Борьба с организованной экономической преступностью, сопряженной с коррупцией, — относительно самостоятельное направление современной уголовной политики. Правоохранительные органы столкнулись с новым явлением рыночной экономики — симбиозом экономической организованной преступности и коррупции. По степени общественной опасности это явление превосходит ранее известные правоохранительным органам организованную экономическую преступность и коррупцию. Организованные преступные формирования в такой оболочке активно осваивают транснациональные связи. Актуальные проблемы уголовной политики в сфере борьбы с организованной экономической преступностью, сопряженной с коррупцией, должны стать предметом изучения не только научной общественности, но и практических работников правоохранительных органов. «Лучшая уголовная политика, — как отмечал Ф. Лист, — это политика социально

ная» , а уголовная политика — одно из направлений социальной политики.

Современная уголовная политика с учетом изменений прежде всего в законодательстве в области борьбы с организованной экономической преступностью, сопряженной с коррупцией, нуждается в научном осмыслении. На содержание уголовной политики повлияло формирование рыночных отношений. Следует попытаться ответить на вопрос: как эффективно используются экономические преобразования в России в ходе реализации уголовной политики? Важность и необходимость модернизации уголовной политики вытекают из Концепции модернизации уголовного законодательства в экономической сфере, подготовленной АНО «Центр правовых и экономических исследований». Вносимые изменения, в частности в УК, можно рассматривать как определенные шаги в части материализации идей, заложенных в этот документ. Между тем нельзя не отметить имеющиеся еще «погрешности» в Концепции. В.П. Коняхин пишет: «Анализ Концепции модернизации уголовного законодательства в экономической сфере позволяет сделать вывод, что при неоспоримых и многочисленных достоинствах данная Концепция обладает одним, но весьма существенным недостатком: она разработана без должного учета международноправовых обязательств Российской Федерации в указанной сфере или порой вопреки этим обязательствам» . Содержание, принципы и формы реализации уголовной политики не в полной мере отражают сложившуюся криминогенную ситуацию в сфере экономики как объекта криминального влияния со стороны этого вида преступности.

Не совсем продуманное решение («забегание» вперед без достаточных на то социально-экономических и иных условий) либо торможение развития этой политики не идут [1] [2] на пользу, а, наоборот, приносят вред правоприменительной практике. Уголовная политика должна быть адекватной в том числе состоянию организованной экономической преступности, сопряженной с коррупцией. Если она не будет отражать этот вид преступности как один из источников существующей угрозы безопасности, то такая политика скорее всего отстает от действительности. Можно ли считать, что нынешнее состояние правотворчества обеспечивает высокий уровень эффективности уголовной политики?

Содержание, принципы и формы реализации уголовной политики должны соответствовать сформулированной на тот или иной этап развития рыночной экономики стратегической ее цели. В.Ф. Цепелев стратегическую цель уголовной политики на современном этапе видит в обеспечении реальной защиты личности, общества и государства от преступных посягательств. Он особо подчеркивает то обстоятельство, что «с тактических (ближайших) позиций обозначенная цель достигается через общепредупредительное, специально-профилактическое и уголовно-правовое воздействие на преступность в два этапа: на первом — замедление и последующее прекращение роста преступности; на втором — стабилизация и последующее снижение преступности до социально приемлемого (допустимого) уровня» . Уголовная политика наряду с другими должна выполнять упреждающую функцию, что положительно может сказаться на состоянии этого вида преступности. Законодатель, выступая от имени государства, обязан учитывать этот фактор, прежде чем идти по пути уголовной репрессии. Общегосударственная линия борьбы с этим новым явлением должна быть понятна прежде всего правоприменителям как субъектам реализации этой политики.

Основная нагрузка в реализации уголовной политики в области борьбы с организованной экономической преступностью, сопряженной с коррупцией, ложится на подразделения экономической безопасности ОВД. Недостаточно учтено то обстоятельство, что в условиях всеобщей криминализации экономических отношений вряд ли можно вести речь о защите интересов собственника и его имущественного комплекса сугубо силами хозяина собственности без вмешательства правоохранительных органов. Ситуация продолжает оставаться нестабильной. На этом фоне либерализация уголовной политики в отношении конкретных проявлений явно несовместима с их тяжестью. Проведение политики жестким подходом в реальную жизнь потребует больших затрат со стороны государства. Не менее важным направлением уголовной политики выступает правоприменительная деятельность, влияющая на состояние, структуру и динамику этого вида преступности. Нерешенные проблемы в большей мере возникают на этапе реализации самой уголовной политики в сфере борьбы с организованной экономической преступностью, сопряженной с коррупцией. Они в большей степени характерны для регионов. К сожалению, складывается парадоксальная ситуация: при наличии единой уголовной политики государства в регионах по-разному складывается правоприменительная практика в отношении экономических преступлений, совершенных в организованных формах и сопряженных с коррупцией. В одних регионах судебно-следственная практика не знает особых проблем, все идет гладко, а в других «пробуксовывает». Естественно, это настораживает. Несмотря на принимаемые организационные и иные меры, еще не удалось добиться создания эффективной системы осуществления борьбы с организованной экономической преступностью, сопряженной с коррупцией. В чем дело? Современная уголовная политика слишком динамична, нестабильна и вызывает у правоприменителя настороженность. Научный анализ современной уголовной политики нацелен на поиск наиболее приемлемых нынешним условиям способов снижения прежде всего экономического бремени организованной экономической преступности, сопряженной с коррупцией. Это связано с созданием определенных предпосылок для эффективной борьбы с организованной экономической преступностью, сопряженной с коррупцией. [3]

