Эффективность получения информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами предопределяется не только планированием и оптимальной организацией его проведения, но и тактически грамотным использованием приобщенной к материалам уголовного дела указанной информации в ходе расследования дела. Данные, получаемые в результате получения информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами, необходимы исключительно с позиции возможности их использования в решении задач расследования, а не представляют ценность сами по себе.

Проверка и оценка доказательств дают возможность использовать их в уголовном процессе. Только проверенные и оцененные доказательства могут использоваться. Термин «использование доказательств» предложил Р.С. Белкин в 1967 г.[1] «Под использованием доказательств следует принимать оперирование ими в целях доказывания ... Использование доказательств, оперирование ими и есть собственно доказывание.»[2]

Вопросы использования полученной информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами, естественно, выходят за границы тактики данного следственного действия. Они должны находить освещение в частных криминалистических методиках. Однако по причине новизны этого следственного действия и отсутствия обобщения практики его производства по тем или иным категориям уголовных дел в подавляющем большинстве частных методик расследования преступлений получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами не входит в систему криминалистических методических рекомендаций при расследовании данного вида (группы) преступлений.

Так, авторы методики расследования хищений средств мобильной связи В.Б. Батоев и В.В. Бычков ограничиваются лишь констатацией того, что при расследовании указанных преступлений является характерным получение у оператора связи документов, содержащих информацию о входящих и исходящих соединениях абонента, а также об абоненте похищенного телефона[3]. Особенности тактики данного следственного действия этими авторами не рассматриваются. А именно в методике на основе положений криминалистической тактики выявляются особенности производства следственных действий, обусловливаемые механизмом преступления и ситуативной характеристикой расследования. Таким образом, на сегодня приходится лишь надеяться, что такое положение вещей начнет меняться.

Приведем примеры использования получения информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами при расследовании в процессе расследования преступлений, когда телефонные аппараты являлись и предметом, и средством их совершения.

Здесь укажем на диссертационное исследование Н.А Архиповой, посвященное разработке частной криминалистической методике—расследованию преступлений, связанных с использованием средств мобильной связи. В ней, в частности, рассмотрены вопросы производства рассматриваемого следственного действия по расследованию дел о мошенничестве с использованием оконечного оборудования сотовой связи[4], хищениях мобильных телефонов, а также преступлениях в сфере предоставления услуг сотовой связи. Автором, в частности, раскрыты формы противодействия расследованию, связанные так или иначе с сокрытием от следствия биллинговой информации. Это формы: а) пассивная (выключение мобильного телефона или замена SIM-карты; умолчание об использовании мобильного телефона для совершения преступления; отказ от дачи показаний; невыдача искомых объектов (мобильных телефонов, SIM- карт, карт памяти); б) активная (изменения IMEI мобильного телефона; уничтожение средств мобильной связи и SIM-карт либо содержащейся в них информации; создание ложного алиби; дача ложных показаний; оказание воздействия на потерпевших и свидетелей при использовании возможностей средств мобильной связи)[5].

Если обратиться к обзорам судебной практики, то можно увидеть в них выводы о необходимости производства указанного следственного действия по той или иной категории уголовных дел. Так, в обзоре судебной практики по уголовным делам о преступлениях, связанных с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных, сильнодействующих и ядовитых веществ, утвержденном Президиумом Верховного Суда РФ от 27 июня 2012 г., мы находим указание на то, что «при выявлении оперативными и следственными органами поставщиков, сбытчиков наркотических средств, определении схем поставок, реализации наркотических средств и т.п. возникает необходимость в получении информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами, а также местонахождении телефонного аппарата относительно базовой станции...»[6]

Особое значение рассматриваемое следственное действие приобретает при расследовании преступлений, совершенных с использованием мобильных телефонов в местах лишения свободы — учреждениях уголовноисполнительной системы. С их помощью осужденные (или лица, взятые под стражу), не выходя из исправительных (воспитательных) колоний, тюрем, следственных изоляторов уголовно-исполнительной системы, совершают мошенничества, планируют побеги и организуют бунты.

