Гегель родился в 1770 г. По окончании Тюбингенского университета (1793) он некоторое время работал домашним учителем. С 1806 г. читает лекции в Иене, затем (1807) переезжает в Бамберг, где редактирует местную газету, но вскоре (1808) оказывается в Нюрнберге, где становится директором гимназии. В 1816 г. Гегель переезжает в Гейдельберг, но уже в 1818 г. он в Берлине, где преподает до самой смерти в 1831 г.

Гегель неоднократно обращался к политическим и правовым вопросам, особенно в молодые годы. Но несомненно, что его главным трудом в этой области стала «Философия права» (1820).

Гегель — крупнейший представитель объективного идеализма. По его учению, вечно существующий мировой дух составляет основу всего сущего. Гегель неоднократно отождествляет его с Богом1. Этот мировой дух изначально внутренне противоречив. Он выступает как единство «нечто» и «ничто». Противоречия пронизывают весь мир. Они являются основой его существования и источником развития, охватывающего три основные фазы: на первой из них происходит «саморазвитие» мирового духа в рамках логических понятий; на второй ступени мировой дух противополагает себя в природе, которая есть его «инобытие»; третья ступень — общество. В процессе его развития мировой дух осуществляет самопознание и достигает ступени абсолютной идеи.

Учение о государстве. Гегель в молодые годы придерживался весьма радикальных взглядов: приветствовал Французскую революцию и деятельность Наполеона, увлекался сочинениями Ж.-Ж. Руссо. Но постепенно его взгляды претерпели существенную трансформацию и

к моменту издания «Философии права» стали либеральными и даже консервативными.

Общество, по мысли Гегеля, состоит из двух основных частей: так называемого гражданского общества и государства. Очевидно, что Гегель — этатист. Вот что он пишет: есть «земнобожественное существо». «Государство — есть мир, созданный для себя духом» (VII. С. 294). Возникновение и существование государства связано с развитием гражданского общества. Эта категория играет чрезвычайно важную роль в развитии общества. В гражданском обществе господствует рассудок, а в государстве — разум (VII. С. 212).

По Гегелю, гражданское общество состоит из трех основных сословий: субстанционального (землевладельцы и земледельцы), промышленного (ремесленники, фабриканты, торговцы, рабочие) и всеобщего. Последнее занято охраной общих интересов. Как внутри двух первых сословий, так и между ними имеются неустранимые противоречия. Вообще гражданское общество в целом — это общество борьбы всех против всех (VII. С. 314). Кроме того, при освещении вопросов внешнего суверенитета и войны Гегель выделяет в качестве самостоятельного и военное сословие (VII. С. 346—347). Каждый человек принадлежит к определенному сословию, в противном случае он есть лишь частица мира, не находящаяся в действительной всеобщности.

Гражданское общество имеет своей предпосылкой семью, в которой действуют исходя из принципа один за всех (частное подчинено целому). Следующей ступенью общности немецкий философ считает корпорацию, из которой собственно и состоят сословия: «Это первый и второй, вырастающий на почве гражданского общества, нравственный корень государства» (VII. С. 260).

Гражданское общество не способно собственными силами выйти из раздираемых его противоречий. Поэтому с необходимостью и возникает государство. В государстве достигается тождество особенного и всеобщего. По сравнению с семьей и гражданским обществом государство уже сфера не частного, но всеобщего интереса. Как следует из сказанного, на ступени государственности достигается разумность в обществе. Это означает, что мировой дух достигает действительной объективизации и реализации свободы. Государство выступает как идея разума, права и свободы. Государство божественно и бесконечно. В разумном государстве сочетаются бесконечное и конечное. Впрочем, Гегель признает и возможность «дурного» государства, которое лишь существует, но не обладает внутренней необходимостью.

Разумное государство подразделяется на три субстанционально различные власти: законодательную, правительственную и княже-

скую. Такое разделение является «гарантией публичной свободы» (VII. С. 293).

Политический идеал Гегеля — конституционная монархия. Именно княжеская власть выражает момент единства всех ветвей государственной власти. При этом (в отличие от Локка и Монтескьё) немецкий философ отрицает самостоятельность властей. По его мнению, она сопровождается враждебностью каждой из властей, их взаимным страхом и противодействием. Все власти восходят к власти монарха, которая имманентно содержит в себе все три стороны государственной целостности1: момент всеобщности (участие в законодательстве), момент отношения особенного к всеобщему (участие в правительстве) и момент единичного: право монарха. Именно ему принадлежит право окончательного решения.

Сочетание всех трех властей и образует суверенитет государства, суть которого в господстве целого, в подчиненности всех властей государству. При этом Гегель различает суверенитет внутренний и внешний. Первый заключается в господстве целого и подчинении ему властей.