Сегодня нет определенности в отношении сущности и содержания уголовной политики, ее места в системе единой политики в сфере борьбы с преступностью. Составными частями единой политики являются криминологическая, административно-правовая, уголовно-правовая, уголовно-процессуальная, уголовно-исполнительная, оперативнорозыскная. Дискуссия относительно уголовной политики продолжается до настоящего времени. Одни исследователи утверждают, что уголовная политика — это «система мер правового, организационного и иного (внеправового) характера, направленная на разработку комплексных программ предупреждения и борьбы с преступностью, ресоциализации преступников, занимающая особое место в системе государственной власти России, позволяющая осуществлять мониторинг и составлять краткосрочные и долгосрочные прогнозы преступности»[4]. Другие считают, что «речь идет о направлении деятельности государства в этой специфической сфере, об определении задач, содержания, форм деятельности государства и его органов по борьбе с преступностью и тесно связанными с нею другими формами антиобщественного поведения»[5].

Вторая позиция в большей степени распространена в юридической литературе. «Уголовная политика как одно из направлений социальной политики — это государственная политика в области борьбы с преступностью». Государство и его органы, в том числе правоохранительные, обязаны вести борьбу с преступностью, причем наступательную, ибо такая политика в обобщенном виде может быть представлена как стратегия и тактика борьбы с нею. «Адекватна ли в настоящее время государственная политика борьбы с преступностью состоянию и тенденциям последней? На этот вопрос можно ответить только отрицательно. Тенденции современной российской преступности... настолько неблагоприятны, что вполне правомерно можно и нужно говорить о том, что преступность создает угрозу национальной безопасности и что сама Россия постепенно превращается в криминальное государство. В то же время с полным правом можно утверждать, что реформирование уголовного и уголовно-процессуального законодательства в сторону либерализации, наблюдающееся особенно в последнее время, а также повсеместная либерализация правоприменительной практики без дифференцированного подхода к различным категориям преступлений и преступников не соответствуют криминологическим реалиям. Изменения в законодательстве криминального цикла недостаточно научно обоснованы»[6]. Аналогичной позиции придерживается и В.В. Лунеев: «Диктатура преступности при либеральной борьбе с ней становится не менее опасной, чем диктатура тоталитаризма»[7]. Уголовная политика не должна быть либеральной, ибо криминал и либерализм несовместимы. Если даже проигнорировать эту посылку, то будем иметь уголовную политику, неадекватную криминальной ситуации, а она сегодня тревожная. Что касается организованной экономической преступности, сопряженной с коррупцией, то складывающаяся частная обстановка выглядит по сравнению с общей вдвойне тревожной и сложной (нетерпимой). В результате «либерализации» уголовного законодательства латентная часть этого вида преступности и ее проявлений может увеличиться. Такая тенденция уже наблюдалась, когда в 2003 г. был очередной виток либерализации. Фактическая безнаказанность, неадекватность реакции со стороны правоохранительных органов приводили к распространению преступных проявлений.

Как полагают А.И. Алексеев, B.C. Овчинский и Э.Ф. Побегайло, «практически полностью в латентной части находится так называемое рейдерство (мошеннический, силовой захват предприятий) как новая, наиболее криминально эффективная форма организованной преступности... Рейдеры сейчас — это специализированные группы в структуре
преступных сообществ либо автономные группы, действующие как киллеры, «на заказ». В основе современного российского рейдерства — коррумпированные связи членов преступных сообществ с арбитражными судами, правоохранительными и налоговыми органами» . Это наиболее характерная криминальная ситуация, связанная с криминальным переделом собственности и отражающая механизм совершения в организованной форме преступлений в сфере экономики, сопряженных с коррупцией. Уголовная политика как деятельность ярко выражена в ее результатах, нашедших отражение в статистических данных. По сведениям за 2016 г. о результатах борьбы с организованной преступностью, было выявлено 663 участника, которые совершили совместно с должностными лицами преступления в сфере экономики. 2509 участников совершили преступления экономической направленности в составе организованных групп или преступного сообщества.

