Интернационализация в современном мире экономических, социальных, культурных, политических, иных связей с необходимостью влечет возрастание роли международного права. Причем одна из особенностей современных норм международного права заключается в том, что их эффективность зависит не только от их реализации в сфере межгосударственных отношений, но и от применения указанных норм в сфере отношений с участием субъектов национального права. В Декларации Совещания на высоком уровне о верховенстве права на национальном и международном уровне, принятой Генеральной Ассамблеей ООН 24 сентября 2012 г., была отмечена необходимость усиления поддержки государств, по их просьбе, в процессе национального осуществления соответствующих международных обязательств путем увеличения технической помощи и укрепления потенциала[1].

Правовые основы реализации судами общей юрисдикции и арбитражными судами Российской Федерации норм международного права. Основной нормой внутригосударственного права, позволяющей судам общей юрисдикции и арбитражным судам Российской Федерации (далее — суды Российской Федерации, суды) применять нормы международного права при рассмотрении подведомственных им дел, является положение ч. 4 ст. 15 Конституции РФ, включившей общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации в ее правовую систему. Указанное конституционное положение было конкретизировано в процессуальном, материальном законодательстве, включая законодательство, закрепляющее основы судебной системы Российской Федерации. Так, согласно ст. 3 Федерального конституционного закона «О судебной системе Российской Федерации» единство судебной системы Российской Федерации обеспечивается в том числе применением всеми судами общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации.

Пленум Верховного Суда РФ и Пленум ВАС РФ приняли постановления, касающиеся разъяснения вопросов применения судами общей юрисдикции и арбитражными судами Российской Федерации общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации.

Верховный Суд РФ в постановлениях Пленума от 31 октября 1995 г. № 8 «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия»[2] и от 10 октября 2003 г. № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации»[3] разъяснил, что понимается под общепризнанными принципами и нормами международного права, международным договором Российской Федерации, определил юридическую силу и условия действия международного договора Российской Федерации в рамках правовой системы России, а также обратил внимание на особенности толкования международного договора Российской Федерации.

Пленумом ВАС РФ 11 июня 1999 г. было принято постановление № 11 «О действии международных договоров Российской Федерации применительно к вопросам арбитражного процесса»[4]. Указанным Постановлением нижестоящим арбитражным судам Российской Федерации даны разъяснения в том числе о принципах толкования международных договоров Российской Федерации; о соотношении двусторонних и многосторонних международных договоров Российской Федерации; о порядке официального опубликования международных договоров Российской Федерации; о соотношении международных договоров Российской Федерации и АПК РФ по вопросу компетенции арбитражных судов.

Основные формы реализации норм международного права судами Российской Федерации. Сложившаяся к настоящему времени практика судов Российской Федерации позволяет выделить следующие основные формы непосредственной (прямой) и опосредованной (косвенной) реализации норм международного права:

реализация положений международного договора Российской Федерации, содержащего иные правила, нежели закон Российской Федерации (непосредственная реализация);

реализация положений международного договора Российской Федерации, содержащих правила, аналог которых отсутствует в национальном праве (непосредственная реализация). В этом случае положения, предусматриваемые источником международного права, дополняют национально-правовое регулирование;

закрепление нормы международного права (источника международного права) в качестве юридического факта возникновения внутригосударственных правоотношений (опосредованная реализация);

толкование нормы внутригосударственного права с учетом норм международного права, являющихся обязательными для Российской Федерации (опосредованная реализация)[5].

Указанные формы реализации норм международного права можно наблюдать практически в любой сфере внутригосударственных отношений.

Одним из примеров, когда международным договором Российской Федерации предусматриваются иные правила, нежели законом Российской Федерации, является регулирование правового статуса лица, передаваемого для отбывания наказания в иностранное государство. УПК РФ предусматривает, что лицо, осужденное в Российской Федерации, при наличии международного договора Российской Федерации или на основании принципа взаимности может быть передано для отбывания наказания в государство, гражданином которого оно является (гл. 55). Однако согласно международному договору Российской Федерации лицо может быть передано для отбывания наказания не только в государство, гражданином которого оно является, но и в государство, на территории которого осужденное лицо постоянно проживает. Так, в силу ст. 2 Конвенции о передаче осужденных к лишению свободы для дальнейшего отбывания наказания от 6 марта 1998 г. «граждане каждой из Договаривающихся Сторон, а также лица без гражданства, постоянно проживающие на ее территории (выделено нами. — Авт.), осужденные к лишению свободы в другой Договаривающейся Стороне, могут в соответствии с положениями настоящей Конвенции передаваться для отбывания наказания Договаривающейся Стороне, гражданами которой они являются или на территории которой постоянно проживают (если являются лицами без гражданства)». Как видно, данный международный договор Российской Федерации предусматривает иные правила, нежели положения УПК РФ.

