Наука издавна в одинаковой мере пользуется индуктивным и дедуктивным методами познания. Накопление большого количества знаний, полученных в результате дифференциации и классификации результатов, касающихся одного и того же объекта, потребовало обобщений, абстракции, отвлечения от несущественных моментов в познании отдельных сторон (предметов познания). В результате таких обобщений даже противоположные концепции проявили тенденцию к определенному компромиссу, результатом которого стало развитие интегративного знания. Правоведение не является исключением.

В книгах Г. Ф. Шершеневича и многих других известных российских теоретиков в одинаковой степени признавались результаты философии права, теории права, энциклопедии права и политики права. В работах историка политучений Б. Н. Чичерина признавались равновеликими история, догма и политика права. А. С. Ященко написал даже специальную монографию «Теория федерализма. Опыт синтетической теории государства» (1912), в которой демонстрировал идею синтетической природы юридических явлений.

Если сами правовые явления синтетичны, то и отражающие их понятия, отражающие их нормы не могут быть иными. Тем самым можно объяснить появление интегративной теории права. Право наделяли и наделяют разными эпитетами, дают разные наименования и определения. И чаще всего мыслители отстаивали собственное понимание. Но были и те, кто не без оснований стремился к объединению предложенных подходов, кто охватывал своим вниманием и сущее и должное, и идеал и реалии, кто обращал взоры и к экономике, и к политике, и к классовой борьбе, и к социальному единению.

Основателем особого направления в правоведении, известного под именем «интегративная юриспруденция», является Джером Холл (1901—1992) («Исследования по юриспруденции и криминальной теории», 1958). Ему наука обязана и этим термином. Правда, интеграция у него ограничивалась преимущественно двумя подходами в философии права: традиционным естественноправовым и аксиологическим (ценностным) подходом. При этом и без «чистой» теории Кельзена не обойтись. Ведь ценности являются непременными атрибутами правовой нормы. И напрасно естественноправовая теория не интересовалась разработкой основных юридических понятий — они всегда составляют исходную базу всякой юридической теории. И именно этот аспект лучше всего разработан, по мнению Холла, в кельзеновском нормативизме.

Сам Кельзен, как известно, отстаивал «чистую теорию права». Но нормативистское понимание права имеет выход на интегративное восприятие. Интересен в этом отношении эпизод, имевший место на одном из научных форумов, проведенных в Италии сторонниками естественноправовых воззрений. В качестве основного докладчика был приглашен их противник Е. Кельзен. Однако в прениях один из оппонентов выразился так: «Мы с господином Кельзеном входим в лес права с разных сторон, но сходимся на одной просеке». Действитель-

но, пресловутая кельзеновская Gmdnorma может быть интерпретирована каждым направлением, каждой школой права по-своему. Для одних это воля Бога, для других — природа вещей, для третьих — воля суверена, для четвертых — феномен сознательного или бессознательного, а для пятых — жизненный факт с его конфликтными интересами.

Современный французский теоретик Жан-Луи Бержель обращает внимание1 на то, что классик французской правовой мысли Ф. Жени различал, с одной стороны, право «данное», идущее от фактических реалий или от законов природы к общему устройству мира, который таит в себе некоторое постоянство и довлеет над нами, и, с другой стороны, «созданное» («конструкт») — совокупность элементов, созданных искусственным путем, вариативных и условных, ценность и действенность которым придает человеческая воля и которые составляют необходимые средства для оживления основных направлений развития, проистекающих из основ человеческого общества. Другими словами, по мнению Бержеля, речь идет о понимании того, что представляют собой основы права, а также образует ли право явление, внутренне присущее всякому обществу, или оно существует как не более чем совокупность искусственных норм, источником которых являются решения органов общества. Рассуждая об этом, Бержель делает вывод: «Особенность правового феномена заключается в том, что он по сути своей относителен: ...моралистами, богословами и некоторыми философами понимается в смысле “справедливого" и “справедливости", тогда как для юристов этот термин означает комплекс юридических нормативов и правил». Для одних право — это идеал; для других — позитивная норма. Некоторые усматривают в праве всего лишь «строгий порядок действий», направленных на ин- ституирование или сохранение некоторого положения вещей, т. е. обычную общественную науку; другие пытаются увидеть в нем совокупность правил хорошего поведения. Для одних право — всего лишь один из аспектов явлений социального порядка, наряду с социологией или историей. Для других право — «система интеллектуальных представлений, образующаяся в соответствии с присущими ей принципами и совершенно независимая от явлений социологического или исторического порядка». Некоторые полагают, что право — это всегда «промежуточный результат секулярной войны, развязанной социальными силами, и процесса сближения интересов, которые в определенный момент могут начать взаимодействовать друг с другом». Другие отвергают идею, согласно которой право происходит

