Источники МЭП принципиально те же, что вообще в международном публичном праве.

Практически в МЭП, как и вообще в международном праве, основным источником субъективных прав и обязанностей служат многосторонние и двусторонние договоры. Примерами многосторонних, широкого охвата международных экономических договоров являются Генеральное соглашение по тарифам и торговле (еще с 1948 г.), а с 1994 г. — и целый комплекс других многосторонних соглашений, входящих в систему Всемирной торговой организации (ВТО).

Особо следует выделить международные конвенции по частному праву (например, Венская конвенция о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г.), в отечественной научной литературе называемые конвенции международного частного права, которые имеют целью унификацию национального частноправового регулирования, но по своей правовой природе остаются международными договорами. При этом нормы и международных конвенций по частному праву, и иных международных договоров не имеют «прямого» действия для частных лиц отдельных государств, для внутригосударственных органов и для их должностных лиц, но действуют лишь опосредованно, в порядке рецепции (трансформации) этих норм в национальные правовые системы, в частности и рецепции на основе договоров о международных интеграционных объединениях.

Существенными для формирования норм МЭП являются специфические виды международных экономических договоров отраслевого характера. Это, особенно раньше, двусторонние торговые договоры (о торговле и мореплавании), соглашения о товарообороте и платежах, кредитные и клиринговые соглашения. Это также соглашения об избежании двойного налогообложения, двусторонние инвестиционные договоры (bilateral investment treaties, В1Ты), соглашения об общих условиях поставок товаров, соглашения по таможенным, транспортным и транзитным вопросам, об охране интеллектуальной собственности и т.п.

Различное правовое значение могут иметь также многие решения (рекомендации, постановления) международных организаций, принимаемые ими по существу сотрудничества в рамках уставной компетенции и от своего имени.

Большое число рекомендаций по вопросам экономического сотрудничества принимается органами ООН. Решения их имеют большое морально-политическое значение, ибо распространяются практически на все мировое сообщество государств, но они (кроме резолюций Совета Безопасности ООН) не обладают императивностью. Это относится, в частности, и к таким значимым документам, принятым Генеральной Ассамблеей ООН в 1974 г., как Хартия экономических прав и обязанностей государств, Декларация об установлении нового международного экономического порядка и Программа действий по установлению нового международного экономического порядка.

Особой формой нормотворчества являются так называемые кодексы, правила поведения (codes of conduct, sets of rules, guidelines), принимаемые в том числе в виде резолюций и в рамках ООН, например Комплекс согласованных на многосторонней основе справедливых принципов и правил для контроля за ограничительной деловой практикой, принятый Генеральной Ассамблеей ООН в 1980 г.

С другой стороны, постановления органов многих международных экономических организаций, в том числе отдельных специализированных учреждений ООН, ВТО, а также региональных экономических учреждений, прежде всего Европейского союза, могут по договоренности (уставной) стран-участниц иметь и имеют не только рекомендательную, но и императивную правовую силу.

Решения межгосударственных экономических конференций, особенно оформленные в виде заключительных актов, рассматриваются в теории и как могущие обладать в зависимости от договоренностей государств- участников рекомендательной или императивной правовой силой (Л. Оппенгейм) и даже понимаются в качестве одной из форм многостороннего договора (Я. Броунли). Среди документов международных конференций, имеющих большое значение для формирования МЭП, особо важными являлись, в частности, содержащиеся в Заключительном акте Женевской конференции ООН по торговле и развитию 1964 г. Принципы международных торговых отношений и торговой политики, способствующие развитию, Заключительный акт СБСЕ 1975 г.

Международный обычай (аналогично обычному праву в национальных правовых системах) в Новое время и в международном публичном праве все более уступает место писаному, прежде всего договорному, праву. Что касается международного экономического права, в доставшемся ему из прошлого обычно-правового наследия классик международного права Г. Шварценбергер усматривал лишь два принципа МЭП, основывающихся на обычае, — это свобода морей во время войны и мира и минимальный стандарт режима иностранцев, если не реализуется принцип национального режима.

Общие принципы права, упоминаемые, в частности, в ст. 38 Статута Международного суда ООН в качестве применимых при разрешении международных споров, широко используются и в МЭП.

