На современном этапе развития общества и государства проблема обеспечения и защиты прав и свобод человека и гражданина перестала быть вопросом каждого отдельного государства или их альянсов, отдельных международных организаций. Думается, что в период глобальных угроз терроризма, природных и антропогенных катастроф, экономических санкций и финансовых столкновений это дело всего мирового сообщества, всех цивилизованных государств, однако при обязательном соблюдении принципов современного международного права и в первую очередь принципа государственного суверенитета. Международное сотрудничество в области обеспечения глобальной безопасности и защиты прав и свобод человека движется на современном этапе развития государства и права сразу по двум направлениям. Одно из них характеризуется разработкой и принятием общих и специальных актов в области закрепления прав человека, а другое - сотрудничеством государств в области создания реального механизма защиты прав человека, контроля за их соблюдением, универсальных актов по обеспечению как глобальной, так и национальной безопасности.

Создание комплексной системы обеспечения и защиты зафиксированных в международно-правовых актах и в национальном законодательстве прав и свобод человека и системы международных органов, наделенных функциями международного контроля за деятельностью государств в сфере обеспечения прав и свобод человека, является важнейшей функцией международного гуманитарного права1. Одной из характерных особенностей развития сотрудничества государств в области прав человека на современном этапе является создание системы международного контроля за претворением в жизнь взятых ими на себя юридических обязательств.

Его учреждение и функционирование является одним из наиболее значительных достижений в регулировании аспектов международной безопасности, а также прав человека второй половины двадцатого века[1] [2], которые находят свое подтверждение в национальных актах.

Так, Конституция РФ в первой главе «Основы конституционного строя» декларирует положение о том, что «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства»[3]. Данное положение - одна из фундаментальных основ конституционного строя РФ. Понятием «высшая ценность» не определяется никакая другая основа конституционного строя. Положение о правах и свободах вынесено в число первых, провозглашенных Конституцией, думается, далеко не случайно. Место этого института обусловлено тем, что права, свободы человека признаются высшей ценностью. Важнейшей гарантией обеспечения и защиты прав и свобод человека выступает принцип презумпции невиновности. Напомним, что принцип презумпции невиновности (ст. 49 Конституции РФ) является одним из основополагающих для демократического устройства общества в целом, а не только для современного уголовного судопроизводства. В Конституции Российской Федерации термина «презумпция невиновности» как такового нет, однако косвенно об этой норме говорится во второй главе, которая называется «Права и свободы человека и гражданина». Так, в ст. 49 Основного закона читаем:

Каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда.

Обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность.

Неустранимые сомнения в виновности лица толкуются в пользу обвиняемого.

Иными словами, если вас не осудили, а виновность не доказана в предусмотренном федеральным законом порядке, не установлена вступившим в законную силу приговором суда, то вы не преступник, в отношении вас нельзя совершать никаких ограничивающих прав и свобод, тем более силовых, насильственных действий.

Напомним также, что Основной закон доминирует над всеми остальными актами, включая, Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы РФ, и если те противоречат ему, то именно их следует изменять. Впрочем, правосудие в нашей стране осуществляется в строгом соответствии с Конституцией - этот принцип отмечен в обоих кодексах и является основополагающим. К этому стоит добавить, что во «Всеобщей декларации прав человека», принятой и провозглашенной резолюцией 217А (III) Генеральной Ассамблеи ООН от 10 декабря 1948 г., указано следующее:

• каждый человек, где бы он ни находился, имеет право на признание его правосубъектности (ст. 6);

• каждый человек, обвиняемый в совершении преступления, имеет право считаться невиновным до тех пор, пока его виновность не будет установлена законным порядком путем гласного судебного разбирательства, при котором ему обеспечиваются все возможности для защиты (ст. 11 ч. 1).

Рассмотрев ту форму, в которой выражен данный принцип, обратимся к анализу его содержания. За относительной простотой формулы презумпции невиновности и формулировки этого принципа в ст. 11 Декларации кроются серьезные проблемы для правоприменителей внутреннего законодательства[4]. Они связаны с интерпретацией в конституциях и иных конституционных актах, с их реализацией в жизни, что можно обнаружить на противоречивых подходах понимания и использования принципа презумпции невиновности в России, выраженного в Конституции РФ в ст. 49, где, в отличие от ст. 11 Всеобщей декларации, акцент делается на совершенно другом аспекте. Поскольку особенность любой декларации состоит в том, что в ней изложены права, свободы и возможности людей в различных областях человеческой активности1, во Всеобщей декларации принцип презумпции невиновности выражен в виде права на то, чтобы «считаться невиновным», а не так, как он выражен в Конституции РФ. Причем при всей жесткости и категоричности формы выражения презумпция невиновности в России «... работает через раз или даже от случая к случаю, а формула Всеобщей декларации работала, работает и наверняка будет работать»[5] [6] [7].

