В доктрине международного права отсутствует однозначная оценка соотношения международных санкций и международно-правовой ответственности. Этот момент нашел отражение в разнообразии теорий и взглядов, особенности и недостатки которых широко освещены в отечественной и зарубежной литературе[1]. Проявляется это в том, что, с одной стороны, международные санкции считают формой ответственности государства, а с другой — формы его ответственности наряду с принудительными мерами рассматривают как международные санкции.

Истоки такой трактовки международных санкций, по мнению В. А. Василенко, «в равнозначном отнесении и форм ответственности, и мер принуждения к негативным для субъекта-правона- рушителя последствиям под влиянием внутригосударственных концепций, которые были в значительной мере основаны на отождествлении ответственности и принуждения»[2].

Необходимо обратить внимание на тот факт, что во внутреннем праве государств отсутствует единообразное употребление термина «санкция». Им обозначают целый ряд понятий[3]. Санкцией, в частности, называют: 1) часть правовой нормы или ее структурный элемент, где фиксируется указание на объем и формы или меры ответственности за нарушение предписаний диспозиций самой нормы; 2) собственно объем и формы или меры ответственности, предусмотренные в предписаниях правовой нормы и носящие карательный характер; 3) принудительные меры, применяемые государствами для поддержания правопорядка, преследования и последующего наказания правонарушителей; 4) любые неблагоприятные последствия (т. е. и меры ответственности и меры принуждения) для субъектов, нарушивших предписания правовой нормы. Кроме того, термином «санкция» обозначают различные веления государственных органов, которые утверждают, разрешают, одобряют, удовлетворяют или подтверждают какие-либо акты или деятельность.

Анализ внутригосударственной практики и доктрины свидетельствует, что меры, предусмотренные санкциями правовых норм в качестве форм тех или иных видов ответственности в соответствующем объеме (например, штраф, лишение свободы, возмещение ущерба), тесно переплетаются, а иногда имеют даже внешнее подобие с мерами, также предусмотренными правовыми предписаниями и осуществляемыми органами государства в качестве средств, призванных обеспечить возложение ответственности на правонарушителя (например, задержание, обыск, арест, предварительное заключение и содержание обвиняемого под стражей).

С помощью и мер принуждения, и мер ответственности, предписываемых санкциями правовых норм, обеспечивается достижение единой цели — соблюдение порядка и законности внутри страны. Именно тесное функционально-целевое единство этих двух разных явлений, по мнению В. А. Василенко, равно как и обозначение различных по своей природе правовых предписаний единым термином «санкция», порождает определенную небрежность в использовании данного термина: «Довольно часто независимо от того, идет ли речь о применении лишь мер

принуждения или о реализации предписаний правовых норм, содержащих указание на формы ответственности, употребляют почти одинаковые выражения — “применение санкций” или “реализация санкций”»1.

Такое терминологическое равнозначное обозначение тесно связанных, но разных по существу правовых явлений приводит к тому, что, с одной стороны, под ответственностью понимают реализацию санкций правовых норм независимо от характера предусматриваемых ими мер воздействия на правонарушителя, а с другой — считают санкциями все предусматриваемые нормами права, неблагоприятные для правонарушителя последствия, включая и формы ответственности, и меры собственно при- нуждения[4] [5].

Подобную ситуацию можно встретить и в доктрине международного права. Существуют весьма серьезные расхождения относительно того, что представляют собой санкции. Так, термин «международные санкции» определяют как принудительные меры или формы ответственности, или одновременно и то и другое, или просто структурный элемент международно-правовой нормы[6].

Сам термин «санкция» можно встретить в различных контекстах и словосочетаниях. Например, встречаются следующие интерпретации: «международно-правовая санкция», «международная санкция», «санкция нормы международного права», «санкционированные нормы», «международные политические и экономические санкции», «санкции в порядке самопомощи», «санкции международных организаций».

В результате, несмотря на то что данной теме посвящено немалое количество работ, в науке до сих пор не выработано единого понятия международно-правовых санкций. Исходя из анализа международно-правовой доктрины в развитии, можно выделить три основные тенденции трактовки международно-правовых санкций в связи с проблемой международной ответственности.

Первая тенденция обусловлена тем, что длительное время в сфере межгосударственного общения отсутствовал институционный аппарат принуждения и международному праву были неизвестны «преступление» и «наказание» в том виде, в каком они существуют в национальном праве. В силу этого многие представители дооктябрьской международно-правовой доктрины, исходя из цивилистических концепций, считали, что возмещение или удовлетворение является единственно возможной санкцией в отношении государства-правонарушителя1. Сторонниками гражданско-правового характера ответственности государства были А. Гертер, Ф. Мартенс, Х. Трипель и др.[7] [8]

Вторая тенденция получила развитие в связи с наделением функцией принуждения международных организаций, прежде всего Лиги Наций и ООН, и формированием понятия «международные преступления государств». Основываясь на криминалистических концепциях, ряд юристов-международников начали отстаивать идею уголовной ответственности государства за международные правонарушения и соответственно рассматривать принудительные меры международных организаций как форму покарания государства-правонарушителя, т. е. как особую форму его ответственности, поскольку такие меры выходят за рамки простого возмещения и применяются в централизованном порядке. Истоки этой тенденции можно обнаружить в работах некоторых представителей традиционной доктрины международного права. Так, Биркенхед в своем «Курсе международного права», первое издание которого вышло в 1899 г., ассоциировал понятие международно-правовых санкций с идеей наказания государства-правонарушителя на основе решений международного

