Об эффективном механизме реализации права на судебную защиту можно говорить лишь при условии обеспечения участникам уголовного процесса и иным заинтересованным лицам реальной свободы обжалования. Такая свобода, помимо прочего, предполагает отсутствие у субъекта обжалования оснований опасаться того, что инициированный им пересмотр судебного решения приведет в итоге к ухудшению его собственного положения или положения того лица, в интересах которого подаются жалоба, представление.

Подобные опасения были бы безосновательными в том случае, если бы вышестоящие суды проверяли судебные решения только в пределах доводов сторон, приводимых ими в своих жалобах и представлениях. Однако в судах кассационной и надзорной инстанций действует ревизионное начало, в связи с чем для лица, обжалующего судебное решение, принципиально важно быть уверенным в том, что суд, рассматривая дело по его жалобе, не применит ревизионное начало в целях принятия решения, которым ухудшит его положение по сравнению с первоначальным. Наличие таких опасений вынуждало бы участников уголовного процесса попросту отказываться от реализации права на обжалование, в результате чего неправосудные решения оставались бы без пересмотра, а допущенные судебные ошибки - без исправления.

Для того, чтобы гарантировать свободу обжалования, в уголовном судопроизводстве действует правило, именуемое в теории запретом поворота (преобразования) к худшему (non reformatio in peius).

Поворот к худшему - это принятие вышестоящим судом такого решения, которое ставит осужденного, оправданного или лицо, в отношении которого уголовное дело прекращено, в худшее положение по сравнению с тем, которое установлено вступившим в законную силу приговором суда или иным решением.

Основным вопросом уголовного процесса является вопрос о виновности, а потому опасность изменения положения в худшую сторону угрожает прежде всего участникам уголовного процесса со стороны защиты - осужденному, оправданному, лицу, в отношении которого уголовное дело прекращено. Следовательно, запрет преобразования к худшему направлен прежде всего на охрану прав стороны защиты, в связи с чем в юридической литературе данное правило признается важным элементом процессуальной конструкции благоприятствования защите (favor defensionis)[1].

Примечательно, что запрет преобразования к худшему обеспечивает свободу обжалования через гарантии неопровержимости судебного решения. В этом отчетливо проявляется диалектическая связь принципов правовой определенности и права на судебную защиту, а само рассматриваемое правило выступает, с одной стороны, в качестве результата разрешения данного противоречия в процедуре пересмотра вступивших в законную силу судебных решений, а с другой - как одна из гарантий-условий, посредством которых законодатель обеспечивает полноценную реализацию этих принципов в уголовном судопроизводстве через достижение их оптимального соотношения (баланса).

Однако в основании правила non reformatio in peius лежат не только соображения обеспечения стороне защиты свободы обжалования, но также учет законодателем реальных познавательных возможностей судов кассационной и надзорной инстанций, которые весьма ограничены в силу узости предмета судебного разбирательства. В связи с этим закон запрещает судам кассационной и надзорной инстанций самостоятельно вносить в судебные решения такие изменения, которые приводят к реальному ухудшению положения участвующих в деле лиц.

Правило о недопустимости поворота к худшему столь значимо, что многие ученые называют его принципом уголовного процесса[2], относят к основным началам проверки судебных решений[3].

Следует сразу оговориться, что в ряде случаев запрет поворота к худшему становится препятствием для устранения судебных ошибок (речь идет о запрещении применения ревизионного начала в целях ухудшения положения стороны защиты). И законодатель это вполне осознает, однако правосудность судебных решений в подобных случаях сознательно приносится в жертву более значимой ценности - свободе обжалования, без обеспечения которой количество неисправленных судебных ошибок было бы куда большим. Как выразился И.Л. Петрухин, обеспечиваемая запретом поворота к худшему свобода безбоязненного обжалования приговора дороже, чем достижение истины по уголовному делу[4].

В стадиях производства в судах кассационной и надзорной инстанций запрет поворота к худшему выражен в установлении комплекса взаимосвязанных нормативных положений, выступающих в качестве гарантий, обеспечивающих свободу обжалования. Указанный нормативный комплекс включает в себя следующие положения.