Действующая редакция УПК РФ не содержит исчерпывающего перечня оснований для отказа в выдаче. Так, в Кодексе отсутствуют такие основания для отказа в выдаче, как наличие реальной угрозы применения к лицу в запрашивающем государстве пыток, иных недопустимых форм обращения или наказания, наказания в виде смертной казни. Однако указанные основания для отказа содержатся в международных обычаях, закрепляющих общепризнанные принципы и нормы международного права, и в международных договорах Российской Федерации. Например, запрет выдавать лицо в государство, если имеются основания полагать, что к такому лицу может быть применена мера наказания в виде смертной казни и запрашивающее государство не предоставит достаточных гарантий того, что рассматриваемое наказание не будет приведено в исполнение, вытекает из ст. 2 Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. в толковании Европей-ского суда по правам человека и ст. 11 Европейской конвенции о выдаче от 13 декабря 1957 г. Запрет выдавать лицо в государство, если имеются серьезные основания полагать, что к такому лицу в запрашивающем государстве могут быть применены пытки, бесчеловечное или унижающее человеческое достоинство обращение или наказание, следует из общепризнанных норм

международного права. Данная ситуация является примером, когда нормы международного права содержат положения, дополняющие национально-правовое регулирование.

Согласно ч. 2 ст. 63 Конституции РФ, ч. 1 ст. 13 УК РФ, ч. 1 ст. 462, ст. 469 и 472 УПК РФ Российская Федерация может выдать иностранного гражданина либо лицо без гражданства, находящихся на ее территории, для уголовного преследования или исполнения приговора, передать лицо, осужденное судом Российской Федерации к лишению свободы, для отбывания наказания в государстве, гражданином которого оно является, а также признать приговор суда иностранного государства, которым осужден гражданин Российской Федерации, передаваемый в Российскую Федерацию для отбывания наказания, на основании международного договора Российской Федерации либо принципа взаимности. Приведенные законоположения являются примером того, что международный договор Российской Федерации, будучи источником международного права, рассматривается в качестве юридического факта возникновения внутригосударственных правоотношений, связанных с выдачей или передачей лица для уголовного преследования, исполнения приговора или отбывания наказания.

Одним из примеров толкования нормы внутригосударственного права с учетом обязательных для Российской Федерации норм международного права стало положение УПК РФ, обязывающее Генерального прокурора РФ или его заместителя письменно уведомить лицо о принятом решении, касающемся выдачи (ч. 5 ст. 462 УПК РФ). Часть 6 указанной статьи наделяет лицо возможностью обжаловать в суд принятое в отношении него решение о выдаче. Представляется, что если лицо будет уведомлено о принятом решении, однако текст последнего не будет ему передан, то в этом случае практически невозможно утверждать, что имеются эффективные средства правовой защиты, поскольку достаточно трудно обжаловать решение, текст которого отсутствует у заинтересованного лица. В связи с этим в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 14 июня 2012 г. № 11 «О практике рассмотрения судами вопросов, связанных с выдачей лиц для уголовного преследования или исполнения приговора, а также передачей лиц для отбывания наказания»1 была закреплена правовая позиция, согласно которой лицо подлежит уведомлению о принятом решении, касающемся выдачи, в порядке, предусмотренном ч. 5 ст. 462 УПК РФ, с одновременным вручением копии указанного решения (п. 24 Постановления). В рассматриваемом случае положения ч. 5 ст. 462 УПК РФ [6] были истолкованы с учетом ст. 13 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, гарантирующей право на эффективные средства правовой защиты, если речь идет о предполагаемом нарушении прав и свобод, гарантируемых данным международным договором.

Реализация норм международного права в постановлениях Пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ. При формулировании разъяснений, содержащихся в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 29 октября 2009 г. № 22 «О практике применения судами мер пресечения в виде заключения под стражу, залога и домашнего ареста»1, были приняты во внимание положения ст. 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, а также их толкование, данное Европейским судом по правам человека.

В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 15 июня 2010 г. № 16 «О практике применения судами Закона Российской Федерации «О средствах массовой информации»»2 были учтены соответствующие положения Международного пакта о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 г., Конвенции о защите прав человека и основных свобод, Заключительного акта СБСЕ 1975 г., Конвенции СНГ о правах и основных свободах человека от 26 мая 1995 г.

Нельзя не отметить, что целый ряд постановлений, положения которых касались разъяснений по применению судами норм международного права в той или иной сфере внутригосударственных отношений, отсылает к уже приведенному постановлению Пленума Верховного Суда РФ «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации». Например, указанное отсылочное положение содержит постановление Пленума Верховного Суда РФ «О практике рассмотрения судами дел о защите избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» (п. 2).

Пленум ВАС РФ в постановлении «О действии международных договоров Российской Федерации применительно к вопросам арбитражного процесса» обратился к содержанию целого ряда международных договоров Российской Федерации: Венской конвенции о праве международных договоров от 23 мая 1969 г., Европейской конвенции о внешнеторговом арбитраже от 21 апреля 1961 г., Конвенции, отменяющей требования легализации иностранных официальных документов, от 5 октября 1961 г., Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам, Согла- [7] [8]

шению о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности, от 20 марта 1992 г., Соглашению о размере государственной пошлины и порядке ее взыскания при рассмотрении хозяйственных споров между субъектами хозяйствования разных государств от 24 декабря 1993 г.

