Международное и конституционное право представляют собой две взаимосвязанные, но все-таки разные правовые системы. Каждая из них имеет свою пространственную и предметную сферы регулирования, своих субъектов правоотношений, способы правотворчества и правового регулирования в целом. На сегодняшний день нет единой научной концепции их взаимодействия. В частности, российское конституционное право и международное право, которое устанавливает так называемые международные стандарты в области прав и свобод человека, имеют определенные расхождения как на терминологическом (понятийном), так и на содержательном уровне.

Формулирующие международные стандарты в области прав человека международные договоры, заключенные в рамках ООН, по большому счету представляют собой не столько закрепление (обобщение) международного опыта, сколько доминирование «европоцентризма»[1]. Думается, именно это является одной из причин создания региональных международных организаций, которые пытаются соответствующими договорами дополнить так называемые универсальные стандарты региональными, религиозными, этническими и другими компонентами.

Именно на региональном уровне наряду с международными (межгосударственными) организациями создаются наднациональные организации, право которых оказывает непосредственное воздействие на внутренние отношения в государствах-членах. Например, в странах Западной Европы, входящих в Европейский союз и Совет Европы, регулирование прав и свобод человека осуществляется иногда даже не столько национальным, сколько наднациональным правом[2].

Процессы глобализации межгосударственных отношений остро ставят на повестку дня вопросы, связанные с проблемой взаимодействия источников международного и национального права и прежде всего — национальных конституций.

Международные договоры образуют правовую основу межгосударственных отношений, содействуют поддержанию всеобщего мира и безопасности. Они способствуют развитию международного сотрудничества во всех сферах в соответствии с целями и принципами Устава ООН и международных региональных организаций. Им принадлежит важная роль в защите основных прав и свобод человека. Международные договоры, которые посвящены регулированию и защите прав и свобод человека, в совокупности образуют так называемые международные гуманитарные стандарты. Россия выступает за неукоснительное соблюдение договорных и обычных международно-правовых норм, подтверждает свою приверженность основополагающему принципу международного права — принципу добросовестного выполнения международных обязательств.

Какие же международные договоры входят в гуманитарные стандарты? Это прежде всего Устав ООН — своеобразная конституция современного международного права. В преамбуле Устава ООН записано, что народы Объединенных Наций полны решимости вновь утвердить веру в права человека и его свободы. Целями и задачами ООН являются поощрение и развитие уважения достоинства личности и защиты основных прав и свобод человека; согласование действий наций в осуществлении международного сотрудничества по правам человека (и. 3, 4 ст. 1).

Первым международным документом, который на межгосударственном уровне сформулировал конкретные права и свободы человека, является Всеобщая декларация прав человека, принятая третьей специальной сессией Генеральной Ассамблеи ООН 10 декабря 1948 г. Принятие ее большинством в две трети голосов об общей численности членов Генеральной Ассамблеи ООН придает ей особое значение. Не случайно многие государства в последующие годы включили в свои конституции права и свободы, провозглашенные этим документом.

Следующими документами, составляющими международные гуманитарные стандарты, являются Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах и Международный пакт о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 г1. Статья 2 обоих пактов предусматривает, что все лица, проживающие на территории государства — участника Пакта или на которых распространяется юрисдикция этого государства, должны пользоваться правами без различия по признаку расы, цвета кожи, пола, языка, религии, политических или других убеждений, национального или социального происхождения, имущественного, сословного или иного положения.

Каждое участвующее в Пакте государство обязуется: а) обеспечить любому лицу, права и свободы которого, признаваемые в Пакте, нарушены, эффективное средство правовой защиты, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве; б) обеспечить, чтобы право на правовую защиту для любого лица, требующего такой защиты, устанавливалось компетентными судебными, административными или законодательными властями или любым другим компетентным органом, предусмотренным правовой системой государства, и развивать возможности судебной защиты; в) обеспечить применение компетентными властями средств правовой защиты, когда они предоставляются.

