Еще со временен русских дореволюционных юристов физический признак имущества соотносился исключительно с вещью. Указывалось, что предмет похищения должен быть «вещественным, телесным предметом внешнего мира, занимающим какое-нибудь место в пространстве, и доступным нашим внешним чувствам». Иначе говоря, предметом могла быть только вещь, т. е. материальный предмет, безразлично в каком состоянии он находился (в твердом, жидком или газообразном)[1]. Физическая вещь - это материя, занимающая место в пространстве и доступная нашему пространственному восприятию. В этом контексте к имуществу не могли быть отнесены: а) отвлеченные идеи об имуществе (например, идея о праве собственности); б) имущество как совокупность предметов обладания лица, безотносительно к отдельным вещам, его составляющим (подрыв кредита торговца, понижение на бирже курса цен); в) права по договорам и обязательствам в противоположность вещным правам; г) права личности, имеющие имущественный характер1.

Физический признак имущества в советское время означал, что предметом хищения может быть лишь предмет материального мира (соответственно не являются предметом хищений различного рода права), т. е. имущество должно было быть вещественным, материальным предметом, очерченным в пространстве, ибо хищение предполагало его захват, изъятие определенного материального предмета, перемещение его в пространстве[2] [3] [4]. Способность перемещения предметов в пространстве предопределяла их особенность, которая заключалась в том, что предметом хищения могли быть вещи и иные пространственно обособленные материальные объекты, обладающие некими натуральными физическими параметрами (числом, количеством, весом, объемом и т. д.). Поэтому предметом хищения (похищения) не мог являться сам человек, присвоение его идей и мыслей, присвоение имени, права личности, в том числе и имущественные.

Позже физический признак имущества стал характеризоваться тем, что предметом хищения могли быть вещи, деньги, ценные бумаги и иные предметы материального мира, не лишенные своей вещной субстанции. С этих позиций можно заключить, что имущество должно быть осязаемым, иметь определенное объемное выражение и восприниматься наглядно - зрительно или с помощью тактильной чувствительности. Соответственно, не являются предметом хищения интеллектуальная собственность, информация, различные виды энергии, лишенные вещной формы[5].Человек как физическое лицо также не может быть предметом хищения и иных преступлений против собственности, его похищение, а также иное незаконное завладение следует квалифицировать по иным статьям УК.

Таким образом, отличительным «физическим» признаком имущества является вещь. В современном гражданском праве вещами признаются материальные предметы, часть внешнего по отношению к человеку окружающего мира. Ими являются как предметы материальной и духовной культуры, т. е. продукты человеческого труда, так и предметы, созданные самой природой и используемые людьми в своей жизнедеятельности - земля, полезные ископаемые, растения и т. д. Важнейший признак вещей, благодаря которому они и становятся объектами гражданских прав, заключается в их способности удовлетворять те или иные потребности людей. Предметы, не обладающие полезными качествами либо полезные свойства которых еще не открыты людьми, а также предметы, недоступные людям на определенном этапе развития человеческой цивилизации (например, космические тела), объектами гражданско-правовых отношений не выступают. Таким образом, статус вещей приобретают лишь материальные ценности, т. е. материальные блага, полезные свойства которых осознаны и освоены людьми.

Исходя из сказанного, выделяют ряд признаков вещи, имеющих правовое значение:

а) материальность вещи (вещь - это физическая субстанция, нечто материальное, лежащее вне человека, являющееся предметом внешнего материального мира и имеющее независимое от человека существование);

б) телесность вещи (объекты внешнего мира заключены в определенные границы, являются индивидуализированными телесными предметами, способны иметь внешнюю оболочку, определенную форму и пространственные границы, являются осязаемыми предметами1);

в) доступность обладанию или дискретность вещи (вещами может быть признано только то, что доступно господству определенного лица; соответственно, предметы, которые недоступны или недостижимы интеллектуально или физически и человеком не контролируемы, вещами являться не могут);

г) способность вещи удовлетворять те или иные потребности людей (вещь должна быть полезной, ценной, представлять некое благо; предметы, не обладающие полезными качествами, объектами гражданско-правовых отношений быть не могут)[6] [7].

Таким образом, право использует достаточно оригинальный подход к определению вещной принадлежности, исходя не только из имманентных свойств предмета, а руководствуясь и прагматическими соображениями[8].

Тем не менее в сегодняшней уголовно-правовой литературе все чаще стал обсуждаться вопрос о том, что объекты права собственности в условиях современного информационного общества не обязательно должны иметь материальную природу, потому как отношениям собственности в юридическом и экономическом смысле подвержены и нематериальные блага. Например, А. В. Шульга полагает, что «имущество - это вещи, имеющие подчас не только материальную, но и духовную ценность. Вещи и иные предметы материального мира способны удовлетворять различные потребности человека». Значит, по мнению вышеуказанного автора, и сама вещь может представлять как материальную, так и духовную ценность1. Отсюда и делается вывод о том, что предмет преступлений против собственности сегодня утрачивает сугубо материальные свойства[9] [10].

