, должна изучать юридическая наука. Именно это, а не какое-либо иное право обязаны применять судьи и должностные лица государства.

Возникновение и господство юридического позитивизма имело ряд предпосылок. Движение к усилению авторитета писаного права начинается еще с XVIII в., когда идеологи Просвещения выдвинули лозунг — заменить правление людей правлением законов. Естественноправовые теории также подчеркивали уважение к правовым ценностям, к правам человека, к механизмам их защиты, к государству как легитимной, справедливой организации власти.

Повышению значения закона в общественной жизни способствовала и разработка теорий разделения властей, народного представительства, либерализма. Законы принимаются законодательной властью, представительным органом — парламентом, избираемым народом. Общеобязательный и равный для всех закон, являющийся выражением общей воли и служащий гарантией свободы, должен быть приоритетным источником права.

С этого момента более строго начинают подходить к проблеме следования закону в процессе его применения, что связано и с реакцией на судебный произвол Средневековья, и с обоснованием роли самого закона как основы общественной жизни. Судья не вправе истолковывать закон, данный суверенной властью. Судья — лишь слуга закона. При всех затруднениях, которые могут встретиться при его применении, судья должен обращаться к законодателю. Эта точка зрения отражена в трудах выдающихся ученых второй половины XVIII — начала XIX в. Ш.-Л. Монтескьё, Ч. Беккариа, И. Канта, И. Бентама и др.

По мысли Ш.-Л. Монтескьё, в приговорах суда должна царить неизменность так, чтобы они всегда были лишь точным применением текста закона. Если бы в них выражалось лишь частное мнение судьи, то людям пришлось бы жить в обществе, не имея определенного понятия об обязанностях, налагаемых на них этим обществом. «Судьи закона — не более как уста, произносящие слова закона, безжизненные существа, не могущие ни умерить его силу, ни смягчить его суровость». Другой мыслитель XVIII в., оказавший не меньшее влияние на умы общества, Ч. Беккариа, писал об опасности отступления от принципа законности. «Власть толковать уголовные законы не может принадлежать судьям по одному тому, что они не законодатели. По поводу каждого преступления судья должен построить правильное умозаключение. Большая посылка — общий закон; малая — деяние, противное или согласное с законом; заключение — свобода или наказание». И. Кант считал, что обязанность юристов состоит лишь в том, чтобы применять существующие законы, а не исследовать, нуждаются ли они сами в улучшении. Для юриста-практика наилучшим должно быть каждое существующее в данное время правовое устройство, а если оно будет изменено свыше, то следующее. До крайних выводов в отрицании какой-либо самостоятельности судьи дошел английский ученый И. Бентам, взгляды которого оказали сильное влияние на европейскую кодификацию. Он полагал, что законодательство, воплощающее в себе наиболее разумные постановления, направленные на достижение наибольшего счастья наибольшего числа людей, не должно в какой-либо степени изменяться судьями под предлогом толкования.

Возникновению юридического позитивизма способствовало и развитие в конце XVIII — первой половине XIX в. кодификационного движения. Таким образом, было создано то писаное право, которое призывал изучать и которым призывал руководствоваться юридический позитивизм. Это, однако, были не просто систематизации старого, феодального права. В новых кодификациях воплотились буржуазные ценности, новые кодексы (Кодекс Наполеона и др.) приспособили право к капиталистическим отношениям. Идеологической предпосылкой юридического позитивизма стало требование стабильности правопорядка, соответствующего потребностям буржуазии (в противоположность революционным буржуазным требованиям XVII-XVIII вв.).

Наконец-таки философский позитивизм выступил методологической основой рассматриваемого научного направления. В XIX в. отрицательное отношение к естественноправовым идеям, скомпрометированным Французской революцией конца XVIII в., было поставлено на методологическую почву. Философский позитивизм считал ненужными, бесполезными для науки метафизические рассуждения в духе теорий естественного права и общественного договора. Наука должна изучать только реально существующую действительность. Только на этом основании можно построить подлинную науку, такую же строгую, как естествознание.