Категоричность и жесткость выражения презумпции невиновности в российском варианте полностью компенсируется завершающей частью, а именно: «.пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда» (ст. 49 п. 1 Конституции РФ).

В этой связи хотелось бы отметить как не самый удачный выход из сложной ситуации, выраженный в Конституции РФ, т. е. отсылка к федеральному закону , так и несовершенность самого федерального закона - УПК РФ[8], в свете выражения смысла, содержания и процедуры реализации[9] принципа презумпции невиновности[10]. Однако вернемся к рассмотрению вопроса о принципе презумпции невиновности в рамках его выражения во Всеобщей декларации 1948 года. Выражению данного принципа предшествует положение, согласно которому «каждый имеет право на то, чтобы его дело было рассмотрено гласно и с соблюдением всех требований справедливости независимым и беспристрастным судом» (ст. 10 Всеобщей декларации), что является существенной гарантией в защите и осуществлении права на защиту в судебном порядке. Остановимся на рассмотрении самой формулы презумпции невиновности в ст. 11.

Обращает на себя внимание сразу несколько моментов, вызывающих серьезный научный интерес:

а) «... имеет право считаться невиновным...»,

б) «.пока его виновность не будет установленазаконным порядком путем гласного судебного разбирательства.» и

в) «... ему обеспечиваются все возможности для защиты».

Рассмотрим первое положение. Оно продиктовано декларативным характером самого документа и, поскольку выход за рамки и возможности характера изложения невозможен, сразу становится понятным, почему принцип презумпции невиновности выражен именно так: «.имеет право считаться невиновным.». Потому что такое право есть у каждого человека.

Обратимся к рассмотрению второго положения. Оно непосредственно связано с формой логической передачи формулы принципа презумпции невиновности, а именно: «положение верно и справедливо, пока не установлено обратное», т. е. его неверность и несправедливость, а верность утверждения «невиновный» будет существовать до тех пор, пока не будет на основании правовых понятий судом установлена виновность лица1, а, следовательно, это приведет к утверждению суда: «виновен» или «виновный»[11] [12]. Причем процесс установления виновности или невиновности лица путем надлежащего доказывания будет осуществляться только путем открытого, т. е. публичного и гласного судебного разбирательства, при котором будут выполняться все процессуальные требования, условия и даже формальности, на что указывает словосочетание «...законным путем...», полностью, как представляется, соответствующее по форме и содержанию конкретному понятию, отражающему универсальный принцип, существующий в американском доказательственном процессе «procedural due process»[13] или просто «due process of law»[14].

Немаловажным дополнением ко всему сказанному является гарантия предоставления каждому обвиняемому всех возможностей для защиты. Их можно определить как совокупность прав обвиняемого и его представителя (защитника) в рамках процесса, а также все иные возможности, которые предоставлены всем лицам, подозреваемым (обвиняемым) в совершении преступления, как во время процесса, так и после него1 (т. е., иными словами, включая все то, что не запрещено законом). Это, думается, является особо важным и актуальным, поскольку презумпция невиновности действует до момента вступления в законную силу процессуального акта суда, вынесшего окончательное решение (вердикт)[15] [16] [17].

Таким образом, анализ формулы и формы выражения принципа презумпции невиновности во всеобщей Декларации прав человека 1948 г. позволяет сделать вывод о том, что данный вариант вышеуказанного принципа является наиболее удачным с точки зрения лингвистического построения и адекватно отражает содержание презумпции невиновности, основываясь на ее англо-американской модели. Именно эта формула, содержащаяся во Всеобщей декларации, легла в основу конституций большинства стран как базовая, генеральная линия, определяющая вектор дальнейшего развития гарантий и обеспечения прав и свобод человека и особенно права на судебную защиту (на настоящий момент насчитывается 87 конституций, принятых после 1948 г.; они содержат полный перечень фундаментальных прав, которые полностью или с небольшими изменениями воспроизводят все основные и дополнительные положения Всеобщей декларации, а другие были включены в них под ее влиянием или в их «духе». Не стала исключением и Россия, идущая медленной, но уверенной поступью к построению демократического правового государства с высокой степенью автономности и правообеспеченности каждого гражданина.

Итак, делая предварительный вывод и резюмируя все вышесказанное, можно заключить, что принцип презумпции невиновности прописан в таких международно-правовых нормативных актах, как:

- Всеобщая декларация прав человека, принятая 10 декабря 1948 г. (т. е. в главном международно-правовом документе);

- Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод, 1950 г.;

- Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах, 1966 г.;

- Международный пакт о гражданских и политических правах, 1966 г.