Реализация судами Российской Федерации общепризнанных принципов и норм международного права при рассмотрении конкретных дел.

Президиум Верховного Суда РФ, руководствуясь общепризнанным принципом международного права об иммунитете иностранного дипломатического и консульского представительства от юрисдикции государства пребывания, закрепленным, в частности, в Венской конвенции о консульских сношениях от 24 апреля 1963 г. и Консульской конвенции между Российской Федерацией и Украиной от 15 января 1993 г., в надзорном порядке отменил решение мирового судьи о взыскании денежных средств с Генерального консульства Украины в Санкт-Петербурге и прекратил производство по делу1.

Согласно общепризнанной норме международного права международная межправительственная организация обладает иммунитетом от юрисдикции государства пребывания в том случае, если такой иммунитет предусмотрен в международном договоре, ином источнике международного права, являющемся правовым основанием для деятельности такой организации. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ в связи с нарушением указанной общепризнанной нормы международного права отменила определение районного суда о прекращении производства по делу о взыскании заработной платы с международной межправительственной организации и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции. Прекращая производство по делу, суд первой инстанции исходил из наличия у организации абсолютного иммунитета от юрисдикции государства пребывания. Однако уставные документы международной межправительственной организации, представляющие собой международный договор Российской Федерации, ограничивали иммунитет организации исключительно в отношении осуществляемых ею полномочий (функций), которые не охватывали вопросы выплаты заработной платы. Надлежащим образом истолковав общепризнанную норму международного права и международный договор Российской Федерации, являющийся уставом рассматриваемой международной

межправительственной организации, Верховным Судом РФ было защищено право лица на судебную защиту1.

Реализация судами Российской Федерации международных договоров Российской Федерации при рассмотрении конкретных дел. К настоящему времени сложилась обширная практика реализации судами Российской Федерации международных договоров Российской Федерации, действующих в том числе в сфере защиты прав и свобод человека и гражданина, в сфере отношений, осложненных иностранным элементом. Здесь представляется целесообразным остановиться лишь на некоторых основных публично-правовых закономерностях такой реализации.

Как отмечалось выше, если между законом и международным договором Российской Федерации, согласие в отношении которого выражено в форме федерального закона, возникает противоречие, то приоритетом в применении пользуются положения такого договора. В свою очередь если согласие на договор не было выражено в форме федерального закона и положения этого договора содержат иные правила, нежели правила, предусматриваемые законом, то приоритет в применении имеют правила закона.

Отменяя постановление Амурского областного суда в части решения о возращении уголовного дела прокурору, Верховный Суд РФ указал:

«Согласно ч. 4 ст. 15 Конституции РФ нормы международных договоров имеют преимущественную силу перед законами в том случае, если они содержат иные правила. При этом выражение «иные правила» подразумевает любые несоответствия правил закона и договора. Как вытекает из ст. 115 Конституции Российской Федерации, постановления и распоряжения Правительства Российской Федерации должны соответствовать Конституции Российской Федерации, федеральным законам, а также указам Президента Российской Федерации.

В результате условия межправительственного нератифицированного договора не должны противоречить Конституции Российской Федерации, федеральным законам или указам Президента Российской Федерации.

Международные договоры Российской Федерации, согласие на обязательность которых принято Правительством РФ, обладают приоритетом по отношению к актам правительства и актам федеральных органов исполнительной власти.

В силу принципа иерархии нормативных актов приоритетом по отношению к законам Российской Федерации обладают международные договоры Российской Федерации, заключенные от имени Российской

Федерации (межгосударственные договоры), согласие на обязательность которых было принято в форме федерального закона.

Соглашение между Правительством Российской Федерации и Правительством Китайской Народной Республики о режиме российско-китайской государственной границы от 9 ноября 2006 г. к числу таких договоров не относится.

Положения УК РФ и УПК РФ обладают приоритетом по отношению к нормам нератифицированного Соглашения между Правительством Российской Федерации и Правительством Китайской Народной Республики о режиме российско-китайской государственной границы от 9 ноября 2006 г.

Поскольку Правительство РФ не обладает полномочиями устанавливать, изменять или отменять нормы уголовного и уголовно-процессуального законодательства, положения нератифицированного Соглашения между Правительством Российской Федерации и Правительством Китайской Народной Республики о режиме российско-китайской государственной границы от 9 ноября 2006 г. в части, устанавливающей иные правила, чем предусмотренные УК РФ и УПК РФ, не подлежат применению на территории Российской Федерации.

Необходимо учитывать также особенности применения норм международного права в уголовно-правовой сфере, которые не могут действовать непосредственно, но требуют обязательного наличия в Уголовном кодексе РФ отсылочной нормы к международным договорам.

Данное положение распространяется в том числе на нормы, определяющие действие уголовного закона в отношении лиц, совершивших преступления на территории РФ, а также признаки составов конкретных преступлений.

Исходя из пункта «о» статьи 71 Конституции Российской Федерации, а также статьи 8 УК РФ уголовной ответственности в Российской Федерации подлежит лицо, совершившее деяние, содержащее все признаки состава преступления, предусмотренного Уголовным кодексом Российской Федерации.