Англичанин Джон Остин (1790—1859) одним из первых концептуально выразил идеи юридического позитивизма. Его работа «Определение области юриспруденции» (1832) при жизни автора широкой известности не получила, но впоследствии положения, содержащиеся там, а также в более полном посмертном издании («Лекции о юриспруденции, или Философия позитивного права»), подвергаются комментированию и развитию в европейской юридической науке. Термин «право» может представляться весьма широким и расплывчатым, однако, по мнению Дж. Остина, предмет юриспруденции составляет только позитивное право (positive law), т. е. право, устанавливаемое политически господствующим для политически подчиненного. Позитивное право, выраженное в обязательных повелениях, отличается от законов природы (т. е. от естественного права, установленного Богом), от норм, соблюдение которых поддерживается простым мнением (право чести, под это же определение подпадает и международное право, поскольку оно не исходит от суверенной власти). Впрочем, Остин, учитывая особенности правовой системы Англии, в отличие от континентальных юристов, включал в позитивное право и решения судов, поскольку они выносятся с молчаливого согласия суверена. Значение идей Остина для развития юридического позитивизма состоит в характерном ограничении области юридической науки, в понимании права как веления суверена, подтвержденного возможным применением насилия.

Позитивистские настроения в целом характерны для западноевропейской и российской юридической науки второй половины XIX в., как для теоретических, так и для отраслевых исследований. Но большая концептуальная четкость просматривается в позитивистских теориях конца XIX — начала XX в., когда возникла необходимость отстаивать ценности доктрины в полемике с естественноправовыми, а также с социологическими и психологическими теориями. Тогда, в конце XIX в., и появилась работа немецкого ученого Карла Бергбома (1849—1927) «Юриспруденция и философия права» (1892). Она получила известность именно в силу развернутого обоснования позитивистских взглядов и широкой критики естественноправовой доктрины.

Бергбом опровергает естественное право и метафизическую науку. Правом является лишь то, что функционирует как право, без какого- либо искажения. Отличительные признаки права — нормативность, функциональность, обязывающий характер и возможность применения мер принуждения за противоправное поведение. Будущее право, равно как и «идеальное» право (т. е. представления о лучшем праве), неопределенно, оно может быть предметом желаний, предсказаний, расчета, но это не что-то существующее объективно. Оно не может быть предметом познания. Так же как нельзя спрогнозировать появление новых естественных законов, не имеет смысла и предвидение новых юридических законов. Многие могут задумываться о лучшем праве, и их доводы могут быть достойными внимания. Но идеального права не существует в научном смысле, оно не служит и обоснованием права позитивного, в противном случае это повлекло бы неустойчивость правового порядка. Таким образом, сущность любого права состоит в том, что оно действует. Даже самое жалкое позитивное право превзойдет самое великолепное идеальное право, точно также как калека, который видит, слышит и действует, лучше самой прекрасной статуи, глухой, слепой и неподвижной. Естественное право не пригодно для практики, равно как и методологические подходы влиятельного в XIX в. направления — исторической школы права с ее внепози- тивным «народным духом». История права — это история развития позитивного права, законодательства, а не народного правосознания. По мнению К. Бергбома, юриспруденция должна изучать не метафизические, идеальные начала права, а заниматься только реально существующим, реально действующим правом. Внепозитивные оценки права являются предметом иной науки (политики права). Рассуждения о чистоте предмета юриспруденции в целом характерны для юридического позитивизма.

В государствоведении позитивистские идеи проявились в виде взглядов на государство лишь с формально-правовой точки зрения. Государство в этом случае понимается как «юридическое лицо», как юридическое олицетворение нации. Такие идеи высказывал известный французский юрист Адемар Эсмен (1848—1913), работа которого «Основные начала государственного права» (1895) сыграла заметную роль в развитии конституционно-правовой теории начала XX в. От государства-законодателя получает свои права и гражданин, тем самым отрицается теория естественных прав граждан.