В юридико-прикладном смысле правовой принцип отличается от обычной правовой нормы тем, что, во-первых, принцип обусловливает некие важнейшие общие, именно принципиальные, обязательства. Во-вторых, особым квалификационным свойством принципов является то, что из трех свойственных вообще правовым нормам элементов (гипотеза, диспозиция и санкция) в правовых принципах, как правило, отсутствует элемент санкции. Возьмем, к примеру, принцип «договоры должны соблюдаться». Допустим, есть некий договор (гипотеза), есть диспозиция — договор этот надо соблюдать, но нет санкции на случай нарушения диспозиции. Поэтому, в-третьих, действенность принципа как такового обременяется необходимостью наличия и толкования, кроме самого принципа, и применимых к конкретному казусу «сан- кционных» норм.

Значение судебных прецедентов и правовой доктрины в МЭП, как и вообще в международном праве, вспомогательно.

Коль скоро МЭП — отрасль международного публичного права, в нем, безусловно, применимы и соответствующие общепризнанные основные принципы международного права, его jus cogens.

Естественно, не все из общепризнанных принципов международного права в одинаковой мере применимы в МЭП. Особое значение имеют:

суверенное равенство, понимаемое прежде всего как равенство юридическое, иначе равноправие, что не означает отрицания существующего в жизни неравенства фактического. И сам государственный суверенитет современная правовая наука и практика давно в отличие от прошлых веков понимают как ничем не ограничиваемое, неделимое и неотчуждаемое, неделегируемое в своих отдельных элементах абсолютное право;

неприменение силы в международных экономических отношениях включает и неприменение всякого рода неправомерного экономического принуждения и давления (экономический бойкот, эмбарго, произвольные санкции, дискриминационные меры в торговле и т.п.) одних государств в отношении других государств;

— сотрудничество между государствами применительно к международным экономическим отношениям в одной из своих ипостасей представляет собой исторически сложившийся принцип jus commerc'd — право свободного развития торгового, экономического сотрудничества. Есть основания утверждать, что принцип сотрудничества в широком его понимании берет свое начало именно из jus commerc'd.

Особенностью МЭП является то, что наряду с основными принципами международного публичного права в МЭП традиционно используются и особые, рекомендательного характера, специальные принципы МЭП, обусловливающие, в частности, применение определенных торгово-политических режимов между государствами. В отличие от когентных общепризнанных принципов международного права специальные принципы МЭП носят конвенционный характер. Но их основное нормативное содержание и толкование соответствующих норм вошли по сути в обычай.

Принцип (и режим) недискриминации в его правовом понимании — это право государства на предоставление (на основе взаимности) ему (а также его гражданам и иным субъектам его национального права) государством-партнером общих условий, равных, не худших, чем те, которые предоставляются этим государством-партнером всем прочим государствам. Данное право не распространяется на предоставление правомерно применяемых особых, льготных, более благоприятных условий. Иными словами, режим недискриминации означает обязательство не ухудшать для другой страны своих нормально действующих, общих для всех других стран условий. Своего рода эвфемизмом принципа недискриминации является по существу оговорка о так называемом стандарте справедливого и равного режима, широко употребительная, особенно в двусторонних инвестиционных договорах (В1Тах).

Принцип (и режим) наиболее благоприятствуемой нации (наибольшего благоприятствования) юридически означает обязательство государства предоставлять государству-партнеру, обычно на основе взаимности, льготные (наиболее благоприятные) условия, которые действуют или могут быть введены для любой третьей страны. Область применения режима наибольшего благоприятствования определяется в конкретной оговорке (клаузуле) о наибольшем благоприятствовании в том или ином международном договоре. Эта оговорка может охватывать в общей форме всю область торговли и судоходства или же содержать избирательно отдельные виды отношений: таможенные (льготные) ставки, транзит, количественные и другие ограничения и запрещения; транспортный режим; налоговые, судебные и т.п. права физических и юридических лиц и т.д. Обычно принцип используется как безусловный, не требующий за его предоставление встречных выгод. США традиционно применяли этот принцип в условном качестве, т.е. подразумевая некую встречную выгоду.