В связи с этим международно-правовые договоры, предусматривающие изъятия из принципов уголовного права и содержащие нормы, ограничивающие действие УК РФ на территории нашей страны, могут применяться судами Российской Федерации только в тех случаях, когда норма Уголовного кодекса Российской Федерации прямо устанавливает необходимость применения международного договора Российской Федерации.

В настоящее время ст. 322 УК РФ не содержит отсылочных положений к нормам международного права, ограничивающих действие данной нормы в случаях, предусмотренных международными договорами РФ.

Данное Соглашение не отменяет норм УПК РФ, регулирующих общий порядок производства по уголовным делам о преступлениях, совершенных иностранными гражданами или лицами без гражданства на территории Российской Федерации.

По смыслу Соглашения между Правительством Российской Федерации и Правительством Китайской Народной Республики о режиме российскокитайской государственной границы 2006 г., нормы данного Соглашения применяются в случаях, когда в отношении нарушений Государственной границы Российской Федерации отсутствуют основания для возбуждения уголовных дел.

При наличии оснований для возбуждения уголовного дела по факту незаконного пересечения Государственной границы Российской Федерации применяются нормы УК РФ и УПК РФ»1.

Применение судами Российской Федерации положений, содержащихся в международном договоре Российской Федерации, допускается и в том случае, если такой договор был официально опубликован. В связи с этим уместно сослаться на правовую позицию Конституционного Суда РФ, изложенную в Постановлении от 27 марта 2012 г. № 8-П по делу о проверке конституционности п. 1 ст. 23 Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации» в связи с жалобой гражданина И.Д. Ушакова. По мнению Конституционного Суда РФ, «официальное опубликование вступившего в силу международного договора Российской Федерации обеспечивает полное и точное доведение от имени компетентного государственного органа содержания такого договора до сведения неограниченного круга лиц посредством размещения его аутентичного текста в печатном издании, указанном в законе, и тем самым позволяет любому получить достоверную информацию о содержащихся в нем правилах, соотнести их с правилами, установленными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации, и иметь возможность оценить последствия их внутригосударственного применения. Именно в этих целях в пункте 3 статьи 5 Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации» специально оговаривается, что в Российской Федерации непосредственно действуют положения официально опубликованных международных договоров Российской Федерации, не требующие издания внутригосударственных актов для применения» 2.

Нарушение судом норм международного права, источником закрепления которых является в том числе и международный договор Российской Федерации, влечет за собой отмену или изменение судебного акта. Указанное положение нашло свое закрепление в упомянутом [9] [10] постановлении Пленума Верховного Суда РФ «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации», п. 9 которого предусмотрел, что «при осуществлении правосудия суды должны иметь в виду, что по смыслу ч. 4 ст. 15 Конституции РФ, ст.ст. 369, 379, ч. 5 ст. 415 УПК РФ, ст.ст. 330, 362—364 ГПК РФ неправильное применение судом общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации может являться основанием к отмене или изменению судебного акта. Неправильное применение нормы международного права может иметь место в случаях, когда судом не была применена норма международного права, подлежащая применению, или, напротив, суд применил норму международного права, которая не подлежала применению, либо когда судом было дано неправильное толкование нормы международного права».

Любое лишение свободы, в том числе и заключение под стражу, должно осуществляться согласно закону. При рассмотрении в кассационном порядке материалов, касающихся продления лицу меры пресечения в виде заключения под стражу, Верховный Суд РФ, отменив постановление о продлении меры пресечения в виде заключения под стражу, указал:

«...руководитель следственного управления Следственного комитета при прокуратуре РФ по Забайкальскому краю не относится к лицам, с согласия которых, в силу ч. З ст. 109 УПК РФ, может вноситься в соответствующий суд ходатайство следователя о продлении срока содержания обвиняемого под стражей свыше 12 месяцев.

На основании изложенного судебная коллегия полагает необходимым изменить Б. меру пресечения.

Данное решение не противоречит положениям ст.ст. 22, 55 Конституции Российской Федерации, ст. 9 Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 г., а также требованиям пункта 3 статьи 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 года, в соответствии с которыми каждый задержанный или заключенный под стражу имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд.

Такой гарантией явки в суд обвиняемого Б. судебная коллегия считает подписку о невыезде и надлежащем поведении. Принимая такое решение, судебная коллегия учитывает характер инкриминированных ему преступлений, его роль в их совершении, а также заключенное с ним досудебное соглашение о сотрудничестве, в рамках которого он признал свою вину,

рассказал об обстоятельствах совершенных им преступлений и изобличил

иных лиц, причастных к их совершению»

Толкование международного договора должно осуществляться в соответствии с Венской конвенцией о праве международных договоров от 23 мая 1969 г. (разд. 3, ст. 31—33). Согласно п. «Ь» ч. 3 ст. 31 Венской конвенции при толковании международного договора наряду с его контекстом должна учитываться последующая практика применения договора, которая устанавливает соглашение участников относительно его толкования (п. 10 постановления Пленума Верховного Суда РФ «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации»).