суда, если бы таковой был создан1. В развернутом виде концепция уголовной ответственности государства отстаивается в работах В. Пелла, Г. Донедье де Вабра, Г. Лаутерпахта и др.[9] [10]

Третья тенденция представляет собой синтез двух первых, в результате которого понятие «международно-правовые санкции» получает необычайно широкую трактовку, ибо в качестве таковых стали рассматривать весь комплекс негативных для государства-правонарушителя последствий, включая в него и формы ответственности, и формы санкционного принуждения. Если ранее отдельные представители традиционной доктрины международного права, например Т. Уокер[11], К. Филипсон[12], называли санкциями средства, обеспечивающие соблюдение норм международного права, то уже в начале 30-х годов прошлого столетия Г. Вебер отмечал: «Санкция — понятие весьма широкое и употребляемое в самом различном смысле. Санкция охватывает все правовые последствия, которые предусмотрены для обеспечения норм от нарушения»[13]. Подобной точки зрения придерживается и М. Л. Форлати Пиккьо: «Понятие санкций, выработанное в международном праве, пригодно для определения всех последствий неправомерного деяния, которые имеют место в отношении субъекта, несущего ответственность»[14].

Проявление такого подхода к трактовке международно-правовых санкций отразилось, например, в предварительном проекте международного уголовного кодекса, составленном в 1927 г. К. Салданья. Автор кодекса смешал формы ответственности и меры принуждения, поместив в раздел о санкциях статьи, определяющие формы ответственности, наряду со статьями о мерах принуждения[15].

В курсе П. Гуггенхайма в качестве санкций выступают и возлагаемое на субъекта-правонарушителя возмещение ущерба, и контрмеры, и коллективные принудительные меры между-

народных организаций1. С другой стороны, имеют место варианты определить ответственность как санкцию. Так, П. Рейтер называет ответственность государства «санкцией обязательства»2, а Ж. Берлиа — «санкцией исполнения международных правомочий»3. При таком подходе международноправовая ответственность должна трактоваться в качестве форм международно-правовых санкций, что неоправданно стирает различия между ними.

Различие подходов к решению вопроса о соотношении международно-правовых санкций и международно-правовой ответственности обнаруживает и анализ отечественной международно-правовой доктрины. Наиболее распространенным среди многих ее представителей было понимание ответственности как всей совокупности отрицательных последствий, включая санкции, наступающие в результате международного правонарушения4.

Такая трактовка международно-правовых санкций была впервые дана в диссертации В. И. Менжинского. «Последствия, которые наступают в случае нарушения демократического международного мира, правопорядка и законности, — писал он, — называются санкцией международного права». Анализируя затем вопрос о формах международно-правовой ответственности, он утверждал, что в соответствии с двумя ее основными формами — политической и материальной «следует различать также две основные формы международно-правовых санкций», а именно: «политические и экономические международно-правовые санкции». При этом В. И. Менжинский рассматривает в качестве санкций и средства принуждения, и формы ответственности, считая, что в системе они представляют собой наказание (репрессию), которое проявляется в мерах, «осуществляемых в принудительном порядке компетентным органом в отношении государства, совершившего международное преступление»5.

Guggenheim P. Traite de droit international public. Vol. 1—2. Geneve. 1953-1954. T. 2. P. 63.

ReuterP. Principles du droit international public. Recueil des cours. 1961-II. P. 590, 595.

Berlia G. De la responsabilite international de Etat.-La technique et les principes du droit public. Vol. 2. Paris. P. 875.

См.: Курс международного права: в 7 т. Т. 3. М., 1990. С. 190.

Менжинский В. И. Проблема международной ответственности (в свете советской концепции международного права). С. 174, 303, 307, 309, 347-349;

Г. И. Тункин, классифицируя виды и формы ответственности государств, считает, что по характеру правовых отношений, которые возникают в результате нарушения норм международного права, следует различать: «а) обязательство возмещения ущерба (материального и нематериального); б) санкции, то есть принудительные меры, применяемые к государству-правонарушителю»1. Развивая эту концепцию и исходя из того, что «нормам международного права как правовым нормам присуща санкция» и что «международно-правовая ответственность — это юридические последствия нарушения норм международного права», он подводит под категорию санкций и возмещение ущерба. «В области санкций в случае обычных нарушений международного права, — пишет он, — произошло сравнительно мало изменений. Ответственность государства остается по своему характеру репарационной. Санкции сводятся к возмещению ущерба, которому сопутствуют меры принуждения в случае невыполнения государ- ством-делинквентом этой обязанности. Что же касается санкций, относящихся к международным преступлениям государств, то здесь появились принципиально новые явления... Санкции в этом случае также не ограничиваются возмещением ущерба, но включают также меры, имеющие характер наказания — превенции»[16] [17] [18].