только из исторической эволюции и из материалистического детерминизма, и настаивают на том, что источниками права являются исключительно воля человека и его деятельность. И выводы Бержеля, как представляется, как раз укладываются в русло интегративной юриспруденции. Во всяком случае, в плане использования метода интеграции. «В таком случае право как таковое является одновременно продуктом событий социального порядка и проявлений воли человека, явлением материальным и совокупностью моральных и общественных ценностей, идеалом и реальностью, явлением исторического плана и нормативного порядка, комплексом внутренних волевых актов и актов подчинения внешнему, актов свободы и актов принуждения...»

Причем интегративный подход к праву диктуется у Бержеля современными потребностями мирового развития права, требующими интеграции самих правовых систем. Сравнительное право, по мнению Бержеля, подчеркивая глубокое различие в организации современных юридических систем, допускает возможность их сопоставления, выделения в них моментов, на которых могла бы основываться их конвергенция, и опирается на примеры качественного улучшения национальных законов, заимствованные у иностранных правовых систем. Автор сетует, например, по поводу того, что Р. Иеринг видел в государстве единственный источник права, что, подчеркивая роль принуждения как неотъемлемого свойства правовой нормы, он признавал только позитивное право, внушить почтение к которому может государство, что право есть «политика силы» и что право — это «всего лишь оружие в спорах, подтекстом которых выступает сила». Напротив, существует много интерпретаций понятия справедливости, и в зависимости от конкретного случая право прибегает к той или иной из этих интерпретаций. Поэтому анализ, проведенный некогда Аристотелем, затем Фомой Аквинским, и сегодня может оказаться наиболее удачным.

С точки зрения Бержеля, сравнение сопоставляемых систем не может ограничиваться кодексами и законами, но должно охватывать все источники права. Сравниваемые компоненты имеют значение только в том случае, когда они помещены в рамки юридической системы, от которой они зависят, и в свой исторический, социологический, политический, экономический и культурный контекст. Наконец, детальное противопоставление на уровне техники самобытных черт, взятых изолированно от основополагающих принципов, не имеет какого-либо значения и просто бессмысленно. Если опираться на такую методологию, то сравнительное право позволит одновременно назвать те институты, которые заслуживают того, чтобы разработать для них наднациональные структуры или по крайней мере показать, как их можно сблизить, используя средства законодателя, а также определить, какие национальные правовые системы могут быть вовлечены в этот процесс.

В русло интегративной юриспруденции укладывается позиция американского профессора Гарольда Джона Бермана (1918—2007): «Нам необходимо преодолеть... заблуждение относительно исключительно политической и аналитической юриспруденции (“позитивизм"), или исключительно философской и моральной юриспруденции (“теория естественного права"), или исключительно исторической и социометрической юриспруденции (“историческая школа", “социальная теория права"). Нам нужна юриспруденция, которая интегрирует все три традиционные школы и выходит за их пределы»[1].

Интегративная юриспруденция отвечает современным запросам времени, навеянным процессами глобализации. В мире существуют разные правовые семьи с входящими в них разными правовыми системами, охватывающими, в свою очередь, разные национальные системы права. Но с некоторого времени обнаруживается тенденция к интеграции права. Формирование европейского права и появление элементов мирового права замечено и практикой, и теорией. Если смотреть на право с точки зрения его инструментальной роли, если вопрос ставится в практической плоскости международного сотрудничества, следует искать единую точку отсчета, единый взгляд, общую позицию.

[1] Берман Г. Дж. Западная традиция права: эпоха формирования. М., 1994. С. 16—17.