Установление происхождения мертворожденного ребенка от сожителя заявителя и об изменении имени этого ребенка.

В деле по жалобе на отказ национальных судов рассмотреть заявление об установлении происхождения мертворожденного ребенка от последнего сожителя заявительницы и об изменении его имени Европейский суд по правам человека установил нарушение ст. 8 Конвенции.

Согласно прецедентному праву Европейского суда ситуация, при которой правовой презумпции дается возможность превалировать над биологической и социальной действительностью без учета как установленных фактов, так и желаний заинтересованных лиц, никому в действительности не принося пользы, несовместима даже с учетом предоставленных государствам пределов усмотрения с обязательством обеспечивать эффективное "уважение" личной и семейной жизни.

На основании статьи 8 Конвенции заявитель, гражданка России Наталья Васильевна Знаменская, жаловалась на отказ национальных судов рассмотреть ее заявление об установлении происхождения мертворожденного ребенка от ее последнего сожителя и об изменении его имени. Статья 8 Конвенции гласит:

"1. Каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.

Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц".

Власти Российской Федерации признали, что отказ национальных судов рассматривать заявление заявителя не имел никаких правовых оснований. На основании статьи 50 Семейного кодекса Российской Федерации даже в случае смерти лица, признавшего отцовство и не состоявшего в браке с матерью ребенка, суды могли установить факт признания им отцовства. Такое признание повлекло бы за собой внесение изменения в свидетельство о рождении и присвоение ребенку фамилии и отчества предполагаемого отца.

В настоящем деле сутью жалобы заявителя является невозможность изменить отчество и фамилию мертворожденного ребенка, чтобы отразить его биологическое происхождение от ее последнего партнера. Поэтому данная жалоба отличается от дел, в которых национальные власти оспаривали выбор родителями имени <...>, поскольку мертворожденный ребенок не мог считаться приобретшим право на уважение его частной или семейной жизни, отдельное от права на уважение частной или семейной жизни его матери.

По мнению Европейского суда, в основе настоящего дела лежит возможность заявителя добиться признания Г. биологическим отцом мертворожденного ребенка, несмотря на правовую презумпцию о том, что отцом ребенка, рожденного в течение трехсот дней со дня расторжения брака, является муж З. Присвоение мертворожденному ребенку фамилии и отчества ее последнего партнера явилось бы следствием такого признания.

В прецедентном праве Европейского суда ясно установлено, что понятие "семейная жизнь" в статье 8 Конвенции подразумевает существование "семейных уз" между женатыми или неженатыми партнерами, и ребенок, рожденный ими, является ipso jure частью этой связи с момента своего рождения и самим фактом своего рождения.

Существование или отсутствие "семейной жизни" для целей статьи 8 Конвенции является по существу вопросом факта, зависящим от реального существования в жизни близких личных связей (см. Постановление Большой Палаты Европейского суда по делу "К. и Т. против Финляндии" (K. and T. v. Finland), жалоба N 25702/94, § 150, ECHR 2001-VII). Очевидно, что в настоящем деле такие личные связи не могли проявиться, поскольку ребенок родился мертвым и поскольку его биологический отец был разлучен с заявительницей до его рождения и умер вскоре после него. Однако традиционный подход конвенционных органов состоит в признании того, что близкие отношения, кроме "семейной жизни", как правило, попадали бы в пределы "личной жизни" (см., например, решение Европейской комиссии по делу "Уэйкфилд против Соединенного Королевства" (Wakefield v. United Kingdom) от 1 октября 1990 г., жалоба N 15817/89 (отношения между заключенным и его невестой). Принимая во внимание, что у заявителя должна была развиться сильная связь с плодом, который она почти доносила до полного срока, и что она выражала желание дать ему имя и похоронить его, установление его происхождения, несомненно, влияло на ее "личную жизнь", уважение которой также гарантируется статьей 8 Конвенции. Следовательно, это положение является применимым в настоящем деле.

Европейский суд напомнил, что основной целью статьи 8 Конвенции является защита частного лица от дискреционных действий со стороны органов государственной власти. Кроме того, могут существовать позитивные обязательства, неотъемлемые от эффективного "уважения" семейной жизни. Однако границы между позитивными и негативными обязательствами государства на основании этого положения сами по себе не допускают точного определения. Тем не менее применимые принципы схожи. В обеих ситуациях должен учитываться справедливый баланс, который должен соблюдаться между конкурирующими интересами частного лица и общества в целом; и в обеих ситуациях государство пользуется определенным полем для усмотрения.

В настоящем деле существование отношений между Г. и заявителем не оспаривалось. Также никто не оспаривал отцовства Г. в отношении мертворожденного ребенка, которого заявитель родила 4 августа 1997 г. Поскольку ребенок родился мертвым, установление отцовства в отношении его не налагало на кого-либо из затронутых лиц длящегося обязательства содержания. Следовательно, представляется, что интересов, противоречащих интересам заявителя, не имелось.