Так, в декабре 2013 г. в Нижегородской области проходил суд над мошенниками, которые, находясь в колонии, собирали деньги с предпринимателей от имени мэра города Арзамас[7]. Другой, еще более яркий пример: в марте 2012 г. заключенный 33-летний Алексей Шестаков, отбывавший срок за убийство и разбойное нападение, по сотовой связи арендовал вертолет МИ-2 и попытался улететь из Шекснинской колонии строгого режима (ИК-17). Специальное альпинистское оборудование, с помощью которого он смог закрепиться на веревочной лестнице, Шестаков заказал по Internet. В ходе расследования выяснилось, что для связи с внешним миром Шестаков использовал шесть мобильных телефонов. Как выяснилось, некоторые сотрудники исправительного учреждения были в курсе его телефонного общения, потому как сами проносили ему пользовательское оборудование для дальнейшей продажи[8].

Как показывает практика, передача ложного сообщения о готовящемся террористическом акте (ст. 207 УК РФ) осуществляется по телефону (95%)[9]. Лишь при его отсутствии субъект преступления избирает другой способ доведения указанного сообщения. Установление, откуда было сделано заведомо ложное сообщение об акте терроризма (то есть установление места совершения преступления) и кому принадлежал анонимный звонок, возможно посредством проведения (помимо прочих следственных действий, оперативно-розыскных мероприятий и розыскных мер) следственного действия, предусмотренного ст. 1861 УПК РФ.

Ю.Н. Соколов — ученый и практик, изучавший правоприменительные аспекты получения информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами, приводит примеры положительного опыта использования рассматриваемой информации, в частности, при расследовании уголовного дела о похищении ребенка с угрозой применения к нему насилия, опасного для жизни, с целью получить крупную сумму денег с родителей похищенного. Следственно-оперативной группой была разработана и успешно проведена тактическая операция по освобождению ребенка и задержанию подозреваемых, элементом которой явилось производство следственного действия, предусмотренного ст. 1861 УПК РФ[10].

Из приведенных выше примеров, а также перечисленных в § 2 главы I задач производства рассматриваемого следственного действия не трудно сделать вывод, что использование его результатов находит место в ситуациях конфликтных со строгим соперничеством, когда недобросовестный участник уголовного судопроизводства сознательно идет на отказ от сотрудничества со следствием, оказывает противодействие расследованию — то есть воздействует на носителей информации и сами источники доказательств. Информация, полученная в порядке ст. 1861 УПК РФ, может явиться доказательством как преступления совершенного лицами, противодействующими его расследованию, так и их посткриминального воздействия на тех, кто оказывает содействие расследованию. Также указанная информация имеет немаловажное значение и для обеспечения безопасности защищаемых лиц, поскольку позволяет установить номер телефона, по которому велся разговор, задержать подозреваемого в осуществлении такого воздействия и идентифицировать его как абонента, оперативно применить иные меры безопасности лиц, содействующих уголовной юстиции.

Наконец, названная информация может быть использована при тактико-криминалистической ретираде (то есть в случае, когда сложившаяся сложная конфликтная следственная ситуация диктует необходимость временно отступить, чтобы готовить новый этап расследования, имеющий наступательный характер). Например, когда следователь располагает минимальной или недостаточной информацией, что лицо вело телефонные переговоры, в ходе которых оговаривались вопросы подготовки, совершения или сокрытия преступления. В ходе допроса этого лица, который обладая искомыми сведениями, скрывает их, следователь в разговоре с ним сообщает о том, когда и с кем тот вел телефонные переговоры, — те данные, что были получены в результате проведения следственного действия, предусмотренного ст. 1861 УПК РФ. Но при этом, подается это так, чтобы у допрашиваемого создалось впечатление, что следователь располагает данными о содержании самих переговоров, иными словами, что телефонные переговоры контролировались (прослушивались) и были записаны. То есть, располагая данными, полученными в рамках ст. 1861 УПК РФ, следователь создает в воображении допрашиваемого преувеличенное представление относительно их объема. Выражаясь юридическим языком, допрашиваемый полагает, что они получены в рамках ст. 186 УПК РФ или при осуществлении опера-тивно-розыскного мероприятия — прослушивание телефонных переговоров. Таким путем следователь подводит допрашиваемого к состоянию выдачи искомых сведений. Поскольку последний приходит к убеждению о бесполезности дачи ложных показаний или отказа от дачи показаний.

