Дискуссия о месте и роли органа конституционного нормоконтроля в системе разделения государственной власти не только не прекращается со временем, но и, пожалуй, нарастает, поскольку в неё включаются современные аспекты развития национальных конституционных правоотношений. С данным вопросом, по справедливому замечанию Н. С. Бондаря «связаны все актуальные проблемы - фундаментальные, теоретические, практически-приклад- ные - конституционного контроля, включая вопросы о юридической природе актов конституционного правосудия как итоговой формы конституционно-контрольной деятельности, степени их обязательности для иных судебных органов, а также для органов законодательной и исполнительной власти и т. д.».

Особенно остры и актуальны дискуссии, связанные с оценкой регулирующего влияния органа конституционного нормоконтроля на развитие законодательных установлений, принимаемых представительными органами государственной власти. По мнению отдельных ученых, Конституционный Суд Российской Федерации, в рамках рассмотрения вопроса о конституционности законов, превышает свои полномочия, осуществляя непосредственное нормативное регулирование общественных отношений. Таким образом, ставится вопрос о нарушении принципа разделения государственной власти.

До объединения Высших Судов активно дискутировался вопрос о возникающих коллизиях правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации и судебных позиций Высшего Арбитражного Суда, принимаемых в результате обобщения судебной практики в целях единообразного применения судами законов. Признание этих коллизий ставило под сомнение исключительность полномочий Конституционного Суда Российской Федерации по конституционному нормоконтролю.

В современном прочтении методология науки - это не только совокупность принципов, приемов и способов научной деятельности, но и ее структура, и логическая организация, а также конкретные закономерности познания, отнесенные к ее предмету и выявленные самой наукой. Согласно во многом новаторскому определению академика В. С. Нерсесянца, юриспруденция - наука, предметом которой является понятие права. Ученый проводит различие между познаваемым объектом данной науки - общественными отношениями и её предметом - идеей (теоретическим смыслом, мыслительным образом, логической моделью и т. д.) познанного объекта. В определении отчетливо выявлена рационалистическая основа предмета юриспруденции - понятия права, как абстракции, созданной человеческим разумом. Для меня как для конституционалиста настоятельно приемлема системная модель указанного предмета юридической науки, предложенная В. В. Лазаревым. В центре системы находится человек - им объективно, в ходе взаимоотношений с другими людьми создается право, право воздействует на государство, а государство рождает закон. В рамках данной модели прослеживается отделение объективного права от рожденного государственной властью закона и, что особенно важно, фиксируется человекоцентристская конструкция, свойственная конституционным моделям.

Обратимся к истории возникновения права, как социального феномена и абстрактной модели, созданной человеком, и уточним его роль в регулировании общественных отношений.

Известный армянский конституционалист профессор Г. Г. Арутюнян связывает возникновение права и его развитие в догосударственных этнических сообществах с этническими обычаями и традициями и религиозными канонами, которые исполнялись и сохранялись как обязательные условия поведения для представителей конкретной социальной общности. Ценность данного определения состоит в том, что истоки возникновения естественного права[1] связываются с комплексом принципов, имеющих религиозное, этническое, традиционное содержание, в основе которых лежат первичные человеческие ценности и, прежде всего, жизнь человека.

Прекрасным свидетельством или, если угодно, иллюстрацией способа регулирования общественных отношений в переходный период от первобытного социума к первым государствам являются тексты Священных книг. Библейские десять заповедей и по форме, и по содержанию являются фундаментальными правовыми принципами, категорийное значение которых, соответствует современному естественно-правовому пониманию. Моисей, от имени Бога, исходя из десяти заповедей (толкуя их), создавал новые правовые принципы, тем самым, устанавливал правопорядок, судил и пророчествовал. С определенной долей условности, можно считать, что так «создавалось» развивающееся естественное право - Закон Божий, основными элементами которого, также являлись правовые принципы - объективно действующие регуляторы общественных отношений. С точки зрения современных конституционных понятий, десять заповедей - это система правовых фундаментальных принципов, реализующих иерархию гуманитарных ценностей во главе с высшей ценностью - «жизнь человека». Отметим также, что в библейской схеме «правоприменения» усматриваются истоки реализации института конституционного правосудия: Моисей для принятия судебных решений обладает исключительным (по отношению к назначаемым им судьям) правом толковать десять заповедей и, тем самым, устанавливать новые правовые принципы. Итак, представленная метафизическая модель понимания права позволяет выявить структуру одного из видов естественного права.