Отклоняя заявление, поданное заявителем, национальные суды не ссылались на какие-либо законные или убедительные причины для сохранения status quo. Кроме того, власти Российской Федерации признали, что национальные суды совершили ошибку, рассмотрев заявление с точки зрения гражданских прав мертворожденного ребенка и не уделив должного внимания правам заявителя. Также власти Российской Федерации согласились, что в соответствии с применимыми положениями семейного права заявление подлежало удовлетворению.

Согласно прецедентному праву Европейского суда ситуация, при которой правовой презумпции дается возможность превалировать над биологической и социальной действительностью без учета как установленных фактов, так и желаний заинтересованных лиц, и никому в действительности не принося пользы, несовместима, даже с учетом предоставленных государствам пределов усмотрения, с обязательством обеспечивать эффективное "уважение" личной и семейной жизни.

Следовательно, имело место нарушение статьи 8 Конвенции" <1>.

--------------------------------

<1> Бюллетень Европейского суда по правам человека. 2006. N 8. Постановление Европейского суда по правам человека от 2 июня 2005 г. Дело "Знаменская (Znamenskaya) против Российской Федерации" (жалоба N 77785/01).

Разъяснения, касающиеся прав и обязанностей родителей и детей в части установления отцовства, даны в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 25 октября 1996 г. N 9 "О применении судами Семейного кодекса Российской Федерации при рассмотрении дел об установлении отцовства и о взыскании алиментов" (в ред. от 6 февраля 2007 г.).

"При рассмотрении дел об установлении отцовства необходимо иметь в виду, что обстоятельства для установления отцовства в судебном порядке, предусмотренные ст. 49 СК РФ, существенно отличаются от тех, которые предусматривались ст. 48 КоБС РСФСР. Учитывая порядок введения в действие и порядок применения ст. 49 СК РФ, установленный п. 1 ст. 168 и п. 1 ст. 169 СК РФ, суд, решая вопрос о том, какой нормой следует руководствоваться при рассмотрении дела об установлении отцовства (ст. 49 СК РФ или ст. 48 КоБС РСФСР), должен исходить из даты рождения ребенка.

Так, в отношении детей, родившихся после введения в действие Семейного кодекса РФ (т.е. 1 марта 1996 г. и после этой даты), суд, исходя из ст. 49 СК РФ, принимает во внимание любые доказательства, с достоверностью подтверждающие происхождение ребенка от конкретного лица. К таким доказательствам относятся любые фактические данные, установленные с использованием средств доказывания, перечисленных в ст. 55 ГПК РФ.

В отношении детей, родившихся до введения в действие Семейного кодекса РФ, суд, решая вопрос об отцовстве, должен руководствоваться ч. 2 ст. 48 КоБС РСФСР, принимая во внимание совместное проживание и ведение общего хозяйства матерью ребенка и ответчиком до рождения ребенка или совместное воспитание либо содержание ими ребенка или доказательства, с достоверностью подтверждающие признание ответчиком отцовства (п. 2).

В случае рождения ребенка у родителей, не состоящих в браке между собой, и при отсутствии совместного заявления родителей вопрос о происхождении ребенка разрешается судом в порядке искового производства по заявлению одного из родителей, опекуна (попечителя) ребенка или по заявлению лица, на иждивении которого находится ребенок, либо по заявлению самого ребенка по достижении им совершеннолетия (ст. 49 СК РФ). Суд также вправе в порядке искового производства установить отцовство по заявлению лица, не состоящего в браке с матерью ребенка, в случае, когда мать ребенка умерла, признана недееспособной, невозможно установить место ее нахождения либо она лишена родительских прав, если орган опеки и попечительства не дал согласие на установление отцовства этого лица в органе записи актов гражданского состояния только на основании его заявления (ч. 1 п. 3 ст. 48 СК РФ).

Поскольку законом не установлен срок исковой давности по делам данной категории, отцовство может быть установлено судом в любое время после рождения ребенка. При этом необходимо учитывать, что в силу п. 4 ст. 48 СК РФ установление отцовства в отношении лица, достигшего возраста 18 лет, допускается только с его согласия, а если оно признано недееспособным, - с согласия его опекуна или органа опеки и попечительства (п. 3).

В случае смерти лица, которое признавало себя отцом ребенка, но не состояло в браке с его матерью, суд в соответствии со ст. 50 СК РФ вправе установить факт признания им отцовства. Такой факт может быть установлен судом по правилам особого производства на основании всесторонне проверенных данных, при условии, что не возникает спора о праве. В случае если при подаче заявления или рассмотрении дела в порядке особого производства устанавливается наличие спора о праве, подведомственного суду, суд выносит определение об оставлении заявления без рассмотрения, в котором разъясняет заявителю и другим заинтересованным лицам их право разрешить спор в порядке искового производства (ч. 3 ст. 263 ГПК РФ).