Еще ранее эту же мысль применительно к имущественным преступлениям высказывал А. Г. Безверхов, отмечая, что «предметом исследуемых преступлений в рыночном хозяйстве выступают чужие вещи, собственные вещи (неосновательно сбереженные виновным деньги и иные материальные ценности путем незаконного уклонения от их должной передачи), движимые и недвижимые, а равно иное имущество вообще безотносительно к конкретной вещи (невещественные блага): имущественные права и иные выгоды имущественного характера»[11]. Этот тезис данный ученый выводил из сути рыночных отношений, которые характеризуются многообразием форм собственности и, соответственно, интенсивным экономическим кругооборотом всевозможных имущественных благ как вещественного, так и невещественного характера[12].

Соглашаясь с подобным заключением, лишь подчеркнем, что эта ситуация характерна для предмета имущественных преступлений в целом, но не для хищений в классической трактовке этого понятия. Нам все же представляется, что подобные выводы (о расширении предмета хищения) преждевременны и время таких умозаключений в ранге практического преломления еще не настало. Дело в том, что по поводу вещей могут возникать различные правоотношения: как вещные, так и обязательственные, что в конечном итоге определяет «статику» и «динамику» объекта, а также защиту прав на него. Качество материальности вещи обусловливает наличие или отсутствие физической (пространственной) обособленности. Между тем право придает значение не материальности как таковой, а характеру физического обособления, заменяемого при невозможности указанного обособления необходимыми регистрационными (учетными) процедурами. Если явление отвечает признакам материальности и физической обособленности, то оно является объектом вещных прав, при отсутствии указанных признаков - объектом других имущественных прав - обязательственных, корпоративных или интеллектуальных (исключительных)[13].

Объектами вещных прав (правоотношений) являются материальные, физически обособленные вещи, представляющие собой известное целостное единство, обладающие признаком индивидуальной определенности на момент установления вещного права. Объектами вещных прав не могут быть обязательственные и другие гражданские права, в том числе находящиеся в составе имущественного комплекса. В связи с этим невозможно существование вещного права на другое имущественное гражданское право. По этой причине мы не можем разделить позицию, что посягательство на иные права (кроме вещных) должно расцениваться по правилам учения о хищении чужого имущества.

Итак, объектом вещного права может выступать только материальная, физически обособленная вещь. Права в данном случае рассматриваться в качестве объекта не могут. Если уголовное право будет регулировать данные отношения исключительно по своей прихоти, то такой правовой режим будет представлять собой некую безжизненную конструкцию, лишенную фактического содержания. Принудительное расширение вещно-правового режима и распространение его на имущественные права («бестелесные вещи») невозможно в силу различий их естественных свойств. Невозможно установление вещного права на другое (обязательственное) право в силу того обстоятельства, что право как мера возможного поведения субъекта не может быть объектом чьего-либо обладания. Субъективные имущественные права могут быть объектом гражданского оборота, однако это отнюдь не означает, что они являются объектом вещных прав. При такой постановке вопроса необходимо разделить преступные посягательства на вещи как таковые и на иные объекты гражданских прав.

Механически переносить конструкции, свойственные обязательственным отношениям, на отношения права собственности недопустимо. Отсюда неверным нам видится вывод о чрезмерном расширения предмета хищения, в том числе и за счет нивелирования физического признака имущества.

Таким образом, объектом вещного права и соответственно предметом хищения может быть только самостоятельная вещь, обладающая индивидуально-определенными признаками, обусловливающими установление вещно-правового режима. Составная часть единой неделимой вещи вполне может быть объектом обязательственных отношений, но она никак не должна становиться объектом вещных прав. Противоправное посягательство на такого рода объекты следует расценивать по иным правилам, нежели по тем, которые устанавливают уголовную ответственность за хищения.

Специфика денег как объекта гражданских прав заключается в том, что государство придает деньгам законность платежного средства (устанавливает некую ценность), что позволяет тому или иному субъекту легитимно совершить платеж в конкретных правоотношениях. Поскольку по происхождению деньги можно рассматривать как товар особого рода, возникший из обмена в процессе исторического развития, то это обстоятельство можно рассматривать как предопределившее и существование в них вещного элемента. В силу обычая подобное отношение к деньгам сохранилось до наших дней. Однако если ранее определенной ценностью обладала сама вещная форма денег (например, золотые монеты, шкурки куницы или белки), то в настоящее время ценовая (стоимостная) связь правовых возможностей обладателя денег и стоимости самих денежных знаков утрачена, стоимость денег определяется исключительно номиналом[14].