Закон наделяет суды кассационной и надзорной инстанций полномочием вносить изменения в приговор, определение или постановление суда (п. 6 ч. 1 ст. 4014, п. 7 ч. 1 ст. 412.11 УПК РФ). Однако эти суды не вправе принимать решение об изменении вступивших в законную силу судебных решений, если это влечет ухудшение положения осужденного, оправданного или лица, в отношении которого уголовное дело прекращено. При наличии оснований для принятия такого решения суд может лишь отменить обжалуемое судебное решение и возвратить уголовное дело в соответствующий суд для нового рассмотрения или прокурору.

В действующем УПК РФ рассматриваемое правило было закреплено сначала в ч. 3 ст. 410 УПК РФ, а затем, применительно к производству в суде кассационной инстанции, - в ч. 3 ст. 401.16 УПК РФ. В его основе - осознание законодателем того, что познавательные возможности судов, пересматривающих вступившие в законную силу судебные решения, весьма ограничены. Суд кассационной инстанции не проводит судебное следствие, не имеет надлежащих средств для установления фактических обстоятельств дела. В таких условиях принятие решений, ухудшающих положение стороны защиты, было бы сопряжено с неоправданно высоким риском судебной ошибки.

В гл. 48.1 УПК РФ данное положение не закреплено, из чего некоторые ученые делают вывод, что Президиум Верховного Суда РФ может своим постановлением изменить обжалуемое решение в сторону, неблагоприятную для осужденного или оправданного (например, изменить квалификацию преступления)[5]. Такое толкование уголовно-процессуального закона представляется дискуссионным. Ни авторитет, которым бесспорно пользуются члены Президиума Верховного Суда РФ, ни их высокая квалификация не могут компенсировать ограниченные познавательные возможности надзорно-кассационной формы пересмотра судебных решений. Думается, принятие решения об изменении приговора, определения или постановления суда в неблагоприятную для осужденного, оправданного или лица, уголовное дело в отношении которого прекращено, судом, не обладающим полномочиями, необходимыми для установления (проверки) фактических обстоятельств дела, недопустимо в принципе.

С тем, чтобы устранить почву для всякого рода дискуссий по данному вопросу, было бы целесообразно включить в закон положение о том, что суды кассационной и надзорной инстанции не вправе самостоятельно усиливать наказание и применять закон о более тяжком преступлении. Для этого ч. 3 ст. 401.16 УПК следует дополнить словами «но не вправе усилить наказание, а равно применить закон о более тяжком преступлении», а ст. 412.12 УПК РФ дополнить частью 1.1 следующего содержания: «1.1. При рассмотрении уголовного дела Президиум Верховного Суда Российской Федерации может смягчить назначенное осужденному наказание или применить уголовный закон о менее тяжком преступлении, но не вправе усилить наказание, а равно применить закон о более тяжком преступлении».

Не вправе суды кассационной и надзорной инстанций изменять состоявшиеся по уголовному делу судебные решения и иным способом - путем восстановления меры наказания, назначенной по приговору суда первой инстанции и впоследствии смягченной судом второй инстанции. Данное правило было выработано судебной практикой еще в 30-х гг. XX века[6], хотя, например, И.Д. Перлов считал такой порядок допустимым. Он объяснял свою позицию тем, что возврат к отмененному приговору не ухудшает положение осужденного[7]. Думается, если суд кассационной или надзорной инстанции признает, что суд второй (апелляционной) инстанции без достаточных оснований снизил меру наказания, определенную приговором, он должен отменить апелляционное определение и передать дело на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.