Документы, разрабатываемые и утверждаемые в рамках международных межправительственных организаций и конференций, могут служить доказательством толкования соответствующих норм международного права и, как следствие, подлежат учету, в том числе и судами Российской Федерации согласно Венской конвенции о праве международных договоров. Указанными документами могут являться замечания общего порядка Комитета по правам человека, Комитета по экономическим, социальным и культурным правам, Комитета по правам ребенка, Комитета против пыток, Комитета по ликвидации расовой дискриминации; рекомендации, принимаемые Комитетом министров Совета Европы; доклады Европейского комитета по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания, содержащие стандарты обращения с лицами, лишенными свободы[11] [12].

Доказательствами толкования соответствующих норм международного права также могут являться ежегодные доклады, иные документы, разрабатываемые и принимаемые в рамках специальных процедур, действующих под эгидой Совета ООН по правам человека[13].

Суды при толковании норм международного права и национального законодательства Российской Федерации принимают во внимание содержание соответствующих документов.

Верховный Суд РФ, рассмотрев гражданское дело по заявлению о признании частично недействующим п. 19 Административного

регламента исполнения государственной функции по организации рассмотрения предложений, заявлений и жалоб осужденных и лиц, содержащихся под стражей, утвержденного приказом Министерства юстиции РФ от 26 декабря 2006 г. № 383, в Решении от 20 февраля 2012 г. по делу № АКПИ12-22 отметил:

«... пункт 19 Административного регламента, предусматривая приобщение ответов на обращения подозреваемых и обвиняемых к их личным делам и изготовление копий этих ответов с выдачей их на руки, фактически воспроизводит вышеуказанные положения Федерального закона и, следовательно, ему не противоречит. Оспариваемая норма согласуется с положениями международных правовых актов, регламентирующих права осужденных, в частности Рекомендацией Rec (2006)2 Комитета Министров Совета Европы государствам-членам о правилах содержания заключенных в Европе, принятой 11 января 2006 г., согласно которой заключенным должна быть предоставлена возможность держать при себе письменную версию предоставленной им информации (правило 30.2)» \

Реализация судами Российской Федерации положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней. С 5 мая

1998 г. частью правовой системы Российской Федерации стала Конвенция о защите прав человека и основных свобод. Суды Российской Федерации в своей деятельности применяют положения Конвенции с учетом толкования, данного Европейским судом по правам человека.

В силу ст. 5 Конвенции любое судебное решение, связанное с заключением лица под стражу, должно быть мотивировано. В соответствии с разъяснениями, содержащимися в постановлении Пленума Верховного Суда РФ «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации», к обстоятельствам, оправдывающим изоляцию лица от общества, может относиться возможность того, что подозреваемый, обвиняемый, подсудимый могут продолжить преступную деятельность, либо скрыться от предварительного следствия или суда, либо сфальсифицировать доказательства по уголовному делу, вступить в сговор со свидетелями. При этом указанные обстоятельства должны быть реальными, обоснованными, т.е. подтверждаться достоверными сведениями. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации, руководствуясь ст. 5 Конвенции, отменила постановление Иркутского областного суда о продлении срока содержания под стражей, поскольку, за исключением ссылки на обвинения лица в совершении нескольких особо тяжких преступлений, судьей не были приведены мотивы и основания продления срока под стражей, конкретные обстоятельства, оправдывающие продление этого срока, а также доказательства, подтверждающие наличие этих обстоятельств1.

Как следует из ст. 6 Конвенции, истолкованной Европейским судом по правам человека, запрещается необоснованный пересмотр вступившего в законную силу судебного решения. При рассмотрении надзорных жалоб Верховный Суд РФ, руководствуясь положениями ст. 6 Конвенции, как правило, отказывает в передаче надзорной жалобы для рассмотрения в судебном заседании. Так, Определением Верховного Суда РФ от 18 июня 2010 г. Управлению Пенсионного фонда РФ было отказано в передаче надзорной жалобы для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ2. Запрет необоснованного пересмотра вступившего в силу судебного постановления, содержащего имущественные обязательства, является гарантией права собственности, предусматриваемого ст. 1 Протокола № 1 к Конвенции.

Право на участие в судебном заседании является неотъемлемым аспектом справедливого судебного разбирательства, гарантируемого ст. 6 Конвенции. Руководствуясь указанной нормой международного права, Верховный Суд РФ отменил судебное постановление, принятое в отсутствие истца, не извещенного своевременно и надлежащим образом о времени и месте судебного заседания. Верховным Судом РФ в Определении от 17 апреля 2012 г. по делу № 25-В12-3 было отмечено следующее:

«... в надзорной жалобе указывается, что повестка была получена К. уже после рассмотрения судом его кассационной жалобы.