«Идеализм, составляющий суверенитет, есть то же самое определение, по которому в животном организме так называемые его части суть не части, а члены, органические моменты, и их изоляция, самостоятельное существование есть болезнь...» (VII. С. 302). Предпосылкой суверенитета в государстве является установление конституционного строя и господства права. При деспотизме суверенитета нет, так как там нет права в собственном смысле. В разумном же государстве суверенитет представлен в монархе. Гегель выступает против противопоставления такого суверенитета суверенитету народа. Хотя он и допускает (условно) такое словоупотребление, но, по существу, заявляет себя его противником.

Конституционная монархия, по Гегелю, должна носить наследственный характер, ибо способность монарха обладать суверенитетом означает вместе с тем и безусловность его власти. Монарх имеет право внесения законопроектов и абсолютного вето. Он пользуется правом помиловать преступников, назначать и увольнять высших чиновников. Монарх стоит выше всякой ответственности, которую несут лишь чиновники.

Правительственная власть имеет задачей подводить особенные сферы и отдельные случаи под всеобщие (VII. С. 295). Она должна сочетать всеобщие интересы государства с интересами отдельных кор-

пораций, общин, сословий. В состав правительственной власти Гегель включал и власть судебную, а также полицейскую.

В государстве следует организовать также и низшие звенья власти. Совокупность чиновников составляет ядро всеобщего сословия (среднее сословие). В нем прежде всего заключены государственное сознание и образованность — главная опора государства. Но для образования среднего сословия необходимо и наличие в обществе той его части, которая способна противостоять произволу чиновников.

Гегель — противник политической революции. Он считает, что государственный строй должен изменяться мирным путем. «Это поступательное движение есть такого рода изменение, которое невидимо и не носит формы изменения» (VII. С. 321). Важную роль в этих изменениях должна играть законодательная власть, которая включает в себя и монарха. Правительственная власть тоже оказывается причастной к законодательству (правда, только в качестве совещательной). При этом, говоря о законодательном собрании, Гегель специально подчеркивает, что речь идет не обо всех, но о многих. Он противник предоставления избирательного права, в частности, женщинам. Это власть сословная, ибо народ, взятый в целом, «представляет собой ту часть, которая не знает, чего она хочет» (VII. С. 324). Нельзя не признать, что это высказывание носит явно антидемократический характер. Конечно, абсолютное единство народа чаще всего есть проявление недемократических и даже тоталитарных тенденций, но вместе с тем именно участие всего народа в голосовании позволит узнать его волю.

Наличие выборных законодательных органов содействует установлению связи сословий с политическим государством и благодаря этому «снимаются» противоречия между ними.

Законодательное собрание, по Гегелю, должно носить двухпалатный характер. Оно включает в себя палату пэров и палату депутатов. Первая формируется по наследственному принципу. Эта палата представляет монархический момент. Ее задача — достижение единства власти государя (князя) и законодателей власти. Палата депутатов формируется от остальной части населения, имеющего право голоса. Выборы членов законодательного собрания осуществляются корпорациями, общинами, товариществами и т. д. Эти общности направляют своих депутатов в сословное собрание. При этом выборы «представляют собою вообще нечто излишнее либо сводятся к незначительной игре мнений и произвола» (VII. С. 334). Такое сословное представительство противостоит общественному мнению.

Учение Гегеля о государстве и его суверенитете тесно связано с его представлениями о международных отношениях и международном праве (которое он именует внешним государственным правом). Именно здесь (и не без основания) взгляды Гегеля в дальнейшем были подвергнуты существенным испытаниям. Впрочем, они действительно в ряде моментов весьма спорны.