Итак, суды кассационной и надзорной инстанций не имеют полномочий самостоятельно изменить пересматриваемое судебное решение, ухудшив положение стороны защиты, но они впра-

ве отменить соответствующие приговор, определение или постановление суда и направить уголовное дело в нижестоящий суд на новое рассмотрение. Гарантией свободы обжалования в этих случаях служит следующее правило: суды кассационной и надзорной инстанций вправе отменять судебные решения по основаниям, ухудшающим положение стороны защиты, лишь в том случае, если соответствующие основания указаны в жалобе потерпевшего, его представителя или представлении прокурора. В таких условиях осужденный, оправданный, как и любой иной участник процесса со стороны защиты может не опасаться, что его жалоба на вступившее в законную силу судебное решение спровоцирует поворот к худшему.

Однако в гл. 47.1 и 48.1 УПК РФ, регламентирующих производство в судах кассационной и надзорной инстанций, нормы, которая буквально воспроизводила бы рассматриваемое правило, нет. Лишь отчасти оно раскрывается в ч. 5 ст. 401.16 УПК РФ. В гл. 48.1 УПК РФ законодатель данный вопрос вообще обошел молчанием.

Конечно, отсутствие в законе соответствующей регламентации не означает, что рассматриваемое правило на данные стадии уголовного процесса не распространяется. И Пленум Верховного Суда РФ в своем Постановлении от 28 января 2014 г. N° 2 «О применении норм главы 47.1 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих производство в суде кассационной инстанции»47 дает судам следующее разъяснение: «При пересмотре судебного решения в кассационном порядке суд вправе вынести постановление (определение), влекущее ухудшение положения осужденного, оправданного или лица, дело в отношении которого прекращено, лишь по тому правовому основанию и по тем доводам, которые указаны в кассационном представлении прокурора, кассационной жалобе потерпевшего, его законного представителя или представителя» (абз. 4 п. 21). Данное положение призвано восполнить пробельность уголовно-процессуального закона и обеспечить необходимые гарантии права участников уго-

ловного судопроизводства и иных заинтересованных лиц на судебную защиту. Именно на него в настоящее время ссылаются суды кассационной инстанции, исправляя допускаемые нижестоящими судами нарушения запрета поворота к худшему[8].

Вместе с тем для обеспечения единообразного применения закона и исключения судебных ошибок, обусловленных неверным толкованием судами норм УПК РФ, было бы целесообразно закрепить соответствующее положение в УПК РФ. В связи с этим предлагается исключить из закона ч. 5 ст. 401.16 УПК РФ и взамен ее ввести новую норму - дополнить ст. 401.6 УПК РФ частью 2 следующего содержания: «2. Отмена приговора, определения или постановления суда по основаниям, влекущим ухудшение положения осужденного, оправданного или лица, в отношении которого уголовное дело прекращено, допускается только при условии, что такие основания указаны в представлении прокурора либо жалобе потерпевшего, его законного представителя или представителя».

Правило, в соответствии с которым вступившие в законную силу приговор, определение или постановление суда могут быть отменены по основаниям, ухудшающим положение стороны защиты, только при условии, что на эти основания прямо ссылались в своих жалобах и представлениях участники уголовного процесса со стороны обвинения, сопряжено с ограничением ревизионного начала. Изложенные в кассационных и надзорных ходатайствах потерпевшего, его представителя и прокурора требования задают пределы рассмотрения судом уголовного дела, ограничивают полномочия суда по принятию решений, связанных с ухудшением положения стороны защиты.

В соответствии с уголовно-процессуальным законом любое ухудшение положения стороны защиты, связанное с пересмотром вступившего в законную силу судебного решения, допустимо лишь в течение одного года с момента его вступления в законную силу (ст. 401.6, ч. 2 ст. 412.9 УПК РФ). Следовательно, все вышеизложенные правила, ограничивающие поворот к худшему определенными условиями, применяются только в течение одного года с момента вступления приговора в законную силу. По истечении данного срока запрет поворота к худшему приобретает абсолютный характер.

Следует иметь в виду, что коренным отличием рассматриваемого элемента правила о недопустимости поворота к худшему является то, что положения ст. 401.6, ч. 2 ст. 412.9 УПК РФ не предназначены для обеспечения свободы обжалования. Они служат гарантией принципа правовой определенности, ведь наличие в законе срока, в течение которого допустим поворот к худшему, исключает долговременную (а следовательно, несовместимую с режимом правовой определенности) угрозу пересмотра вступившего в законную силу судебного акта.