137

При совершении преступлений экономической направленности в составе организованных групп (преступного сообщества) коррумпированные связи были установлены у 265 участников, международные — у 256, межрегиональные — у 352 участников организованных групп или преступных сообществ. Представляют интерес сведения об участниках организованных групп или преступных сообществ, совершивших экономические преступления в составе групп (преступного сообщества), которые были привлечены к уголовной ответственности, — 2462 человека, а вот имевших коррумпированные связи — 257. По 15 301 преступлению экономической направленности, совершенному в составе организованных групп или преступного сообщества, уголовные дела направлены в суд в порядке ст. 222 УПК. Участники организованных групп (преступных сообществ) чаще совершают мошенничество (8802 преступления), присвоение или растрату (645), незаконное предпринимательство (78), легализацию (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных незаконным путем (1149), изготовление или сбыт поддельных денег или ценных бумаг (302), а также изготовление или сбыт поддельных кредитных либо расчетных карт и иных платежных документов (600). Преступления экономической направленности, совершаемые в составе организованных групп или преступного сообщества, как правило, были связаны с топливно-энергетическим комплексом, кредитнофинансовой системой, внешнеэкономической деятельностью, незаконным производством и оборотом этилового спирта и алкогольной продукции, а также потребительским рынком. Иными словами, бюджетообразующие отрасли оказались под криминальным влиянием. Среди выявленных участников организованных групп или преступных сообществ 370 руководителей экономических структур, 396 служащих, есть и работники кредитно- финансовой и банковской системы (66), а также предприятий топливно-энергетического комплекса (32). Должностное и социальное положение этой категории лиц, оказавшихся в составе участников преступных групп, не является сдерживающим фактором для проявления корыстной мотивации в их поведении.

Этот вид мотивации у них явно доминирует, хотя эти лица не являются малообеспеченными гражданами. К сожалению, в числе участников организованных групп (преступных сообществ), совершивших экономическое преступление, оказались и сами собственники и предприниматели без образования юридического лица (186). Не снижается криминальная активность участников организованных групп или преступных сообществ и в 2010 г. По сведениям за I полугодие 2016 г. о результатах борьбы с организованной преступностью, за 8 месяцев было выявлено 1232 участника организованных групп (преступного сообщества) по преступлениям экономической направленности, совершенным в составе группы (преступного сообщества). У 123 участников были установлены коррумпированные связи. Выявлено 6310 преступлений экономической направленности, совершенных в составе организованных преступных групп (преступных сообществ), уголовные дела и материалы о которых окончены расследованием либо разрешены в текущем отчетном периоде. [8]

К сожалению, вышеприведенные данные не отражают реального состояния борьбы с организованными формами экономических преступлений, сопряженных с коррупцией. Нельзя не согласиться с мнением Б.Я. Гаврилова, согласно которому «уровень учетной преступности в России в 2,5—3 раза ниже числа преступлений, о которых правоохранительные органы осведомлены, а складывающаяся в последние годы ситуация с ее учетом в стране и благополучные данные о раскрываемости находятся в явном противоречии с «самочувствием» российского общества» . Анализ складывающейся криминогенной ситуации и практики деятельности подразделений экономической безопасности позволяет сделать вывод о том, что такая негативная тенденция характерна и для экономических преступлений, совершаемых в организованных формах, сопряженных с коррупцией. В связи с «либерализацией» уголовного законодательства актуальность приобретает высказывание П.Н. Панченко относительно того, что «настало время... вернуть силу ст. 182 и 200 УК РФ (заведомо ложная реклама и обман потребителя), признанным в соответствии с Законом от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ утратившими силу.

Последующая правоприменительная практика показала, что противодействие подобным деяниям на основе, с одной стороны, административного законодательства, а с другой (когда суммы ущерба достаточно велики) — на основе ст. 159 УК РФ (мошенничество) не дает нужного результата. Нужна прицельная, т.е. предельно точная, практика реагирования на объективно общественно опасные деяния» . Это предложение, безусловно, заслуживает внимания из-за распространенности в настоящее время вышеуказанных декриминализированных деяний, нарушающих прежде всего права потребителей.

На этом примере можно проследить отсутствие «баланса между нормативно закрепленным кругом общественно опасных видов поведения и объективно существующими видами такого поведения»[9] [10] [11]. Либерализация сильно «ударила» и по налоговым составам преступлений (ст. 198 и 199 УК). В юридической литературе справедливо отмечается, что «новые редакции примечаний к ст. 198 и 199 УК РФ многократно подняли стоимостные критерии криминализации простых и квалифицированных уклонений от уплаты налогов, в том числе стоимостные критерии криминализации простых и квалифицированных неисполнений обязанностей налогового агента (в 6 раз подняты величины соответствующих крупных размеров и в 4 раза — особо крупных). Комплекс этих нововведений может означать, что ст. 198, 199 и 199.1 УК РФ практически не будут применяться. Иными словами, противодействие нарушениям налоговой дисциплины, в том числе совершаемым в крупных и особо крупных размерах, теперь по существу всецело выйдет из сферы уголовно-правового реагирования и станет прерогативой административной юрисдикции. Хорошо это или плохо — покажет время, но можно предположить, что не замедлят произойти законодательные изменения, значительно усиливающие активность соответствующей сферы административно-правового реагирования»[12].