Внешне государственное право, по Гегелю, основано на взаимоотношениях самостоятельных суверенных государств. Оно есть форма их долженствования. «Народ как государство есть дух его субстанциональной разумности...» (VII. С. 349). Он есть абсолютная власть. Первым его абсолютным правом является способность быть независимым от любого другого государства. Поэтому ни одно государство не должно вмешиваться в дела другого (хотя, конечно, для него не безразлично, что происходит в других странах). Хотя отношения между государствами основаны на договорах, совокупность которых и составляет международное право, эти отношения есть вместе с тем и «отношения друг друга в естественном состоянии» (VII. С. 350—351). Нет власти (претора) над государствами. В лучшем случае могут иметь место третейские суды и посредники. Поэтому споры между государствами могут быть решены лишь войной (VII. С. 351). Это утверждение Гегеля особенно широко использовалось в конце XIX в. и в первой половине XX в. для обоснования и оправдания войн. Но при этом не обращалось внимания на последующие оговорки, которые делает Гегель, указывая, что речь идет не о всяком споре, но о действительном, т. е. существенном, нарушении. И хотя философ не уточняет, в чем состоит это действительное нарушение, можно с достаточным основанием полагать, что он имеет в виду нарушения, которые затрагивают суверенитет государства, угрожают его целостности и самостоятельности. Нельзя, однако, не заметить (и здесь Гегель во многом прав), что сам вопрос о войне и отношениях между государствами не есть вопрос морали, но конкретной политики. Но даже во время войны нормы международного права не устраняются полностью, «остается еще объединяющая связь, в которой они друг друга признают в себе себя сущими». Война преходяща. Она предполагает возможность мира. Она не ведется против учреждений и мирной, семейной частной жизни. Гегель ратует за правовое ограничение войны. Он считает, что все европейские государства образуют единую семью. Свои краткие заметки о международном (внешнем) государственном праве Гегель заканчивает знаменательными в философском смысле словами. Он пишет, что война есть неправое отношение, «состояние бесправия, насилия и случайного права...» (VII. С. 353).

Учение о праве. Гегелевское учение о праве непосредственно вытекает из его философских взглядов. Сам Гегель подчеркивает это, указывая на то, что «наука о праве есть часть философии» (VII. С. 23).

В праве человек должен найти свой разум. Философия права имеет своим предметом идею права, которая и есть свобода.

Право есть наличное бытие свободной воли. Свобода есть субстанциональное определение воли. Без свободы воля есть пустой звук. Следовательно, они не две различные способности, но два проявления одной (единой) сущности. Можно даже считать: «Воля есть особый способ мышления. Она есть мышление как перемещающее себя в наличное бытие, как влечение сообщить себе наличное бытие» (VII. С. 33).

Воля и интеллект неразрывно связаны друг с другом. Воля невозможна без интеллекта (и наоборот). Сама воля обладает различными модулями, включающими в себя всеобщность, особенность и единичность. Поскольку основой права является духовное, а его исходным пунктом — воля, которая свободна. Свобода и составляет ее субстанцию и определение. Отсюда вытекает, что система права есть «царство реализованной свободы, мир духа, порожденный им самим как некая вторая природа» (VII. С. 31).

Тремя основными ступенями развития права являются абстрактное право, мораль и нравственность.

Абстрактное право (включает в себя собственность, договор и неправду) — это первая ступень развития права. Оно пока еще абстрактно. Определенность свободной воли предстает здесь как самосознание о себе свободного «Я». При этом философ отмечает, в отличие от представителей естественной школы, что уже эта свобода не изначальна, но есть результат длительного развития духа. Свобода — результат исторического развития. Из этого вытекает важнейшая заповедь права: «...будь лицом и уважай других в качестве лиц» (VII. С. 65). Абстрактное право есть голая (пустая) возможность. Это сознание правоспособности.

Реализация свободы личности и абстрактного права осуществляется в собственности (частной собственности). Лишение человека его собственности есть, по Гегелю, нарушение свободы и справедливости. Наличие собственности создает предпосылки формального равенства. Конечно, это равенство формально, так как связано не с размером собственности, но лишь с правом на собственность. Собственность есть не только выражение свободы личности, она есть вместе с тем наличие бытия и в этом качестве существует для других внешностей. Она есть для воли другого лица. Поэтому обладание вещью предполагает не только мою, но другую волю, «и, следовательно, в некоей общей воле, составляет сферу договора» (VII. С. 96). Наличие договора определяется требованиями разума. Договор предпо

лагает, что вступающие в него признают друг друга лицами и собственниками. Итак, договор есть отношение между собственниками. Договор основан на признании, т. е. на свободе его участников. Посредством договора происходит отчуждение собственности. Воли сторон выступают в договоре. «Таким образом, их различность и своеобразие отказываются от себя. Но в этом тождестве их воли содержится... также и то, что каждая воля есть и остается не тождественной с другой...» (VII. С. 97). Затем Гегель рассматривает некоторые виды договоров, но для самого понимания права это не имеет принципиального значения.

Наиболее важной частью учения об объективном праве является, конечно, рассмотрение Гегелем вопроса о неправде. Неправда есть отрицание собственности и договора. Немецкий философ различает несколько ее видов: простодушная неправда, обман, принуждение и преступление. При этом наибольший интерес представляет, конечно, учение о преступлении и наказании. Преступление «есть неправда в себе и для меня, но я здесь хочу награды...» (VII. С. 108). В нем «не уважается ни право в себе, ни право, каким оно мне кажется» (VII. С. 111). Хотя человека можно принудить физически (и психически), но это не распространяется на свободную волю. Можно поэтому (принудить) к чему-либо только того, кто хочет, чтобы его принудили. Насилие как нарушение свободы есть преступление или «бесконечно отрицательное суждение» в полном его смысле. Именно оно есть сфера уголовного права.

