Объектом государственного воздействия выступают различные сферы общественных отношений. Потребность в регулировании этих сторон жизни общества обусловлена присутствием в них публичного интереса, социально-экономическими и конкретными историческими условиями. Важным инструментом повышения качества функционирования механизма государства выступает уголовный закон. При формулировании уголовно-правовых запретов нужно учитывать специфику криминального поведения лиц, осуществляющих функции государства, наличие коррупционных отношений и проникновение последних во все сферы публичного управления. «Являясь одной из системных угроз общественной безопасности, коррупция существенно затрудняет нормальное функционирование государственных органов и органов местного самоуправления, препятствует проведению социальных преобразований и модернизации российской экономики, вызывает серьезную тревогу в обществе и недоверие к государственным институтам, создает негативный имидж России на международной арене»[1].

Политика государства в экономике, социальной сфере, правоохране, обеспечении суверенитета на внешней арене и обороноспособности образует единый комплекс общественных отношений. В конкретной сфере деятельности может осуществляться не одна, а несколько функций государства. Отличительная черта деятельности по противодействию коррупции заключается в необходимости ее осуществления во всех сферах публичного управления, потому что она обращена к механизму государства. «Рыночная экономика, разгосударствление собственности, приватизация, прямые международные торговые, промышленные и иные связи открыли для коррупционеров неограниченные возможности»[2]. Коррупционные преступления подрывают безопасность России, ее способность противостоять внешним и внутренним угрозам. Противодействие коррупции следует признать самостоятельной функцией государства. Основаниями для этого выступают собственное содержание, способы, структура и свое обеспечение. Ее специфика состоит в целенаправленной деятельности по укреплению государства как гаранта прав граждан и обеспечения безопасности. Развивающееся антикоррупционное законодательство формирует комплекс правоотношений по поводу противодействия коррупции, которые требуют уголовно-правовой охраны.

Исключительный характер функции по противодействию коррупции выражается в том, что она должна осуществляться при решении всех, стоящих перед государством задач. «Коррупция ослабляет все государственные институты — парламентские, управленческие и судебные, деформирует избирательные кампании и отношение граждан к публичной власти. Деформируется правосознание людей. Снижение качества государственного управления пагубно отражается на выполнении государственных функций в экономической и социальной сферах»[3].

Специфика функции противодействия коррупции состоит в том, что в основном она обращена к механизму государства. Как и любая другая функция государства, функция противодействия коррупции имеет комплексный характер и реализуется во всех сферах публичного управления, а не только сотрудниками специальных подразделений правоохранительных органов. Например, основной задачей служащего Министерства труда и социальной защиты РФ является осуществление социальной функции государства. Но в силу законов, ведомственных нормативных актов и должностной инструкции он обязан предоставлять сведения о доходах и расходах, сообщать об обращениях в целях склонения к совершению коррупционных правонарушений, а также о возникшем конфликте интересов или возможности его возникновения. Такое поведение представляет собой осуществление функции противодействия коррупции в организационной форме.

Выдвижение противодействия коррупции на роль самостоятельной функции государства предполагает решение вопроса о ее соотношении с функцией защиты прав и свобод личности, обеспечения законности и правопорядка. Противодействие коррупции происходит не только благодаря усилиям правоохранительных органов. Антикоррупционные мероприятия реализуются, например, Министерством культуры[4], Министерством здравоохранения[5], Министерством сельского хозяйства[6]. Основное в характеристике правоохранительной функции — возможность государственного принуждения, применение в деятельности государственных органов принудительных, насильственных методов[7]. Согласно ст. 3 Федерального закона «О противодействии коррупции» ведущими принципами противодействия коррупции признаются: приоритетное применение мер предупреждения, комплексное использование политических, организационных, информационно-пропагандистских, социально-экономических, правовых, специальных и иных мер[8]. Видимо, за рамками правоохранительной находятся деятельность по осуществлению экспертизы нормативных правовых актов[9], разработка этических норм поведения служащих[10], процедуры декларирования должностными лицами своих доходов, расходов и имущества, а также порядок предотвращения и урегулирования конфликта интересов.

Обоснованность признания противодействия коррупции самостоятельной функцией государства подтвердили 85% опрошенных экспертов, 15% дали отрицательный ответ, так как борьба с коррупцией осуществляется в рамках правоохранительной функции[11]. Заметим, противодействие коррупции не ограничивается пресечением посягательств на государственную собственность, коррупция, в числе прочего, мешает реализации и самой правоохранительной функции государства. В результате социологических исследований к «наиболее коррумпированным группам госслужащих» 56% опрошенных отнесли сотрудников ГИБДД, 32 — работников милиции, 20 — работников судов, 16% — работников следствия и прокуратуры[12].

Важно подчеркнуть, что поиск особенностей двух значимых функций государства не имеет целью их теоретическое и практическое обособление или приискание оснований для создания специального антикоррупционного органа. Между правоохраной и борьбой с коррупцией существует теснейшая связь. Задача заключается в выявлении характерных черт коррупционных отношений, поиска новых законодательных средств и тактических приемов их предупреждения. Принципиальная позиция ГРЕКО (международная организация — группа государств по борьбе с коррупцией) отражена в положении о том, «что коррупция, во всех ее формах, является серьезным преступлением, которое угрожает надлежащему функционированию демократического общества, и борьба с ней должна занимать приоритетное место в системе уголовного правосудия»[13].