Обычно под деньгами понимают металлические и бумажные знаки, являющиеся мерой стоимости при купле-продаже, средством платежа и предметом накопления (т. е. сокровища). Следовательно, деньги - это средство платежа, служащее определением меры стоимости товаров, находящихся в экономическом обороте, и выраженное в денежной единице государства или иного публично-правового образования. В этом отношении, деньги, безусловно, входят в состав имущества, но не как разновидности вещей, а как вполне самостоятельные объекты гражданских прав, имеющие собственную юридическую природу. Поэтому наличие вещной составляющей денег (купюры, монеты) сегодня позволяет законодателю лишь распространить вещный режим на деньги в наличной форме, хотя в гражданском обороте деньги определяются и оцениваются только числом денежных единиц1. Таким образом, поскольку деньги являются самостоятельным объектом гражданских прав, то на праве собственности могут находиться лишь вещи, выражающие деньги, - денежные знаки (монеты, купюры).

Итак, деньги как предмет преступного посягательства всегда были, а в сложившихся экономических условиях стали наиболее привлекательны для преступного мира, так как в любой момент они могут использоваться как для накопления, так и для последующего вложения в преступный оборот или же для приобретения материальных благ и ценностей. Как правило, предметом хищения выступают деньги, находящиеся в обращении и являющиеся законным средством платежа. В некоторых случаях это могут быть и деньги, изъятые из обращения, но подлежащие обмену на находящиеся в обращении в банковской или иной кредитно-финансовой системе. Стоимость подобных денег оценивается по той сумме, на которую они официально могли быть обменены[15] [16].

Однако сказанное в полной мере можно отнести и к безналичным деньгам, получающим широкое распространение в сегодняшней хозяйственной деятельности. Правовая природа безналичных денег не может не оказывать самого непосредственного влияния на многие теоретические конструкции, которые используются юридической наукой при анализе правового регулирования безналичных расчетов. Безналичные расчеты - это расчеты, в которых отсутствуют наличные деньги, т.е. при которых происходит списание средств по счетам без участия реальных денег. Практически все безналичные расчеты предполагают наличие распоряжения (воли) владельца счета о перечислении денежной суммы на счет другого субъекта, поэтому осуществление безналичных расчетов возможно только при наличии счета, с которого будут списаны деньги. Любые безналичные расчеты оформляются специальными документами и представляют собой специальный вид операций. При осуществлении безналичных расчетов происходит списание сумм со счета на счет, однако списываются не наличные (материально определенные деньги), а специальные денежные знаки, т. е. безналичные деньги, в результате чего оборот материальных денег отсутствует, что упрощает процедуру расчетов на значительном расстоянии или в крупных размерах[17].

Зачастую в судебно-следственной практике встает вопрос о том, как квалифицировать действия лиц, посягающих на безналичные денежные средства. В частности, следует ли считать преступление оконченным, если на основании подложного платежного документа денежные средства зачислены на расчетный счет конкретного лица, но оно еще не распорядилось поступившими на его счет денежными средствами. Более того, необходимо ответить и на другой вопрос: безналичные деньги - это предмет хищения (посягательство на материальную вещь) или преступлений против собственности?

Приведем пример, который в теории уголовного права уже, пожалуй, стал хрестоматийным. Руководитель фирмы «ЮЮла» Иванов заключил договор с фирмой «Эверест» о поставке сахара. При этом Иванов не собирался выполнять обязательства по договору и передавать фирме «Эверест» сахар, а намеревался завладеть авансовым платежом (так называемой предоплатой), который ему должна была передать фирма «Эверест». Получив на банковский счет возглавляемой им фирмы указанные средства, Иванов в течение нескольких рабочих дней размышлял, как использовать эти деньги. Решившись, наконец «обналичить» их, он был задержан милицией, установившей, что никакого сахара у данной фирмы нет, не было и не будет, а аванс ее глава, весьма вероятно, собирается похитить. Следователь долго сомневался, похищены безналичные деньги (ведь они еще не были обращены в наличные) или в данной ситуации можно усмотреть лишь покушение на совершение преступления1.

Надо сказать, что на практике эта проблема решалась и решается неоднозначно (в особенности в разных странах). Но перед тем как дать ответ на поставленный вопрос, в первую очередь необходимо разрешить дилемму безналичных денег и обосновать их правовой режим.

На сегодняшний день в теории права существуют две (или три) точки зрения по этому поводу. Одни ученые признают за безналичными деньгами обязательственное начало, другие наоборот, считают, что безналичные денежные средства имеют больше вещно-правовой характер.