Д. Б. Левин утверждает, что среди трех форм (или видов) ответственности можно выделить «международные санкции — главным образом принудительные меры, принимаемые международными организациями или государствами в отношении государств, совершивших наиболее тяжелые международные деликты... санкциями могут быть также названные меры невоенного принуждения, односторонне принимаемые пострадавшим государством в отношении государства-делинквента, отказывающегося восстановить нарушенные права или предоставить удовлетворение[19].

Аналогичных взглядов придерживается Ю. В. Петровский, который полагает, что «формой политической ответственности являются санкции. Санкция — последствие правонарушения,

заключающееся в применении к виновному принуждения... Санкции — наказание за правонарушение»1.

Авторы «Курса международного права» также относят международно-правовые санкции к формам политической ответственности государства и рассматривают в качестве таковых меры принуждения, применяемые международными организациями[20] [21]. М. Х. Фарукшин считает, что «заслуживает внимания постановка вопроса о санкциях в узком смысле слова». Под санкциями в узком смысле слова он понимает «разнообразные меры принуждения», а под санкциями в широком смысле слова — не только эти меры, «но и другие, допускаемые международным правом, последствия неправомерных действий: реституцию, репарацию, сатисфакцию, уголовное наказание физических лиц, репрессалии»[22]. Таким образом, в понятие санкций были включены и различные меры возмещения.

Э. И. Скакунов понимает под санкциями принудительные меры, осуществляемые как в порядке самопомощи, так и с помощью международных организаций, и вместе с тем считает, что принудительные меры международных организаций «могут рассматриваться и как последствие невыполнения международного обязательства — формой политической ответственности государства»[23]. При этом он подчеркивает, что такие санкции выступают в качестве форм политической ответственности только в том случае, если они: а) являются следствием лишь международного преступления; б) всегда коллективны, выражая реакцию всего международного сообщества в тех или иных организационных формах; в) преследуют цель наказания виновных в преступлении государств[24].

Ю. М. Колосов также рассматривает в качестве международно-правовых санкций принудительные меры, считая их «одним

из проявлений принципа ответственности за совершение государствами действий умышленного деликтного характера»1.

Большое внимание вопросу соотношению международно-правовой ответственности и международно-правовых санкций уделено в монографии П. Куриса, который термином «санкция» определяет и структурный элемент правовой нормы, и формы ответственности, и средства «чистого принуждения». В частности, он пишет: «...Под санкциями норм международного права в широком смысле слова следует понимать правовые последствия, выражающиеся в принудительном причинении определенных лишений государству, совершившему правонарушение. Ответственность представляет собой реализацию санкции, следствие действия и применения санкции. Санкция при наступлении определенных условий — в случае совершения правонарушения — причинно обуславливает ответственность». Одновременно П. Курис подчеркивает: «С другой стороны, санкция представляет собой определенную меру государственного принуждения».

Затем, как бы синтезируя эти два тезиса в одном, утверждает следующее: «Если в случае совершения обычных правонарушений санкции в основном сводятся к возмещению ущерба и только в случае совершения международного правонарушения санкции приобретают форму, прежде всего физического принуждения»[25] [26].

Такое понимание П. Курисом международно-правовых санкций в значительной мере вытекает из трактовки, даваемой им природе принудительного характера последствий международного правонарушения. «Помимо средств самопомощи и коллективных мер Совета Безопасности ООН, — пишет он, — элемент принуждения, как нам думается, присутствует и в обязанности возмещения вреда, причиненного международным правонарушением. Государственное принуждение проявляется через внешне вынужденное претерпевание нарушителем негативных последствий нарушения правовой нормы. Если в случае применения против правонарушителя физических принудительных мер со стороны других субъектов международного права мы имеем дело с “чистым” принуждением, то в случае возмещения

ущерба — с “идеальным” принуждением. Возмещение ущерба является для правонарушителя нежелательным, внешне вынужденным следствием его противоправного поведения, которому правонарушитель обязан подчиниться под угрозой возможного “чистого” принуждения»1.

Вопрос о соотношении международно-правовой ответственности и международно-правовых санкций применительно к последствиям вооруженной агрессии исследуется в работе Ю. М. Рыбакова, который считает, что в таких случаях санкции являются «слагаемыми объема ответственности». Полагая, что при установлении ответственности государства-агрессора его воля не имеет существенного значения и что все предпринимаемые против него международно-правовые санкции носят карательный характер, он утверждает, что такие санкции «по своему характеру и юридическим основаниям есть формы политической ответственности государства-агрессора». По мнению же Ю. М. Рыбакова, «большинство мер политической ответственности за агрессию следует рассматривать в качестве международно-правовых санкций»[27] [28].

Вышеизложенный анализ доктрины по исследуемому вопросу свидетельствует, что одним, но не единообразно понимаемым термином «санкции» довольно часто определяют различные по существу, хотя и взаимосвязанные правовые явления, не только не разграничивая их, но даже иногда стремясь приписать им свойства, которыми они в действительности не обладают. Придерживаясь слишком широкого понимания международно-правовых санкций, многие юристы-международники отождествляют или смешивают их с формами международно-правовой ответственности. Рассмотренные варианты доктринальной трактовки соотношения данных правовых явлений размывают границы между санкциями и ответственностью, препятствуя четкому уяснению природы этих институтов и правильному пониманию роли каждого из них в системе международно-правового регулирования. Во избежание этого необходимо отметить следующие положения, которые должным образом учитывают особенности международного права и опираются на тенденции современной практики международных отношений.