В отношении детей, родившихся до 1 октября 1968 г. от лиц, не состоявших в браке между собой, суд вправе установить факт признания отцовства в случае смерти лица, которое признавало себя отцом ребенка, при условии, что ребенок находился на иждивении этого лица к моменту его смерти либо ранее (ст. 3 Закона об утверждении Основ законодательства Союза ССР и союзных республик о браке и семье, ст. 9 Указа Президиума Верховного Совета РСФСР от 17 октября 1969 г.) (п. 4).

Учитывая, что Семейный кодекс РФ, так же как и Кодекс о браке и семье РСФСР, не исключает возможности установления происхождения ребенка от лица, не состоящего в браке с его матерью, в случае смерти этого лица суд вправе в порядке особого производства установить факт отцовства. Такой факт может быть установлен в отношении детей, родившихся 1 марта 1996 г. и позднее, при наличии доказательств, с достоверностью подтверждающих происхождение ребенка от данного лица (ст. 49 СК РФ), а в отношении детей, родившихся в период с 1 октября 1968 г. до 1 марта 1996 г., - при наличии доказательств, подтверждающих хотя бы одно из обстоятельств, перечисленных в ст. 48 КоБС РСФСР (п. 5).

При подготовке дел об установлении отцовства к судебному разбирательству и в ходе рассмотрения дела судья (суд) в необходимых случаях для разъяснения вопросов, связанных с происхождением ребенка, вправе с учетом мнения сторон и обстоятельств по делу назначить экспертизу.

Заключение экспертизы по вопросу о происхождении ребенка, в том числе проведенной методом "генетической дактилоскопии", в силу ч. 3 ст. 86 ГПК РФ является одним из доказательств, которое должно быть оценено судом в совокупности с другими имеющимися в деле доказательствами, поскольку в соответствии с ч. 2 ст. 67 ГПК РФ никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы.

Исходя из ч. 3 ст. 79 ГПК РФ при уклонении стороны от участия в экспертизе, непредставлении экспертам необходимых материалов и документов для исследования и в иных случаях, если по обстоятельствам дела и без участия этой стороны экспертизу провести невозможно, суд в зависимости от того, какая сторона уклоняется от экспертизы, а также какое для нее она имеет значение, вправе признать факт, для выяснения которого экспертиза была назначена, установленным или опровергнутым. Этот вопрос разрешается судом в каждом конкретном случае в зависимости от того, какая сторона, по каким причинам не явилась на экспертизу или не представила экспертам необходимые предметы исследования, а также какое значение для нее имеет заключение экспертизы, исходя из имеющихся в деле доказательств в их совокупности (п. 6).

Если при рассмотрении дела об установлении отцовства ответчик выразил согласие подать заявление об установлении отцовства в органы записи актов гражданского состояния, суд выясняет, не означает ли это признание ответчиком своего отцовства и, исходя из правил ч. 2 ст. 39 ГПК РФ, обсуждает вопрос о возможности принятия признания ответчиком иска и вынесения в соответствии с ч. 3 ст. 173 ГПК РФ решения об удовлетворении заявленных требований (п. 7).

В силу ст. 47 СК РФ запись об отце ребенка, произведенная органом записи актов гражданского состояния в соответствии с п. п. 1 и 2 ст. 51 СК РФ, является доказательством происхождения ребенка от указанного в ней лица.

Учитывая это, при рассмотрении иска об установлении отцовства в отношении ребенка, отцом которого значится конкретное лицо (п. п. 1 и 2 ст. 51 СК РФ), оно должно быть привлечено судом к участию в деле, так как в случае удовлетворения заявленных требований прежние сведения об отце должны быть исключены (аннулированы) из актовой записи о рождении ребенка.

Суд в исковом порядке рассматривает и требования об исключении записи об отце, произведенной в актовой записи о рождении в соответствии с п. п. 1 и 2 ст. 51 СК РФ, и внесении новых сведений об отце (то есть об установлении отцовства другого лица), если между заинтересованными лицами (например, между матерью ребенка, лицом, записанным в качестве отца, и фактическим отцом ребенка) отсутствует спор по этому вопросу, поскольку в силу п. 3 ст. 47 ГК РФ аннулирование записи акта гражданского состояния полностью либо в части может быть произведено только на основании решения суда.

При рассмотрении дел об оспаривании записи об отцовстве следует учитывать правило ст. 57 СК РФ о праве ребенка выражать свое мнение (п. 9).

При рассмотрении дел об оспаривании записи об отце (матери) ребенка необходимо иметь в виду, что предусмотренное п. 2 ст. 52 СК РФ правило о невозможности удовлетворения требования лица, записанного отцом ребенка на основании п. 2 ст. 51 СК РФ, об оспаривании своего отцовства, если в момент записи этому лицу было известно, что оно не является отцом ребенка, не исключает его права оспаривать произведенную запись по мотивам нарушения волеизъявления (например, если заявление об установлении отцовства было подано под влиянием угроз, насилия либо в состоянии, когда истец не был способен понимать значение своих действий или руководить ими).