Первая точка зрения базируется на том, что особенностью денежных средств на банковском счете как самостоятельного объекта гражданского права является их двойственная природа, определяемая тем, что указанный вид имущества, с одной стороны, является обязательственным правом владельца счета в отношении банка, а с другой стороны, в отношении третьих лиц может выступать как средство платежа и, следовательно, выполняет роль денег (Л. А. Новоселова, В. А. Белов) . Иначе говоря, безналичные денежные средства являются не вещами, а правами требования. Их не следует отождествлять с вещами, ибо на них распространяется гражданско-правовой режим объектов обязательственных, а не вещных прав. В данном случае денежные средства клиентов поступают в полное распоряжение банка, сливаются с общей массой его имущества. Взамен их владелец приобретает право требования к банку относительно перечисления денежных средств и совершения других банковских операций. Отсюда безналичные деньги называют не платежным средством, а законным средством расчетов[18] [19] [20].

Соответственно в этом же ключе криминалистами решался и решается вопрос о моменте окончания хищения при посягательстве на безналичные денежные средства. Дело в том, что в теории уголовного права традиционно считалось, что предметом хищения могут являться только товарно-материальные ценности, обладающие экономическим свойством стоимости, а также деньги как всеобщий эквивалент стоимости, как особый товар, выражающий цену любых других видов имущества. В силу этого хищения относятся к так называемым предметным преступлениям. Поэтому корыстное завладение ценностями, лишенными этих признаков (например, электрической и тепловой энергией, информацией и т. д.), не может образовывать состав хищения чужого имущества в силу отсутствия материального предмета посягательства1.

При определенных условиях преступное завладение чужими денежными средствами, находящимися на банковских счетах, судебная практика предлагала рассматривать либо как причинение имущественного ущерба без признаков хищения, либо же как приобретение права на чужое имущество путем обмана. Кстати, последнее утверждение было превалирующим; например, такого рода рекомендации содержались в совместном письме (методических рекомендациях) Генеральной Прокуратуры Российской Федерации и МВД Российской Федерации от 7 июля 1993 г. № 15-18-93 «О некоторых вопросах уголовно-правовой оценки хищений с использованием поддельных кредитовых авизо»[21] [22] [23].

В данном случае правоприменитель рассматривал завладение безналичными средствами как неправомерное завладение имущественными правами обязательственного характера и преступление предлагал признавать оконченным с момента поступления денег на счет, так как виновный в этом случае имеет реальную возможность распоряжаться похищенным (П. С. Яни, А. Г. Безверхов, В. В. Век- ленко, Б. В. Волженкин) . Однако с течением времени судебноследственная практика по данному вопросу изменилась в сторону того, что хищение безналичных средств, в принципе, нельзя рассматривать как приобретение виновным обязательственного права (права требования). Право требования не является предметом хищения, поскольку при совершении преступления виновный не приобретает какого-либо нового или дополнительного права, так как неправомерно перечисленные на счет безналичные денежные средства лишь увеличивают количественное выражение уже имеющегося у него обязательственного права1.

Сторонники второй точки зрения полагают, что закон распространяет на безналичные деньги правовой режим наличных денег и считает их вещами, безналичные деньги могут быть объектом права собственности в силу юридической фикции, существующей в законодательстве (О. М. Олейник, Л. Г. Ефимова) . При внесении наличных денег в банк и помещении их на счет клиента происходит не переход права собственности на денежные знаки от вкладчика к банку, а изменение формы денег с наличной на безналичную. Таким образом, сторонники данной концепции относят «наличные» и «безналичные» деньги к вещам, распространяют на них правовой режим денег. Кроме того, с точки зрения данной позиции банк может только владеть и пользоваться деньгами, но не распоряжаться ими. У банка есть два правомочия - владения и пользования, но нет третьего правомочия - распоряжения.

Собственно говоря, данная мысль и легла в основу п. 12 постановления Пленума Верховного суда Российской Федерации от 27 декабря 2007 г. № 51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате», где сказано, что «как мошенничество квалифицируется безвозмездное обращение лицом в свою пользу или в пользу других лиц денежных средств, находящихся на счетах в банках, совершенное с корыстной целью путем обмана или злоупотребления доверием (например, путем представления в банк поддельных платежных поручений, заключения кредитного договора под услови- [24] [25] [26] ем возврата кредита, которое лицо не намерено выполнять)»1. Такое хищение предписывается признавать оконченным с момента зачисления денежных средств на счет лица, которое путем обмана или злоупотребления доверием изъяло денежные средства со счета их владельца, либо на счета других лиц, на которые похищенные средства поступили в результате преступных действий виновного.