В силу преимущественно координационного характера международно-правового регулирования его субъекты в каждом конкретном случае решают вопрос об объеме, видах и формах ответственности по взаимному согласованию, достигаемому добровольно или посредством применения международно-правовых санкций, если субъект-правонарушитель отказывается выполнить свои обязанности, вытекающие из его ответственности в рамках соответствующих охранительных международно-правовых отношений. При этом следует иметь в виду, что применение международно-правовых санкций может быть реакцией только на совершение международных правонарушений, каждое из которых является предпосылкой, порождающей возможность применения международно-правовых санкций. Условия реализации этой возможности зависят от характера международного правонарушения и поведения государства-правонарушителя.

Среди международных правонарушений следует различать, с одной стороны, сопряженные и не сопряженные с применением вооруженной силы правонарушения, а с другой — единоразовые и длящиеся правонарушения1.

При совершении единоразового международного правонарушения, не сопряженного с вооруженной силой, основанием применения международно-правовых санкций является отказ государства-правонарушителя выполнить обязательства, вытекающие из ответственности. При совершении длящегося международного правонарушения, не сопряженного с вооруженной силой, основанием применения международно-правовых санкций является отказ государства-правонарушителя прекратить международное правонарушение, что равносильно его отказу выполнить обязательства, вытекающие из ответственности. Таким образом, основанием для применения международно-правовых санкций является не само по себе правонарушение, а отказ виновного государства прекратить международное правонарушение и (или) выполнить обязанности, вытекающие из его международно-правовой ответственности[29] [30]. Такой отказ представляет собой

новое, вторичное правонарушение, которое посягает уже на сам принцип ответственности и поэтому является основанием для применения по отношению к государству-правонарушителю международно-правовых санкций.

Следовательно, международно-правовая ответственность не обязательно сопряжена с применением международно-правовых санкций, поскольку первично совершенное международное правонарушение является непосредственным основанием ответственности делинквента независимо от того, применяются международно-правовые санкции или нет, и поскольку государство-правонарушитель может пойти на добровольное исполнение своих обязанностей по ликвидации вредных последствий правонарушения. Международно-правовая ответственность — необходимое и прямое следствие международных правонарушений, в то время как международно-правовые санкции являются только возможным и опосредованным следствием таковых. Если иметь в виду соотношение этих институтов международного права, можно сказать, что ответственность первична, а международно-правовые санкции вторичны. При этом международно-правовые санкции выступают лишь в качестве принудительных средств, обеспечивающих процесс охраны прав потерпевших субъектов, восстановления международного правопорядка и реализации объектом-право- нарушителем ответственности в формах, предопределяемых особенностями совершенного правонарушения и характером его вредных последствий.

Аналогичным характером обладают и международно-правовые санкции, предпринимаемые в ответ на международные правонарушения, сопряженные с применением вооруженной силы, несмотря на тот факт, что в таких случаях может иметь место немедленное вооруженное отражение противоправных актов. При отражении агрессии моменты возникновения международно-правовой ответственности и применения международно-правовых санкций могут практически совпадать. Но даже в этом случае санкции сами по себе не выступают в качестве форм ответственности. Они являются средствами, с помощью которых государству-агрессору дается отпор и с помощью которых его принуждают нести ответственность. Тот факт, что международноправовые санкции могут быть весьма интенсивными, не служит основанием для квалификации их в качестве карательных форм

ответственности государства-правонарушителя. Интенсивность международно-правовых санкций не изменяет их юридической природы и институционной принадлежности. Эти их свойства всегда зависят от особенностей правонарушения, а не обусловлены стремлением придать им карательный характер. Преимущественно координационный характер межгосударственных отношений как отношений суверенно-равных субъектов не дает оснований рассматривать международно-правовые санкции как меру карательного характера по аналогии с внутригосударственным правом.

С практической и теоретической точек зрения ошибочной является трактовка санкционных принудительных мер как форм ответственности субъектов международного права на том основании, что и те и другие являются для субъекта-правонарушителя нежелательными, внешне вынужденными и причиняют ему определенные лишения. Однако лишения, причиняемые государству- правонарушителю международно-правовыми санкциями, имеют совершенно иную природу, чем лишения, в которых выражается его ответственность. Лишения, причиняемые государству-право- нарушителю международно-правовыми санкциями, являются непосредственным результатом реализации правомочий потерпевших субъектов международного права, а не следствием реализации обязанностей государства-правонарушителя. Более того, значительные лишения от международно-правовых санкций в виде санкционных издержек несут и иные государства, будучи вынужденными к применению санкций поведением объекта- правонарушителя[31].

Международно-правовая ответственность всегда выражается в обязанностях субъекта-правонарушителя, которые имеют особые, обусловленные характером правонарушения, формы, а именно: ресторации, сатисфакции, реституции, репарации и т. д. Несение субъектом международного права ответственности в любых формах прежде всего сопряжено с его собственным поведением, вынужденным, но волевым актом самого субъек- та-правонарушителя, знаменующим ликвидацию им причиненного нематериального или материального ущерба и (или) претерпевание тех или иных ограничений своего суверенитета

и своей международно-правовой субъектности. Это — выполнение субъектом-правонарушителем его обязанностей в рамках охранительных международно-правовых отношений1. Р. Л. Хачатуров, Д. А. Липинский отмечают, что применение санкций — это формы, присущие правомочиям потерпевших субъектов2.