Если бы нормативное выражение правила о недопустимости поворота к худшему ограничивалось лишь предписаниями, относящимися к полномочиям судов кассационной и надзорной инстанций, обеспечить реальную свободу обжалования вступивших в законную силу судебных решений было бы невозможно.

Суды кассационной и надзорной инстанций наделены полномочиями по отмене обжалуемых судебных решений и направлению уголовных дел прокурору, а также в нижестоящие суды на новое рассмотрение. В таких условиях свободу обжалования стороне защиты обеспечивает правило о том, что применение уголовного закона о более тяжком преступлении, равно как и назначение более тяжкого наказания, допускается при новом рассмотрении уголовного дела судом первой или апелляционной инстанции только при условии, что первоначальные приговор, определение или постановление суда были отменены вышестоящим судом по представлению прокурора либо жалобе потерпевшего, частного обвинителя или его представителя в связи с неправильным применением уголовного закона.

К сожалению, действующее уголовно-процессуальное законодательство не содержит норм, которые ограничивали бы полномочия суда, рассматривающего уголовное дело после отмены вступившего в законную силу приговора, определения или постановления суда. Трудно объяснить, почему законодатель «забыл» о данном положении, хотя оно, например, прямо закреплено в ст. 52 Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик 1958 г.[9] и ст. 520 Модельного УПК для государств - участников СНГ[10].

Отсутствие в законе соответствующей нормы не отменяет данного правила - в юридической литературе и судебной практике оно признается непреложным[11]. Вместе с тем правовая неопределенность, порождаемая этим очевидным пробелом в законе, может не только нанести урон единству судебной практики, но также ограничить свободу обжалования.

Дело в том, что в ранее действовавшем законодательстве запрет поворота к худшему при новом рассмотрении судом уголовного дела не был абсолютным. Так, ст. 931 Устава уголовного судопроизводства 1864 г. не распространяла данный запрет на те случаи, «когда, при вторичном производстве дела, откроются новые обстоятельства, изменяющие существо обвинения»[12]. Сохранилось данное исключение и в советском уголовном процессе: положение осужденного могло быть ухудшено, когда «при новом расследовании дела после отмены приговора будут установлены обстоятельства, свидетельствующие о совершении обвиняемым более тяжкого преступления» (ст. 353 УПК РСФСР 1960 г.).

Проведение предварительного расследования после отмены в кассационном или надзорном порядке первоначального приговора, определения или постановления суда возможно и по действующему уголовно-процессуальному законодательству. Согласно п. 3 ч. 1 ст. 401.14 и п. 6 ч. 1 ст. 412.11 УПК РФ суды кассационной и надзорной инстанций вправе в случае отмены приговора, определения или постановления суда и всех последующих судебных решений возвратить уголовное дело прокурору. Допустимо ли в таких случаях предъявление лицу, которое ранее было осуждено, обвинения в совершении нового или более тяжкого преступления?

В юридической литературе данная проблема не осталась без внимания. К.А. Савельев пишет, что итогом отмены приговора в такой ситуации «может быть не только ухудшение положения осужденного в пределах предъявленного ему обвинения, но и неограниченное изменение обвинения в худшую сторону»[13]. В связи с этим автор высказывается за восстановление безусловного характера недопустимости поворота к худшему в суде надзорной инстанции и исключение любой возможности возвращения уголовного дела на дополнительное расследование[14].

В свое время решение о возвращении уголовного дела прокурору судом надзорной инстанции, не будучи закрепленным в уголовно-процессуальном законодательстве, было выработано судебной практикой и подтверждено в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 11 января 2007 г. № 1 «О применении судами норм главы 48 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регламентирующих производство в надзорной инстан- ции»[15]. Позднее данное право было закреплено законодателем в п. 3 ч. 1 ст. 401.14, п. 6 ч. 1 ст. 412.11 УПК РФ, и нет никаких оснований рассчитывать на то, что в обозримой перспективе суды кассационной и надзорной инстанции его лишатся. В связи с этим предложения отказаться от института возвращения уголовного дела прокурору, не имея реальных перспектив реализации, никак не способствуют решению проблемы обеспечения свободы обжалования.