При ответе на вопрос: «Что сейчас прежде всего необходимо для укрепления законности и правопорядка в стране?» — из тринадцати возможных вариантов ответов большинство — 40% граждан выбрали «борьбу с коррупцией, взяточничеством и произволом в государственных органах»[14].

Уголовный закон не содержит перечня коррупционных преступлений и не определяет их признаков. Согласно данным статистики, число выявляемых посягательств, предусмотренных главой 30 УК РФ «Преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления», за последние годы становится меньше, а количество зарегистрированных преступлений коррупционной направленности растет[15].

По мнению С. В. Максимова, законодательное определение коррупционных проявлений — это лишь предпосылка к тому, чтобы «враг» был наиболее точно идентифицирован и за ним бы мог быть установлен эффективный контроль. Это обусловлено тем, что не всякое определение коррупции может играть эту роль, а лишь такое, которое исключает неоднозначность и для применения которого не нужно содержать армию толкователей[16].

Статья 1 Федерального закона от 25 декабря 2008 г. № 273-ФЗ «О противодействии коррупции» гласит, что коррупция — это «злоупотребление служебным положением, дача взятки, получение взятки, злоупотребление полномочиями, коммерческий подкуп либо иное незаконное использование физическим лицом своего должностного положения вопреки законным интересам общества и государства в целях получения выгоды в виде денег, ценностей, иного имущества или услуг имущественного характера, иных имущественных прав для себя или для третьих лиц либо незаконное предоставление такой выгоды указанному лицу другими физическими лицами»[17].

Законодатель не назвал наиболее существенных признаков коррупции, а перечислил отдельные коррупционные деяния. Таковыми могут быть не только преступления, но и административные правонарушения, дисциплинарные проступки. Последние состоят в несоблюдении чиновниками ограничений и запретов, установленных федеральными законами «О противодействии коррупции», «О государственной гражданской службе Российской Федерации» и др. Коррупционные проступки, в отличие от соответствующих преступлений, не причиняют существенного вреда интересам личности, общества и государства. Они создают угрозу или предпосылки для разрушения правоотношений в сфере осуществления функций государства. К ним законодатель относит: получение подарков, невыполнение обязанности декларировать имущество, доходы и расходы, неуведомление о склонении к совершению коррупционных действий, неуведомление руководителей о возникшем конфликте интересов и т. д.

Коррупционные правонарушения могут совершаться «от имени или в интересах юридического лица». Статья 19.28 КоАП РФ предусматривает ответственность за незаконную передачу вознаграждения от имени или в интересах юридического лица. Заметим, что к административной ответственности привлекается именно юридическое лицо, а в действиях передающего предмет вознаграждения должностному лицу или управленцу коммерческой организации присутствуют признаки дачи взятки (ст. 291 УК РФ) или коммерческого подкупа (ч. 1 или ч. 2 ст. 204 УК РФ). Федеральный закон от 21 ноября 2011 г. № 329-ФЗ[18] дополнил Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях ст. 19.29 «Незаконное привлечение к трудовой деятельности либо к выполнению работ или оказанию услуг государственного или муниципального служащего либо бывшего государственного или муниципального служащего». Бланкетный характер нормы подчеркивается ссылкой на то, что указанные в названии действия совершаются «с нарушением требований, предусмотренных Федеральным законом от 25 декабря 2008 года № 273-ФЗ “О противодействии коррупции”».

Уголовный кодекс Российской Федерации не содержит официального перечня коррупционных преступлений, хотя примеры определения той или иной группы посягательств в законе имеются. Так, в п. 2 примечания к ст. 2821 УК РФ дано определение преступлений экстремистской направленности. Потребность в таком определении объясняется тем, что сама ст. 2821 УК РФ предусматривает ответственность за организацию экстремистского сообщества, которое создается для совершения соответствующих посягательств.

Например, в главе 13 Уголовного кодекса Республики Казахстан (далее — УК РК) «Коррупционные и иные преступления против интересов государственной службы и государственного управления» размещена ст. 307 «Злоупотребление должностными полномочиями», где в п. 5 примечания содержится перечень коррупционных преступлений. В него вошли посягательства, совершаемые должностными лицами и руководителями предприятий, доля государства в уставном капитале которых составляет не менее 50%. Все коррупционные преступления, согласно УК РК, совершаются ими с использованием своего служебного положения и преследуют цель извлечения выгод и преимуществ для себя или других лиц или организаций либо нанесения вреда другим лицам или организациям. Признание преступления коррупционным влечет ряд уголовно-правовых последствий. За их совершение увеличены сроки основного и дополнительного наказания в виде лишения права занимать определенные должности и заниматься определенной деятельностью (ч. 2 ст. 41 УК РК). Конфискации подлежит не только имущество, которое находится в собственности лиц, совершивших коррупционные преступления, но и имущество, переданное ими в собственность других лиц (ч. 1 ст. 51 УК РК). Лица, совершившие коррупционные преступления, не могут быть освобождены от уголовной ответственности в связи с примирением сторон (ч. 4 ст. 67 УК РК). Клевета и заведомо ложный донос, сопряженные с обвинением лица в совершении коррупционного преступления, являются обстоятельствами, отягчающими квалификацию. Примечательны название и содержание ст. 349 УК РК «Провокация коммерческого подкупа либо коррупционного преступления». В УК РК, как в законах других стран, управленцы коммерческих организаций, занимающиеся предпринимательской деятельностью не на государственные средства, последовательно не рассматриваются в качестве коррупционеров.