Получение К. судебной повестки после слушания дела лишило его возможности присутствовать на судебном заседании, что является нарушением права гражданина на справедливое разбирательство дела, гарантированное в том числе п. 1 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Допущенное судом кассационной инстанции нарушение норм процессуального права является существенным и непреодолимым, в связи с чем может быть исправлено только посредством отмены судебного постановления»3. [14] [15] [16]

Европейский суд по правам человека неоднократно обращал внимание на то, что если доказательства совершенного преступления были получены вследствие осуществления оперативно-розыскных мероприятий и по делу отсутствуют достаточные основания полагать, что умысел лица на совершение этого преступления сформировался независимо от действий сотрудников правоохранительных органов либо лиц, действующих по их поручению, то исходя из положений ст. 6 Конвенции в толковании Европейского суда соответствующие доказательства подлежат признанию судом недопустимыми. При рассмотрении уголовного дела в порядке надзора Верховный Суд РФ установил, что у осужденного не было умысла на приобретение наркотических средств, действия по приобретению наркотиков носили единичный характер и были спровоцированы сотрудником правоохранительных органов. Руководствуясь ст. 6 Конвенции и учитывая соответствующую практику Европейского суда по правам человека, Верховный Суд РФ отменил в связи с отсутствием состава преступления приговор и кассационное определение в отношении осужденного1.

Любое ограничение прав и свобод человека должно быть мотивированным. Административное выдворение, осуществляемое согласно ст. 18.8 КоАП РФ, может нарушать право на семейную и частную жизнь, гарантируемое ст. 8 Конвенции. Руководствуясь указанной нормой международного права, Верховный Суд РФ изменяет постановления о привлечении лица к административной ответственности за нарушение ст. 18.8 КоАП РФ в части назначения дополнительного административного наказания в виде административного выдворения, если судьей не приводятся достаточные основания для применения такой меры. Так, Верховный Суд РФ изменил постановление судьи Лазаревского районного суда г. Сочи, согласно которому лицо было признано виновным в совершении административного правонарушения, предусмотренного ч. 1 ст. 18.8 КоАП РФ, исключив указание о назначении дополнительного административного наказания в виде административного выдворения за пределы территории Российской Федерации2.

ВАС РФ рассмотрел заявление индивидуального предпринимателя о пересмотре в порядке надзора определения Арбитражного суда Республики Башкортостан от 11 ноября 2009 г. по делу № А07-23889/2009 [17] [18] и постановления ФАС Уральского округа от 13 января 2010 г. по тому же делу. Отменив упомянутые судебные акты, ВАС РФ указал:

«... вынесение судом первой инстанции определения о возвращении заявления, оставленного без изменения судом кассационной инстанции, привело к невозможности предпринимателя защитить в установленном Арбитражным процессуальным кодексом РФ порядке свои права и законные интересы в сфере предпринимательской деятельности. Отказ в правосудии не допускается п. 1 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и противоречит сложившейся практике Европейского суда по правам человека, в соответствии с которой принцип международного права, запрещающий отказ от правосудия, является одним из всемирно признанных основополагающих принципов права (Golderv. United Kingdom, постановление от 21.02.1975). Уровень доступа к правосудию, обеспеченный внутренним законодательством, должен быть достаточным для обеспечения лицу «права на доступ», эффективность которого требует, чтобы лицо пользовалось ясной и конкретной возможностью оспорить действие, представляющее собой вмешательство в его права (F.E. v. France, постановление от 30.10.1998)»1.

Возобновление судами Российской Федерации производства по делу в связи с установленным Европейским судом по правам человека нарушением Российской Федерацией положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод или Протоколов к ней. На 30 ноября 2014 г. в отношении Российской Федерации Европейским судом по правам человека (далее — Европейский суд, Суд) было принято 1597 постановлений, значительная часть из которых вступила в силу и содержит нарушения Конвенции и (или) Протоколов к ней. Во исполнение указанных постановлений Российская Федерация согласно праву Совета Европы2 обязана принять меры общего характера с целью недопущения повторения аналогичного нарушения и меры индивидуального характера, связанные с восстановлением прав и свобод заявителя, т.е. с приведением заявителя в первоначальное состояние, существовавшее до момента нарушения конвенционных прав и свобод. Одной из таких индивидуальных мер является возобновление производства [19] [20] по гражданскому, уголовному делу, в ходе которого и были допущены соответствующие нарушения.

Как следует из ст. 413 УПК РФ, установленное Европейским судом нарушение положений Конвенции или Протоколов к ней при рассмотрении уголовного дела является основанием для возобновления производства по такому делу. Президиумом Верховного Суда РФ на основании ст. 413, 415 УПК РФ было возобновлено производство и приняты постановления в связи с установлением Европейским судом нарушений Конвенции и (или) Протоколов к ней по целому ряду ранее рассмотренных дел (материалов).

По смыслу ч. 4 ст. 413 и ч. 5 ст. 415 УПК РФ в их взаимосвязи Президиум Верховного Суда РФ принимает решение об отмене или изменении вступивших в законную силу приговора, определения или постановления суда в тех случаях, когда установленное Европейским судом нарушение Конвенции о защите прав человека и основных свобод позволяет сделать вывод о незаконности, необоснованности или несправедливости состоявшихся судебных решений.