Особенную актуальность вопрос об обеспечении запрета поворота к худшему приобрел в связи с принятием Федерального закона от 26 апреля 2013 г. № 64-ФЗ[16], дополнившего ст. 237 УПК РФ частью 1.2, содержащей новые основания для возвращения уголовного дела прокурору. Наряду с судами первой и второй инстанций, суды кассационной и надзорной инстанций обязаны отменять приговор, определение, постановление суда и все последующие судебные решения с возвращением уголовного дела прокурору, если при рассмотрении уголовного дела будут выявлены обстоятельства, указанные не только в ч. 1, но и в п. 1 ч. 1.2 ст. 237 УПК РФ, то есть когда после направления уголовного дела в суд наступили новые общественно опасные последствия инкриминируемого обвиняемому деяния, являющиеся основанием для предъявления ему обвинения в совершении более тяжкого преступления.

Такое законодательное решение представляется дискуссионным.

Начнем с того, что новое полномочие суда выходит за пределы установленного законом предмета разбирательства в судах кассационной и надзорной инстанций. Так, предметом проверки в этих судебных инстанциях является законность вступивших в законную силу приговоров, определений и постановлений суда (ст. 401.1, ч. 2 ст. 412.1 УПК РФ), а основаниями отмены судебных решений служат только существенные нарушения уголовного и (или) уголовно-процессуального закона, повлиявшие на исход дела (ч. 1 ст. 401.15, ч. 1 ст. 412.9 УПК РФ). Если же в приговоре, определении или постановлении суда остались неучтенными новые (возникшие после направления уголовного дела в суд) общественно опасные последствия инкриминируемого обвиняемому деяния, являющиеся основанием для предъявления ему обвинения в совершении более тяжкого преступления, то это свидетельствует о несоответствии выводов суда фактическим обстоятельствам дела, выразившемся в том, что «суд не учел обстоятельств, которые могли существенно повлиять на выводы суда» (п. 2 ст. 389.16 УПК РФ).

На возможный довод о том, что в рассматриваемых ситуациях имеет место существенное нарушение уголовного закона, следует сразу возразить. Констатировать применение не той статьи или не тех пункта и (или) части статьи Особенной части УК РФ, которые подлежали применению, можно лишь сопоставив квалификацию преступления нижестоящим судом с установленными им обстоятельствами дела. Однако к моменту рассмотрения уголовного дела в суде кассационной или надзорной инстанции данные обстоятельства судом еще не установлены - собственно говоря, именно по этой причине и возникает необходимость в возвращении уголовного дела прокурору.

Но главное, не могут устанавливать такого рода новые обстоятельства и сами суды кассационной и надзорной инстанции: в законе прямо закреплено, что в случае отмены судебного решения кассационная и надзорная инстанции не вправе «устанавливать или считать доказанными факты, которые не были установлены в приговоре или были отвергнуты им» (ч. 7 ст. 401.16, ч. 3 ст. 412.12 УПК РФ). Возникает вопрос: как, не имея возможности установить новые общественно опасные последствия инкриминируемого обвиняемому деяния, являющиеся основанием для предъявления ему обвинения в совершении более тяжкого преступления, суд кассационной или надзорной инстанции может со ссылкой на их наличие принять процессуальное решение о возвращении уголовного дела прокурору?

Причина обнаруженного противоречия, на наш взгляд, вполне очевидна: возложение на суды кассационной и надзорной инстанций обязанности возвращать уголовное дело прокурору по рассматриваемому основанию попросту не вписывается в существующую систему пересмотра вступивших в законную силу судебных решений.

После вступления приговора, определения или постановления суда в законную силу новые обстоятельства, указанные в п. 1

1.2 ст. 237 УПК РФ, должны выясняться в рамках специально предназначенной для этого процедуры возобновления производства по уголовному делу ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств (гл. 49 УПК РФ).