Таким образом, в настоящее время судебная практика квалифицирует завладение безналичными денежными средствами именно как хищение имущества (Н. А. Лопашенко, В. И. Плохова, А. В. Шульга, Е. А. Мазуренко, А. В. Данилов, А. В. Хабаров и др.)[27] [28], а не как приобретение права на него[29]. Отчасти данная рекомендация была вызвана и тем, что используемая формулировка (указание в законе на завладение (приобретение) правом на имущество) не совсем была сопоставима с имущественными правами (если понимать безналичные денежные средства как имущественное право). Право на имущество не есть имущественное право в гражданско-правовом понимании. Поэтому если право на имущество понимать в качестве любого имущественного права, то для этого следовало изменить уголовный закон.

В качестве примера можно было бы привести ситуацию, когда речь шла не о мошенничестве (где такой объективный признак преступления, как приобретение права на имущество, в диспозиции уголовно-правовой нормы присутствует), а о присвоении или растрате (в этом составе приобретение права на имущество не указано в качестве предмета хищения). Так, в ст. 211 УК Беларуси ничего не говорится о приобретении права на имущество, а речь идет только о хищении (предметом преступления, предусмотренного ст. 211 УК Беларуси, является только имущество как материальная субстанция). Следовательно, если при мошенничестве подобные действия (поступление безналичных денежных средств на счет получателя) необходимо было расценивать как оконченное преступление, то при присвоении либо растрате - как покушение на совершение преступления1.

Получалась парадоксальная ситуация: в тождественных случаях одни и те же действия при определенных условиях мы должны были расценивать как оконченный состав преступления, а в других как покушение на совершение преступления. И все сводилось только к тому, является ли предметом диспозиции уголовно-правовой нормы право на имущество, хотя на самом деле не это понятие являлось решающим при определении покушения или оконченного состава преступления при посягательстве на безналичные денежные средства. Как видно, выход из сложившейся ситуации найти было непросто. И в очередной раз проблема сводилась к пониманию «имущества» в уголовном и гражданском праве[30] [31].

В этом отношении за основу была принята позиция Европейского суда по правам человека и Конституционного суда Российской Федерации, в соответствии с которой к имуществу лица относятся и права требования с распространением на них режима собственности (безналичные денежные средства являются имуществом). Исходя из этого, сегодня и делается вывод о том, что денежные средства в безналичной форме есть объект права собственности (вещного права или же вещно-обязательственного), и хищение безналичных денег представляет собой не приобретение права на имущество, а хищение чужого имущества.

Есть, правда, и мнение о том, что безналичные денежные средства являются объектом права собственности банка (клиент договора банковского счета не имеет права собственности на предмет данного договора, поскольку это право приобретает банк). В данном случае вывод делается совсем иной, нежели в рассмотренных выше позициях, т. е. если клиент договора банковского счета не имеет права собственности на переданные денежные средства и утрачивает это право при зачислении наличных средств на счет, то права клиента на эти денежные средства носят обязательственный характер и учитываются в виде остатков по счету. Но это право собственности приобретает банк, и соответственно происходит мошенническое посягательство на вещные отношения собственности. В таком случае преступление считается оконченным с момента перечисления средств со счета, выдачи их «на руки», выполнения иных поручений клиента и т. д.[32]. Иначе говоря, до момента выполнения банком требования виновного хищение нельзя считать оконченным (денежные средства находятся в собственности банка, и на этом основании у виновного отсутствует реальная возможность распоряжаться денежными средствами по своему усмотрению или пользоваться ими как своими собственными).

Таким образом, момент, когда безналичные денежные средства зачисляются на счет виновного лица, после чего оно получает возможность ими воспользоваться, предлагается расценивать как приготовление к совершению преступления, а если виновный передает своему банку поручение на дальнейший перевод поступивших денежных средств или их снятие наличными, то имеет место покушение на преступление1. Обосновывается данная точка зрения и теми соображениями, что деньги, перечисленные на другой счет, подконтрольный виновному, либо перечисленные в счет оплаты товара, не выходят из- под контроля платежной системы благодаря такой ее характеристике, как «отслеживаемость», и в любой момент при обнаружении факта нарушения будут изъяты и возвращены, а в случае если товар уже отпущен и еще не получен (не вышел за пределы сферы контроля), то и он будет отозван и не достанется преступнику. Поэтому, по мнению А. В. Макаревича, факт успешного денежного перевода либо платежа от имени правомерного владельца означает только завершение такого этапа хищения, как изъятие . С этой точки зрения предлагается хищение признавать оконченным только после появления у преступника возможности распорядиться имуществом по своему усмотрению: при обстоятельствах, когда, по его мнению, ему для реализации собственной воли, господства над предметом хищения не потребуется дополнительных значительных средств и усилий, необходимых для преодоления препятствий (мер защиты), устанавливаемых платежными системами. Иначе говоря - при получении виновным материальных (овеществленных) результатов противоправной деятельности - наличных денег (либо иного имущества), на которые в процессе реализации преступного умысла обмениваются безналичные деньги, являвшиеся изначальной предметной предпосылкой хищения.