Международные санкции — всегда проявление правомочий субъектов международного права и выражаются в формах, свойственных этим правомочиям и обусловленных характером принудительных мер, а именно в форме политических (разрыв дипломатических отношений, приостановки членства или исключение из ООН или других международных организаций), экономических (полный или частичный перерыв экономических отношений) и военных санкций. Применение международноправовых санкций всегда происходит независимо и вопреки воле субъекта-правонарушителя и представляет собой внешнюю реакцию, вызванную волевым актом субъектов международного права и призванную заставить субъекта-правонарушителя выполнить обязанности, порождаемые его ответственностью. Это — осуществление права субъектов международного права, имеющее целью обеспечить принудительную реализацию охранительных международно-правовых отношений посредством санкционных международно-правовых отношений.

Реализация международно-правовой ответственности всегда выливается в формы, присущие обязанностям субъектов- правонарушителей, а применение международно-правовых санкций — в формы, присущие правомочиям субъектов международного права. Формы ответственности субъекта-правонарушителя предполагают негативные для него последствия, которые сопряжены с его собственным поведением и обусловлены его противоправными деяниями, а формы международно-правовых санкций — негативные для субъекта-правонарушителя последствия, которые предопределены интенсивностью применяемых субъектами международного права законных принудительных мер.

См. об этом подробно: Василенко В. А. Ответственность государства за международные правонарушения. К., 1976. С. 42-58, 210-220, 230-234.

Хачатуров Р. Л., Липинский Д. А. Общая теория юридической ответственности. СПб., 2007. С. 861.

Заслугой В. А. Василенко является то, что, проведя анализ доктрины по рассматриваемому вопросу, а также опираясь на материалы Комиссии международного права ООН, он четко разграничил ответственность и санкции: «Таким образом, несмотря на тесную взаимосвязь, международно-правовые санкции и международно-правовая ответственность по их юридической природе и функциям представляют собой институционно различные правовые явления, каждое их которых имеет свои собственные формы... В силу этого международно-правовые санкции не являются формами ответственности за международные правонарушения, так же как формы международно-правовой ответственности не выступают в качестве санкций»1. Одновременно им был дан критический анализ концепций, не проводящих разграничения между ответственностью и санкциями.

Подобное понимание по вопросу соотношения международно-правовых санкций и международной ответственности можно найти в работах такого специалиста по вопросам международной ответственности, как И. И. Лукашука, который считает, что «принуждение, будь то контрмеры или санкции, представляет самостоятельный институт, который связан с ответственностью, но обладает иными характеристиками. На него распространяется действие норм относительно принудительных мер. Контрмеры и санкции являются средством обеспечения реализации правоотношений ответственности»[32] [33].

Придерживается концепции, которая «выводит санкции за рамки ответственности», и Б. Ш. Белалова, определяющая санкции как «принудительные меры, применяемые к государству- правонарушителю в случае его отказа выполнить обязанности, вытекающие из его ответственности, или ненадлежащего их выполнения»[34].

Несмотря на свою обоснованность, отмеченная концепция далеко не сразу находит признание в доктрине. С. В. Черниченко упрекает ее в «определенной нелогичности» и включает меры ответственности в число мер принуждения. Он объединяет меры ответственности и иные меры принуждения тем, что они выступают

как предусмотренные правом неблагоприятные последствия. Признавая возможность добровольной реализации обязанностей, вытекающих из ответственности, С. В. Черниченко считает, что в таких случаях осуществление насилия «практически часто имеет символический характер, но оно обязательно есть». Во всех случаях ответом на правонарушение является «санкционное (деликтное) международно-правовое принуждение»[35].

Наконец, при решении вопроса о соотношении международно-правовых санкций и международно-правовой ответственности необходимо принимать во внимание и следующий объективный факт. В силу специфики современного международного права его нормы, например нормы Устава ООН, уставов других международных организаций, нормы международных обычаев содержат не конкретные указания на объем и формы ответственности, а предусматривают именно право на принуждение, регламентируя условия и порядок применения международно-правовых санкций. Иными словами, в международном публичном праве с понятием «санкции правовой нормы» ассоциируются не формы ответственности, а собственно принудительные меры.

Необходимость проведения различия между формами ответственности и международно-правовыми санкциями обусловлена не только теоретическими, но и важными практическими соображениями. Четкая грань между формами ответственности и формами международно-правовых санкций исключает возможность неоправданной подмены форм ответственности формами санкций и соответственно препятствует злоупотреблению принципом non bis in idem.

Отнесение санкций к формам ответственности может быть использовано объектом-правонарушителем для обоснования отказа выполнить обязанности, вытекающие из его ответственности, ссылкой на то, что оно уже понесло ответственность, поскольку против него были применены санкционные принудительные меры. Признание за международно-правовыми санкциями качества собственно принудительных мер, а не форм ответственности лишает государство-правонарушителя возможности ссылаться на принцип non bis in idem и однозначно предполагает, что, помимо вызываемых этими мерами лишений, государство-правонаруши-

тель должно нести ответственность в объеме, видах и формах, соразмерных характеру правонарушения и его вредных последствий.