По делам данной категории необходимо также учитывать, что Семейный кодекс РФ (п. 1 ст. 52) не ограничивает каким-либо сроком право на оспаривание в судебном порядке произведенной записи об отце (матери) ребенка. Вместе с тем в случае оспаривания записи об отце (матери), произведенной в отношении ребенка, родившегося до 1 марта 1996 г., суду необходимо иметь в виду, что в силу ч. 5 ст. 49 КоБС РСФСР такая запись могла быть оспорена в течение года с того времени, когда лицу, записанному в качестве отца или матери ребенка, стало или должно было стать известным о произведенной записи (п. 10)" <1>.

--------------------------------

<1> Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 25 октября 1996 г. N 9 "О применении судами Семейного кодекса Российской Федерации при рассмотрении дел об установлении отцовства и о взыскании алиментов" // РГ. 1996. N 212. 5 нояб.

Вспомогательные репродуктивные технологии, в том числе суррогатное материнство, представляют собой методы лечения бесплодия. Требования заявителя, которая является биологической бабушкой детей, о регистрации ее в качестве матери этих детей и желающей указать в качестве их отца своего умершего сына, имеют деликатно-этические проблемы, не преследуют цели лечения бесплодия и противоречат сущности родительского правоотношения.

Определением судьи Московского городского суда отказано в передаче надзорной жалобы представителя К.Л.Ф. - Е.Р.В. на решение Бабушкинского районного суда г. Москвы от 28 апреля 2011 г. и определение судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 8 июня 2011 г. по гражданскому делу по заявлению К.Л.Ф. об оспаривании решения Бабушкинского отдела загс Управления загс г. Москвы для рассмотрения в судебном заседании суда надзорной инстанции.

Отказывая в передаче надзорной жалобы для рассмотрения в судебном заседании суда надзорной инстанции, судья Московского городского суда указала следующее:

"К.Л.Ф. обратилась в медицинский центр "..." для рождения детей методом экстракорпорального оплодотворения с использованием ооцитов анонимного донора и спермы умершего сына - У.М., ... года рождения, и переноса полученных эмбрионов в полость матки суррогатным матерям: П.Е.,... года рождения, и Щ.М.Б., ... года рождения.

Программа суррогатного материнства проводилась с 31 марта 2010 года по 30 апреля 2010 года в вышеуказанном медицинском учреждении. 30 апреля 2010 года в полость матки суррогатным матерям П.Е. и Щ.М.Б. было перенесено по 3 эмбриона, в результате чего у суррогатных матерей П.Е. и Щ.М.Б. были диагностированы двуплодные беременности.

Из материалов дела усматривается, что 6 января 2011 года суррогатная мать Щ.М.Б. в Родильном доме N... г. Москвы родила двоих детей мужского пола.

8 января 2011 года суррогатная мать П.Е. в родильном доме N... г. Москвы родила двоих детей: мужского пола и женского пола.

Родильным домом N... г. Москвы выданы медицинские свидетельства о рождении указанных детей.

Суррогатные матери П.Е. и Щ.М.Б. дали свое согласие на запись К.Л.Ф. матерью родившихся у них детей в акте и свидетельстве о рождении.

К.Л. Ф. обратилась в Бабушкинский отдел загс Управления загс г. Москвы для регистрации рождения у нее указанных детей.

18 февраля 2011 года Бабушкинский отдел загс Управления загс г. Москвы выдал К.Л.Ф. извещение об отказе в государственной регистрации рождения двух детей мужского пола, рожденных 06 января 2011 года суррогатной матерью Щ.М. Б., и двух детей мужского и женского пола, рожденных 8 января 2011 года суррогатной матерью П.Е., с указанием в качестве матери К.Л.Ф., в качестве отца У.М., поскольку К.Л.Ф. не состоит в браке, письменное согласие У.М. на применение метода искусственного оплодотворения и на имплантацию эмбриона другим женщинам, с целью их вынашивания на регистрацию, не представлено, порядок государственной регистрации рождения и записи родителей ребенка, рожденного у неизвестной матери - анонимного донора ооцитов, выношенного и рожденного суррогатной матерью, которой был имплантирован эмбрион, СК РФ и ФЗ "Об актах гражданского состояния" не предусмотрен.

К.Л.Ф. сочла данный отказ Бабушкинского отдела загс Управления загс г. Москвы в государственной регистрации рождения детей незаконным.

Отказывая в удовлетворении требований К.Л.Ф., суд правильно руководствовался положениями ст. ст. 15, 16 ФЗ "Об актах гражданского состояния" и п. 4 ст. 51 СК РФ, которые предусматривают, что регистрация детей, рожденных с участием суррогатной матери, органами загс производится по заявлению обоих супругов с согласия суррогатной матери.