Подобную конструкцию правопонимания предлагает и признанный авторитет в еврейском праве Менахем Элон: «В каждой юридической системе можно обнаружить некие фундаментальные принципы, на базе которых образовались все остальные. Эти основные принципы незыблемы и неизменны. ... В еврейском праве это повеления Божьи в том виде, в каком они выкристаллизовались в Торе». Отметим, что представленные мифологические идеи выделения из бесконечной совокупности принципов ограниченную базовую совокупность вплотную подводят к рациональному представлению о структуре права. Осталось лишь предположить, что базовая совокупность правовых принципов не предпослана Богом, а результат человеческого опыта и осмысления действительности.

В памятниках правовой культуры древних монархий можно уже выявить появление расхождения априорных догматов и законов, принимаемых органами государственной власти. «Книга мертвых» (Древний Египет) частично состоит из обязательных для людей принципов поведения, догматов, исходящих от Богов, и из нормативных документов: указов и инструкций, которые должны принимать фараоны. При этом, предполагается безусловное верховенство первых над вторыми.

В законах царя Хаммурапи (Древний Вавилон) отчетливо отделяется «идеальное право» - принципы, составляющие правовую доктрину, и конкретные законы, исходящие от призванного Богами царя. При этом царь Древнего Вавилона настоятельно требует от будущих владык в своих установлениях обеспечивать справедливость государственного управления. Хаммурапи не формулировал само понятие «справедливость», но указывал, что основой нормативного регулирования является реализация принципа справедливости. Таким образом, уже в древности можно обнаружить не только различение права как особый социальный регулятор с объективной природой, не зависящий от усмотрения или даже произвола законоустанавливающей государственной власти, но истоки «инструментального» использования важнейшего для формирования общественных правоотношений понятия «справедливость» как фикции[2].

Древнегреческие мыслители совершили переворот в развитии цивилизации, сутью которого стало освобождение человеческого разума от безусловного подчинения обожествленным силам природы. Отметим, что их «свободные» от религиозных мифов размышления касались не только законов среды обитания, но и политики, и юриспруденции. Великие цивилизации существовали и ранее, но именно в этот период сформировался рациональный взгляд на окружающий мир. Наблюдения, полученный опыт общения с природой и жизни в обществе стали основой для попыток обнаружить общий порядок в мироздании.

Методологию рационального познания в мир разума принесла математика. Открытие модельного математического мышления приписывают античным философам. Достижение состояло во введении абстрактных понятий - чисел и фигур - объектов, являющих идеализациями реальных объектов и отражающих наиболее содержательные их особенности. Следует понимать, что среди них были выделены исходные понятия: целое число, - точка, прямая.

В этот период сформировалась научно-рациональная структура познания - математическая методология и логика - «техника мышления». Считается, что научные основы математической методологии познания и логики заложил греческий философ Аристотель. Под математической методологией, в частности, понимается метод дедуктивных выводов из ограниченной совокупности принципов, называемых аксиомами[3], истинность которых познается посредством интуиции, выработанной человеческим разумом. Аксиомы связывают исходные понятия. Аристотель понимал право как «универсалию», абстрагированную от реальности, но зависимой от человеческого разума, и на основании рациональной методологии разработал учение о естественном праве людей[4], тем самым заложив основы юриспруденции как науки.

Для современных правоведов становится все более привлекательным юридическое правопонимание, характеризуемое разграничением права и закона и представляющее право, как нечто объективно существующее, не зависящее от волеизъявления законодателя, Исходя из приведенной выше концепции В. С. Нерсесянца, предмет юриспруденции - право, должно восприниматься как логическая модель, построенная человеческим разумом. В этом плане целесообразно использовать рациональную (если угодно, математическую) методологию введенную еще древними философами и зарекомендовавшую себя как основной способ познания действительности в современных конституционных реалиях.

Для определения логической организации структуры права, как абстрактной модели, введем отграниченное от законодательства понятие «право Конституции», определив его как совокупность конституционных принципов, связанных с конкретной Конституцией. Необходимо отметить, что с развитием конституционной культуры и с уменьшением религиозного влияния на государственность, расширяется объем конституционного человекоцентризма. Постепенно на уровень ценности «жизнь человека», реализуемой в религиозных догматах, выходит новая высшая конституционная ценность - «достоинство человека». В этом плане, примечательна мысль Н. С. Бондаря о том, что категория «достоинство человека», которая «генетически имеет нравственно-этическое происхождение» является «основой базисных ценностей современного конституционализма». Ценность «достоинство человека» определяется как высшая в современных конституционных моделях и реализуется в конституционных принципах, определяющих права и свободы человека.