В ноябрьском (2009) Послании Федеральному Собранию РФ Президент РФ затронул некоторые вопросы уголовной политики, отметив, что «наше уголовное законодательство (как и практика его применения) должно стать более современным». Это означает, с одной стороны, нацеливание уголовно-правовой практики на более широкое применение штрафов взамен лишения свободы (речь идет прежде всего о преступлениях в сфере экономики), а с другой — уголовное наказание независимо от вида преступления должно быть адекватно совершенному деянию. Нужен дифференцированный подход к разным категориям преступлений и преступников, несмотря на либерализацию правоприменительной практики. В нововведениях, безусловно, есть рациональная идея, но они «разоружили» подразделения экономической безопасности. Практически «на нет» сведена фактическая опасность преступлений налоговой направленности, тогда как до недавнего времени во многом благодаря умеренным размерам уклонения от уплаты налогов либо сокрытия денежных средств или имущества от налогообложения подразделения экономической безопасности (в рамках предоставленных им полномочий) пополняли бюджеты разных уровней. Территориальные подразделения ФНС России уже начали испытывать «давление» со стороны недобросовестных налогоплательщиков, и они понимают, что в одиночку им это не преодолеть. Между тем административное, уголовное, уголовнопроцессуальное, налоговое и иное законодательство так и не удалось привести в состояние, соответствующее современным реалиям. Если радикально-либеральный подход уголовной политики[13] и либерализация правоприменительной практики ощутимо задели преступления экономической направленности, то правомерно может быть задан вопрос: что происходит с противодействием коррупции? В последнее время созданы правовые предпосылки для принятия эффективных мер по противодействию коррупции (см. Федеральный закон «О противодействии коррупции»). На деле повсеместно стала «работать» и приносить свои «плоды» антикоррупционная политика.

Подтверждением служат хотя бы следующие данные. В январе—сентябре 2016 г. правоохранительными органами было зарегистрировано более 35 тыс. преступлений коррупционной направленности, из них фактов получения взяток в крупном или особо крупном размерах выявлено 255. Высокопоставленными фигурантами коррупционных уголовных дел стали четыре действующих и бывших заместителя губернаторов, пять министров органов исполнительной власти субъектов Федерации, восемь глав муници-пальных образований и четыре их заместителя, четыре депутата разного уровня законодательных собраний в субъектах Федерации, пять должностных лиц структурных подразделений органов власти субъектов Федерации и восемь — муниципальных образований, 15 должностных лиц структурных, в том числе территориальных, подразделений федеральных органов власти, федеральных государственных учреждений. В МВД России считают, что «взятка стала опаснее для чиновника, который стал значительно осмотрительнее и не готов рисковать по мелочи». По данным ДЭП, за 9 месяцев 2016 г. средняя сумма взятки превысила 42,5 тыс. руб., а сумма коммерческого подкупа приблизилась к 90 тыс. руб. Сумма задокументированных правоохранительными органами взяток составила более 462,6 млн. руб. То, что выявляется немало преступлений коррупционной направленности, свидетельствует о стремлении правоохранительных органов «очистить» прежде всего государственные органы власти и управления от коррупционных проявлений. В связи с этим интерес представляет сама судебная практика по делам о коррупционных преступлениях. За совершение преступлений коррупционной направленности в течение 9 месяцев 2010 г. осуждено 6826 лиц. Основными категориями лиц, совершивших эти преступления, являлись государственные и муниципальные служащие, руководители и другие лица, выполнявшие управленческие функции в коммерческих и иных организациях. По изученным материалам, поступившим из судов, предметом судебного рассмотрения чаще становятся дела, возбужденные в отношении должностных лиц, занимающих высокое положение в системе государственных органов власти и управления, что свидетельствует о повышении эффективности принимаемых мер по противодействию коррупции. Наиболее распространенным видом преступлений этой категории по-прежнему остается взяточничество.

За 2016 г. за получение взятки осуждено 1393 лица, из них к реальному лишению свободы на определенный срок — 26% осужденных. За наиболее тяжкие виды этого преступления к лишению свободы по ч. 3 ст. 290 УК за получение взятки лицом, занимающим государственную должность России или государственную должность субъекта Федерации, а равно главой органа местного самоуправления осуждено 50% лиц. По ч. 4 ст. 290 за совершение преступления группой лиц по предварительному сговору или организованной группой, в крупном размере или с вымогательством взятки осуждено 72,6% лиц. Основной мерой наказания за преступления коррупционной направленности, не связанной с лишением свободы, является штраф, который назначен 1774 лицам[14]. Борьба с коррупцией сулит успех тогда, когда своевременно выявляются причины и условия, способствующие коррупционным проявлениям, и принимаются меры по их устранению. Только сейчас суды начинают понимать необходимость их выявления и устранения по делам о преступлениях коррупционной направленности. Частные определения (постановления) должны выноситься в адрес руководителей государственных и муниципальных организаций и учреждений. На это ориентирует суды Президиум Верховного Суда РФ в постановлении от 9 декабря 2010 г. «О некоторых вопросах практики рассмотрения судами дел о преступлениях коррупционной направленности». В частности, он постановляет: а) рекомендовать судам при рассмотрении дел о преступлениях коррупционной направленности принимать необходимые меры к выявлению причин и условий, способствующих совершен совершению этих преступлений, ставить вопросы об их устранении в частных определениях (постановлениях) перед руководителями государственных, муниципальных организаций и учреждений; б) в целях повышения эффективности профилактической функции правосудия по противодействию коррупции председателям судов следует регулярно осуществлять организационные меры по контролю за выполнением частных определений (постановлений), вынесенных по делам о преступлениях коррупционной направленности (п. 3 и 4). К сожалению, до недавнего времени суды оставляли без должной оценки причины и условия, способствовавшие совершению коррупционных преступлений. За 2016 г. суды при рассмотрении дел о преступлениях коррупционной направленности лишь в 237 случаях реализовали свои полномочия, предусмотренные ч. 4 ст. 29 УПК, связанные с вынесением частного определения (постановления) как средства реагирования на выявление обстоятельств, способствовавших совершению преступления, нарушению прав и свобод граждан.