Однако несмотря на это, в настоящий момент в области обеспечения и защиты прав и свобод человека существует уже давно назревшая, но все еще не разрешенная, являющаяся очень актуальной1 как по своей сути, так и по содержанию необходимость сформулировать и в Конституции РФ, и в современном уголовно-процессуальном законодательстве РФ принцип презумпции невиновности (заметим для справедливости, уже закрепленный в ст. 14 УПК РФ) надлежащим образом, что, как представляется, диктуется осуществляемой в России в настоящий момент комплексной правовой и административной реформой[18] [19].

Оценивая то, как дана формулировка принципа презумпции невиновности в УПК РФ, с позиций международного права вообще и международного процессуального права[20] в частности, следует разрешить целый ряд вопросов, связанных с раскрытием содержания этого понятия. К их числу можно отнести:

является презумпция невиновности объективным правовым положением, выражающим отношение закона к вопросу о виновности лиц, в отношении которых фактически ведутся действия инкриминирующего характера, или она - субъективное мнение отдельных участников процесса по данному вопросу;

к кому следует относить презумпцию невиновности (к обвиняемому или к любому лицу, на которое падает подозрение в причастности к расследуемому преступлению);

как формулировать презумпцию невиновности: лицо «считается» или «предполагается» невиновным, либо «не считается» виновным;

что понимать под термином «в предусмотренном законом порядке» (считается ли лицо невиновным до вынесения органами предварительного расследования постановления о привлечении лица в качестве обвиняемого, обвинительного заключения, обвинительного акта, постановления о прекращении уголовного дела или уголовного преследования по так называемым нереабилитирующим основаниям, либо до вынесения судом обвинительного приговора, либо до вступления приговора в законную силу, либо до принятия в установленном законом порядке иного решения);

на каких стадиях процесса действует презумпция невиновности (на всех ли стадиях, включая пересмотр приговоров, вступивших в законную силу, или ее действие прекращается после вступления приговора в законную силу);

как соотносится принцип презумпции невиновности и принцип обязательности исполнения приговора, вступившего в законную силу.

Разногласия по этим и многим другим вопросам обусловливают существование различных и далеко не одинаковых определений презумпции невиновности как в международных актах1, так и в Конституции РФ (ст. 49), УПК ряда стран[21] [22], Модельном уголовнопроцессуальном кодексе для государств - участников СНГ от 17 февраля 1996 г. (ст. 23), работах многих советских и российских ученых[23].

Сопоставление приведенных в указанных источниках формулировок показывает, что в одних случаях презумпция невиновности распространяется только на обвиняемого, а в других - как на обвиняемого, так и на подозреваемого, а иногда и на любое лицо, каждое лицо, привлекаемое к уголовной ответственности; в одних случаях лицо «считается» или «предполагается» невиновным, а в других - «не считается» виновным; в одних случаях обвиняемый считается невиновным до тех пор, пока не доказано обратное, а в других случаях - до вынесения судом обвинительного приговора или до вступления приговора в законную силу и т. д. За такими, казалось бы, терминологическими расхождениями скрываются вопросы, которые имеют не формальное, а большое теоретическое и практическое значение. Для уяснения сущности и значения презумпции невиновности важно точно определить, кто считается невиновным - обвиняемый (подсудимый), подозреваемый или всякий гражданин. Ряд авторов, подразумевая под термином «обвиняемый» только лицо, привлеченное к уголовной ответственности в качестве обвиняемого, полагают, что в определение презумпции невиновности необходимо включить не только обвиняемого, но и подозреваемого[24]. Думается, что сферу действия этого института не следует ограничивать указанием конкретной процессуальной фигуры (обвиняемый, подсудимый, подозреваемый - на эти категории лиц имеются указания в ст. 49 Конституции РФ, ст. 14 УПК РФ, ст. 16 УПК РБ, ст. 23 УПК РУ, ст. 15 УПК КР).

Представляется, что презумпция добропорядочности каждого гражданина трансформируется в презумпцию невиновности с

момента появления в уголовном судопроизводстве лиц, невиновность которых вызывает сомнения у правоохранительных органов. Эти лица могут не выступать в качестве подозреваемого или обвиняемого. Не исключено, что они и не станут таковыми вообще.