Что касается наказания, то философская мысль не может дать ответ на этот вопрос. Для этого нужно законодательство (положительные постановления). Оно выступает как необходимость и представляет собой снятие нарушения. Поскольку само деяние преступника есть отрицание действующего права и всеобщей свободы, наказание есть отрицание этого отрицания. «Действительное право есть снятие этого нарушения...» (VII. С. 115). Наказание есть снятие (и в этом смысле уничтожение) преступления. Таким путем осуществляется справедливость. Продолжая эту тему, Гегель пишет: «Но право и справедливость должны иметь своим обиталищем свободу и волю» (VII. С. 117). Особенно интересно отметить, что, по мысли автора, справедливость наказания выступает по отношению не только к обществу, но и к самому преступнику. Наказание представляет собой вместе с тем выражение воли преступника, «наличие бытия его свободы» (VII. С. 117). Можно сказать, «мы рассматриваем наказание как заключающее в себе его собственное право... мы почитаем преступника как разумное существо» (VII. С. 118). С преступником следует поступать соответственно тому, как поступил он сам.

С вопросом о наказании связано два других вопроса: о полиции и суде. Они рассматриваются Гегелем во втором отделе «Философии права», посвященном морали. Суть дела состоит прежде всего в том, что право как всеобщее или закон противостоит ему же (закону) как особенному. Разрешение этого противоречия «представляет собою прерогативу официальной власти, суда» (VII. С. 240). Правосудие есть одновременно и право, и обязанность правящей власти (государства). Деятельность суда не есть месть, но есть преследование и наказание, которые «благодаря этому перестали быть лишь субъективным и случайным возмездием, посредством мести», а превращаются в подлинное примирение права с самим собой в наказании (VII. С. 240). Закон восстанавливает себя через снятие преступления. При этом преступник «сам находит удовлетворение справедливости» (VII. С. 240).

Обращение любого члена гражданского общества к суду заключается в том, что он: во-первых, имеет право «искать суда» (т. е. обращаться в суд) и, во-вторых, обязан предстать перед судом и получить свое право от суда. Решение, принимаемое судом, затрагивает не только особенное (т. е. интересы спорящих сторон), но и всеобщее. Поэтому оно должно быть публичным. Поскольку цель суда есть всеобщее право, оно и должно совершаться «перед очами всеобщего». Суд должен стремиться к достижению объективной истины — в этом и состоит задача юристов. Достижение объективной истины связано с суверенностью суда. Конечно, оно есть субъективное убеждение совести, но большего и нельзя требовать. Поэтому «приговор, объявляющий виновность или невиновность, должен быть дан из души преступника; суд должен быть судом присяжных» (VII. С. 246).

Гегель следующим образом завершает рассмотрение вопроса о суде как средстве разрешения неправды: «В отправлении правосудия гражданское общество, в котором идея потеряла себя в особенности... приводят себя назад к своему понятию, к единству в себе сущей всеобщности и субъективной особенности...» (VII. С. 247). При этом она выступает в качестве абстрактного права. Законы ведут к процветанию государства, и свободная собственность есть основа его (т. е. государства) блаженства. Что касается вопроса о полиции, то она, строго говоря (как и суд), — часть правительственной власти. Но и ее Гегель рассматривает в разделе о государстве, а также в разделе о морали. Дело в том, что его интересует прежде всего вопрос о ее отношении к неправде, вопрос о соотношении всеобщей воли и воли особенной (как и в случае с судом). Частные поступки, противоречащие всеобщей воле и поэтому приносящие вред другим, могут быть устранены. Действия полиции в этом направлении Гегель называет нака- зующей справедливостью. «Полицейский надзор и опека имеют своей целью доставлять индивидууму имеющиеся налицо всеобщие возможности, достижение индивидуальных целей» (VII. С. 250).

Таким образом, мы видим, что Гегель сформулировал ряд новых и интересных положений в учении о праве, придав ему (вслед за Кантом и Фихте) философскую основу. Его учение о государстве, исключая проблему отношения к гражданскому обществу, трактуется в весьма консервативном духе. Правда, Гегель по сути дела уже отходит от догм естественного права и обращается к рассмотрению объективных исторических процессов, определяющих возникновение и развитие права и государства.

Всемирная история есть вместе с тем и всемирный суд, творимый на основе разума и свободы. Он есть прогресс в сознании свободы, в котором государству и праву принадлежит ведущая роль.