Существуют расхождения и относительно того, что представляют собой международно-правовые санкции.

В. А. Василенко относит к санкциям все виды правомерного принуждения, осуществляемого как государствами, так и международными организациями. Основными элементами международно-правовых санкций «стали: реторсии; репрессалии (исключительно невооруженные); самооборона; коллективные невооруженные и вооруженные принудительные меры, осуществляемые международными организациями»1. С. В. Черниченко различает три категории «индивидуальных материальных мер санкционного международно-правового принуждения: реторсии, репрессалии и вооруженные меры самозащиты»[36] [37]. Оба автора относят к международно-правовым санкциям реторсии и самооборону.

Понимание международно-правовых санкций как мер принуждения, осуществляемых международными организациями, неоднократно обосновывалось в отечественной доктрине. Так, Т. Н. Нешатаева пишет, что под санкциями следует понимать «все меры охраны международного правопорядка, закрепленные в нормах международного права, носящие принудительный характер и применимые в случае правонарушений к государству-делинк- венту с помощью институционного механизма международных организаций»[38].

В зарубежной международно -правовой доктрине также можно встретить определение санкций в качестве коллективных мер, принимаемых организациями, представляющими международное сообщество, в ответ на неприемлемое поведение одного из членов, и направленные на поддержание должного поведения, требуемого международным правом[39]. В «Американской энциклопедии» говорится: «Международные санкции — наименование

наказаний, применяемых от имени и по поручению международной организации или самой организацией, представляющей международное сообщество, против государства или группы государств, которые нарушили (или угрожают нарушить) свои международные обязательства, прежде всего обязательство воздерживаться от вооруженной агрессии»1.

Следует отметить, что у такого понимания санкций есть и противники. П. Курис считает, что «следуя такому пониманию, надо было бы оставить за пределами понятия «санкции» все формы индивидуального государственного принуждения...». Однако именно в этом как раз и видится задача проведения различия между применяемыми международными организациями санкциями и «формами индивидуального государственного принуждения». В обоснование своей позиции П. Курис ссылается на то, рассматриваемое понимание может создать иллюзию, что нормы международного права по существу не обеспечены санк- циями[40] [41]. Оппонируя, И. И. Лукашук замечает, что «речь идет лишь о терминологии, а не об отрицании права государств принимать меры принуждения в случае правонарушения»[42].

В настоящее время понимание санкций как принудительных мер, применяемых с использованием институционного механизма международной организации к государству-правонарушителю, находит все более широкое признание[43]. Об этом свидетельствует и международная практика. Весьма показательными в этом плане являются многочисленные резолюции Совета Безопасности ООН[44].

Серьезные дискуссии вокруг вопросов международной ответственности государств, применения международно-правовых санкций велись в Комиссии международного права ООН при разработке проекта статей конвенции «Об ответственности государств». Результатом работы Комиссии, длившейся несколько десятилетий, стало принятие Генеральной Ассамблеей ООН 12 декабря 2001 г. на своем 85-м пленарном заседании резолюции 56/83, которая в качестве приложения содержит документ «Ответственность государств за международно-противоправные деяния»1.

И. И. Лукашук (член Комиссии международного права ООН в 1994—2001 гг.) отмечает, что «ныне, как констатировала Комиссия международного права ООН, термин “санкция” используется для обозначения принудительных мер, принимаемых международными организациями, особенно на основании главы VII Устава ООН»[45] [46]. В Комиссии международного права по существу было выражено общее согласие относительно того, что международно-правовые санкции должны ограничиваться принудительными мерами, принимаемыми международными организациями, представляющими международное сообщество и наделенными полномочиями на применение указанных мер. В первую очередь подобной международной организацией является ООН. Это положение подчеркивается Россией. Так, выступая в Совете Безопасности ООН, В. В. Путин заявил, что «только Совет Безопасности вправе давать санкцию на такую крайнюю меру, как применение силы в кризисной ситуации. Делает это он от имени и в интересах всего международного сообщества»[47].

В настоящее время аргументы в пользу указанного понимания санкций имеют под собой следующие основания. Не ставя под сомнение роль и функции суверенных государств, право на уважение, которых в полной мере признаны в Уставе ООН, следует признать, что на сегодняшний момент больше, чем когда-либо ранее, ни одно отдельное государство не может опираться только на свои силы в противостоянии и ограждения себя от совре-

менных угроз. Сегодняшние угрозы пересекают национальные границы, взаимосвязаны и должны устраняться на глобальном, региональном, а также национальном уровнях. Коллективные стратегии, коллективные учреждения и чувство коллективной ответственности совершенно необходимы. Международноправовые санкции — это меры, применяемые в рамках системы коллективной безопасности государств1. «Санкции, которые являются неотъемлемым элементом положений Устава ООН о коллективной безопасности, служат для Совета Безопасности важным инструментом проведения в жизнь его решений», — отмечается в Докладе Генерального секретаря ООН «Мы, народы: роль ООН в ХХ! веке»2.