Однако, на наш взгляд, такая концепция признания момента окончания хищения ошибочна, ибо если на счет виновного зачислены денежные средства, то он уже имеет реальную возможность пользоваться и распорядиться похищенным (обналичить, перевести на иной счет, расплатиться по долгам и т. п.). Обналичивание денег - это один из вариантов распоряжения ранее похищенного имущества. Ждать, пока это лицо переведет безналичные деньги в наличные, - утопия для правоохранительной системы. Более того, хищение следует признавать оконченным с момента завладения данными безналичными денежными средствами, т. е. их зачисления на счет, когда происходит установление на стороне виновного фактического владения имуществом безотносительно возможности пользоваться и распоряжаться похищенным. [33] [34]

Итак, при рассмотрении вышеуказанных концепций, пожалуй, согласимся с тем, что безналичные средства, наряду с деньгами, являются предметом преступлений против собственности. Согласно гражданскому законодательству платежи на территории Республики Беларусь осуществляются путем наличных и безналичных расчетов. Поэтому можно заключить, что деньги всегда остаются деньгами, а безналичность - это форма их существования. С другой стороны, нельзя не видеть дуализм природы безналичных денег - воплощение вещного и обязательственного права (с одной стороны, требования кредитора к должнику, а с другой - это требование должника отрывается от породившего его договора, и образовавшееся имущество является для банка привлеченным капиталом).

[1] См.: Белогриц-Котляревский Л. Е. Учебник русского уголовного права. Общая о особенная части. Киев, 1903. С. 403; Есипов В. В. Уголовное право. Часть особенная.

Выпуск II. Преступления имущественные. - Варшава, 1895. С. 54. Иной взгляд на вопрос о похищении энергии был у С. В. Познышева, который считал, что силы природы (тепло, электричество и т. п.) не могут являться предметом хищения, так как они сами по себе не составляют движимого имущества (Познышев С. В. Особенная часть русского уголовного права. Сравнительный очерк важнейших отделов особенной части старого и нового уложений. Изд. 3-е, испр. и доп. М., 1912. С. 208).

[3] См.: Фойницкий И. Я. Курс уголовного права. Часть особенная. Посягательства

личные и имущественные. Петроград, 1916. URL: http://www.uristik.info/htm/

library/up.htm.; Лист Ф. Учебник уголовного права. Особенная часть. М., 1905. С. 139. В этом контексте указывалось, что предметом похищения не могут быть права авторской собственности, права по привилегиям на изобретения в области наук, искусств. Поэтому выражение «литературная кража» рассматривалось не более чем метафора, придуманная для подведения родственных случаев под готовое понятие.

[4]

См.: Литовченко В. Н. Уголовная ответственность за кражу личного имущества. М., 1975. С. 9; Борзенков Г. Н. Личная собственность под охраной закона. М., 1985. С. 15.

[5] См.: Лопашенко Н. А. Посягательства на собственность. М., 2012. С. 89; Карпова Н. А. Хищение чужого имущества: вопросы квалификации и проблемы дифференциации уголовной ответственности. М., 2011. С. 24; Адоевская О. А. Ответственность за кражу по современному праву России. М., 2012. С. 66-67; Аистова Л. С. Кража: анализ состава преступления и проблемы квалификации. СПб., 2009. С. 19; Благов Е. В. Преступления в сфере экономики. М., 2010. С. 9; Иванов Д. А. Уголовно-правовая характеристика преступлений против собственности. М., 2011. С. 14; Воробьев Д. В. Современные проблемы уголовно-правовой охраны права собственности и иных вещных прав. М., 2011. С. 31. Здесь, правда, необходимо отметить, что российский законодатель делает отступление из общего правила, поскольку в ч. 4 ст. 158 УК РФ признает предметом хищения газ, что на наш взгляд не может быть верным шагом в области конструирования уголовной ответственности за посягательства на собственность.

[6] По этой причине не может являться предметом хищения атмосферный воздух. С другой стороны, предметом хищения будут являться различные газы, воздух, если они помещены в некую емкость.

[7] См.: Аверченко Н. Н. Понятие и признаки вещи как объекта гражданских прав // Журнал российского права. 2004. № 5. С. 86-92; Гумаров И. Понятие вещи в современном гражданском праве России // Хозяйство и право. 2000. № 3. С. 78-84; Казанцев В. И. Вещное право. М., 2007. С. 23-25; Веленто И. И. Правовое регулирование отношений собственности: пути гармонизации и совершенствования законодательства в Республике Беларусь и Российской Федерации: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук: 12.00.03. Минск, 2006.