В соответствии с ч. 4 ст. 392 ГПК РФ (в ред. Федерального закона от 9 декабря 2010 г. № 353-ФЗ) одним из оснований для пересмотра судебных постановлений, вступивших в законную силу, является установление Европейским судом по правам человека нарушения положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод при рассмотрении судом конкретного дела, в связи с принятием решения по которому заявитель обращался в Европейский суд по правам человека. Несмотря на то, что данное положение ГПК РФ начало действовать с 1 января 2012 г., в практике судов общей юрисдикции имелись случаи возобновления производства по гражданскому делу в связи с принятием Европейским судом постановления ранее указанной даты.

В связи с принятием Европейским судом Постановления по делу Шофман против Российской Федерации от 24 ноября 2005 г.1 нельзя не сослаться на Обзор законодательства и судебной практики Верховного Суда РФ за третий квартал 2009 г., утвержденный Постановлением Президиума Верховного Суда РФ от 25 ноября 2009 г.2 В указанном Обзоре были приведены выдержки из определения о возобновлении производства по делу, принятого 7 февраля 2007 г. одним из районных судов.

«Постановлением Европейского Суда по правам человека от 24 ноября

2005 г. установлено, что тот факт, что Шофман был лишен возможности [21] [22]

оспорить свое отцовство, поскольку не знал, что таковым не является, пока не прошло более года после регистрации рождения ребенка, не был соразмерен преследуемым законом целям. Европейский Суд установил нарушение ст. 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Постановление Европейского Суда по правам человека от 24 ноября 2005 г. по делу «Шофман против Российской Федерации» является самостоятельным основанием для пересмотра решения районного суда, вынесенного по делу по иску Шофмана об аннулировании в актовой записи о рождении ребенка записи о нем как об отце ребенка по вновь открывшимся обстоятельствам, поскольку установлены существенные факты, которые не были и не могли быть известны при вынесении решения суда. С учетом данных обстоятельств решение районного суда отменено» /

Рассматривая вопрос о возобновлении производства по гражданскому или уголовному делу, нельзя не обратить внимания на необходимость такого возобновления в связи с принятием Комитетом ООН по правам человека соображений2, в которых констатируется нарушение Российской Федерацией прав и свобод человека и гражданина, гарантируемых Международным пактом о гражданских и политических правах 1966 г.

Отраслевое процессуальное законодательство Российской Федерации (УПК РФ, ГПК РФ, АПК РФ) непосредственно не предусматривает возможность возобновить производство по делу в связи с принятием в отношении Российской Федерации соображений Комитетом ООН по правам человека, иными международными договорными органами ООН, контролирующими исполнение государствами обязательств по защите прав и свобод человека. В свою очередь практика, в том числе Комитета по правам человека, свидетельствует о наличии таких соображений.

По состоянию на март 2014 г. в Комитет по правам человека в отношении Российской Федерации было подано 85 сообщений (жалоб), из них 19 сообщений Комитетом были признаны неприемлемыми, по 9 сообщениям производство прекращено, по 5 сообщениям Комитет констатировал отсутствие какого-либо нарушения положений Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 г. и по 29 сообщениям, наоборот, было установлено хотя бы одно нарушение положений Пакта. 30 сообщений находятся на рассмотрении Комитета3. [23] [24] [25]

По делу № 1304/2004 (Хорошенко против Российской Федерации) Комитет по правам человека напомнил, что «все судебные разбирательства по уголовным делам должны в принципе проводиться устно и публично и что публичность слушаний обеспечивает транспарентность судопроизводства и тем самым служит важной гарантией уважения интересов отдельных лиц и общества в целом. В п. 1 ст. 14 подтверждается, что в демократическом обществе суды имеют право не допускать на разбирательство всю публику или ее часть по соображениям морали, общественного порядка (ordrepublic) или государственной безопасности, или когда того требуют интересы частной жизни сторон, или - в той мере, в какой это, по мнению суда, строго необходимо, - при особых обстоятельствах, когда публичность нарушала бы интересы правосудия. Комитет отметил, что в данном случае государство-участник не выдвигало никаких подобных обоснований, и он, соответственно, констатировал нарушение пункта 1 статьи 14 Пакта»1.

В рассматриваемом аспекте нельзя не остановиться на правовых позициях, изложенных Конституционным Судом РФ при анализе жалобы гражданина А.А. Хорошенко на нарушение его конституционных прав п. 5 ст. 403, ч. 4 ст. 413 и ч. 1 и 5 ст. 415 УПК РФ. В Определении от 28 июня 2012 г. по делу № 1248-О были отражены следующие правовые позиции, которые следует учитывать в дальнейшем судам Российской Федерации:

«... В соответствии со статьей 413 УПК Российской Федерации вступившие в законную силу приговор, определение и постановление суда могут быть отменены и производство по уголовному делу возобновлено ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств (часть первая); новыми обстоятельствами являются признание Конституционным Судом Российской Федерации закона, применяемого судом в данном уголовном деле, не соответствующим Конституции Российской Федерации; установленное Европейским Судом по правам человека нарушение положений Конвенции

защите прав человека и основных свобод либо иные нарушения положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод, а также иные новые обстоятельства (часть четвертая).