Думается, законодатель намеревался упростить процессуальную форму и сократить сроки судопроизводства, полагая, что незачем прибегать к процедуре, предусмотренной гл. 49 УПК РФ, когда о новых обстоятельствах становится известно в ходе рассмотрения уголовного дела в кассационном или надзорном порядке.

Однако при этом законодатель не учел, что у судов кассационной и надзорной инстанций не только de jure нет права устанавливать или считать доказанными факты, которые ранее не были установлены нижестоящим судом, но и de facto отсутствуют познавательные средства, с помощью которых можно было бы проверить наличие таких новых обстоятельств.

Несовершенство новой законодательной регламентации порядка возвращения судом уголовного дела прокурору проявляется также в несогласованности норм, устанавливающих сроки пересмотра вступивших в законную силу судебных решений в связи с обнаружением новых обстоятельств.

Если наличие новых общественно опасных последствий инкриминируемого обвиняемому деяния выясняется в рамках возобновления производства по уголовному делу ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств, то пересмотр приговора, определения или постановления суда допускается в течение сроков давности привлечения к уголовной ответственности, установленных уголовным законом, и не позднее одного года со дня открытия вновь открывшихся обстоятельств (ч. 3 ст. 414 УПК РФ). Если же такие обстоятельства обнаружатся в ходе рассмотрения уголовного дела судом кассационной или надзорной инстанции, то руководствоваться следует положением ст. 401.6 УПК РФ, согласно которому пересмотр в кассационном и надзорном порядке приговора, определения, постановления суда по основаниям, влекущим ухудшение положения осужденного, оправданного, лица, в отношении которого уголовное дело прекращено, допускается в срок, не превышающий одного года со дня вступления их в законную силу.

В результате применения разных по продолжительности сроков пересмотра судебных решений по одним и тем же основаниям правовое положение заинтересованных лиц будет различаться в зависимости от формы пересмотра судебных решений, что явно не соответствует конституционному принципу равенства всех перед законом и судом.

Все названные противоречия, на наш взгляд, подтверждают ошибочность законодательного решения о наделении судов кассационной и надзорной инстанции полномочием возвращать уголовное дело прокурору по основанию, указанному в п. 1 ч. 1.2 ст. 237 УПК РФ. В рамках кассационного и надзорного производства окончательные судебные акты не должны проверяться с позиций фактической обоснованности выводов нижестоящих судов. Как уже было сказано выше, у судов кассационной и надзорной инстанций нет ни юридических полномочий, ни фактической возможности устанавливать или признавать доказанными новые обстоятельства, ранее не установленные или отвергнутые нижестоящими судами.

В связи с изложенным предлагается внести изменения в уголовно-процессуальное законодательство:

Исключить из ч. 3 ст. 4015 УПК РФ слова «и пункте 1 части первой.2».

Изменить п. 6. ч. 1 ст. 4111 УПК РФ, изложив его в следующей редакции: «6) отменить приговор, определение или постановление суда и все последующие судебные решения и возвратить уголовное дело прокурору при наличии обстоятельств, указанных в части первой статьи 237 настоящего Кодекса».

Выявление и учет новых обстоятельств, являющихся основанием для предъявления лицу обвинения в совершении более тяжкого преступления, после вступления приговора, определения или постановления суда в законную силу должны, как и прежде, осуществляться исключительно в порядке, предусмотренном гл. 49 УПК РФ[17].

На практике может возникнуть ситуация, когда суд кассационной или надзорной инстанции отменит по жалобе стороны защиты вступивший в законную силу судебный акт с направлением уголовного дела на новое рассмотрение в суд первой или апелляционной инстанции, а тот, в свою очередь, придет к выводу, что фактические обстоятельства, изложенные в обвинительном заключении, обвинительном акте или обвинительном постановлении, свидетельствуют о наличии в действиях обвиняемого признаков более тяжкого преступления либо установит фактические обстоятельства, являющиеся основанием для квалификации деяния как более тяжкого преступления.