Такого рода лица по УПК РФ называются по-разному: «лицо, в отношении которого прекращено уголовное преследование» (ст. 213 ч. 4); «лицо, привлекаемое к уголовной ответственности» (ст. 318 ч. 5 п. 4); «лицо, в отношении которого подано заявление» (ст. 319 ч. 3, 4); «лицо, сделавшее добровольное сообщение о совершенном им преступлении» (ст. 142 ч. 1); «лицо, к которому были применены принудительные меры медицинского характера» (ст. 133 ч. 2 п. 5); «лицо, подвергнутое мерам процессуального принуждения» (ст. 133 ч. 3); «свидетель, допрашиваемый об обстоятельствах, могущих быть использованными против него» (ст. 56 ч. 4 п. 1). Презумпция невиновности должна полностью распространяться и на этих лиц, т. к. понятие «обвиняемый « следует понимать в соответствии с Конвенцией по правам человека. Этот термин является более емким. Европейский суд склоняется при рассмотрении конкретных дел к выбору в пользу «содержательного», а не «формального» понятия «обвиняемый» в тексте п. 2 ст. 6. В свете и целях п. 2 ст. 6 Конвенции по правам человека «обвиняемого» можно было бы определить как каждое лицо, привлекаемое к уголовной ответственности, т. е. всякое лицо, невиновность которого в совершении преступления ставится под сомнение. Так этот вопрос урегулирован в МУПК (ч. 1, 2 ст. 23) и УПК РК (ч. 1, 2 ст. 19).

Необходимо также решить, что следует понимать под терминами: «установленный законом порядок», «в соответствии с требованиями уголовного судопроизводства». Формулировка этого элемента принципа презумпции невиновности в Конституции РФ (ст. 49 ч. 1), УПК РФ (ст. 14 ч. 1), УПК РБ (ст. 16 ч. 1) , УПК РУ (ст. 23 ч. 1), УПК РК (ст. 19 ч. 1), УПК КР (ст. 15 ч. 1), МУПК (ст. 23 ч. 1) более конкретизирована по сравнению с Международным пактом о гражданских и политических правах и Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод, где говорится просто о законном порядке признания лица виновным. На первый взгляд может показаться, что данному принципу, сформулированному в международных актах, противоречат правила Конституции РФ (ст. 49 ч. 1), УПК РФ (ст. 14 ч. 1) и других указанных выше источников, связывающие возможность признания лица виновным с обязательным проведением судебного разбирательства - стадии, где сосредоточены максимальные гарантии прав и законных интересов личности1. Однако Европейские комиссия и суд по правам человека, толкуя термин «законный порядок» в формулировке презумпции невиновности, данной Конвенцией («Каждый человек, обвиняемый в совершении уголовного преступления, считается невиновным до тех пор, пока его виновность не будет установлена законным порядком» (ст. 6 ч. 2)), указали, что презумпция невиновности, воплощенная в п. 2 ст. 6, и различные права, неисчерпывающий перечень которых приводится в п. 3 ст. 6, являются составными элементами понятия справедливого судебного разбирательства по уголовным делам. В приложении протокола № 11 к Конвенции по защите прав человека и основных свобод «Заголовки статей, подлежащие включению в текст Конвенции о защите прав человек и основных свобод и Протоколов к ней» указано, что ст. 6 должна быть озаглавлена «Право на справедливое судебное разбирательство». Это [25] [26] означает, что решение вопроса о признании лица виновным по УПК РФ не противоречит п. 2 ст. 6 Конвенции о защите права человека и основных свобод1. Тем более на это указано в ст. 11 Всеобщей декларации о правах человека, принятой ООН в 1948 г., где прямо отмечено, что виновность лица устанавливается путем судебного разбирательства. Практика Европейского суда по правам человека также свидетельствует о том, что лицо признается виновным независимым и беспристрастным судом при справедливом и публичном судебном разбирательстве. В этом отношении характерны решения по делам Адольфа против Австрии, Минелли против Швейцарии .

Возникает также вопрос, является ли презумпция невиновности объективным правовым положением, выражающим отношение закона к вопросу о виновности привлеченного к уголовной ответственности лица, или она - субъективное мнение отдельных участников процесса по данному вопросу. Сразу же надо рассеять обычно возникающие относительно презумпции невиновности недоразумения: как же обвиняемый может считаться невиновным до завершения расследования и судебного разрешения уголовного дела, когда он потому и привлечен в качестве обвиняемого, что в отношении его были собраны веские доказательства его виновности[27] [28] [29]. Презумпция невиновности вовсе не является выражением субъективного мнения того или другого субъекта уголовно-процессуальной деятельности, она является выраженным взаконе объективным правовым положением[30]. Она не запрещает дознавателю, следователю, прокурору изобличать обвиняемого, доказывать его виновность. Однако этот общепризнанный принцип запрещает объявлять обвиняемого, каждое лицо, привлекаемое к уголовной ответственности, виновным, поступать с ним как с преступником. Так, Европейский суд по делу Минелли против Швейцарии постановил: «Презумпция невиновности нарушается, если ранее виновность обвиняемого не была доказана по закону и, прежде всего, если он не имел возможности осуществить свои права на защиту ...»[31].

Этот суд также часто заявлял, что предварительное содержание под стражей не должно использоваться в качестве предварительного наказания (решение по делу Летелье от 26 июня 1991 г., решение по делу Томази от 27 августа 1992 г.)1.