[8]

Лысенко А. Н. Имущество в гражданском праве. М., 2010. С. 50.

[9] См.: Шульга А. В. Объект и предмет преступлений против собственности в условиях рыночных отношений и информационного общества. М., 2007. С. 313.

[10] Свойственно это главным образом англо-саксонской системе права, потому как к имуществу относится и ряд обязательственных требований и иных абсолютных прав, т. е. в собственности могут находиться как имущество, так и права, вещи и нематериальные объекты.

[11] См.: Безверхов А. Г. Имущественные преступления: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук: 12.00.08. Ижевск, 2002. С. 26.

[12] Применительно к данному постулату А. В. Хабаров высказал такую мысль: «Абсолютно все объекты права собственности, признаваемые таковыми гражданским законом, могут быть предметом преступного посягательства на собственность, если уголовный закон не делает каких-либо ограничений на сей счет, не, вводит дополнительных признаков. И не могут здесь иметь решающего значения такие признаки, как «материальность», «экономическая ценность», включая обладание «стоимостью» (вложенным в предмет трудом человека). См.: Хабаров А. В. Преступления против собственности: влияние гражданско-правового регулирования: автореф. дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.08. Тюмень, 1999. С. 10-11.

[13] См.: Бадмаева С. Ю. Объекты вещных прав в российском гражданском праве: автореф. дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.03. М., 2008. С. 7-8.

[14] См.: Замотаева Т. Б. Деньги как объект гражданских прав: автореф. дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.03. Самара, 2003. С. 9-10.

[15] По мнению М. А. Коростелева, содержание права собственности на наличные деньги не соответствует содержанию права собственности на вещи. Право собственности на наличные деньги, помимо самой вещи (материального носителя), охватывает и закрепляет за лицом также платежную силу денег исходя из количества имеющихся денежных единиц. Данный факт свидетельствует о расширенном понятии права собственности в отношении денег и о том, что наличные деньги являются вещами suigeneris, заключающими в себе право быть предметом исполнения любого денежного обязательства, в том числе крайним и принудительным средством исполнения денежного обязательства, если речь идет о законном платежном средстве (См.: Коростелев М. А. Правовой режим электронных денег в гражданском законодательстве: автореф. дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.03. М., 2015. С. 22).

[16] См.: Лопашенко Н. А. Посягательства на собственность. М., 2012. С. 91; Карпова Н. А. Хищение чужого имущества: вопросы квалификации и проблемы дифференциации уголовной ответственности. М., 2011. С. 23-24.

[17] См.: Цветков А. А., Дикова Н. В. Предпосылки выделения преступлений, совершенных с использованием электронных платежных систем, в самостоятельную категорию // Интеллект. Инновации. Инвестиции. 2010. № 2. С. 94; Занин Т. В. Расчеты с использованием платежных карт. Являются ли они формой безналичных расчетов? // Российская юстиция. 2008. № 2. С. 18-21.

[18] См.: Яни П. С. Мошенничество и иные преступления против собственности: уголовная ответственность. М., 2002. С. 10.

[19] Новоселова Л. А. О понятии и правовой природе безналичных расчетов // Законодательство. 1999. № 1. С. 65.

[20] См.: Сабитов Р. А., Сабитова Е. Ю. Уголовно-правовая оценка обманов и действий, совершенных с документами. М., 2012. С. 184; Воробьева О. В. Проблемы гражданско-правового регулирования безналичных расчетов: автореф. дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.03. М., 2005. С. 12; Гармаев Б. П. Правовое регулирование безналичных расчетов: автореф. дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.03. М., 2005.

[21] См.: Журавлев М., Журавлева Е. Актуальные вопросы судебной практики по уголовным делам о мошенничестве // Уголовное право. 2008. № 3. С. 39.

[22] См. также: Виноградов С., Яни П. О квалификации хищений с использованием поддельного авизо // Российская юстиция. 1994. № 4. С. 41.

[23] См.: Яни П. С. Хищение: некоторые вопросы предмета и ущерба // Законность. 1996. № 10. С. 15; Волженкин Б. В. Мошенничество. СПб., 1998. С. 23; Безверхов А. Г. Имущественные преступления. - Самара, 2002. С. 195; Яни П. Безналичные средства - предмет хищения? // Законность. 2002. № 1. С. 46-47; Вишнякова Н. В. Объект и предмет преступлений против собственности: автореф. дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.08. Омск, 2003. С. 13; Суслина Е. В. Ответственность за мошенничество по Уголовному кодексу российской Федерации: автореф. дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.08. Екатеринбург, 2007. С. 16. Автор настоящей работы ранее также был склонен рассматривать завладение безналичными денежными средствами как противоправное посягательство на

имущественные права обязательственного характера (См.: Хилюта В. Предмет мошенничества в сфере банковской деятельности // Судовы весшк. 2003. № 3. С. 53-54).