В России ряд ведомственных нормативных актов в основном «в целях совершенствования статистической отчетности» использует понятие «преступления коррупционной направленности». В исследуемом аспекте интересен приказ Генпрокуратуры России от 11 февраля 2008 г. № 23[19], который обязывает прокуроров подавать «сведения о результатах расследования уголовных дел коррупционной направленности». Заметим, документ появился до принятия Федерального закона «О противодействия коррупции». Преступления коррупционной направленности, согласно установленной форме отчетности, предусмотрены следующими нормами: ч. 3 ст. 159, чч. 3 и 4 ст. 160, ст. 170, пп. «б» чч. 3 и чч. 4 ст. ст. 174 и 1741, чч. 2 и 3 ст. 178, п. «б» ч. 3 и ч. 4 ст. 188, ч. 2 ст. 198, ст. ст. 201 и 204, ч. 3 ст. 210, ч. 2 ст. 285, ст. ст. 2851 и 2852, ч. 2 ст. 286, ст. ст. 288 и 289, ч. 3 ст. 290, ст. ст. 291 и 292, ч. 3 ст. 294 УК РФ.

Примечательно, что в вышеназванном приказе к коррупционным отнесены злоупотребление должностными полномочиями, превышение должностных полномочий и получение взятки только при совершении данных посягательств лицами, занимающими государственные должности Российской Федерации и субъектов Российской Федерации. Считаем такую дифференциацию основных видов должностных преступлений искусственной. Кроме того, согласно данным государственной уголовной статистики (форма N° 10-а Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации), в 2008 г. только 5% осужденных за должностные превышения и злоупотребления были субъектами преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 285 и ч. 2 ст. 286 УК РФ, а среди лиц, осужденных за получение взятки, таких оказалось всего 0,5%. Причем все коррупционеры, признанные виновными в совершении преступления, описанного в ч. 3 ст. 290 УК РФ, были осуждены к лишению свободы условно (форма № 10.1).

Существует приказ Следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации от 19 марта 2009 г. № 7 «Об утверждении и введении в действие формы статистической отчетности “Сведения о противодействии коррупции при организации деятельности по выявлению, расследованию, раскрытию и предупреждению коррупционных преступлений следственными органами Следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации” в системе Следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации»[20]. Заметим, авторы данного приказа не ограничились злоупотреблениями, превышениями и получением взятки, совершенными только лицами, занимающими государственные должности Российской Федерации и субъектов Российской Федерации. Кроме того, в отличие от приказа Генпрокуратуры, перечень Следственного комитета дополнен ст. 1451 «Невыплата заработной платы, пенсий, стипендий, пособий и иных выплат», ст. 304 «Провокация взятки либо коммерческого подкупа», ст. 305 «Вынесение заведомо неправосудных приговора, решения или иного судебного акта», ст. 309 «Подкуп или принуждение к даче показаний или уклонение от дачи показаний либо к неправильному переводу».

Совместным указанием Генпрокуратуры России, МВД России от 15 февраля 2012 г. № 52-11/2[21] (далее — Указание) введены перечни статей Уголовного кодекса Российской Федерации, используемые при формировании статистической отчетности. К преступлениям коррупционной направленности (перечень № 23) относятся противоправные деяния, только соответствующие всем перечисленным ниже критериям, таким как:

— наличие надлежащих субъектов уголовно наказуемого деяния, к которым относятся должностные лица, названные в примечании к ст. 285 УК РФ, лица, выполняющие управленческие функции в коммерческой или иной организации, действующие от имени и в интересах юридического лица, а также в некоммерческой организации, не являющейся государственным органом, органом местного самоуправления, государственным или муниципальным учреждением, указанные в примечании к ст. 201 УК РФ;

— связь деяния со служебным положением субъекта, отступлением от его прямых прав и обязанностей;

— обязательное наличие у субъекта корыстного мотива (деяние связано с получением им имущественных прав и выгод для себя или для третьих лиц);

— совершение преступления только с прямым умыслом.

Исключением признаются преступления, хотя и не отвечающие данным требованиям, но относящиеся к коррупционным в соответствии с ратифицированными Российской Федерацией международно-правовыми актами и национальным законодательством, а также связанные с подготовкой условий для получения должностным лицом, государственным служащим и служащим органов местного самоуправления, а также лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, выгоды в виде денег, ценностей, иного имущества или услуги имущественного характера, иных имущественных прав либо незаконного представления такой выгоды.

Далее в Указании перечисляются конкретные нормы, которые классифицируются по следующим группам:

Преступления, относящиеся к перечню без каких-либо условий (ст. ст. 1411, 184, 204, 289, 290, 291 УК РФ).