Авторский анализ практики расследования уголовных дел, в процессе которых производилось получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами, показал, что использовалась данная информация следователями при:

проверке других доказательств (в основном показаний подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего и свидетеля) — 39%;

предъявлении доказательства (детализации соединений пользователей услуг электросвязи) в ходе допросов — 28%;

определении источников получения других доказательств — 23%;

формировании необходимой фактической базы, позволяющей обосновать принятие решения о производстве иного процессуального действия — 10%.

Рассмотрим подробнее вышеперечисленные четыре направления использования следователями результатов получения информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами.

Первое. Оперирование вещественными доказательствами, полученными в результате производства следственного действия, предусмотренного ст. 1861 УПК РФ, заключается в предъявлении (демонстрации) удостоверения доказанности соответствующего обстоятельства. Как правило, это происходит в ходе допроса и чаще допросов подозреваемого (обвиняемого).

При допросе особенно результативно использование результатов получения информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами в целях изобличения во лжи и, в частности, ложного алиби. Полученная информация позволяет установить уже сам факт дачи ложных показаний. Для чего следователю нужно внимательно проанализировать показания, обращая внимание на противоречия данных, полученных в результате производства следственного действия, предусмотренного ст. 1861 УПК РФ, и результатов иных следственных действий. Результаты названного следственного действия — документы, содержащие соответствующие данные биллинга, являясь вещественным доказательством, могут предъявляться в ходе допроса для уличения допрашиваемого во лжи. Для этого следователь может в ходе допроса воспроизвести данные из протокола осмотра представленных оператором связи документов, содержащих информацию о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами, либо представить допрашиваемому непосредственно сами эти документы. В отношении последнего случая возникает вопрос, как это сделать, поскольку указанные документы, приобщенные к материалам уголовного дела, хранятся в упакованном и опечатанном виде и требуется их извлечение. Представляется, «в данном случае следует, основываясь на положении ч. 2 ст. 170 УПК РФ, запланировать участие в допросе понятых, в присут-

ствии которых распаковать и вновь упаковать и опечатать это вещественное доказательство»[11].

Интересующие следствие (дознание) данные биллинга (данные АСР), зафиксированные на материальном носителе, — вещественное доказательство по делу может быть использовано при таком тактическом приеме, как выслушивание легенды. Следователь дает допрашиваемому возможность изложить показания, зная из других источников (полученной биллинговой информации), что они ложны. Не мешая ему «выговориться», следователь затем показывает противоречивость, несогласованность, нелогичность его показаний или отдельных частей другими собранными доказательствами, включая данные получения информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами, и предлагая объяснить их. На основе этого допрашивающий получает возможность сравнить эти объяснения со сведениями из запрошенных данных биллинга (АСР) и других источников. Или указанное вещественное доказательство может быть использовано при приеме противоположном допущению легенды — пресечении лжи. Когда допрашивающий располагает достаточными доказательствами, подтверждающими те или иные события, имеющие отражение в соответствующих данных биллинга (АСР), он в самом начале допроса при попытке допрашиваемого дать ложные показания пресекает их вопросами, которые показывают, что допрашивающий стремится получить правдивые сведения и располагает данными (полученной информацией о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами), опровергающими показания допрашиваемого.

Поскольку предоставляемый оператором связи документ, содержащий запрашиваемые данные биллинга, составляется на русском языке, он подлежит переводу допрашиваемому лицу, не владеющему русским языком; для чего привлекается к участию в допросе переводчик (ст. 59 УПК РФ).