Презумпция невиновности как объективное правовое положение означает, что закон считает лицо, привлеченное к уголовной ответственности, невиновным, пока те, кто считает его виновным, не докажут, что он действительно виновен, и его виновность не будет установлена вступившим в законную силу решением суда. Анализ ч. 1 ст. 14 УПК РФ позволяет выделить два неразрывно связанных между собой признака:

признак доказанности виновности в предусмотренном настоящим Кодексом порядке;

признак установления виновности вступившим в законную силу приговором суда.

Может показаться, что такая формулировка данного принципа в УПК РФ по сравнению с международными актами ставит обвиняемого в менее выгодное положение, поскольку его формулировка в Международном пакте о гражданских и политических правах (ч. 2 ст. 14) и в Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (п. 2 ст. 6) акцентирует только доказанность (установленность) виновности законным порядком, не связывая этот признак с конкретным решением суда о признании лица виновным. Однако и по международным актам можно сделать вывод, что вопрос о виновности решается в судебном документе, который объявляется публично (п. 1 ст. 6 Конвенции, ч. 1 ст. 14 Пакта), так как презумпция невиновности является одним из элементов справедливого судебного разбирательства.

Отмечая это, следует сказать, что Европейский суд по правам человека считает, что посягательство на презумпцию невиновности может исходить не только от судьи или от суда, но и от всех остальных органов государства[32] [33], т. е. сфера применения этого принципа шире: он обязателен не только для уголовного суда.

В этой связи УПК РФ в свете Конвенции по правам человека требует от всех до вступления приговора в законную силу относится к лицу, привлеченному к уголовной ответственности, не как к виновному в уголовно-правовом смысле. До вынесения обвинительного приговора и вступления его в законную силу обвиняемый еще не считается законом виновным и поэтому к нему не могут быть применены меры уголовного наказания или, используя фразеологию судебного решения Европейского суда по делу Лутц против ФРГ, меры, ему равносильной1.

В этом отношении примечательно также высказывание Европейского суда по делу Саундерс против Соединенного Королевства, смысл которого заключается в том, что предварительное расследование по объему гарантий прав личности отличается от судебной процедуры, установленной ст. 6 Конвенции[34] [35]. Поэтому лицо может быть признано виновным только в судебном порядке со всеми вытекающими уголовно-правовыми последствиями.

Принцип презумпции невиновности определяет правовой статус лица, привлеченного к уголовной ответственности, не только в уголовном процессе, но и во всех общественных отношениях, в которых он выступает в качестве субъекта. При отсутствии вступившего в законную силу обвинительного приговора суда за лицом, даже если оно содержится под стражей, сохраняются трудовые, семейные и иные права и свободы человека и гражданина. Между тем из этого признания не вытекает, что лицо, привлекаемое к уголовной ответственности, до вступления судебного решения в законную силу в уголовнопроцессуальном смысле считается невиновным.

При наличии обоснованного подозрения о совершении преступления данным лицом предусматривается возможность ограничения некоторых прав этого лица (например, права на свободу передвижения, на личную свободу и т. д.) в предусмотренном законом порядке. Совместимы ли такие меры с презумпцией невиновности? Цель этих правоограничений заключается не в карательном или исправительном воздействии на лицо, привлеченное к уголовной ответственности, а в создании условий для законного и обоснованного разрешения уголовного дела. Наиболее существенное, чем отличаются меры процессуального принуждения от уголовного наказания, - их условный, временный характер. Решения о мерах процессуального принуждения исполняются лишь постольку, поскольку существуют обстоятельства, которыми они вызваны, а если данные обстоятельства миновали, то они должны быть отменены. Из изложенного вытекает, что следователь, дознаватель и прокурор должны устанавливать, доказывать виновность обвиняемого, но объективная доказанность его виновности в стадии предварительного расследования не прекращает действия презумпции невиновности как объективного правового положения, так как лицо, привлеченное к уголовной ответственности, по закону в уголовно-правовом смысле считается невиновным до тех пор, пока его виновность не будет установлена вступившим в законную силу решением суда.

На вопрос о том, кто должен считать (признавать) виновным лицо, привлекаемое к уголовной ответственности, государство или закон, следует ответить, что лицо признается виновным законом, а не государством, так как понятие «государство» обычно ассоциируется с правоохранительными органами и их должностными лицами - работниками органов дознания, следователями, прокурорами или судьями. Однако эти органы и должностные лица действуют строго в рамках, установленных законом. Вопрос о виновности положительно решается не только при вынесении таких решений, как:

привлечение лица в качестве обвиняемого;

обвинительное заключение;

обвинительный акт.