Преступления, входящие в перечень при наличии определенных условий:

при наличии в статистической карточке основного преступления отметки о его коррупционной направленности (ст. ст. 174, 1741, 175, ч. 3 ст. 210 УК РФ);

в соответствии с международными актами при наличии в статистической карточке основного преступления отметки о его коррупционной направленности (ст. ст. 294, 295, 296, 302, 307, 309 УК РФ);

при наличии в статистической карточке отметки о совершении преступления с корыстным мотивом (пп. «а», «б» ч. 2 ст. 141, ч. 2 ст. 142, ст. ст. 170, 201, 202, 285, 2851, 2852, 286 (за исключением пп. «а» и «б» ч. , 292, 305 УК РФ);

при наличии в статистической карточке отметки о совершении преступления должностным лицом, государственным служащим и служащим органов местного самоуправления, а также лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации (ч. 4 ст. 188, п. «в» ч. 3 ст. 226, ч. 2 ст. 2282, п. «в» ч. 2 ст. 229 УК РФ);

при наличии в статистической карточке отметки о совершении преступления должностным лицом, государственным служащим и служащим органов местного самоуправления, а также лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации и с корыстным мотивом (чч. 3, 4 ст. 183, п. «б» ч. 3 ст. 2281 УК РФ);

при наличии в статистической карточке отметки о совершении преступления должностным лицом, государственным служащим и служащим органов местного самоуправления, а также лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, с использованием своего служебного положения (чч. 3, 4 ст. ст. 159 и 160 УК РФ).

Преступления, которые могут способствовать совершению преступлений коррупционной направленности должностным лицом, государственным служащим и служащим органов местного самоуправления, а также лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации.

Преступления, относящиеся к перечню при наличии в статистической карточке сведений о совершении преступления, связанного с подготовкой, в том числе мнимой, условий для получения должностным лицом, государственным служащим и служащим органов местного самоуправления, а также лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, выгоды в виде денег, ценностей, иного имущества, незаконного представления такой выгоды (ст. ст. 159, 169, 178 и 179 УК РФ).

Данные о вышеперечисленных преступлениях предписывается собирать и обрабатывать в приказе Росстата от 4 мая 2011 г. N° 233 «Об утверждении статистического инструментария для организации федерального статистического наблюдения за работой правоохранительных (правоприменительных) органов по борьбе с преступлениями коррупционной направленности»[22].

Федеральный закон «О противодействии коррупции» и приведенные ведомственные нормативные акты признали коррупционными преступления, совершаемые управленцами коммерческих организаций, т. е. лицами, указанными в п. 1 примечания к ст. 201 УК РФ. Между тем ранее в теории сложилось представление о коррупции как о «социальном явлении, заключающемся в разложении власти, когда государственные (муниципальные) служащие и иные лица, уполномоченные на выполнение государственных функций, используют свое служебное положение, статус и авторитет занимаемой должности в корыстных целях для личного обогащения или в групповых интересах»[23].

По мнению Председателя Конституционного Суда Российской Федерации В. Д. Зорькина, «коррупция, как система подкупа должностных лиц, нарушает основные конституционные права и свободы человека и гражданина»[24]. Директор института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации Т. Я. Хаб- риева определяет коррупцию как «использование должностным лицом своего служебного положения в целях получения выгоды либо предоставление выгоды должностному лицу, сопровождаемое нарушением законности»[25]. С точки зрения В. В. Толкачева, к коррупции следует относить действия, способствующие разложению государственной власти и системы государственного управления[26]. В. М. Корякин в результате анализа международных и отечественных источников существенным признаком коррупции называет «принадлежность лиц, совершивших коррупционные действия, к государственной власти, государственному аппарату»[27].

Межпарламентской Ассамблеей государств-участников СНГ 3 апреля 1999 г. был принят Модельный кодекс о борьбе с коррупцией, где коррупция (коррупционные правонарушения) определена как «не предусмотренное законом принятие лично или через посредников имущественных благ и преимуществ государственными должностными лицами, а также лицами, приравненными к ним, с использованием своих должностных полномочий и связанных с ними возможностей, а равно подкуп данных лиц путем противоправного предоставления им физическими и юридическими лицами указанных благ и преимуществ»[28].

С. С. Сулакшин, С. В. Максимов, И. Р. Ахметзянов и др., разрабатывая государственную политику противодействия коррупции и теневой экономике, предложили считать коррупцией «любое противозаконное действие (бездействие) уполномоченного лица, приносящее ему незаконный доход и подменяющее интересы общественного блага более узким групповым интересом»[29]. Ситуация, когда предприниматель предпочтет личному интересу или интересу своей коммерческой организации общественное благо, нетипична. Это противоречит самой цели предпринимательской деятельности. Поэтому, как было показано выше, управленцы негосударственных коммерческих организаций, на которых не лежит обязанность действовать в интересах общества, могут совершить коррупционные преступления только в соучастии с должностными лицами.

Очень убедительно коренное различие между властью и предпринимательской деятельностью продемонстрировал И. А. Ильин: «Публично-правовая обязанность связывает всегда обязанного с властвующим союзом: это есть или обязанность органа действовать властно от его лица, или обязанность члена союза покоряться его нормам и распоряжениям. Так, органы государства обязаны действовать от имени государства, поскольку они к тому уполномочены, а подданные государства обязаны постольку и исполнять его веления. Эту публично-правовую покорность не следует смешивать с обязанностью повиноваться, лежащею на том, кто “нанялся” в услужение. Договор найма для услуг или “на работу” есть частное правоотношение: тот, кто нанял, не имеет властного полномочия над тем, кто нанялся; обе стороны стоят наравне и одинаково подчинены правовой власти, стоящей над ними»[30].