В соответствии со ст. 35 Основ законодательства РФ "Об охране здоровья граждан", утвержденных ВС РФ 22 июля 1993 года N 5487-1, и приложением N 1 к Приказу Минздрава РФ от 26 февраля 2003 года N 67 "О применении вспомогательных репродуктивных технологий (ВРТ) в терапии женского и мужского бесплодия", суррогатное материнство рассматривается как приемлемый метод лечения бесплодия, выбор которого должен быть строго индивидуален. Учитывая, что фактически биологическими родителями ребенка являются бесплодные родители и женщина, выносившая ребенка, законодательством установлены определенные правовые и медицинские требования к самой процедуре суррогатного материнства. Суррогатное материнство может быть показано только при наличии у супругов, желающих иметь ребенка, определенного риска заболеваний либо патологии, в связи с чем законодательством выработаны дополнительные гарантии государственной регистрации рожденного таким способом ребенка.

Тогда как заявитель К.Л.Ф. в браке не состоит, рождение детей с использованием суррогатного материнства являлось для нее не лечением бесплодия, при рождении детей не использовался биологический материал К.Л.Ф., а были использованы ооциты донора.

Требования К.Л.Ф. о регистрации ее в качестве матери родившихся детей имеют деликатно-этические проблемы, так как она, являясь биологической бабушкой детей, желает указать в качестве их отца своего умершего сына, что противоречит сущности родительского правоотношения.

Заявитель согласия своего сына У.М., умершего в 2008 году, на имплантацию эмбриона другой женщине в целях его вынашивания не представляла, и суд пришел к обоснованному выводу о том, что Бабушкинский отдел загс Управления загс г. Москвы в силу ст. 11 ФЗ "Об актах гражданского состояния" правомерно отказал в государственной регистрации рождения детей с указанием в качестве матери детей К.Л.Ф., в качестве отца детей - У.М., поскольку такая государственная регистрация рождения детей противоречит ст. 51 СК РФ и п. 5 ст. 16 ФЗ "Об актах гражданского состояния".

Порядок внесения сведений о родителях в запись акта о рождении ребенка установлен ст. 17 ФЗ "Об актах гражданского состояния".

Поскольку оснований для государственной регистрации рождения детей и внесения сведений о родителях рожденных детей по заявлению К.Л.Ф. не имелось, суд обоснованно признал отказ Бабушкинского отдела загса Управления загс Москвы в государственной регистрации рождения детей законным и обоснованным.

К.Л.Ф. не лишена возможности обратиться в органы загс с заявлением о регистрации рождения детей с учетом требований действующего законодательства.

Ссылка в жалобе на то, что суд ошибочно полагает, что государственная регистрация рожденных детей по программе суррогатного материнства у лица, не состоящего в браке, противоречит ст. 16 ФЗ "Об актах гражданского состояния", не может быть принята во внимание, поскольку согласно п. 5 ст. 16 ФЗ "Об актах гражданского состояния" родителями ребенка, рожденного с применением методов искусственного оплодотворения или имплантации эмбриона, в том числе другой женщине в целях его вынашивания (суррогатной матери), могут быть записаны только лица, состоящие в браке между собой (супруги), давшие согласие в письменной форме на применение названных методов с учетом согласия суррогатной матери, в случае рождения ребенка.

Кроме того, в определении суда кассационной инстанции имеется ссылка на то, что в заседании заявитель поясняла, что доверенность на использование биологического материала (спермы) У.М. давал своей девушке, которая уступила ей (заявителю) право на данный материал. Данная доверенность ни суду, ни органам загс не представлена.

Доказательств того, что У.М. давал К.Л.Ф. письменное согласие на применение метода искусственного оплодотворения и на имплантацию эмбрионов другим женщинам в целях их вынашивания, также суду представлено не было.

При таких обстоятельствах суд правильно применил норму п. 5 ст. 16 ФЗ "Об актах гражданского состояния" при рассмотрении дела.

Доводы надзорной жалобы не содержат предусмотренных статьей 387 Гражданского процессуального кодекса РФ оснований для отмены судебных постановлений в порядке надзора. При вынесении обжалуемых судебных постановлений не допущено существенных нарушений норм материального и процессуального права" <1>.

--------------------------------

<1> Архив Московского городского суда. Дело N 4г/5-8659/11.

Отсутствие в законе норм, допускающих во внесудебном порядке государственную регистрацию детей, родившихся с применением методов искусственного оплодотворения и имплантации эмбриона, полученного с использованием ооцитов анонимного донора - женщины, по заявлениям не состоящих в браке мужчин направлено на охрану законных интересов и права детей воспитываться родителями.

Определением Судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда отменено решение Тверского районного суда г. Москвы от 25 марта 2011 года по жалобе П.Р.В. об оспаривании отказа органа загс в государственной регистрации рождения ребенка, дело возвращено в тот же суд на новое рассмотрение в ином составе суда.