В международный гуманитарный стандарт входит множество других международных договоров (конвенций, соглашений), касающихся защиты отдельных групп людей или определенных категорий прав, например, Международная конвенция о ликвидации всех форм расовой дискриминации от 7 марта 1966 г.[3] [4]; Конвенция о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин от 18 декабря 1979 г.[5]; Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания от 18 декабря 1984 г.[6]; Конвенция о правах ребенка от 20 ноября 1989 г.[7] и др.; всего их более 200.

Наряду с универсальным международным механизмом защиты прав человека, основанным на договорах, заключенных в рамках ООН, существуют региональные системы защиты прав человека. Они регулируют права и свободы человека с учетом соответствующей региональной специфики. В настоящее время такие системы функционируют в Европе (на основании Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г.), на американском континенте, в Африке. Попытки создания региональной системы защиты прав человека предприняты и в рамках СНГ.

Основная цель всех международных документов, образующих международные гуманитарные стандарты, — обеспечить гарантии прав и свобод человека, независимо от его проживания на территории того или иного государства.

Проблема соотношения международных гуманитарных стандартов и положений Конституции России достаточно сложная и комплексная. Один из важнейших ее аспектов — действуют ли нормы международных договоров на территории Российской Федерации непосредственно. Второй не менее важный аспект — приоритетность положений Конституции и законодательства Российской Федерации по отношению к международным договорам. Следующий аспект — право гражданина Российской Федерации, опираясь на положения конкретного международного договора, обратиться непосредственно в международные институты, если он считает, что его право нарушено.

Представляется, что принципы международного права и принципы российского права не позволяют нормам международных договоров действовать на территории России непосредственно. В международном праве это принципы суверенного равенства государств, невмешательства во внутренние дела государств и др.; в Конституции РФ закреплен принцип государственного суверенитета (ст. 4).

Отталкиваясь от указанных принципов, например, в ст. 2 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах закреплено, что каждое участвующее в Пакте государство обязуется в индивидуальном порядке и в порядке международной помощи и сотрудничества, в частности в экономической и технической областях, принять меры к тому, чтобы обеспечить постепенно полное осуществление признаваемых в Пакте прав всеми надлежащими способами, включая принятие законодательных мер. Участвующие в Пакте государства обязуются таран-
тировать осуществление провозглашенных в нем прав. Еще более однозначно такие обязательства возлагаются на государства положениями ст. 2 Международного пакта о гражданских и политических правах.

Приоритетность конституционных положений следует из ч. 1 ст. 15 Конституции России: «Конституция Российской Федерации имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории Российской Федерации. Законы и иные правовые акты, принимаемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции Российской Федерации». Одновременно в ч. 4 ст. 15 Конституции установлено, что общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора.

Не очень четкая формулировка данной конституционной нормы вызывает острую дискуссию в юридической науке. Обращался к этому вопросу и Конституционный Суд РФ. В частности, в Постановлении от 27 марта 2012 г. № 8-П по делу о проверке конституционности пункта 1 статьи 23 Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации» в связи с жалобой гражданина И.Д. Ушакова1 Конституционный Суд указал, что стремление государства любой ценой соблюсти обязательства в отношениях с другими государствами не должно приводить к нарушению прав и свобод человека и гражданина (абз. 7 и. 2 мотивировочной части). Тем самым Конституционный Суд РФ в очередной раз подчеркнул, что человек, его права и свободы являются высшей ценностью, а их признание, соблюдение и защита на основе равенства всех перед законом и судом — обязанностью государства, на которое возложена охрана достоинства личности (ч. 1 ст. 1, ст. 2, ч. 1 ст. 19, ч. 1 ст. 21 Конституции РФ). Права и свободы человека и гражданина определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием (ст. 18 Конституции РФ). Этот конституционный принцип не допускает нарушение прав человека ни при каких обстоятельствах,

СЗРФ. 2012. № 15. Ст. 1810.

даже если оно вызвано соблюдением положений заключенных международных договоров.