Трудно согласиться с С. М. Зубаревым, которому «представляется возможным создание в УК РФ самостоятельного раздела “Преступления против интересов службы”, объединяющего преступления против интересов различных видов службы»[31]. «Родовым объектом этой группы преступных посягательств, — продолжает автор, — были бы общественные отношения, обеспечивающие интересы службы в целом, или, иными словами, надлежащее исполнение служащими государственных и иных социальных структур своих должностных функций, обеспечивающих реализацию установленных нормативными правовыми актами и учредительными документами общественно полезных целей и задач орга- низации»[32]. К вопросу установления ответственности должностных лиц и управленцев коммерческих организаций он подходит формально, не принимает во внимание, что они в своей деятельности преследуют различные цели, что явно свидетельствует о неодинаковой природе общественных отношений, которые выступают в качестве объектов уголовно-правовой охраны.

В предложениях по созданию единого раздела о преступлениях против интересов любой службы, не учитывается, что служба имеет подчиненное отношение к государству. Служебная деятельность должностных лиц призвана обеспечить успешное осуществление государственных функций. Об этом свидетельствует ст. 1 Федерального закона от 27 мая 2003 г. № 58-ФЗ «О системе государственной службы в Российской Фе-

117 *-»

дерации», где разъясняется, что предназначение государственной службы состоит в обеспечении исполнения полномочий федеральными органами государственной власти, органами государственной власти субъектов Российской Федерации, а также лицами, занимающими государственные должности Российской Федерации и ее субъектов.

В соответствии с ч. 2 ст. 1 данного Федерального закона лица, занимающие государственные должности Российской Федерации и субъектов Российской Федерации, служащими вообще не являются, поэтому на интересы службы они посягнуть не могут. Депутаты, министры и судьи непосредственно осуществляют законодательную, исполнительную и судебную власть. Признание в качестве родового объекта интересов службы фактически исключило бы правоотношения, возникающие в связи с деятельностью лиц, занимающих государственные должности, из сферы уголовно-правовой охраны.

Обоснованные сомнения в целесообразности специальной защиты интересов собственно коммерческих организаций от их же управленцев выражает С. В. Изосимов: «Законодатель произвел неоправданную рокировку, предпочтя защите публичных интересов охрану правильного функционирования службы в коммерческих и иных организациях. Таким образом, наиболее важные общественные отношения, а именно: права и законные интересы граждан, организаций, интересы общества и государства, — отодвинулись на второй план, составляя лишь дополнительный объект преступлений главы 23 УК РФ, уступив место менее значимым, имеющим второстепенное для публичного интереса государства общественным отношениям, содержанием которых является правильное функционирование службы в коммерческих организациях»[33] [34].

От посягательств управленцев коммерческих организаций следует охранять не интересы службы в этих организациях, а права и законные интересы граждан и общества. Характер вреда, причиняемого управленцами коммерческих организаций, во многом имеет сходство с последствиями преступлений, совершаемых должностными лицами, наделенными организационно-распорядительными и административно-хозяйственными полномочиями. Между тем использование в УК РФ понятия «служба» применительно к коммерческим организациям — это неточность законодателя, так как в нормативных актах, регулирующих предпринимательскую деятельность, оно не применяется. Социальный и уголовно-правовой интерес состоит в проведении четкой границы между государством и частным бизнесом. Государство и коммерческие организации преследуют различные цели. Предпринимательская деятельность осуществляется в целях извлечения прибыли. В свою очередь, основной задачей государства являются обеспечение безопасности личности, соблюдение интересов общества. Важно понимать, что основная задача государства по защите прав и свобод граждан (ст. 2 Конституции РФ), обеспечению их достойной жизни (ст. 7 Конституции РФ) может быть решена путем осуществления государственного контроля над управленцами коммерческих организаций, ограничения спекуляции и ростовщичества.

Коррупция всегда выражается в разрушении общественных отношений по поводу осуществления функций государства. Ради извлечения для себя незаконной материальной выгоды коррумпированный чиновник предает государство, общество и отдельных граждан на доверенном ему «рубеже» охраны публичного интереса. Так, заместитель начальника территориального отдела Государственного пожарного надзора Б. получил взятку за то, что он подписал акт приемки средств пожарной сигнализации вуза в эксплуатацию. При этом он пообещал качество работ по установке сигнализации проводить поверхностно, а проверку противопожарного состояния учебных корпусов не проводить вообще[35] [36]. К чему могут провести нарушения требований пожарной безопасности, хорошо известно. Таким образом, субъектами коррупционных преступлений следует признавать должностных лиц и представителей организаций, уполномоченных законом на осуществление государственных функций.

Изучение перечня «преступлений коррупционной направленнос-

120

ти» показывает, что такие посягательства нужно отграничивать от коррупционных преступлений. Даже если руководствоваться определением коррупции, данным в соответствующем Федеральном законе, то к коррупционным не следует относить, например, посягательство на жизнь, угрозу или насильственные действия в отношении лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование (ст. ст. 295, 296 УК РФ), и другие преступления против правосудия (ст. ст. 302, 307, 309 УК РФ). Подобного рода посягательства предлагается относить к коррупционным «при наличии в статистической карточке основного преступления отметки о его коррупционной направленности». Между тем вряд ли правильно даже убийство, сопряженное с разбоем, рассматривать как преступление против собственности, а приобретение огнестрельного оружия для последующего посягательства на жизнь государственного деятеля — как преступление против безопасности государства.