Отменяя решение Тверского районного суда г. Москвы, судебная коллегия по гражданским делам Московского городского суда указала следующее:

"Обратившись в Тверской отдел загс Управления загс г. Москвы с заявлением о государственной регистрации ребенка, П.Р.В. представил соответствующие документы и указал следующее. 10 апреля 2009 года он обратился в клинику "..." для проведения программ экстракорпорального оплодотворения с использованием биологического материала анонимного донора ооцитов и суррогатной матери. 6 мая 2010 года получены ооциты у анонимного донора и проведена процедура оплодотворения методом ИКСИ с использованием биологического материала (сперма) П.Р.В. Ввиду отсутствия полового партнера, для вынашивания указанных эмбрионов 9 мая 2010 года был произведен перенос трех принадлежащих П.Р.В. эмбрионов в полость матки суррогатной матери Ч.В.А., ... года рождения. 24 мая 2010 года и 10 июля 2010 года медицинскими обследованиями подтверждено наступление одноплодной беременности суррогатной матери Ч.В.А. 1 февраля 2011 года Ч.В.А. родила ребенка мужского пола, что подтверждено свидетельством о рождении серии... от... года. 7 февраля 2011 года должностными лицами клиники "..." удостоверено согласие суррогатной матери Ч.В.А. на запись П.Р.В. отцом родившегося у нее ребенка в акте и свидетельстве о рождении.

В обоснование отказа в государственной регистрации рождения ребенка Тверской отдел загс Управления загс г. Москвы сослался на противоречие такой регистрации положениям пункта 5 статьи 16 Федерального закона "Об актах гражданского состояния" и пункта 4 статьи 51 Семейного кодекса РФ.

Названные нормы закона регулируют вопросы государственной регистрации рождения ребенка с применением методов искусственного оплодотворения или путем имплантации эмбриона суррогатной матери.

Так, пунктом 5 статьи 16 Федерального закона "Об актах гражданского состояния" установлено, что при государственной регистрации рождения ребенка по заявлению супругов, давших согласие на имплантацию эмбриона другой женщине в целях его вынашивания, одновременно с документом, подтверждающим факт рождения ребенка, должен быть представлен документ, выданный медицинской организацией и подтверждающий факт получения согласия женщины, родившей ребенка (суррогатной матери), на запись указанных супругов родителями ребенка.

В соответствии с пунктом 4 статьи 51 Семейного кодекса РФ лица, состоящие в браке и давшие свое согласие в письменной форме на применение метода искусственного оплодотворения или на имплантацию эмбриона, в случае рождения у них ребенка в результате применения этих методов записываются его родителями в книге записей рождений.

Удовлетворяя заявление П.Р.В. в части признания незаконными действий Тверского отдела загс Управления загс г. Москвы об отказе в государственной регистрации рождения ребенка, суд первой инстанции исходил из того, что в силу части 1 статьи 7 Конвенции о правах ребенка ребенок регистрируется сразу же после рождения и с момента рождения имеет право на имя и на приобретение гражданства, а также, насколько это возможно, право знать своих родителей и право на их заботу.

Вывод суда первой инстанции о праве ребенка на регистрацию сразу после рождения является правильным. Вместе с тем при разрешении настоящего дела суду следовало учитывать, что требования заявителя о регистрации ребенка были связаны с требованиями об указании заявителя в качестве отца ребенка в записи акта о рождении.

Судебная коллегия не может согласиться с выводом суда первой инстанции об удовлетворении заявления П.Р.В. о признании неправомерными действий Тверского отдела загс Управления загс г. Москвы, выразившихся в отказе указать в записи акта о рождении ребенка в качестве отца ребенка П.Р.В. и о возложении на орган загс такой обязанности.

При этом судебная коллегия исходит из следующего.

Приведенные выше положения пункта 5 статьи 16 Федерального закона "Об актах гражданского состояния" и пункта 4 статьи 51 Семейного кодекса РФ не предусматривают возможности записи родителей ребенка по заявлению не состоящего в браке мужчины в акте о рождении ребенка, рожденного у неизвестной матери - анонимного донора ооцитов, выношенного и рожденного суррогатной матерью, которой был имплантирован эмбрион, полученный с использованием яйцеклетки этого анонимного донора.

В связи с этим действия Тверского отдела загс Управления загс г. Москвы, выразившиеся в отказе указать в записи акта о рождении ребенка в качестве отца ребенка П.Р.В. требованиям закона соответствуют.

Ссылки суда первой инстанции в обоснование вывода о незаконности действий органа загс на равенство прав мужчин и женщин, а также на нормы, предусмотренные статьей 35 Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан и частью 3 статьи 51 Семейного кодекса РФ, гарантирующие права не состоящих в браке женщин на регистрацию рожденных у них детей с применением методов искусственного оплодотворения и имплантации эмбриона, в данном случае не могут служить основанием для удовлетворения заявления в связи со следующим.