Заметим, что использование данных биллинга (АСР), полученных при производстве рассматриваемого следственного действия, на допросе, а также и возможно на очной ставке, тактика предъявления этих данных не связаны с зачитыванием или показом допрашиваемому их целиком, от начала до конца. Объем ознакомления допрашиваемого с содержанием указанной информации, определение конкретных пунктов, подлежащих оглашению, и последовательность такого ознакомления с ними допрашиваемого всякий раз решает допрашивающий, то есть зависит от усмотрения следователя, руководствующегося соображениями целесообразности, в увязке со сложившейся следственной ситуацией, но всегда с учетом тактического правила, диктующего требование исключать передачу данных в большем объеме, чем это нужно. Надо помнить, что недобросовестный допрашиваемый всегда стремится ознакомиться с материалами дела с целью уяснения объема доказательств, которыми располагает следствие против него (кто осведомлен — тот вооружен). Преждевременное ознакомление с отдельными данными биллинга может повредить следствию. Потому на эту сторону тактики предъявления вещественного доказательства, полученного в порядке ст. 1861 УПК РФ, следует обратить особое внимание.

В иных случаях надлежащее воздействие на допрашиваемого, дающего ложные показания о своих контактах по электросвязи или нахождении в том или ином месте, может оказать даже не само предъявление уличающих его во лжи результатов биллинга (АСР), а одно лишь объявление ему о возможности такого предъявления.

Итак, следователь, имея на руках доказательства полученные в соответствии со ст. 1861 УПК РФ, получает в тактическом отношении возможность поступать наступательно и внезапно для стороны, противодействующей расследованию, как посредством прямого предъявления результатов получения информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами, так и опосредованно, используя свою осведомленность для наиболее оптимального варианта действий.

Второе. Предъявление детализации соединений абонента, участвующему в допросе в качестве допрашиваемого, является весьма распространенным тактическим приемом, называемым предъявлением доказательств. Он применяется в том случае, когда допрашиваемый (подозреваемый, обвиняемый, свидетель или потерпевший) обладает искомой информацией, но умышленно скрывает ее. Либо когда лицо, вызванное на допрос, обладает искомой информацией, желает объективно и полно ее передать допрашивающему, однако неумышленно ее искажает при передаче допрашивающему, например, по причине стирания воспоминания. Таким образом, названный тактический прием используется следователем (дознавателем) в конфликтных ситуациях допроса со строгим и без строго соперничества.

Третье. Когда речь идет об определении источников получения других доказательств, то имеется в виду, что полученные доказательства в результате следственного действия, предусмотренного ст. 1861

УПК РФ, имеют характер ориентирующей информации, указывающей на те или иные источники доказательственной информации, обеспечивающей необходимую корректировку плана расследования и тактику осуществления процессуальных действий по делу. Например, при расследовании уголовных дел о хищениях мобильных телефонов закрепленная в порядке ст. 1861 УПК РФ информация может стать базой для построения следственных версий и, следовательно, лечь в основу планирования процесса дальнейшего расследования.

Четвертое. Указанная информация может и не содержать прямых сведений о лицах, совершивших, совершающих или подготавливающих преступление, но могут быть использованы для проведения иных процессуальных действий, например обыска, когда такая информация содержит в себе сведения, позволяющие выдвинуть обоснованное предположение о местонахождении искомых объектов. Иными словами, рассматриваемое процессуальное действие может быть в числе следственных действий, результаты которых дадут достаточные основания для того, чтобы провести у данного лица обыск. В общем, полученная в ходе следственного действия информация в отдельных случаях позволяет следователю принять решение о производстве других следственных действий и быть использованной в качестве фактического основания их проведения.

Помимо перечисленных направлений использования результатов рассматриваемого следственного действия, обозначим еще другие.

Если в ходе рассматриваемого следственного действия получена информация о соединениях абонента, проходящего по делу в качестве подозреваемого (обвиняемого) и в отношении которого следователь (дознаватель) избрал меру пресечения по судебному решению в виде домашнего ареста и наложения запрета на использование средств связи, включая информационно-телекоммуникационную сеть Internet (ч. 1 ст. 107 УПК РФ), то тем самым выявляется нарушение избранной меры пресечения[12]. А исходя из этого установленного факта, следователь (дознаватель) вправе подать ходатайство об изменении меры пресечения (ч. 14 ст. 107 УПК РФ). Перед нами случай, когда именно результаты указанного следственного действия служат обоснованием для принятия решения о производстве другого процессуального действия — изменения меры пресечения в виде домашнего ареста. Таким образом, получаемые данные биллинга (АСР) позволяют осуществлять контроль за исполнением меры пресечения в виде домашнего ареста. Развернутое обоснование вывода о том, чтобы следственное действие, предусмотренное ст. 1861 УПК РФ, можно было использовать в целях контроля за исполнением ограничений и запретов, установленных домашним арестом, представлено в диссертационном исследовании В.В. Климовым[13].