С. В. Максимов к признакам коррупционных преступлений относит: нанесение вреда авторитету государственной власти и службы; незаконный характер получаемых публичным служащим каких-либо благ; использование виновным своего служебного положения вопреки интересам государства, общества или соответствующей службы; умышленное причинение вреда интересам власти и публичной службы; наличие у виновного корыстной или иной личной заинтересованности[37].

Часто цель незаконного получения имущественной или иной выгоды отсутствует при превышении должностных полномочий (ст. 286 УК РФ), принуждении к даче показаний (ст. 302 УК РФ), не следует считать коррупционером должностное лицо, допустившее халатность (ст. 293 УК РФ). Таким образом, система норм, предусматривающих ответственность за должностные преступления, шире совокупности норм об ответственности за общественно опасные коррупционные посягательства. Но при этом существуют коррупционные административные правонарушения и дисциплинарные проступки.

И. А. Цоколов предлагает дополнить уголовный закон ст. 141 УК РФ «Коррупционное преступление». «Данная статья могла бы состоять из трех частей, кстати, согласующихся с критериями, изложенными в преамбуле упомянутого Перечня № 23... Полагаем необходимым, наряду с введением понятия “коррупционное преступление” исключить из всех статей Особенной части УК РФ квалифицирующий признак “использование служебного положения” и “использование должностного положения”...

Такое изменение уголовного закона, во-первых, уменьшит усмотрение правоприменителей по квалификации действий лиц, использовавших при совершении какого-либо преступления служебное положение, но не являвшихся должностными лицами или управленцами в смысле, предусмотренном примечанием к ст. 201 УК РФ, а во-вторых, усилит ответственность тех управленцев, признаки которых закреплены в примечаниях к ст. ст. 201 и 285 УК РФ, при совершении ими других умышленных преступлений. И такое усиление будет полностью соответствовать правилам чч. 1 и 2 ст. 17 (совокупность преступлений) и ст. 69 (назначение наказания по совокупности преступлений) УК РФ»[38].

Реформирование уголовного закона, выражающееся только в признании ряда действующих норм в качестве предусматривающих ответственность за совершение коррупционных преступлений, и установление за их совершение повышенной ответственности, во-первых, не отвечает современным масштабам коррупции, а во-вторых, не учитывает изменения сущности нашего государства, модификации его функций, форм и методов их осуществления. В качестве основного принципа противодействия ей должно выступить признание коррупции системной угрозой национальной безопасности Российской Федерации[39]. Проблема осложняется тем, что система норм о должностных преступлениях УК РФ в основном была сформирована более 50 лет назад — в 1960 г. Существенно изменившиеся экономические и управленческие отношения требуют соответствующей им структуры уголовно-правовой охраны. По мнению экспертов Института социологии РАН, коррупция «приобрела такие масштабы, что подрывает национальную безопасность практически по всем направлениям, делая крайне неэффективными любые меры по предотвращению угроз практически во всех сферах жизни общества»[40].

Важнейшую роль в осуществлении государственной функции противодействия коррупции играет уголовный закон. Для определения верного направления уголовно-правового воздействия нужно назвать наиболее существенные признаки коррупционного преступления. Полагаем, речь идет о деяниях, уже запрещенных под угрозой уголовного наказания. Начать следует с субъекта. Совершить коррупционное преступление может только должностное лицо. Мы обосновывали необходимость признания осуществляющими функции государства, а следовательно, и должностными не только лиц, перечисленных в п. 1 примечания к ст. 285 УК РФ, но и управленцев предприятий и организаций, составляющих государственную собственность, а также руководителей организаций, в уставном капитале которых доля государства составляет более 50%. Причиной признания их должностными лицами и субъектами коррупционных преступлений послужила лежащая на них обязанность действовать в интересах общества и государства.

Субъект уже предусмотренных УК РФ коррупционных преступлений всегда ущербным образом использует свои должностные полномочия или положение. Он применяет имеющиеся у него правомочия не для обеспечения законных интересов граждан, общества и государства, а для достижения корыстных целей.

Коррупционные преступления выделяются из общего ряда должностных тем, что субъект причиняет ущерб обществу и государству для обеспечения интересов потребителей коррупционных услуг. Объединение административного ресурса должностных лиц и предпринимательского статуса заинтересованных выгодоприобретателей повышает общественную опасность подобных посягательств, обеспечивает их латентность. Данная особенность ориентирует на разработку уголовно-правовых мер пресечения коррупционных отношений.

Следующим существенным признаком коррупционного преступления выступает его корыстная направленность, стремление к извлечению незаконной имущественной выгоды. Дискуссионным является вопрос о признании или непризнании составляющей коррупционного поведения стремления к получению выгоды неимущественного характера. Заметим, что такие характерные для должностного злоупотребления побуждения, как карьеризм, протекционизм, семейственность, желание получить взаимную услугу, заручиться поддержкой в решении какого-либо вопроса, также выступают в качестве этапов противоправного обеспечения личного благополучия, как правило, материального. Корыстный мотив коррупционных преступлений позволяет определить в качестве их индикатора не имеющее законных источников чрезмерное обогащение виновных.