Государственная антикоррупционная политика выстроена с учетом сложившейся криминогенной (экономической) ситуации и решаемых государством задач в рамках проводимых реформ. Ее острие направлено на противодействие коррупции, преследующей цель минимизировать и ликвидировать последствия коррупционных правонарушений. Достижение этой цели предполагается путем координации антикоррупционных усилий государства (федеральные органы государственной власти, органы государственной власти субъектов Федерации, органы местного самоуправления, институты гражданского общества, организации и физические лица, международные организации). На начальном этапе реализации антикоррупционного законодательства правоохранительные органы столкнулись с трудностями, которые были обусловлены рядом причин. Одной из таких причин, как утверждают некоторые специалисты, является высокая степень коррумпированности самого государства[15]. Вот что пишет Е.В. Охотский: «Основная отличительная черта коррумпированного государства заключается не в масштабности коррупции и разнообразии форм ее проявления. Масштабность, действительно, важная, но все-таки не базовая характеристика. Коррумпированное государство — это также не то государственное образование, в котором ведущую роль играет бытовая, низового уровня коррупция. Сущ- ностно определяющей для такого государства является верхушечная, так называемая элитная коррупция, связанная с корыстными злоупотреблениями в политике, государственном и муниципальном управлении, с масштабными злоупотреблениями, с использованием в коррупционных целях огромных государственных ресурсов и активов крупнейших производственных объединений и транснациональных компаний»[16]. Не случайно МВД России ориентирует подразделения экономической безопасности на борьбу с системной коррупцией. На это подталкивает то обстоятельство, что «дальнейшая криминализация экономики идет в тесной взаимосвязи с процессом криминализации власти»[17] [18] [19]. Об опасности системной коррупции высказался и председатель Конституционного Суда РФ В.Д. Зорькин. Оценивая антикоррупционную реформу, он сказал следующее: «Если Россия не будет бороться с коррупцией, то мир будет бороться с коррупционной Россией» . По мнению специалистов, повседневные проявления коррупции трансформировались в неотъемлемую часть социальной реальности. На этом фоне лидеры организованной преступной среды, испытывая жесткую конкуренцию за право контролировать прибыльные отрасли экономики, активно предпринимают попытки, чтобы проникать в органы государственной власти и местного самоуправления.

В «коррупционном государстве», безусловно, не просто реализовать антикоррупционную политику. Мы сейчас имеем дело с неким вертикально интегрированным коррупционным образованием, не исключая его горизонтальных связей. Коррупция, с одной стороны, вроде бы как опасное явление осуждается законодательством, в том числе Федеральным законом «О противодействии коррупции», а с другой — сохраняет «зоны» недосягаемости в отношении отдельных категорий должностных лиц и государственных служащих , что, естественно, «плодит» коррупционный пласт, многократно увеличивает коррупционные слои в обществе. Должна вестись комплексная и бескомпромиссная борьба, которая предполагает принятия действенных мер по противодействию со всеми проявлениями коррупции, в том числе совершаемыми в крупном и особо крупном размерах. Определенные результаты достигнуты. За 10 месяцев 2010 г. правоохранительными органами было выявлено более 11 тыс. преступлений, связанных с взяточничеством, более 3,5 тыс. человек осуждены за их совершение, сумма взяток по ним превысила 500 млн. руб. Зарегистрировано почти 1,5 тыс. преступлений, связанных с коммерческим подкупом, на сумму более 150 млн. руб., осуждены 250 человек[20]. С точки зрения структурного оформления, как справедливо отмечает А.Н. Чашин, коррупцию можно охарактеризовать как сращивание экономических интересов органов государственной власти с экономическими интересами представителей организованных криминальных кругов. Подтверждением этому является избрание криминальных авторитетов на высокие административные должности, создание контролируемых организованной преступностью банков, организаций с участием иностранного капитала и других коммерческих структур, используемых в качестве прикрытия для деятельности по легализации преступно нажитых капиталов. Их вложения в экономику создают фундамент для углубленной криминализации не только экономики, но и самой власти. Все это ускоряет процесс завершения оформления организованной преступности в мощную, разветвленную систему, претендующую на лидерство в экономике и политике[21].