Право возбуждения производства ввиду новых обстоятельств, не связанных с решениями Конституционного Суда Российской Федерации или Европейского Суда по правам человека, принадлежит прокурору; поводами для возбуждения производства ввиду новых обстоятельств могут быть сообщения граждан, должностных лиц, а также данные, полученные в ходе предварительного расследования и судебного рассмотрения других [26] уголовных дел (части первая и вторая статьи 415 УПК Российской Федерации); при этом пересмотр обвинительного приговора ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств в пользу осужденного никакими сроками не ограничен (часть первая статьи 414 УПК Российской Федерации).

Из содержания приведенных положений уголовно-процессуального закона во взаимосвязи со статьями 15 (часть 4), 17 (часть 1), 45 и 46 Конституции Российской Федерации и с учетом правовых позиций, сформулированных Конституционным Судом Российской Федерации в сохраняющих свою силу решениях, вытекает, что принятие Комитетом по правам человека соображений, содержащих адресованное Российской Федерации предложение о проведении повторного судебного разбирательства, является достаточным поводом для вынесения прокурором постановления о возбуждении производства ввиду новых обстоятельств, если выявленные Комитетом нарушения положений Международного пакта о гражданских и политических правах не могут быть исправлены в другом порядке, а их устранение необходимо для обеспечения правосудности вступившего в законную силу приговора (определения, постановления) суда и восстановления прав и законных интересов граждан и иных лиц. По сути, это нашло подтверждение и в пункте 9 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 октября 2003 года № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации», согласно которому при осуществлении правосудия суды должны иметь в виду, что неправильное применение судом общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации может являться основанием к отмене или изменению судебного акта»[27].

[1] A/RES/67/1.

[2] Бюллетень Верховного Суда РФ. 1996. № 1.

[3] Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. № 12.

[4] Вестник ВАС РФ. 1999. № 8.

[5] Представленный перечень форм реализации норм международного права не является исчерпывающим.

[6] Бюллетень Верховного Суда РФ. 2012. № 8.

[7] Бюллетень Верховного Суда РФ. 2010. № 1.

[8] Там же. № 8.

[9] Определение Верховного Суда РФ от 29 декабря 2009 г. по делу № 59-О09-35. См. архив Верховного Суда РФ. Официальный сайт Верховного Суда РФ: http://www.vsrf.ru/.

[10] СЗ РФ. 2012. № 15. Ст. 1810.

[11] Определение Верховного Суда РФ от 26 января 2011 г. № 72-О10-119. См. архив Верховного Суда РФ.

[12] http://www.un.org/ru/rights/treaty_based_bodies.shtml

[13] http://www.ohchr.org/EN/HRBodies/SP/Pages/Themes.aspx

[14] Обзор кассационной практики Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ за второе полугодие 2009 г. См. официальный сайт Верховного Суда РФ: http://www.vsrf.ru/.

[15] См. официальный сайт Верховного Суда РФ: http://www.vsrf.ru/. Дело № 51-В10-12.

[16] См. официальный сайт Верховного Суда РФ: http://www.vsrf.ru/.

[17] Определение Верховного Суда Российской Федерации от 22 октября 2007 г. по делу № 83-Д07-18. См. официальный сайт Верховного Суда РФ: http://www.vsrf.ru/.

[18] Постановление Верховного Суда РФ от 28 июля 2010 г. по делу № 18-АД10-7. См. официальный сайт Верховного Суда РФ: http://www.vsrf.ru/.

[19] Постановление Президиума ВАС РФ от 5 октября 2010 г. № 6563/10 по делу № А07-23889/2009 (СПС «КонсультантПлюс»).

[20] См. Рекомендацию № R (2000) 2 Комитета министров Совета Европы «По пересмотру дел и возобновлению производства по делу на внутригосударственном уровне в связи с решениями Европейского суда по правам человека» от 19 января 2000 г. (https:// wcd.coe.int/ViewDoc.jsp?id=334147&Site=CM&BackColorInternet=C3C3C3&BackColor Intranet=EDB021&BackCok>rLogged=F5D383)..

[21] Текст Постановления на русском языке см.: СПС «КонсультантПлюс».

[22] См. официальный сайт Верховного Суда РФ: http://www.vsrf.ru/.

[23] См. официальный сайт Верховного Суда РФ: http://www.vsrf.ru/.

[24] Вид решений Комитета ООН по правам человека, принимаемых по результатам рассмотрения индивидуальных сообщений. Российская Федерация в качестве государства — продолжателя СССР признает компетенцию Комитета принимать и рассматривать индивидуальные жалобы физических и юридических лиц с 1 января 1992 г.

[25] http://www.ohchr.org/EN/HRBodies/CCPR/Pages/CCPRIndex.aspx

[26] http://daccess-dds-ny.un.org/doc/UNDOC/GEN/G11/459/24/PDF/G1145924. pdf?OpenElement

[27] Текст Определения см.: СПС «КонсультантПлюс».