Этот вопрос положительно решается при принятии решения о прекращении уголовного дела или уголовного преследования по нереабилитирующим основаниям. В связи с этим были предложения запретить освобождение от уголовной ответственности в стадии предварительного расследования и освобождать от уголовной ответственности только по приговору суда1. Прекращение уголовного дела или уголовного преследования по нереабилитирующим основаниям не означает, что презумпция невиновности после этого полностью прекращает свое действие, и лица, в отношении которых состоялись подробные решения, считаются виновными. В этих случаях имеет место лишь установление виновности лица для целей прекращения дела или преследования, а не признание его виновным в совершении преступления приговором суда[36] [37].

Здесь уместно сослаться на дело Лутц против ФРГ, анализ которого позволяет сделать вывод о различном решении вопроса о виновности на разных этапах уголовного процесса до судебного разбирательства и во время судебного разбирательства. По данному делу, которое было прекращено в связи с истечением срока давности до судебного разбирательства, Европейский суд поддержал правительство ФРГ в том, что, прекращая дело до судебного разбирательства, остаются серьезные подозрения относительно г-на Лутца в совершении правонарушения, и если бы срок давности не истек, то обвиняемый, вероятнее всего, был бы признан виновным и осужден1.

Признание лица виновным означает его осуждение судом, вынесение в отношении него обвинительного приговора как с назначением, так и без назначения наказания, наступление уголовной ответственности, претерпевание отрицательных последствий принуждения, даже и при освобождении от отбывания наказания, т. е. наступление для виновного уголовно-правовых последствий за совершенное им преступление. Установление же виновности лица не связывается законом с возможностью наступления уголовно-правовых последствий, а влечет только уголовно-процессуальные последствия. Это выражается, например, в том, что такие лица не имеют судимости, не могут именоваться совершившими преступление и т. д.

Практика Европейского суда по правам человека, в частности, предусматривает возможность прекращения дела обвинением на предварительном расследовании по малозначительным преступлениям в случае, если само лицо отказывается от своего права на судебную защиту, либо по иным основаниям, когда расследование не считает возможной передачу дела в суд, однако сам факт прекращения дела не должен повлечь для лица каких-либо последствий, косвенно указывающих на его вину. В этом отношении показательны, например, два противоположных дела. Так, по делу Минелли против Швейцарии при прекращении в связи с истечением срока давности на обвиняемого возложили основную часть издержек и часть расходов частных обвинителей. Европейский суд по данному делу выявил нарушение п. 2 ст. 6 Конвенции (презумпции невиновности), оценив возложенные расходы как наказание[38] [39]. По делу Лутц против ФРГ Европейский суд, ссылаясь на свое разъяснение Конвенции, что п. 2 ст. 6 не обязывает Договаривающиеся Государства возместить лицу, обвиняемому в совершении преступления, его убытки, если уголовное преследование было прекращено1, не выявил нарушений презумпции невиновности, так как отказ от оплаты издержек и расходов г-на Лутца не приближается к наказанию или к мере, равносильной наказанию . Именно это положение было взято за основу Конституционным судом РФ при рассмотрении дела о конституционности ст. 6 УПК РСФСР. В своем Постановлении от 28 октября 1996 г. суд отметил, что «решение о прекращении уголовного дела не подменяет собой приговор суда и, следовательно, не является актом, которым устанавливается виновность обвиняемого в том смысле, в каком это предусмотрено статьей 49 Конституции Российской Федерации».

Итак, сравнительный анализ положений нового российского УПК РФ с позиций международных норм и стандартов позволяет предложить следующую редакцию определения конституционного принципа презумпции невиновности: каждое лицо, привлекаемое к уголовной ответственности, считается законом невиновным до тех пор, пока его виновность не будет доказана в ограничиваемый срок, в предусмотренном законом порядке и установлена вступившим в законную силу судебным актом[40] [41] [42], имеющим окончательное значение по делу. Более того, исходя из содержания положений п. 4 ст. 15 и ст. 46 Конституции РФ, каждому гражданину предоставлено право на судебную защиту как в рамках российской судебно-правовой системы, так и в межгосударственных судебных органах защиты прав и свобод, при условии того, что к моменту обращения в последние инстанции исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты.