Для обозначения мер, применяемых потерпевшим государством к государству, ответственному за международно -противоправное деяние, в целях побудить его выполнить возлагаемые на него правоотношением ответственности обязательства, Комиссия международного права ООН предложила использовать понятие «контрмеры»3. Существенную роль в этом сыграла международная судебная практика, которая, избегая употребления термина «санкции» применительно к односторонним мерам государств, использовала термин «контрмеры»4.

См.: Курдюков Г. И. Контрмеры в международном праве и условия их применения // Ученые записки КГУ. Т. 133. 1998. С. 131; ЛукашукИ. И. Право международной ответственности. М.: Волтерс Клувер, 2004. С. 320.

Доклад Генерального секретаря ООН «Мы, народы: роль ООН в XXI веке». А/54/2000, 27 march 2000. //http://www.un.org/ru/documents/ods. asp?m=A/54/2000

Так, сложным был процесс кодификации норм о санкциях и контрмерах. Юристы из развивающихся и некоторых других государств выступали против включения в проект положений о контрмерах. По их мнению, эти положения легализуют насилие. Но большинство членов Комиссии сочло, что нормы о контрмерах необходимы. Контрмеры применяются и будут применяться. Задача состоит в том, чтобы ограничить злоупотребления ими, установив соответствующие правила. См. об этом подробно: Лукашук И. И. Указ. соч. С. 5-7, 320-322.

См.: решение франко-американского арбитража по делу о Соглашении о воздушных перевозках (RIAA. Vol. XVIII (1979). P. 416); решения Международного Суда по делам: о дипломатическом и консульском персонале США в Тегеране (ICJ Reports. 1986. P. 102); о военных и полувоенных действиях в Никарагуа и против Никарагуа (Ibid. 1997. P. 55) Также см.: Ежегодник Комиссии международного права. 1984. Т. II. Ч. 2. С. 120.

По мнению И. И. Лукашука, «контрмеры — меры, которое потерпевшее государство вправе применить к государству, ответственному за международно-противоправное деяние, в целях побудить его выполнить возлагаемые на него правоотношением ответственности обязательства и которые в ином случае были бы противоправными1.

Подобной точки зрения придерживается и Г. И. Курдюков, понимая под контрмерами ответные действия, совершенные индивидуально по воле потерпевшего государства к государству- правонарушителю[48] [49].

Таким образом, контрмеры — это принудительные меры, принимаемые индивидуально потерпевшим государством к го- сударству-делинквенту в ответ на нарушение международного обязательства. Немецкий профессор В. Витцум отмечает: «Контрмеры характеризуют ситуацию, когда субъект международного права реагирует на предшествующее нарушение его прав и самостоятельно принимает меры в целях их защиты и реализации. Указанное понятие является более узким, чем понятие санкции»[50]. Контрмеры, и в этом их принципиальное отличие от международных санкций, представляют собой элемент децентрализованного механизма принуждения государства-правонарушителя и рассматриваются как инструмент имплементации ответственности, не носящий карательного характера.

[1] См. об этом подробно: Василенко В. А. Указ. соч. С. 38—46. Общим подходам к регулированию вопросов ответственности в публичном и частном праве посвящена работа В. Ф. Яковлева «О понятии правовой ответственности» (Журнал российского права. 2014. № 1).

[2] Василенко В. А. Там же. С. 39.

[3] См.: Лейст О. Э. Санкции в советском праве. М., 1962. С. 11; Веремеенко И. И. Административно-правовые санкции. М., 1975. С. 5.

[4] Василенко В. А. Указ. соч. С. 40.

[5] Подробный анализ взглядов представителей доктрины внутригосударственного права по данному вопросу можно найти в работах С. Н. Братуся и М. Л. Форлати Пиккьо. См.: Братусь С. Н. Юридическая ответственность и законность. М., 1976. С. 21—35; Forlati Picchio M. L. La sanzione nel diritto internationale. Padova. С. 11-14, 45.

[6] Ю. Я. Михеев отмечал, что «под санкциями в международном праве принято понимать меры, принимаемые в ответ на противоправные действия “деликты”. Характерным для санкций является то, что они применяются после того, как определенное государство совершает деликт — нарушит лежавшее на нем международно-правовое обязательство или норму международного права, и санкции применяются в ответ на этот деликт» (Михеев Ю. Я. Применение принудительных мер по Уставу ООН. М.: Международные отношения, 1967. С. 47).

[7] Принцип этой концепции сформулировал Д. Анцилотти, который отмечал, что «возмещение одновременно было и наказанием, которое состояло в возмещении причиненного ущерба» (Анцилотти Д. Курс международного права. Т. 1. М., 1961. С. 394).

[8] Подробнее об этом см.: Тункин Г. И. Теория международного права. М., 1970. С. 434.

[9] Birkenhead. International. Law. 6-th ed. London; Toronto, 1927. P. 9.

[10] Подробно об этом см.: Курис П. М. Международные правонарушения и ответственность государств. Вильнюс, 1973. С. 79.

[11] Walker T. A. Manual of Public International Law. P. 149—153.

[12] Phillipson C. Wheatons elements of International Law. P. 1, 404.