Как правило, из режима наибольшего благоприятствования по соглашению сторон допускаются отдельные исторически сложившиеся исключения: особые льготы для соседних государств, для каботажного судоходства, для защиты «общественного порядка» и т.п. Исключения из этого режима обычно применяются и в отношении различных преференциальных таможенных систем (для развивающихся стран, в рамках таможенных союзов, зон свободной торговли и др.).

Хотя принцип наибольшего благоприятствования конвенционный, его практически универсальная применяемость делает его по существу стержневым в МЭП.

Принцип национального режима, предусматриваемый во многих соглашениях, означает, что, как правило, на основе взаимности, физические и юридические лица одного договаривающегося государства или государств полностью или частично приравниваются в своих правах к физическим и юридическим лицам другого договаривающегося государства по отдельным видам правовых отношений. Национальный режим может по отдельным видам прав предоставляться в одностороннем, законодательном порядке. Обычно это касается гражданской правоспособности иностранных лиц, включая судопроизводство.

Принцип (и режим) взаимной выгоды предполагает, что отношения между государствами, не являющиеся взаимовыгодными, а тем более кабальные, прямо или косвенно принудительные, не должны иметь места, но должно быть справедливое распределение выгод и обязательств сравнимого объема. В сложных межгосударственных, в том числе экономических, взаимоотношениях справедливое распределение выгод и обязательств, разумеется, не может служить элементарным эталоном для конкретного правоотношения, сделки, но должно рассматриваться именно как сбалансированный общий международно-правовой режим.

Грубое противоречие принципу взаимной выгоды представляет собой, например, практика заключения соглашений о так называемом добровольном ограничении экспорта, когда страна-экспортер принимает на себя односторонние обязательства не вывозить товар сверх установленной квоты и (или) ниже определенной цены под угрозой введения полного запрета импорта этого товара.

Принцип преференциального режима. Обычно это торговые льготы, прежде всего в отношении таможенных пошлин, действующие между теми или иными государствами или для группы государств. Преференциальный режим в широком понимании воплощается и в режиме наибольшего благоприятствования, но может вступать и в коллизию с ним (когда применимы оба режима).

В прежние времена довольно распространенным, особенно в отношениях развитых государств с колониальными и полуколониальными странами, было использование в договорной практике правовых режимов «равных возможностей», «открытых дверей», «капитуляций», консульской юрисдикции и т.п. Такого рода условия, противоречащие общепризнанным принципам современного международного права, не могут рассматриваться как правомерные.

Характерным для МЭП является обилие специфических рекомендательных норм и принципов (Г.М. Вельяминов), имеющих своим источником, как правило, решения международных организаций и конференций. Такие нормы обычно юридически не императивны. Юридическое значение их в том, что они не просто «рекомендуют», но и признают правомерность, в частности, таких действий (бездействия), которые были бы неправомерны при отсутствии рекомендательной нормы. Точнее, следует говорить о рекомендательно-дозволительном их характере. Например, Конференция ООН по торговле и развитию еще в 1964 г. приняла, в частности, исключительно важную рекомендацию о предоставлении промышленно развитыми странами развивающимся странам преференциальных таможенных льгот (скидок с таможенного тарифа) в изъятие из принципа наиболее благоприятствуемой нации, причем без распространения этих льгот на развитые страны. Такое изъятие было бы неправомерным в отсутствие указанной рекомендательной нормы. Кроме того, факультативное применение рекомендательных принципов и норм может быть увязано с определенными обязательными условиями: так, в приведенном выше примере льготы не могут быть избирательно предоставлены лишь некоторым развивающимся странам, но должны распространяться на все и каждую из развивающихся стран.

От общепризнанных принципов международного права, а также описанных выше специальных принципов следует отличать нередко встречающиеся в юридической литературе некие как бы правовые, доктринального характера отраслевые и т.п. «принципы», например: либерализации; защиты внутреннего рынка; всеучастия в разрешении мировых экономических проблем; международной социальной справедливости; запрещения противоправного экономического принуждения;

свободы выбора форм организации внешнеэкономических связей; суверенитета государств над их природными ресурсами и экономической деятельностью и т.п. Подобные «принципы» с юридической точки зрения по существу либо представляют собой в лучшем случае некую доктринально выделяемую ипостась тех или иных общепризнанных принципов международного права, либо являют собой лишь некие политические «аспирации» без какой-либо правовой составляющей.