Представляют интерес высказывания некоторых исследователей о том, что «по мере изменения ситуации в России в лучшую сторону степень криминализации в обществе будет снижаться, а степень декриминализации значительно вырастет. В настоящее время именно объем и содержание криминализации общественно опасных деяний определяют характер тех уголовно-политических стратегий, которые наиболее эффективны с учетом существующей в стране преступности». При этом преследуется единственная цель — не
отвратимость ответственности, составной частью которой выступает идея о невыгодности преступного поведения. Здесь мы видим своеобразную систему: «уголовно-правовой запрет — неотвратимость ответственности — невыгодность преступного поведения». Эта система может быть приведена в действие, если между субъектами уголовной политики будут обеспечены должное взаимодействие и координация, поскольку «отдельные функции противодействия преступности рассредоточены по различным государственным органам, а это снижает в целом эффективность уголовной политики». В таком случае вряд ли можно вести речь об уголовной политике, адекватной состоянию преступности. Уголовная политика в сфере борьбы с организованными экономическими преступлениями, сопряженными с коррупцией, есть относительно самостоятельное направление этой деятельности. Она имеет свои цели и задачи. Эффективная борьба с этим видом преступления немыслима без формирования уголовной политики, адекватно отражающей современное состояние криминогенной ситуации. Модернизация уголовной политики в сфере противодействия организованной экономической преступности, сопряженной с коррупцией, связана с предложениями Президента РФ, а именно:

•

151

реформированием уголовного закона, особенно в части либерализации уголовной политики в сфере борьбы с экономическими и налоговыми преступлениями. Закон нуждается в «осовременивании». Либерализация должна распространяться на малозначительные преступления (преступления небольшой тяжести);

• стремлением государства и его правоохранительных органов обеспечивать адекватность уголовного наказания тяжести совершенного преступления. При этом интересы общества и потерпевшего должны быть максимально защищены. В то же время «одними «посадками» проблему не решить». Идея «меньше сажать» за экономические преступления уже воспринята судами. За совершенные особо тяжких преступлений «сажать надо», ибо ожидается всплеск организованной экономической преступности, сопряженной с коррупцией. Ее криминальные проявления сопровождаются казнокрадством. Следовательно, есть смысл «подкрепления» санкции. Для многих регионов после реформы уголовноправовой политики недосягаемыми стали стоимостные «планки» за налоговые деяния. Как им реагировать на усиливающуюся активность криминальных структур? Однозначного ответа пока нет;

• дальнейшим использованием накопленной практики применения административной преюдиции. За совершенное неоднократно административное правонарушение должна наступать более строгая ответственность, т.е. уголовная, но не административная;

• расширением диапазона применения такой меры пресечения, как залог, причем в увеличенном размере. В эту категорию преступлений, нетрудно предположить, войдут и экономические преступления.

По мнению П.Н. Панченко, «досадным недостатком в целом добротного президентского документа является то, что в нем нет развернутого анализа проблемы нынешнего состояния преступности и предпринимаемых против нее мер противодействия. Но, думается, этот его «недостаток» должен быть восполнен научно-исследовательскими учреждениями наших правоохранительных ведомств. Если каждое из таких учреждений сделает собственный анализ этой проблемы, то можно путем сравнения оценить объективность и составить более или менее полное представление. Откроются, следовательно, новые перспективы решения проблемы»[22].

Суммируя президентские предложения, содержащиеся в ноябрьском (2009) Послании Федеральному Собранию РФ применительно к организованной экономической преступности, сопряженной с коррупцией, можно подчеркнуть следующее:

• практическая реализация высказанных Президентом РФ установок в законотворческой и правоприменительной деятельности создаст предпосылки для организации эф
фективной борьбы с проявлениями преступности. Уголовная политика в новых условиях вольется в уголовный закон;

• создан своеобразный плацдарм для реализации единой политики на территории всей страны. В условиях криминализации экономических отношений вряд ли допустимы сбои под разным предлогом на уровне тех или иных регионов;

• преступные проявления организованной экономической преступности, сопряженной с коррупцией, как правило, являются тяжкими и особо тяжкими, а потому не могут быть включены в число тех деяний, которые подпадают под либерализацию уголовной политики. Жесткий подход в их отношении продолжает сохраняться;

• прежде чем менять уголовный закон и уголовную политику, целесообразно провести научное осмысление той сложившейся реальной ситуации в социальной и экономической сферах, изучение состояния законодательства и его применения.

Учет накопленного отечественного и зарубежного опыта неоценим. Последовательная модернизация законодательства обеспечивает создание нового антикоррупционного механизма. Между тем криминогенная ситуация в стране нестабильна, аналогично она складывается и в отношении борьбы с организованной экономической преступностью, сопряженной с коррупцией. В то же время правоохранительные органы не располагают концепцией уголовной политики в РФ. Этот вопрос вновь был поднят на Всероссийском координационном совещании руководителей правоохранительных органов. В проекте постановления «О неотложных мерах по противодействию преступности, усилению охраны общественного порядка, активизации профилактики противоправного поведения» в постановочной части прописали: «Генеральной прокуратуре РФ, Министерству внутренних дел РФ, Федеральной службе безопасности, Федеральной службе по контролю за оборотом наркотиков, Федеральной таможенной службе разработать с участием Следственного комитета РФ и представить на утверждение Президенту РФ Концепцию уголовной политики в Российской Федерации» (срок — 2011 г.).

По поручению Президента РФ от 28 ноября 2009 г. № ПР-3169 подготовлена Концепция модернизации уголовного законодательства в экономической сфере, основной целью которой является определение ключевых экономико-правовых проблем, требующих безотлагательного решения, обоснование выбора именно этих проблем и предложение соответствующих изменений в законодательные акты. Концепция может быть представлена как программа действий на будущее. Разработчики Концепции потребность в модернизации уголовного закона в экономической сфере видят в совокупности ныне существующих негативных факторов в реализации уголовного закона.