В материалах дела сложно напрямую увидеть факт использования результатов названного следственного действия для выдвижения и проверки следственных версий, а также планирования на их основе расследования уголовного дела, поскольку и то и другое процессуальных оснований не имеет, то есть в законе планирование расследования преступления и выдвижение и проверка версий не закреплены. Между тем хорошо известно, что версия не может основываться на догадках, она есть обоснованное предположение и эта обоснованность проистекает помимо прочего из доказательств, имеющихся в материалах уголовного дела, полученных в результате производства следственных действий, в числе которых может быть и нами рассматриваемое следственное действие. Также известно, что возникающие у следователя (дознавателя) в ходе расследования версии подлежат проверке всеми доступными органам предварительного расследования способами. При этом следственные версии проверяются в основном путем проведения тех же следственных действий. И, наконец, в основе планирования лежат следственные версии, из которых делаются выводы, реальность существования которых проверяется посредством производства опять- таки следственных действий.

В арсенале розыскной работы следователя рассматриваемое следственное действие прочно заняло свое место в комплексе следственных и иных процессуальных действий при розыске скрывшегося подозреваемого, обвиняемого, без вести пропавших и других объектов розыскной деятельности следователя.

Итак, как показывает судебно-следственная практика, а также научные исследования, результаты получения информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами, обладая высокой информационно-познавательным содержанием, могут быть эффективно использованы в качестве доказательственной, розыскной и ориентирующей информации.

[1] См.: Белкин Р.С., Краснобаев Ю.И. О предмете советской криминалистики // Правоведение. 1967. № 4. С. 91, 94 ; Криминалистика: учебник / Аленичев П.Н., Белкин Р.С., Богданов Б.Е., Бойцов Б.В. и др.; под ред. Р.С. Белкина. М., 1967. С. 5.

[2] Аверьянова Т.В., Белкин Р.С., Корухов Ю.Г., Россинская Е.Р. Указ. соч. С. 40 ; Криминалистика: учебник для юридических вузов / под ред. Р.С. Белкина, Г.Г. Зуйкова. М., 1968. С. 8.

[3] См.: Батоев В.Б., Бычков В.В. Указ. соч. С. 141.

[4] См.: Архипова Н.А. Организационно-тактические аспекты расследования телефонного мошенничества // Мир юридической науки. 2011. № 5. С. 67—71.

[5] См.: Архипова Н.А. Указ. соч. С. 24.

[6] Бюллетень Верховного Суда РФ. 2012. № 10. С. 47.

[7] См.: Петелен Г., Маетная Е. Зачистка тюрем и зон от нелегальных мобильников закончилась провалом // Известия. 2013. 26 декабря.

[8] См.: Баршев В., Владимирова Ю. Взлет и падение. Беженец из колонии по голливудскому сценарию, на вертолете, осужден на 24 года // Российская газета. 2013. 29 января (№ 5993).

[9] См.: Беляков А.А., Михайлов К.В., Тишин Д.В. Квалификация и расследование заведомо ложного сообщения об акте терроризма: учеб.-практич. пособие. Тюмень, 2012. С. 24.

[10] См.: Соколов Ю.Н. Использование информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами в ходе предварительного расследования // Российский следователь. 2011. № 11. С. 19.

[11] Лапин Е.С. Некоторые процессуальные и криминалистические вопросы допроса // Теория и практика криминалистики и судебной экспертизы. Межвузовский сборник научных статей. Вып. 12 / под ред. В.В. Степанова. Саратов, 2004. С. 55.

[12] См. также: Пункт 40 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 19 декабря 2013 г. № 41 «О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога» // Российская газета. 2013. 27 декабря (№ 6270).

[13] См.: Климов В.В. Законность и обоснованность применения домашнего ареста в уголовном судопроизводстве: автореф. дис. ...канд. юрид. наук. М.: Московский университет МВД России, 2011. С. 15, 26.