Среди конституционных принципов можно выделить базовые правовые принципы. Базовые конституционные принципы, так же как математические аксиомы, строятся на основе исходных понятий, составляющих фундамент «права Конституции»: справедливость, свобода, равенство. Также как математические исходные понятия, их следует считать фикциями. На них, также как и на первичные понятия математики, распространяется «общественный договор» об их условно-субъективном понимании. Субъективно воспринимаемые в каждой конституционной культуре фикции, связывая нормативно определенные объекты, формируют объективные конституционные принципы, реализующие высшие конституционные ценности

Для решения вопроса о конституционности закона органы конституционного нормоконтроля, исходя из системы базовых конституционных принципов (толкуя их в совокупности), создают правовые позиции (или используют уже созданные), логически обусловленная последовательность которых (аналог доказательства), приводит к искомому выводу - резолютивной части решения. Таким образом, если считать определенную совокупность базовых конституционных принципов (конституционная модель) структурной основой «права Конституции», то «выкристаллизовавшиеся»[5] из неё правовые позиции - новые правовые принципы - можно считать элементами этого права. С помощью создания правовых позиций орган конституционного нормоконтроля не только корректируют действующее законодательство в соответствии с принятым народом путем конституционного развития государства, но и, в какой-то мере, пролагают этот путь, развивая «право Конституции». Органы конституционной юстиции, осуществляя правотворческие действия по объективизации общественных отношений, создают право в его естественно-конституционном понимании. Это их отличает от иных судов, которые являются не правотворческими, а законоприменительными органами.

С этих позиций становятся бессмысленными в конституционном и теоретико-правовом плане дискуссии о дискреционной деятельности Конституционного Суда Российской Федерации, в рамках которых якобы осуществляется непосредственное нормативное регулирование общественных отношений. Речь может идти лишь о «негативном» нормативном регулировании, если считать удаление неконституционной нормы из законодательного пространства нормативным регулированием. Законотворчество и правотворчество, исходя из представленной модели правопонимания, являются содержательно различными характеристиками полномочий судебных органов, не разрушающими систему разделения властей.

Рациональная методология позволяет внести содержательную мотивацию в дискуссию о конкуренции правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации и судебно-правовых позиций ныне упраздненного Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. Последние появлялись в результате анализа судебной практики законоприменения, были «рассчитаны на неоднократное применение при разрешении судами однородных юридических конфликтов»[6] для обеспечения единства судебной практики. Их основу представляют не созданное право, а судебная практика разрешения конкретных дел. Однако единство судебной практики должно основываться не на положениях Пленумов высших судов Российской Федерации, а на реализации принципа верховенства права. Именно исключительность полномочий Конституционного Суда Российской Федерации по толкованию конституционных принципов, а также понимание его правовых позиций как элементов «права Конституции», позволяет утверждать их безусловную приоритетность над иными фактическими регуляторами общественных отношений, имеющих нормативное значение. Таким образом, использование рациональной методологии позволяет выявить содержательные смыслы института конституционного нормоконтроля.

[1] Юридическое правопонимание представляет естественное право, как нечто объективное, исходящее от Бога (в религиозной трактовке) или от разума человека (в рациональной интерпретации), не зависящее от воли законодателя, и, что еще более важно - от произвола государственной власти. Современные исследователи считают основной категорией естественного права - правой принцип.

[2] См. об этом подробно в работе: Ливеровский А. А. О правопонимании в конституционной юстиции // Конституционное и муниципальное право. 2015. № 6.

[3] Аксиома - исходное понятие, предположительно самоочевидный (интуитивно одобренный) или выбранный из определенных соображений принцип, не предполагающий какого-либо обоснования. Классические аксиомы геометрии хотя и основываются на опыте, но, по сути дела, являются теоретическими предположениями.

[4] В эпоху Возрождения взгляды Аристотеля оформились как представления об естественных правах человека.

[5] Приведем замечание Г. А. Гаджиева: ученый рассматривает правовые позиции органа конституционного нормоконтроля как правовые принципы, пригодные для разрешения группы сходных юридических коллизий, имеющие общеобязательное значение и представляющие собой «выявленное судом кристаллизованное право».

[6] Кузьмин А. Г. Конституционализация российского правосудия (арбитражносудебный аспект): проблемы теории и практики. М., 2016. С. 197.