В действующем УК РФ к безусловно коррупционным преступлениям можно отнести незаконное участие в предпринимательской деятельности (ст. 289 УК РФ) и получение взятки (ст. 290 УК РФ). Возможными субъектами данных посягательств являются должностные лица. При совершении преступления, предусмотренного ст. 289 УК РФ, виновный использует свои должностные полномочия или положение для предоставления «своей» организации льгот и преимуществ или покровительства ей в другой форме. Получение взятки становится возможным благодаря занимаемому субъектом должностному положению, которое позволило или позволит в будущем действовать или бездействовать в интересах взяткодателя. Важно отметить, что и незаконное участие в предпринимательской деятельности, и взяточничество предполагают так называемое необходимое соучастие. В первом случае это понятно по определению, а реальную взятку невозможно получить, если ее никто не дает.

При описании комментируемых преступлений законодатель прямо не указывает на наличие корыстной заинтересованности, но она, безусловно, присутствует. «Бескорыстное получение взятки» квалифицируется на практике как превышение должностных полномочий, а преступление, предусмотренное ст. 289 УК РФ, всегда направлено на извлечение имущественной выгоды, что обусловлено природой предпринимательской деятельности. В обоих случаях происходящий в результате совершения преступлений рост материального благосостояния приведет к значительному разрыву между официальными и реальными доходами.

Таким образом, объектом государственного воздействия выступают различные сферы общественных отношений. Осуществляемые государством функции только преимущественно связаны с конкретными сферами его деятельности. В одной сфере могут осуществляться несколько функций государства, также одна и та же функция реализовывается в различных сферах. Задача уголовно-правовой науки состоит в выявлении направлений государственного воздействия на общество, в наибольшей степени подверженных криминализации, и в совершенствовании их уголовно-правовой охраны. В качестве важнейшей функции государства следует признать противодействие коррупции. Она обладает собственным объектом, содержанием, способами, структурой и обеспечением. Функция противодействия коррупции, как и любая другая функция государства, реализуется практически во всех сферах его деятельности. Ее отличительной чертой является то, что она обращена к механизму государства. Осуществление государством функции противодействия коррупции требует уголовно-правовой охраны.

К признакам коррупционных преступлений можно отнести наличие специального субъекта — должностного лица, общественно опасное использование им своих полномочий или положения, необходимое соучастие и корыстную цель. В действующем УК РФ к нормам, предусматривающим ответственность за коррупционные преступления, совершаемые должностными лицами, без дополнительных условий можно отнести ст. 289 УК РФ «Незаконное участие в предпринимательской деятельности» и ст. 290 УК РФ «Получение взятки». Преступления, названные в ст. ст. 285, 2851, 2852, 286 УК РФ, считаются посягательствами коррупционной направленности только в том случае, если совершены с корыстным мотивом. Исследование такого рода преступлений необходимо для определения заложенного в них потенциала содействия реализации государственной функции противодействия коррупции, выявления возможных направлений совершенствования уголовного закона.

[1] Концепция общественной безопасности в Российской Федерации [Электронный ресурс] : утв. Президентом Российской Федерации 20 ноября 2013 г. URL: http:// www.kremlin.ru/acts/19653 (дата обращения: 22.12.2013).

[2] Лунеев В. В. Курс мировой и российской криминологии : учебник : в 2 т. М., 2011. Т. II : Особенная часть. С. 498.

[3] Тихомиров Ю. А. Правовое государство: модели и реальность // Журнал российского права. 2011. № 12. С. 9.

[4] Об утверждении плана противодействия коррупции в Министерстве культуры Российской Федерации на 2012-2013 годы [Электронный ресурс] : приказ Министерства культуры Российской Федерации от 25 июля 2012 г. № 800. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

[5] Об утверждении плана противодействия коррупции в Министерстве здравоохранения Российской Федерации на 2012-2013 годы [Электронный ресурс] : приказ Министерства здравоохранения Российской Федерации от 30 июня 2012 г. № 53. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

[6] Об утверждении плана противодействия коррупции в Министерстве сельского хозяйства Российской Федерации [Электронный ресурс] : приказ Министерства сельского хозяйства Российской Федерации от 28 июня 2012 г. № 339. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

[7] Лазарев В. В., Липень С. В. Указ. соч. С. 117.

[8] О противодействии коррупции : федеральный закон от 25 декабря 2008 г. № 273-ФЗ // Рос. газета. 2008. 30 дек.

[9] Об антикоррупционной экспертизе нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов [Электронный ресурс] : федеральный закон от 17 июля 2009 г. № 172-ФЗ : в ред. Федерального закона от 21 ноября 2011 г. № 329-ФЗ. URL: http://www.pravo.gov.ru (дата обращения: 23.09.2012).

[10] Типовой кодекс этики и служебного поведения государственных служащих Российской Федерации и муниципальных служащих [Электронный ресурс] : одобрен решением Президиума Совета при Президенте Российской Федерации по противодействию коррупции от 23 декабря 2012 г. (протокол № 21) // Официальные документы в образовании. 2011. № 36. Доступ из справ.-правовой системы «Кон- сультантПлюс».

[11] В опросе, проведенном среди научно-педагогических работников ОмА МВД России и ОмГУ, участвовали 40 человек.