Следуя позиции Конституционного Суда РФ, выраженной им в Постановлении от 2 июля 2013 г. N° 16-П[18], суд в данном случае

будет обязан возвратить уголовное дело прокурору, вследствие чего положение обвиняемого может существенно ухудшиться[19].

Вероятность такой ситуации не практике невелика - ведь уголовное дело, прежде чем стать предметом разбирательства в суде кассационной или тем более надзорной инстанции, проходит не одну стадию судопроизводства, что позволяет своевременно исправить ошибку в квалификации, если таковая была допущена. Но все же такая вероятность существует, в связи с чем осужденные и их защитники, опасаясь возможного ухудшения положения обвиняемого в случае отмены приговора, вероятно, в некоторых случаях будут воздерживаться от обжалования судебных решений в кассационном и надзорном порядке.

Обжалование судебных решений является одним из средств восстановления нарушенных неправосудным судебным решением прав и свобод. Отказ стороны защиты от обжалования вступивших в законную силу судебных решений из страха ухудшить свое положение может привести к неисправлению судебных ошибок, что в корне не согласуется с назначением уголовного судопроизводства в части защиты личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод.

В связи с этим, как представляется, уголовно-процессуальный закон следовало бы дополнить статьями 401.18 и 412.14 УПК РФ под названием «Запрет поворота к худшему при новом судебном рассмотрении уголовного дела» следующего содержания: «При новом рассмотрении уголовного дела суд первой или апелляционной инстанции вправе применить уголовный закон о более тяжком преступлении или назначить более тяжкое наказание только при условии, что первоначальные приговор, определение или постановление суда были отменены по представлению прокурора либо жалобе потерпевшего, частного обвинителя или его представителя в связи с неправильным применением уголовного закона».

[1] См.: Петрухин И. Л. Человек и власть (в сфере борьбы с преступностью). М., 1999. С. 122 ; Михеенкова М. А. Благоприятствования защите (favor defensionis) и его проявления в современном уголовном процессе : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2012. С. 26 ; Ивасенко К. В. Пределы прав вышестоящих инстанций при проверке судебных решений в апелляционном, кассационном и надзорном производствах : дис. ... канд. юрид. наук. М., 2014. С. 157.

[2] См., например: Лазарева Л. И. Принцип недопустимости поворота к худшему // Правоведение. 1977. № 2. С. 101-104 ; Тертышник В., Щерба С. Концептуальная модель системы принципов уголовного процесса России и Украины в свете сравнительного правоведения // Уголовное право. 2001. N° 4. С. 75 ; Калинин В. Н. Принцип недопустимости ухудшения положения осужденного при пересмотре судебных решений // Следователь. 2004. № 5. С. 18 ; и др.

[3] Потапов В. Д. Основные начала проверки судебных решений в контрольно-проверочных стадиях и производствах уголовного судопроизводства России : монография. М., 2012. С. 52.

[4] Петрухин И. Л. Теоретические основы реформы уголовного процесса в России. Ч. I. М., 2004. С. 148.

[5] Смирнов А. В., Калиновский К. Б. Уголовный процесс : учебник / под общ. ред. А. В. Смирнова. 5-е изд., перераб. М., 2012. С. 710-711.

[6] См.: Справочник по вопросам судебной практики / сост. С. С. Аскарханов и А. Н. Иодковский. М., 1937. С. 257 ; Лебединский В. Г., Каленов Ю. А. Прокурорский надзор в СССР. С. 175 ; и др.

[7] Перлов И. Д. Надзорное производство в уголовном процессе. С. 123.

[8] Так, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ отменила постановление Президиума Верховного Суда Республики Северная Осетия - Алания от 17 ноября 2014 г., которым было ухудшено положение осужденного С. (по сравнению с тем, как оно было определено вступившим в законную силу постановлением Промышленного районного суда г. Владикавказа от 7 апреля 2014 г.), по основаниям, которые не были указаны в кассационной жалобе осужденного и по которым не приносилось кассационное представление прокурора (см.: Кассационное определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 13 октября 2015 г. по делу № 22-УД15-3. URL: http:// www.vsrf.ru/stor_pdf.php?id=1384196 (дата обращения: 10.01.2016)).