К указанному следует добавить, что согласно ст. 1 и 7 Конвенции государство после ратификации положений ЕК принимает на себя двойное обязательство: не только исполнять запрет сторонами по делу на оговорки общего характера, но и последовательно модернизировать собственное законодательство, правоприменительную практику и принимать соответствующие исполнительные мероприятия на основе постановлений Европейского суда по правам человека. Более того, указанные государства в первую очередь должны незамедлительно ликвидировать все имеющиеся нарушения прав и свобод и положения законодательных и иных актов. Таким образом, в соответствии с положениями п. 4 ст. 15, 46 Конституции РФ и ст. 1, 13, 57 ЕК, а также ФЗ «О ратификации ЕК о защите прав человека и основных свобод» от 30 марта 1998 года, на граждан РФ распространилась юрисдикция Европейского суда по правам человека, в который они получили возможность обращаться с жалобами на нарушения своих прав в силу признания РФ ipsofacto и без специального соглашения юрисдикции Европейского суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней. Думается, что далеко не лишним будет указать, что такое сближение и возникновение еще более тесных связей с европейской правовой и судебной системой, а также перенос международных принципов и норм на благодатную российскую почву уже начало давать свои определенно позитивные результаты. Конституционный суд РФ, Верховный суд РФ в своих правоприменительных актах все чаще приводят отдельные положения статей, идеи Международного пакта и Конвенции, прямо ссылаясь на международные акты, а в последние годы и непосредственно на решения Европейского суда по правам человека. Наиболее ярким примером, заслуживающим особого внимания, является постановление Конституционного суда РФ от 27 июня 2000 года по жалобе гражданина Маслова В. И., в котором Конституционный суд использовал полную трактовку ст. 6 Конвенции, данную неоднократно в ряде решений Европейского суда[43].

Также стоит отметить особо, что Европейский суд по правам человека неоднократно, последовательно и достаточно часто обращает внимание на многочисленные и постоянные ошибки, многие из которых приобретают системный характер и касаются в первую очередь ошибок российского судебно-правового механизма, судебной и исполнительной системы; на частые случаи неисполнения его постановлений. Представляется, что для качественной и эффективной защиты прав и свобод человека и гражданина в России очень важно внедрять влияние Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод и непосредственно решений Европейского суда по правам человека на правозащитную деятельность российских судов различных уровней.

Помимо этого следует активно развивать и совершенствовать деятельность множества уже созданных, но недостаточно эффективно функционирующих специализированных правозащитных институтов, напрямую связанных с обеспечением, защитой и гарантированием прав, свобод и законных интересов человека и гражданина: это и уполномоченные по правам человека, и уполномоченные по правам детей, адвокатура, нотариат, третейские суды, корпоративные судебные органы, медиаторские образования и некоторые другие.

Таким образом, представляется, что чем лучше и качественне будут обеспечиваться права и свободы граждан Российской Федерации, тем меньше будет проблем, в первую очередь, с национальной безопасностью как у нашего государства, так и у самих граждан России; они не будут искать защиты в международных судебных органах, тем самым не будут ронять престиж Российской Федерации в глазах всей международной общественности.

[1] Европейская конвенция о защите основных прав и свобод // Сборник международных документов «Права человека». Разд. 5. 1990. С. 89.

[2] Права человека: Сборник международных документов. Хельсинский Фонд по правам человека. Варшава, 2001. С. 308-309.

[3] Конституция РФ 1993 г. Ст. 2.

[4] Зименко Б. Международное право в судебной практике России: гражданское и административное судопроизводство // Российская юстиция. № 11. 2003. С. 4.

[5] Мовчан А. П. Права человека и международные отношения. М., 1982. С. 36.

[6] Rawlson J. M. A Theory of Justice. N.Y., 1995. Р. 207; Lotter H. C. Justice and Human Rights in the USA. N.Y., 1994. Р. 280.

[7] Разногласия по этим и многим другим вопросам обусловливают существование неодинаковых определений презумпции невиновности в международных актах, в Конституции РФ (ст. 49), в УПК ряда стран, в Модельном уголовно-процессуальном кодексе для государств - участников СНГ от 17 февраля 1996 г. (ст. 23), в основных работах ученых по данной проблематике и в толковых и юридических словарях.

[8]Демидов В. Обеспечить положение потерпевшего реальными правами // Российская юстиция. 2003. № 11. С. 20.

[9] Казанцев Л. Право снимать копии с материалов уголовного дела принадлежит защитнику и до окончания предварительного расследования // Российская юстиция. 2003. № 11. С. 25.

[10] Сухинина И. Конституционные презумпции в сфере прав и свобод человека и гражданина // Российская юстиция. 2003. № 9. С. 11.

[11] Сухинина И. Указ. соч. С. 13.

[12]

Новицкий И. Б. Римское право. 4-е изд., стереотип. М., 1993. С. 24-25.

[13] Procedural due process (англ.) - должный процедурный порядок, должный процедурный процесс, в российском варианте: «предусмотренный законом порядок».

[14] Due process of law (англ.) - должный процесс права, законный порядок судебного разбирательства или судебное разбирательство, осуществляемое в соответствии с законодательством. См.: The Bill of Rights, amendment 5 "Rights in criminal cases" and amendment 14 "Civil rights".

[15] Boskini M. Justice is Justice: Law and Practice. N.Y., Cambrige, Oxford Press, 1996.