Представляется, что положения международных договоров не имеют общего приоритета перед федеральными законами и речь может идти только об определенном приоритете применения. Общим приоритетом обладают нормы Конституции РФ (ч. 1 ст. 15). Противоречащие им положения закона лишаются юридической силы. Приоритет применения означает исключение для определенного случая либо приостановку действия положения закона на время действия международного договора. Даже в том случае, когда норма международного договора делает неприменимым противоречащий ей закон, последний не отменяется. Для его отмены требуется акт соответствующего органа государства.

Термин «закон» в данном случае требует расширительного истолкования. Это может быть и федеральный закон, и федеральный конституционный закон, и закон субъекта Федерации, принятый по вопросам, предусмотренным ст. 73 Конституции РФ. Это может быть и нормативный правовой акт органов исполнительной власти. Если международный договор обладает приоритетом по отношению к закону, то тем более он обладает большей юридической силой по сравнению с иными нормативными правовыми актами. Но нельзя также однозначно сказать относительно приоритета норм международного договора перед положениями федеральных конституционных законов и законов субъектов Федерации, принятых по вопросам, предусмотренным ст. 73 Конституции РФ.

Сами международные договоры также могут иметь разную юридическую силу исходя из вида договора: межгосударственный, межправительственный, межведомственный и др. Следовательно, вопрос о противоречиях между положениями международного договора и положениями закона должны решаться в каждом конкретном случае индивидуально, исходя из вида международного договора и вида закона.

Право каждого лица, опираясь на положения конкретного международного договора, обратиться непосредственно в международные институты за защитой нарушенного права закреплено в ч. 3 ст. 46 Конституции РФ. Но данная конституционная норма установила и условия такого обращения: если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты и если нарушенное право защищается соответствующим договором (конвенцией) и этот договор ратифицирован Российской Федерацией.

Следует отметить, что существующие международные стандарты в сфере прав человека играют важную роль в определении минимального набора прав и свобод человека, которые в целом одинаково действуют на огромных пространствах, объединяющих территории многих государств. Это позволяет людям, оказавшимся за пределами своей Родины, быть уверенными в своей защищенности.

Создавая международные стандарты, представители государств осознавали, что граждане проживают на территории конкретных государств и самостоятельно формируют их органы публичной власти, участвуют в принятии национальных конституций и законодательства. Поэтому они могут и должны влиять на деятельность органов власти и на содержание законодательства. А национальные органы публичной власти, формируемые гражданами страны и находящиеся под их влиянием и контролем, лучше, чем международные институты, знают их потребности и способны учитывать национальные, этнические и другие особенности населения государства. Следовательно, они могут наиболее полно и адекватно обеспечивать защиту прав и свобод человека. Поэтому Устав ООН и многочисленные международные договоры именно на государства возлагают обязанность устанавливать в национальных конституциях и законодательстве в соответствии с существующими международными стандартами права и свободы человека, а также принимать все меры для их достойной реализации и защиты.

Таким образом, международные стандарты в сфере прав и свобод человека служат дополнительной гарантией их надлежащего обеспечения и защиты во взаимодействии с национальным правом и государственными институтами, являясь при этом субсидиарным инструментом по отношению к положениям Конституции России.

[1] См., например: International Aspects of the Arab Human Rights Movement. Harvard, 2000. P. 17—32; Kennedy D. The International Human Rights Movement: Part of the Problem? // Harvard Human Rights Journal. 2002. Vol. 15. P. 104—116; Ocaee- люк A.M. Проблема защиты прав человека современнвш международнвш правом // Закон и право. 2010. № 5. С. 5—6.

[2] См.: Лукашук И.И. Глобализация, государство, право, XXI век. С. 9—20; Права человека. Итоги века, тенденции, перспективв1 / Под ред. Е.А. Лукагпевой. М„ 2002. С. 1-9.

[3] Ведомости Верховного Совета СССР. 1976. № 17. Ст. 291.

[4] Ведомости Верховного Совета СССР. 1969. № 25. Ст. 219.

[5] Ведомости Верховного Совета СССР. 1982. № 25. Ст. 464.

[6] Ведомости Верховного Совета СССР. 1987. № 45. Ст. 747.

[7] Сборник международнвтх договоров СССР. 1993. Ввш. XLVI.