Одним из важнейших аспектов регулирования информационных технологий в глобальном масштабе является обеспечение безопасности их применения, противодействия попыткам противоправного использования интернета. С развитием современных информационных технологий человечество столкнулось с новыми типами угроз: возможностями силового противостояния государств в информационной сфере («кибервойны»), использования информационных технологий террористическими организациями либо с террористическими целями («кибертерроризм»), а также использования интернета в иных противоправных целях, с нарушением установленного правопорядка, преследуемым уголовным законодательством национальных государств («киберпреступность»). Терминологическое и понятийное разнообразие, о котором говорилось в самом начале настоящей главы, получает конкретное выражение, в частности, в том, что в Российской Федерации, в ряде государств СНГ вместо термина «киберпреступность», как правило, используется термин «международная информационная безопасность». Например, в российском уголовном праве соответствующие составы преступлений названы как «преступления в сфере компьютерной информации». Примечательно, что государствам в рамках такой международной организации, как Совет Европы, удалось разработать и принять Конвенцию о преступности в сфере компьютерной информации. Конвенция была подписана в Будапеште в 2001 г. В английской версии эта конвенция называется «Convention on Cybercrime», однако в переводе на русский язык (неофициальный перевод) этот документ получил название «Конвенция о преступности в сфере компьютерной информации». В российской доктрине и в деловой лексике эта Конвенция часто называется Конвенцией о киберпреступности или Будапештской конвенцией.

Следует отметить, что в настоящее время Будапештская конвенция о киберпреступности — единственный международный договор, участниками которого являются не только страны — члены Совета Европы, но и такие государства, как Аргентина, Австралия, Канада, США, Япония и др. В 2012 г. Белоруссия выразила желание присоединиться к Конвенции. Вместе с тем, несмотря на то, что участниками этой Конвенции являются не только европейские страны, ее нельзя назвать универсальным международно-правовым договором. Российская Федерация не является участницей Будапештской конвенции, хотя она принимала участие в ее разработке, в 2005 г. подписала эту Конвенцию, но затем отозвала свою подпись. Отметим, что данная Конвенция не предусматривает возможность для стран-участниц делать оговорки при присоединении к Конвенции. В ряде статей Конвенции содержатся положения, которые можно рассматривать как нарушение суверенных прав стран-участниц. Так, ст. 32 (b) Конвенции позволяет получать без согласия страны-участницы доступ к хранящимся на ее территории компьютерным данным, т.е. проводить трансграничные расследования и следственно-оперативные мероприятия. Именно эта статья Конвенции вызывает категорическое несогласие Российской Федерации.

В этой связи следует обратить внимание на то, что Российская Федерация в рамках ООН инициировала рассмотрение документов, связанных с международно-правовым регулированием вопросов информационной безопасности — в сентябре 2011 г., на 66-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН, на имя Генерального секретаря ООН было направлено письмо Постоянных представителей при ООН Китая, Российской Федерации, Таджикистана и Узбекистана. Четыре государства — члена ООН предложили к рассмотрению Правила поведения в области обеспечения международной информационной безопасности (далее — Кодекс информационной безопасности)[1]. Необходимость принятия Кодекса информационной безопасности эти государства связывали с тем, что вопросы интернет-безопасности имеют большое значение и их следует рассматривать в рамках международного сотрудничества и в духе взаимного уважения. Кодекс призван защищать интернет и другие информационно-коммуникационные сетевые технологии от угроз и »уязвимости».

Кодекс информационной безопасности был вынесен на обсуждение международного сообщества. В концентрированном виде параметры обсуждений нашли отражение в документе, представленном Советом гражданского сообщества по управлению интернетом (Civil Society Internet Governance Caucus), который является открытым форумом для организаций, различных групп гражданского общества и обсуждающих вопросы управления интернетом[2].

Три тезиса, которые касаются ключевых вопросов управления интернетом и прав человека, являются принципиальными. Первый тезис — обсуждение проблем, связанных с управлением интернетом, включая вопросы стабильного и безопасного функционирования интернета, не может происходить только на уровне государств. Все вопросы политики управления интернетом могут решаться только путем вовлечения всех заинтересованных сторон: гражданского общества, частного сектора, технического и академического сообщества, правительств. При этом игнорирование такого условия противоречит положениям, закрепленным итоговыми документами двух этапов Всемирной встречи на высшем уровне по информационному обществу. В предлагаемом Кодексе информационной безопасности отсутствуют ссылки на многосторонний подход в определении политики интернета.

Второй тезис — содержание терминов и понятий, которые закрепляются в Кодексе информационной безопасности, применительно к правам человека вызывают ряд вопросов. В частности, содержащееся в тексте Кодекса информационной безопасности положение об «уважении прав человека и основных свобод» бесспорно. Вместе с тем Кодекс содержит призыв к уважению «разнообразия истории, культуры и социальных систем всех стран», что может быть истолковано как ограничение приверженности к универсальному характеру прав человека. Третий тезис — Кодекс информационной безопасности предусматривает сотрудничество в »борьбе с преступной или террористической деятельностью с использованием информационно-коммуникационных технологий, включая сети» и сдерживание «распространения информации террористического, экстремистского и сепаратистского характера, а также подрывающей политическую, экономическую и социальную стабильность государств, их культурный и духовный уклад». Такое широкое толкование противоречит «допустимым ограничениям на свободу выражения мнений», закрепленным ст. 19 (3) Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 г., и может быть «расширительно интерпретировано» со стороны правительств, позволяя им существенно ограничивать права на свободу выражения мнений.

Важно обратить внимание на то, что, даже если Кодекс информационной безопасности не получит широкой международной поддержки, он был представлен в качестве официального документа 66-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН и его обсуждение государствами — членами ООН может содействовать «достижению консенсуса в отношении международных норм и правил поведения государств в киберпространстве».

В 2011 г. Российская Федерация подготовила и предложила для обсуждения в рамках ООН Конвенцию о международной информационной безопасности (концепция)1. Документ предлагает определить права и обязанности государств в информационном пространстве и закрепляет принцип государственного суверенитета над «национальными сегментами» интернета. Документ содержит призыв к государствам- участникам не применять информационные и телекоммуникационные технологии, в том числе интернет, для совершения враждебных действий или актов агрессии и создания угроз для международного мира и безопасности; не распространять информацию об оружии и связанных с ним технологиях, а также сотрудничать в борьбе с преступной и террористической деятельностью, в полной мере уважать права [3]

и свободы в информационном пространстве и содействовать созданию многостороннего, прозрачного и демократического международного управления интернетом.

Предлагаемый Российской Федерацией проект Конвенции о международной информационной безопасности рассматривался в рамках различных международных форумов. При всем разнообразии обсуждаемых аспектов проекта Конвенции два оказались основными. Первый аспект был связан с проблемой соотношения проекта Конвенции и действующей Будапештской конвенции о киберпреступности. Второй аспект был связан с тем, что «возможность ограничений контента в рамках юрисдикции государств» может привести к »фрагментации регулирования» интернета и негативно повлиять на его трансграничное функционирование. Обсуждение инициативы Российской Федерации в рамках ООН, так или иначе, повлияет на проблематику информационной безопасности и в определенной мере затронет международноправовые аспекты управления интернетом.

[1] См. текст документа A66/356 на сайте ООН.

[2] См. подробнее: http://www.igcaucus.org/. Документ быт подготовлен от имени группы неправительственных организаций и гражданского общества (Найроби, 6-й Форум по управлению интернетом).

[3] См.: http://www.scrf.gov.ru/documents/6/n2.html.