К таким факторам, в частности, относят:

• решения о применении уголовного закона в сфере экономики во многих случаях по разным причинам (коррупция, произвол, непрофессионализм, низкое качество уголовного закона) непредсказуемы;

• статистически зафиксированный разрыв между количеством выявленных преступлений и приговорами настолько велик, что может означать смещение юрисдикционной власти от суда к досудебным органам, заменяющим приговоры иными мерами;

• издержки государства на осуществление уголовного преследования в этой сфере ввиду нетехнологичности уголовного закона и иных причин слишком велики, с большой вероятностью можно предполагать, что они больше, чем получаемые выгоды;

• затруднена оценка того, являются ли предусмотренные УК уголовно-правовые запреты действительно необходимыми и достаточными;

• защита собственности, контрактов и личной неприкосновенности субъектов экономики недостаточна либо деформирована.

Разработчики Концепции модернизации уголовного законодательства в экономической сфере — юристы, экономисты и социологи — справедливо полагают, что преодоление кризиса возможно при условии достижения социального консенсуса, т.е. бесполезно обсуждать то, что общество и власть не хотят или не могут делать. Важно, чтобы ожидаемые результаты модернизации уголовного закона шли не во вред экономическим реформам, упрочению рыночных отношений в стране и особенно становлению малого и среднего предпринимательства. Для того чтобы исключить это, разработчики Концепции предлагают четко сформулировать цель модернизации уголовного закона в экономической сфере.

По их мнению, основная цель заключается в достижении такого положения, при котором уголовный закон будет развиваться и действовать:

• в соответствии с действительными социальными и экономическими потребностями и возможностями страны, обеспечивая своими средствами баланс интересов личности, общества и государства;

• в соответствии с государственными интересами и нравственными началами, одобряемыми большинством граждан, что предполагает отказ от «приватизации» уголовно-правового ресурса в пользу отдельных лиц, групп лиц или социального слоя;

• строго на основе всего законодательства (а не только уголовного закона), действующего в сфере экономики, а также в иных (смежных) сферах;

• как субсидиарная правовая отрасль, охраняющая конституционно-правовые ценности в сфере экономики, свободу экономической деятельности, свободу контрактов и собственности, экономические права и свободы, а также экономические стратегии, реализуемые государством и компаниями;

• стремясь к достижению справедливости, эффективности экономики в применении уголовно-правовых запретов.

Рабочая группа авторов Концепции модернизации уголовного законодательства в экономической сфере выделяет также риски модернизации. Такая идеология в случае ее реализации должна быть продуктивной. Уголовный закон разработчики предлагают модернизировать по следующим основным направлениям:

• подвергнуть изменению либо дополнению отдельные нормы уголовного закона с тем, чтобы они отражали реальное положение дел в экономике, способствовали формированию законопослушного предпринимательского сословия — основы возникновения нового класса. Проводить постоянный мониторинг правоприменительной практики на предмет определения степени эффективности защиты как личности предпринимателя, так и его собственности уголовно-правовыми средствами. Уголовно-правовое воздействие на экономику должно осуществляться в строго определенных рамках. Право не должно превращаться в «инструмент» только для обслуживания системы «власть (государство) — собственность (предпринимательство)»;

• привести законодательство в соответствие с общепризнанными стандартами, международными соглашениями и лучшей зарубежной практикой;

• исключить такие отношения в сфере экономики, когда уголовное право и уголовная юстиция нередко используются в качестве инструментов уголовно-правового управления экономикой и передела собственности (искусственная криминализация нормальной предпринимательской деятельности);

• отказаться от чрезмерно репрессивного уклона уголовного закона и практики его применения путем претворения в жизнь принципа экономии уголовной репрессии, осуществления гарантий, ограждающих предпринимателей от незаконного уголовного преследования, в том числе в целях передела собственности;

• добиться реальной гуманизации уголовного закона в расчете на снижение общего государственного давления на бизнес, выхода его из тени, некоррупционное поведение предпринимателей. Пока бизнес приспосабливается к изменениям в сфере экономики с помощью коррупции. Сохраняется риск некоррупционного поведения из-за внешнего давления на бизнес.

Направления модернизации уголовного закона стали предметом обсуждения 9 февраля 2010 г. на круглом столе в Государственной Думе. Участникам был представлен законопроект «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации». Законопроект предусматривал исключение из УК ряда составов, а именно нарушение авторских и смежных прав, незаконное предпринимательство, незаконная банковская деятельность, незаконный оборот драгоценных металлов, природных драгоценных камней или жемчуга. За счет понижения размеров максимальных санкций разработчики законопроекта предлагали перевести ряд преступлений из категории большей степени тяжести в категорию меньшей степени тяжести. Участниками заседания отмечалось, что проект изменений в УК направлен на гуманизацию уголовного закона, а также на отказ от чрезмерной и обширной уголовной репрессии. Необходимость модернизации уголовного закона в экономической сфере продиктована его неэффективностью, чрезмерной репрессивностью, карательный уклон УК проявляется в непомерно высоких санкциях статей. Вряд ли можно согласиться с такими доводами, ибо процесс криминализации экономических отношений не приостановлен. Не случайно Правительством РФ вносится на рассмотрение в Государственную Думу законопроект «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и статью 151 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации», который разработан в соответствии с п. 6 Перечня поручений Президента РФ от 26 августа 2010 г. № Пр-2507. Предлагается дополнить УК ст. 173.1, устанавливающей ответственность за образование коммерческой организации в целях совершения преступлений. Иными словами, криминализируется образование (создание, реорганизация) коммерческой организации в этих целях. Концепция модернизации уголовного законодательства в экономической сфере с научных позиций — большое достижение. В то же время ряд ее положений не увязан с реально сложившейся в экономической сфере криминогенной ситуацией. Речь идет о предложении разработчиков Концепции, связанном с отменой ряда статей гл. 22 УК. Сейчас не время делать шаг назад. В противном случае организованные структуры воспользуются этим в очередной раз, укрепляя теневой сектор экономики путем вливаний преступно добытых ими средств.