При рождении у одиноких женщин детей с применением методов искусственного оплодотворения и имплантации эмбриона правовая связь между женщиной и ребенком сомнений не вызывает. В связи с этим законодательно предусмотрен внесудебный порядок государственной регистрации детей, рожденных у одиноких матерей.

Отсутствие в законе аналогичных норм, допускающих во внесудебном порядке государственную регистрацию детей, родившихся с применением методов искусственного оплодотворения и имплантации эмбриона, полученного с использованием ооцитов анонимного донора - женщины, по заявлениям не состоящих в браке мужчин направлено на охрану законных интересов и права детей воспитываться родителями.

Судебная коллегия находит, что в случае, являющемся предметом рассмотрения по настоящему делу, правовая связь между заявителем и ребенком, родившимся у суррогатной матери Ч.В.А., не следует бесспорно из представленных материалов, и судебной проверке не подвергалась.

По этой причине не имелось оснований применять в соответствии со ст. 5 СК РФ по аналогии закона нормы, регулирующие регистрацию рождения ребенка у лиц, состоящих в браке.

В связи с изложенным вывод суда о возложении на Тверской отдел загс Управления загс г. Москвы обязанности указать в акте о рождении ребенка в качестве отца П.Р.В. постановлен без учета всех обстоятельств дела.

В соответствии со ст. 362 ГПК РФ неправильное применение норм материального права и несоответствие выводов, изложенных в решении суда, обстоятельствам дела, является основанием для отмены решения суда в кассационном порядке" <1>.

--------------------------------

<1> Архив Московского городского суда. Дело N 33-13330.

Нормы действующего законодательства не содержат запрет на лечение бесплодия методом ЭКО по программе "суррогатное материнство" для совершеннолетних женщин, достигших детородного возраста, не состоящих в браке, а также не содержит требований обязывающих медицинское учреждение каким-либо образом проверять семейное положение таких пациентов.

Определением Судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда оставлено без изменения решение Дорогомиловского районного суда г. Москвы от 29 марта 2011 года по иску М.Н.Г. к ответчикам об оспаривании материнства и о признании недействительными записи акта о рождении, а кассационная жалоба - без удовлетворения.

Оставляя без изменения решение Дорогомиловского районного суда г. Москвы, Судебная коллегия по гражданским делам Московского городского суда указала следующее:

"01.04.2007 истец в письменной форме дала согласие на участие в программе лечения бесплодия методом ЭКО в качестве суррогатной матери.

21.04.2007 М.Н.Г. в письменной форме дала согласие на перенос ей, как суррогатной матери, эмбрионов.

03.05.2007 М.Н.Г. заключила договор с П.Е.Г. о предоставлении услуг суррогатного материнства.

04.12.2007 М.Н.Г. в письменной форме дала информированное согласие на запись органами загс П.Е.Г. матерью рожденных истцом, как суррогатной матерью, детей.

14.12.2007 Кутузовским отделом ЗАГС г. Москвы были осуществлены записи в акт о рождении П.В.В. N... и акт о рождении П.Т.В. N... на основании медицинских свидетельств о рождении, выданных П.Е.Г., а также акт установления отцовства N... и N..., о чем сделана соответствующая запись в книге записей рождений.

29.05.2009 истец повторно в письменной форме дала согласие на запись органами загс ответчиков родителями рожденных истцом, как суррогатной матерью, детей, удостоверенное нотариусом.

Подлинность и содержание указанных документов истцом не оспаривалось.

Истцом не представлено доказательств того, что при даче согласия на запись органами загс ответчиков родителями детей рожденных истицей как суррогатной матерью, она была введена в заблуждение.

Доказательств, устанавливающих факты допущения Московским областным перинатальным центром в г. Балашиха и Кутузовским отделом загс нарушений закона при осуществлении записей актов о рождении детей, которых истец родила как суррогатная мать, суду не предоставлено.

<...>

Допрошенный судом в качестве свидетеля Б.П.А. пояснил, что работает врачом в ООО "...", указав, что именно он проводил процедуру экстракорпорального оплодотворения и переноса эмбрионов. Разъяснил, что при лечении бесплодия ответчиков репродуктивный материал (яйцеклетка) истца не использовался, что однозначно исключает возможность генетической связи между истцом и рожденными ею, как суррогатной матерью, детей, суррогатная мать не может приходиться генетической матерью. Согласие на участие в программе лечения бесплодия в качестве суррогатной матери и перенос эмбрионов ответчиков истец подписывала в его (Б.П.А.) присутствии. Указал, что суррогатное материнство не всегда сопряжено с использованием донорских ооцитов, использование донорской яйцеклетки является врачебной и семейной тайной пациента.