Наиболее видный представитель юридического позитивизма в дореволюционной России — профессор Казанского университета Габриэль Феликсович Шершеневич (1863—1912). Весьма характерным является его определение объективного права, главным признаком здесь является наличие государственного принуждения в случае нарушения правовой нормы. Среди источников права на первое место он выдвигает закон, поскольку возможности организованного общества создавать обязательные для всех правила поведения выражаются именно в законодательной деятельности. Основой правоприменительной деятельности должен служить только принцип законности, начала справедливости и целесообразности не могут составить ему конкуренцию. Последние должны иметь место в законодательной, а не в судебной и административной деятельности.

Таким образом, теоретические достижения юридического позитивизма состоят в следующем. Юридическая наука рассматривается

только в качестве формально-догматической юриспруденции, ставящей задачи описания юридических явлений, создания юридических конструкций, формулирования принципов и определений и т. д. Утверждалась методологическая чистота юридической науки, которая не должна выходить за пределы юридической материи, заниматься только ее описанием, классификацией и систематизацией. Право понималось лишь как продукт государственной воли, как исходящие от государства предписания. Обязательные признаки права — формальная определенность и обеспеченность принудительной силой государства. Соответственно, критиковался естественноправовой подход к пониманию права. Закон выступал в качестве основного источника права. В принципе утверждалась активная правотворческая роль государства, его ведущее значение в процессе формирования правовых отношений. Серьезное внимание уделялось и наличию совершенного законодательства. Утверждение юридического позитивизма в целом способствовало развитию правотворческой деятельности государственных органов.

Преклонение перед писаным правом проявилось и в теории правоприменительной деятельности. Взгляды юридического позитивизма на толкование и применение права состоят в следующем. Применение норм права к конкретному случаю — это логический силлогизм, в котором роль большей посылки играет юридическая норма, меньшей — данные конкретного случая, а заключения — правовое решение дела. Установление большей посылки происходит в результате толкования закона. Главным основанием решения должен быть буквальный смысл закона, поэтому самым лучшим вариантом было бы создание идеального законодательства, которое предусмотрело бы все встречающиеся в жизни правовые ситуации. Но поскольку это не всегда возможно, в случае неполноты, противоречия или отсутствия закона надлежит прибегать к его общему смыслу.

Для того чтобы открыть этот «общий смысл», следует обратиться к «воле законодателя» или «воле закона». Это в понимании юристов тех времен не одно и то же. Выяснение «воли законодателя» (более ранняя точка зрения) мыслимо лишь посредством исторического толкования, но этот путь во многих случаях не приводит к нахождению надлежащего решения. Он противоречит принципу эволюции правовых институтов, поскольку современные вопросы предлагается разрешать с точки зрения когда-то (например, десятки лет назад) существовавшего законодателя, да и сама его воля нередко оказывается фикцией, особенно при принадлежности законодательной власти коллегиальному органу. Поэтому предпочтительнее опираться на «волю закона». Она открывается систематическим толкованием, заменяющим подлинного законодателя некоей идеальной фигурой, которой присваиваются известные качества. Так, воля идеального законодателя универсальна (не знает пробелов), лишена противоречий, проникнута логическим единством принципов, его понятия обладают бесконечной логической растяжимостью. Но в любом случае судья — только исполнитель закона, обязанный безусловно следовать его повелениям. Таким образом, провозглашался принцип строжайшей законности в правоприменительной деятельности.

Основные положения классического юридического позитивизма критиковались с естественноправовых и социологических позиций за методологическую ограниченность, за сужение области юридической науки до уровня формально-догматической юриспруденции, за сведение права к предписаниям, исходящим исключительно от государственной власти. Увлечение формальной стороной права со временем повлекло отрыв науки от потребностей жизни и юридической практики. При критике концепции правоприменительной деятельности указывалось на недостатки, объективно присущие любому законодательству (его неполнота, несоответствие жизни и др.), в силу чего судьи не могут руководствоваться только толкованием и приемами аналогии и вынуждены прибегать к внезаконным критериям, ориентироваться на судебную практику, на общественное и собственное правосознание, на науку права и др.

Тем не менее оценка юридического позитивизма как одного из направлений правовой мысли должна учитывать, что под его непосредственным влиянием сформировалось лицо современной теоретической и отраслевой юридической науки. Принцип законности, обоснованный позитивизмом, является ключевым принципом правовой системы общества.