[12] Гудков Л., Дубин Б., Зорская Н. Российская судебная система в мнениях общества [Электронный ресурс] // Вестник общественного мнения. 2010. № 4(106). С. 27. URL: http://www.levada.ru/books/vestnik-obshchestvennogo-mneniya-4106-za-2010-god (дата обращения: 23.09.2012).

[13] Дополнение к докладу ГРЕКО о выполнении Российской Федерацией рекомендаций по итогам 1 и 2 раундов оценки : принят в Страсбурге 7 декабря 2012 г. : опубликован в Российской Федерации 15 марта 2013 г. URL: http://genproc.gov.ru/ anticor/doks/greco071212.pdf (дата обращения: 06.07.2013).

[14] Обзор социологических исследований коррупции, проведенных в период с 2009 по 2012 гг. URL: www.transparency.org (дата обращения: 25.08.2012).

[15] Статистические и аналитические материалы о состоянии работы по выявлению коррупционных преступлений, следствия и прокурорского надзора за уголовно-процессуальной деятельностью правоохранительных органов в сфере борьбы с коррупцией в 2012 г. URL: http://genproc.gov.ru/anticor/doks/document-81540/ (дата обращения: 30.04.2013).

[16] Максимов С. В. Коррупция. Закон. Ответственность. М., 2008. С. 51.

[17] Собрание законодательства Российской Федерации. 2008. № 52, ст. 6228. С. 15832.

[18] О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием государственного управления в области противодействия коррупции : федеральный закон от 21 ноября 2011 г. № 329-ФЗ // Рос. газета. 2011. 26 нояб.

[19] Об утверждении и введении в действие статистического отчета «Сведения о работе прокурора по надзору за исполнением законодательства о противодействии коррупции и о результатах расследования уголовных дел коррупционной направленности» [Электронный ресурс] : приказ Генпрокуратуры России от 11 февраля 2008 г. № 23. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

[20] Об утверждении и введении в действие формы статистической отчетности «Сведения о противодействии коррупции при организации деятельности по выявлению, расследованию, раскрытию и предупреждению коррупционных преступлений следственными органами Следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации» в системе Следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации : приказ Следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации от 19 марта 2009 г. № 7 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

[21] О введении в действие перечней статей Уголовного кодекса Российской Федерации, используемых при формировании статистической отчетности [Электронный ресурс] : указание Генпрокуратуры Российской Федерации, Министерства внутренних дел Российской Федерации от 15 февраля 2012 г. № 52-11/2. Доступ из справ.- правовой системы «КонсультантПлюс».

[22] Вопросы статистики. 2011. № 8 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-пра- вовой системы «КонсультантПлюс».

[23] Волженкин Б. В. Коррупция. СПб., 1998. С. 8.

[24] Юридический портал LAWLINKS.RU. URL: http://www.lawlinks.ru/ view_news_spb.php?id=13555 (дата обращения: 23.05.2011).

[25] Об этом см.: Трикоз Е. Н., Цирин А. М. Правовые меры противодействия коррупции [Электронный ресурс] // Журнал российского права. 2007. № 9. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

[26] Толкачев В. В. Методология исследования коррупционных отношений в контексте современной теории права // Гос-во и право. 2006. № 9. С. 36.

[27] Корякин В. М. Коррупция в Вооруженных Силах: теория и практика противодействия. М., 2009. С. 17.

[28] Информационный бюллетень. Межпарламентская Ассамблея государств-участников Содружества Независимых Государств. 1999. № 27. С. 72.

[29] Государственная политика противодействия коррупции и теневой экономике в России : коллективная монография : в 2 т. / С. С. Сулакшин [и др.]. М., 2009. Т. 2. С. 9.

[30] Ильин И. А. Теория права и государства. URL: http://www.ex-jure.ru/law/ news.php?newsid=392 (дата обращения: 12.11.2010).

[31] Зубарев С. М. Интересы службы как объект уголовно-правовой охраны. 2003. URL: http://base.consultantru/cons/cgi/onlme.cgi?req=doc;base=EXP;n=451408 (дата обращения: 12.11.2010).

[32] Там же.

[33] Рос. газета. 2003. 31 мая.

[34] Изосимов С. В. Преступления, совершенные управленческим персоналом коммерческих и иных организаций. Н. Новгород, 2003. С. 153.

[35] Архив Омского областного суда за 2007 г. Уголовное дело № 1-28.

[36] Указание Генпрокуратуры России, МВД России от 28 декабря 2010 г. № 450/85/3 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «Консуль- тантПлюс».

[37] Максимов С. В. Указ. соч. С. 19-20.

[38] Цоколов И. Коррупция: явление и система // Юридическая газета. 2011. № 5. С. 6-7.

[39] О Национальной стратегии противодействия коррупции и Национальном плане противодействия коррупции на 2010-2011 годы : указ Президента Российской Федерации от 13 апреля 2010 г. № 490 // Рос. газета. 2010. 15 апр.

[40] Национальная безопасность: виноваты чиновники, а не шпионы // Аналитический доклад Института социологии РАН «Национальная безопасность в оценках экспертов» 23 ноября 2010 г. URL: http://www.nanonewsnet.ru/articles/2010/ natsionalnaya-bezopasnost-vinovaty-chinovniki-ne-shpiony (дата обращения: 19.12.2010).