Согласно ч. 3 ст. 51 Семейного кодекса РФ в случае рождения ребенка у матери, не состоящей в браке, при отсутствии совместного заявления родителей или при отсутствии решения суда об установлении отцовства фамилия отца ребенка в книге записей рождений записывается по фамилии матери, имя и отчество отца ребенка - по ее указанию.

Статьей 35 Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан, утв. ВС РФ 22.07.1993 N 5487-1, в ред. от 28.09.2010, установлено, что каждая совершеннолетняя женщина детородного возраста имеет право на искусственное оплодотворение и имплантацию эмбриона.

Данные правовые нормы гарантируют право не состоящих в браке женщин на регистрацию рожденных у них детей с применением методов искусственного оплодотворения и имплантации эмбриона.

Согласно Приказу Минздрава РФ от 26 февраля 2003 г. N 67 "О применении вспомогательных репродуктивных технологий (ВРТ) в терапии женского и мужского бесплодия", программа "Суррогатное материнство" проводится по следующему алгоритму: выбор суррогатной матери; синхронизация менструальных циклов; процедура экстракорпорального оплодотворения с переносом эмбрионов в полость матки суррогатной матери.

Условия, порядок и стандарты лечения бесплодия дополнительно регулируются Приказом Минздрава РФ от 26 февраля 2003 г. N 67 "О применении вспомогательных репродуктивных технологий (ВРТ) в терапии женского и мужского бесплодия".

Указанные нормы не содержат запрет на лечение бесплодия методом ЭКО по программе "суррогатное материнство" для совершеннолетних женщин, достигших детородного возраста, не состоящей в браке, а также не содержит требований обязывающих медицинское учреждение каким-либо образом проверять семейное положение таких пациентов.

Согласно ч. 3 ст. 48 СК РФ отцовство лица, не состоящего в браке с матерью ребенка, устанавливается путем подачи в орган записи актов гражданского состояния совместного заявления отцом и матерью ребенка.

Таким образом, требования истца о недействительности записей органами загс ответчиков родителям детей, поскольку ответчики не состоят в браке, не основаны на положениях закона.

В соответствии с ч. 1 ст. 6 ГК РФ в случаях, когда предусмотренные пунктами 1 и 2 статьи 2 настоящего Кодекса отношения прямо не урегулированы законодательством или соглашением сторон и отсутствует применимый к ним обычай делового оборота, к таким отношениям, если это не противоречит их существу, применяется гражданское законодательство, регулирующее сходные отношения (аналогия закона).

В силу отсутствия специальных норм закона, репродуктивный материал гражданина: сперма, яйцеклетка, эмбрион является объектом вещного права.

Уступка права собственности донором своего репродуктивного материала для пациента не противоречит закону, а эмбрионы, полученные в результате полного или частичного использования репродуктивного материала донора (сперма и/или яйцеклетка), являются собственностью гражданина, в отношении которого проводится лечение бесплодия.

Согласно ст. 61 Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан информация о диагнозе заболевания составляет врачебную тайну.

Использование при лечении бесплодия ответчика яйцеклетки донора составляет врачебную и семейную тайну и не является предметом данного иска, поскольку требования направлены на установление биологической связи с детьми не ответчика П.Е.Г., а истца. Законом не установлено право суррогатной матери на получение сведений об использовании биологического репродуктивного материала донора.

В соответствии с ч. 3 ст. 79 ГПК РФ при уклонении стороны от участия в экспертизе, непредставлении экспертам необходимых материалов и документов для исследования и в иных случаях, если по обстоятельствам дела и без участия этой стороны экспертизу провести невозможно, суд в зависимости от того, какая сторона уклоняется от экспертизы, а также какое для нее она имеет значение, вправе признать факт, для выяснения которого экспертиза была назначена, установленным или опровергнутым.

Истец уклонилась от участия в проведении назначенной судом экспертизы. Таким образом, суд верно посчитал опровергнутыми доводы истицы о том, что она является или может являться биологической матерью П.В.В. ... года рождения и П.Т.В. ... года рождения. Кроме того, из объяснений представителя истца в судебном заседании усматривается признание истцом факта того, что она не является биологической матерью детей.

Суд обоснованно пришел к выводу о том, что поскольку в судебном заседании истец признала, что не является биологической матерью П.В.В. ... года рождения и П.Т.В. ... года рождения, то ответчики освобождены от необходимости доказывания отсутствия биологической связи истца с П.В.В. ... года рождения и П.Т.В. ... года рождения.

Таким образом, оценив представленные доказательства, суд первой инстанции обоснованно пришел к выводу о том, что у истца отсутствуют законные основания для оспаривания материнства и отцовства.

<...>

При рассмотрении дела судом не допущено нарушения или неправильного применения норм материального или процессуального права, повлекших вынесение незаконного решения, а поэтому оснований к отмене решения суда по доводам кассационной жалобы не имеется" <1>.

--------------------------------

<1> Архив Московского городского суда. Дело N 33-27781.