[25] См.: Тарасов А. А. Безналичные денежные средства как предмет хищений в сфере финансовой деятельности воинских частей // Право в Вооруженных силах. 2005. № 10. С. 36.

[26] См.: Олейник О. М. Основы банковского права: курс лекций. М., 1997. С. 262267; Ефимова Л. Г. Правовые аспекты безналичных денег // Закон. 1997. № 1. С. 97105.

[27] Заметим, что в одноименном проекте постановления Пленума Верховного суда от 2004 г., в п. 19 по аналогичной проблеме, отмечалось, что совершенное с корыстной целью путем обмана или злоупотребления доверием безвозмездное изъятие безналичных чужих денежных средств, находящихся на счетах в банках или иных финансовокредитных учреждениях, следует рассматривать как мошенничество в форме приобретения права на чужое имущество.

[28] См.: Лопашенко Н. А. Преступления против собственности: теоретикоприкладное исследование. М., 2005. С. 174; Плохова В. И. Ненасильственные преступления против собственности: криминологическая и правовая обоснованность. СПб., 2003. С. 148-149; Данилов А. В. Квалификация присвоения и растраты, совершаемых в сфере экономической деятельности: автореф. дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.08. Нижний Новгород, 2004. С. 16-17; Мазуренко Е. А. Объект и предмет уголовно-правовой охраны преступлений против собственности: современные проблемы квалификации: автореф. дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.08. М., 2003. С. 16; Шульга А. В. Объект и предмет преступлений против собственности в условиях рыночных отношений и информационного общества: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук: 12.00.08. Волгоград, 2008. С. 17; Бикмурзин М. П. Предмет преступления: теоретико-правовой анализ: дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.08. Уфа, 2005. С. 150-157; Уланова Ю. Ю. Общие признаки хищения в составе кражи. М., 2013. С. 70-75; Смолин С. Актуальные вопросы квалификации мошенничества в кредитной сфере // Уголовное право. 2014. № 6. С. 70; Тарасов А. А. Безналичные денежные средства как предмет хищений в сфере финансовой деятельности воинских частей // Право в Вооруженных силах. 2005. № 10.

[29] См.: Яни П. Постановление Пленума Верховного суда о квалификации мошенничества, присвоения и растраты: объективная сторона преступления // Законность. 2008. № 4. С. 16-17. Н. В. Вишнякова высказала позицию, в соответствии с которой «относить безналичные деньги применительно к разлиным формам хищений к имуществу или праву на него нелогично, тем более что право требования не следует отождествлять с правом на имущество (Вишнякова Н. В. Объект и предмет преступлений против собственности. Омск, 2008. С. 117).

[30] Другим примером могут служить действия лица, которое изменяет информацию, обрабатываемую в компьютерной системе, и переводит со счета потерпевшего на свой личный счет определенную сумму денег. В таком случае должно ли это лицо нести ответственность за покушение на преступление (поскольку право на имущество не входит в диспозицию ст. 212 УК Беларуси) или же такие действия необходимо расценивать как оконченный состав преступления? И. О. Грунтов указывает, что в такой ситуации подобного рода действия необходимо расценивать как оконченный состав преступления, при этом полагая, что преступление завершено с момента перевода денежной суммы на счет (См.: Грунтов И. О. Хищения, совершаемые специальным субъектом преступления // Право Беларуси. 2002. № 2. С. 60). Однако в диспозиции ст. 212 УК Беларуси отсутствует понятие «приобретение права на имущество», а если и признавать такого рода действия как оконченный состав преступления, то только с момента зачисления денег на счет виновного лица, при этом в понятие имущество тогда необходимо включать и имущественные права.

[31] См. об этой проблеме также: Хилюта В. В. Охрана кредитно-банковских отношений от преступных посягательств. Гродно, 2005. С. 65-70.

[32] См.: Бойцов А. И. Преступления против собственности. СПб., 2002. С. 176. Однако полагаем, что позиция А. И. Бойцова ошибочна, поскольку лицо, передавшее банку свои деньги, остается их собственником, а банк ни при каких условиях собственником переданных ему на хранение и управление денежных средств не становится.

[33] См.: Козлов А. Хищение безналичных денежных средств: особенности совершения преступлений // Уголовный процесс. 2012. № 2.

[34]

См.: Макаревич А. В. Парадигма уголовно-правовой оценки хищений, совершаемых с использованием информационных систем: автореф. дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.08. Минск, 2014. С. 14-15.