[13] Weber G. International strafgerichtsbarkeit. Berlin, 1934. P. 97.

[14] ForlatiPicchio M. L. La sanzione nel diritto international. Padova. P. 29.

[15] Saldana Q. La justice penale international. Recueil des cours. 1927 — V.

Он же. Неприменение силы в международных отношениях. М., 1976. С. 11, 15-16.

[17] Тункин Г. И. Вопросы теории международного права. М., 1962. С. 299.

[18] Тункин Г. И. Теория международного права. М., 1970. С. 430, 478-479.

[19] ЛевинД. Б. Ответственность государств в современном международном праве. М., 1966. С. 114, 130-131.

[20] Петровский Ю. В. Международно-правовая ответственность государств: автореф. канд. дис. Л., 1968. С. 14.

[21] Курс международного права. В 7 т. М., 1967-1973. Т. 5. С. 433-437.

[22] Фарукшин М. Х. Международно-правовая ответственность (сущность и основание). В кн.: Международная правосубъектность. М., 1971. С. 162-163, 166-168.

[23] Скакунов Э. И. Самооборона в международном праве. М., 1973. С. 37.

[24] Скакунов Э. И. Самопомощь как форма принудительного обеспечения субъективных прав государств: автореф. канд. дис. Л., 1971. С. 8.; Скакунов Э. И. Самооборона и вопрос о санкциях в международном праве // Правоведение. 1970. № 3. С. 109.

[25] Колосов Ю. М. Ответственность в международном праве. М., 1975. С. 61.

[26] Курис П. М. Международные правонарушения и ответственность государств. С. 47, 49-50, 67.

[27] Курис П. М. Указ. соч. С. 45—46.

[28] Рыбаков Ю. М. Вооруженная агрессия — тягчайшее международное преступление. М., 1980. С. 150, 154.

[29] См. об этом подробно док. Комиссии международного права ООН: Ответственность государств — международно-противоправное деяние государства как источник международной ответственности — седьмой доклад специального докладчика Р. Аго — А/CN. 4/307, 29 марта 1978 г.; добавления: A/CN. 4/307, Add. 1, 17 апреля 1978 г., Add. 2, 1 июля 1978 г.

[30] Василенко В. А. Указ. соч. С. 55—56.

[31] Давид В., Василенко В. А. Механизм охраны международного правопорядка. Брно, 1986. С. 214.

[32] Василенко В. А. Указ. соч. С. 52—53.

[33] Лукашук И. И. Право международной ответственности // Международное публичное и частное право. 2002. № 2. С. 31.

[34] Белалова Б. Ш. Место международно-правовых санкций в современном международном праве // Законодательство. 2002. № 12. С. 52.

[35] Черниченко С. В. Международно-правовое принуждение. В кн.: Теория международного права. Т. 1. М., 1999. С. 248-249.

[36] Василенко В. А. Указ. соч. С. 68.

[37] Черниченко С. В. Указ. соч. С. 250.

[38] Нешатаева Т. Н. Международно-правовые санкции специализированных учреждений ООН: автореф. канд. дис. М., 1985. С. 17; ЖдановЮ. Н. Принудительные меры в международном праве: монография. М., 1998. С. 38.

[39] Cм.: SchrijverNico. The use of economic sanction by the UN Security Council: an international law perspective. “International economic law and armed conflict” (edited by Harry H.G. Post). Martinus Nijhoff Publishers. Dordrecht, Boston, London. 1994. P. 126.

[40] Encyclopedia Americana. Vol. 24. 1964. P. 248.

[41] Курис П. Указ. соч. С. 49.

[42] Лукашук И. И. Указ. соч. С. 41.

[43] Лукашук И. И. Право международной ответственности. М.: Волтерс Клувер, 2004. С. 316—317; Шумилов В. М. Международное экономическое право. М., 2003. С. 250—262; Батршин Р. Р. Ответственность государства и применение контрмер в современном международном праве: дис. ... канд. юрид. наук. Казань, 2005. С. 122; Калинин А. В. Экономические санкции ООН и односторонние экстратерриториальные меры экономического принуждения: сравнительные анализ // Юрист-международник. 2005. № 4. С. 34; Abi-Saab G. The concept of sanction in international law in book UN Sanctions in international law. Ed. by Vera Gowland-Debbas. The Hague, London, Boston: Kluwer law international. 2001. Р. 32.

[44] Резолюция Совета Безопасности ООН: S/RES/665(1900) //http://www. un.org/ru/documents/ods.asp?m=S/RES/661%C2%A0(1990)

[45] Текст резолюции: Российский ежегодник международного права. 2002. С. 361-376.

[46] Лукашук И. И. Право международной ответственности // Международное публичное и частное право. 2002. № 2. С. 41.

[47] Дипломатический вестник. 2000. № 10. С. 13.

[48] См.: Лукашук И. И. 48-я сессия Комиссии международного права // Московский журнал международного права. 1997. № 2. С. 187; Он же. Право международной ответственности // Международное публичное и частное право. 2002. № 2. С. 39.

[49] Курдюков Г. И. Указ. соч. С. 131.

[50] Международное право / Граф В. Витцум и др.; пер. с нем., М., 2011. С. 750.