Р. 124.

[16] Rawlson J. M. A Theory of Justice. N.Y., 1995. Р. 280.

[17] Flinston M. H. American Constitutional Law. Mineola, N.Y., FPCS Press, Inc., 1993.

Р. 145.

[18] См.: ФЗ «О ратификации Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод» от 03.03.98» // Собрание законодательства РФ № 14, 06.04.98. Раздел 1. Ст. 1514.

[19] Концепция судебной реформы в Российской Федерации / сост. С. А. Пашин. М., 1992. С. 42.

[20] Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод // Сборник международных документов «Права человека». М., 1990. С. 85.

[21] Хартия прав человека: Всеобщая декларация прав человека (п. 1 ст. 11); Международный пакт о гражданских и политических правах (п. 2 ст. 14); Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод (п. 2 ст. 6), Конвенция СНГ о правах и основных свободах человека (п. 2 ст. 6).

[22] См.: УПК Беларусь - УПК РБ (ст. 16); УПК Республики Узбекистан - УПК РУ (ст. 23); УПК Республики Казахстан - УПК РК (ст. 19); УПК Кыргызской Республики - УПК КР (ст. 15).

[23]

См.: Полянский Н. Н. Вопросы теории советского уголовного процесса. М., 1956. С. 182; Строгович М. С. Материальная истина и судебные доказательства в советском уголовном процесса. М., 1955. С. 183-184; Якуб М. Л. Демократические основы советского уголовного процесса. М., 1960. С. 114; Мотовиловкер Я. О. О принципах объективной истины, презумпции невиновности и состязательности процесса. Ярославль, 1978. С. 44; Савицкий В. М. Проблемы социалистического правосудия в свете Новой Конституции СССР // Проблемы правосудия и уголовного права. М., 1978. С. 10; Гуляев А. П. Комментарий к УПК РФ / под общ. ред. В. В. Мозякова. М., 2002 и др.

[24] К их числу следует отнести Полянского Н. Н., Мотовиловкера Я. О.

[25] Решения по делу Девеер против Бельгии, по делу Лутц против ФРГ, по делу Фенке против Франции, по делу Аллене де Рибемон против Франции, по делу Саундерс против Соединенного Королевства (См.: Европейский суд по правам человека. Избранные решения: в 2 т. Т. 1. М., 2000. С. 308-310, 543, 790; Т. 2. М., 2000. С. 87, 312).

[26] Европейский суд по правам человека. Избранные решения: в 2 т. Т. 1. М., 2000.

С. 315.

[27] Гуляев А. П. Комментарий к УПК РФ / под общ. ред. В. В. Мозякова. М., 2002.

С. 51.

[28] Европейский суд по правам человека. Избранные решения: в 2 т. Т. 1. М., 2000.

С. 317.

[29] Там же. С. 710.

[30] Дженис М., Кэй Р., Брэдли Э. Европейское право в области прав человека (Практика и комментарии). Пер. с англ. М., 1997. С. 438-444.

[31] Заслугой М. С. Строговича является отстаивание им понимания принципа презумпции невиновности как объективного правового положения (см.: Строго- вич М. С. Учение о материальной истине в уголовном процессе. М.; Л., 1947. С. 236).

[32] Дженис М. и др. Указ. соч. С. 446.

[33] Там же. С. 699, 757.

[34] Там же. С. 87.

[35] Там же. С. 545.

[36] Европейский суд по правам человека. Избранные решения: в 2 т. Т. 2. М., 2000.

С.313.

[37] Савицкий В. М. Правосудие и личность // Советское государство и право, 1983, № 5. С. 59-60; Нажимов В. П. Право обвиняемого на защиту и презумпция его невиновности в советском уголовном процессе // Вопросы осуществления правосудия по уголовным делам. Вып. 10. Калининград, 1982. С. 15; Ларин А. М. Презумпция невиновности. М., 1983. С. 119; Гуляев А. П. В кн.: Комментарий к УПК РФ / под общ. ред. В. В. Мозякова. М., 2002. С. 56 и др.

[38] Европейский суд по правам человека. Избранные решения: в 2 т. Т. 1. М., 2000.

С. 545.

[39] Там же. С. 550.

[40] Там же. С. 579.

[41] Там же. С. 586.

[42] Под судебным актом в данном контексте понимается приговор, решение апелляционной, кассационной, надзорной инстанций, суда при рассмотрении дела о возобновлении производства по уголовному делу ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств, которые имеют окончательное значение по делу.

[43] Некоторые из них были указаны выше, а также см.: Постановление Конституционного суда РФ от 3 мая 1995 г. № 4-П по делу о проверке конституционности статей 220.1 и 220.2 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина В. А. Аветяна // Собрание законодательства Российской Федерации. 1995. № 19. Ст. 1764.