Таким образом, уголовная политика в сфере борьбы с организованной экономической преступностью, сопряженной с коррупцией, есть составная часть более общей политики и отражает деятельностную ее сторону. Такая политика базируется на законодательстве, в том числе антикоррупционном, создающем необходимую предпосылку для противодействия коррупции. В триаде «экономическая преступность, организованная преступность, коррупция» последняя служит связующим звеном между социально-правовыми явлениями. Искоренение причин и условий, порождающих коррупцию, — это приоритет Национальной стратегии и обновленного Национального плана противодействия. Прослеживается связь между такими явлениями, как организованная экономическая преступность, коррупция, терроризм и экстремизм.

[1] Уголовная политика может быть рассмотрена как отрасль научного знания либо как деятельность.

[2] Коняхин В.П. К вопросу о Концепции модернизации ответственности за преступ-ления в экономической сфере: (Комментарий участника парламентских слушаний в Государственной Думе РФ) // Уголовно - правовые нормы об экономических и служебных преступлениях: проблемы правоприменительной и законодательной техники: Итоговые материалы Междунар. науч.-практ. конф., посвященной 1000-летию г. Ярославля (1 октября 2010 г.) / Под ред. Л.Л. Кругликова. С. 32.

[3] Цепелев В.Ф. Уголовная политика в контексте национальной безопасности // Труды Академии управления МВД России. М., 2007. № 3. С. 32.

[4] Лесников Г.Ю. Уголовная политика современной России (методологические, правовые и организационные основы): Автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2005. С. 5.

[5] Алексеев А.И., Овчинский B.C., Побегайло Э.Ф. Российская уголовная политика: преодоление кризиса: Монография. М.: Норма, 2006. С. 14.

[6] Алексеев А.И., Овчинский B.C., Побегайло Э.Ф. Указ. соч. С. 13—15.

[7] Лунеев В.В. Преступность XX века: мировые, региональные и российские тенденции. С. 860, 861.

Алексеев А.И., Овчинский B.C., Побегайло Э.Ф. Указ. соч. С. 8, 9.

[9] Гаврилов Б.Я. Латентная преступность и обеспечение конституционного права граждан на доступ к правосудию. М., 2004. С. 8.

[10] Панченко П.Н. Направления реформирования уголовного законодательства с учетом стратегии модернизации страны // Журнал Высшей школы экономики «Право». М. 2010. № 1. С. 62.

[11] Лесников Г.Ю. Указ. соч. С. 22.

[12] Панченко П.Н. Указ. соч. С. 58, 59.

[13] Радикально-либеральный подход в уголовной политике широко обсуждается среди ученых-юристов (см.: Алексеев А.И., Овчинский B.C., Побегайло Э.Ф. Указ. соч.).

[14] Куликов В. Взятки не по статусу // РГ. 2010. № 5357.

[15] Бесспорно, это обстоятельство настораживает. По мнению заместителя председателя думского Комитета по безопасности Г. Гудкова, в системную коррупцию вовлечены 6—8 млн. человек. Попались из них около 1,5 тыс. Дело здесь не в судах, которые рассматривают лишь то, что к ним поступило. Гудков не видит политической воли в борьбе с коррупцией, свое мнение он мотивирует тем, что попадаются в основном учителя, врачи, редко гаишник и совсем редко чиновники низшего и среднего звена. А вот взять мздоимца более высокого уровня сложно. Срабатывают механизмы защиты и круговой поруки, а пострадавшие боятся заявлять на таких людей (см.: Коммерсантъ. 2010. № 228).

[16] Охотский Е.В. Коррумпированное государство // Публичное и частное право. 2009. № 2.

[17] Криминогенная ситуация в России на рубеже XXI века / Под ред. А.И. Гурова. М.: ВНИИ МВД России, 2000. С. 23.

[18] Зорькин В.Д. Россия и Конституция в XXI веке. Взгляд с Ильинки. М., 2007.

[19] УПК (разд. XVII) предусматривает категорию лиц, обладающих неприкосновенностью (ст. 447).

[20] Вне закона, вне морали // РГ. 2010. № 5357. Глава Администрации Президента РФ С.Е. Нарышкин дал интервью «Российской газете» в канун Международного дня борьбы с коррупцией.

[21] Чашин А.Н. Коррупция в России. М., 2009. С. 8.

Панченко П.Н. Указ. соч. С. 48—62, 57.