[9] См.: Основы уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик, утвержденные Законом СССР от 25 декабря 1958 г. «Об утверждении Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик» // Ведомости ВС СССР. 1959. № 1. Ст. 15.

[10] См.: Модельный УПК для государств - участников СНГ, принятый в качестве рекомендательного законодательного акта на VII пленарном заседании Межпарламентской Ассамблеи государств - участников СНГ 17 февраля 1996 г.

[11] См., например: Воробейников М. А. Запрет преобразования к худшему в советском уголовном процессе : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Л., 1977. С. 13 ; Перлов И. Д. Надзорное производство в уголовном процессе. С. 132133 ; Лазарева Л. И. Принцип недопустимости поворота к худшему в советском уголовном процессе : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1982. С. 10-11,25 ; Савицкий В. М., Ларин А. М. Уголовный процесс : словарь-справочник. М., 1999. С. 78 ; Османов Т. С. Актуальные проблемы совершенствования деятельности суда надзорной инстанции : дис. ... канд. юрид. наук. М., 2006. С. 154 ; Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / науч. ред. В. Т. Томин, М. П. Поляков. 3-е изд., перераб. и доп. М., 2010. С. 1038 (автор комментария к гл. 48 - Н. Н. Ковтун) ; Научно-практическое пособие по применению УПК РФ / под ред. В. М. Лебедева. М., 2004. С. 312 (автор гл. 18 - В. И. Радченко) ; Практика применения Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации / под общ. ред. В. М. Лебедева. 6-е изд., перераб. и доп. М., 2013. С. 783 (автор гл. 10 - В. А. Давыдов) ; и др.

[12] См.: Судебные уставы 20 ноября 1864 года с изложением рассуждений, на коих они основаны, изданные Государственной канцелярией. 2-е доп. изд. Часть вторая. СПб., 1867. С. 336 ; Розин Н. Н. Уголовное судопроизводство. 3-е изд., пересм. Пг., 1916. С. 541.

[13] Савельев К. А. Проблемы определения границ рассмотрения дела при пересмотре приговора // Актуальные проблемы современного уголовного процесса России : межвуз. сб. науч. ст. / под ред. В. А. Лазаревой. Вып. 4. Самара, 2009. С. 57.

[14] См.: Савельев К. А. Проблемы определения границ рассмотрения дела при пересмотре приговора. С. 58.

[15] См.: Российская газета. 2007. 20 янв.

[16] См.: Федеральный закон от 26 апреля 2013 г. № 64-ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ. 2013. № 17. Ст. 2031.

[17] См.: Дикарев И. Возвращение судом уголовного дела прокурору в связи с выявлением новых обстоятельств // Законность. 2014. № 1. С. 46-48.

[18] См.: Собрание законодательства РФ. 2013. № 28. Ст. 3881.

[19] Правовые позиции Конституционного Суда РФ, изложенные в этом решении, представляются весьма спорными. В состязательном уголовном судопроизводстве суд должен быть связан требованиями сторон и только в их пределах рассматривать и разрешать уголовное дело. Лишь в этом случае он имеет возможность принять объективное и беспристрастное решение по существу переданного на его рассмотрение правового спора. Возложение же на суд обязанности контролировать предмет или объем требований стороны обвинения делает его ответственным за результаты той деятельности, которую эта сторона осуществляет. Оказывая такого рода содействие органам предварительного расследования и государственному обвинению, суд неизбежно становится на сторону обвинения, что разрушает состязательную конструкцию судопроизводства (см.: Дикарев И. С. Уголовный процесс: «тихая революция» сменилась реакцией // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 5, Юриспруденция. 2013. № 3. С. 98-103 ; Бурмагин С. В. Разделение обвинительной и судебной власти в уголовном судопроизводстве России: от судебной реформы 1864 г. до наших дней // Актуальные проблемы российского права. 2014. № 5. С. 893).