Характер правоотношений, возникающих между судом и иными участниками процесса по вопросу о заключении обвиняемого под стражу, во многом зависит от того, на какой стадии находится уголовное дело. Наиболее важное, на наш взгляд, отличие, состоит в том, кто именно и каким образом ставит вопрос о необходимости избрания данной меры пресечения. Если в ходе предварительного расследования с ходатайством обращается сторона обвинения, то в ходе судебного разбирательства в большинстве случаев инициатива заключения лица под стражу принадлежит самому суду.

Определенную сложность здесь составляет то, что на судебных стадиях существенно вырастает роль международных стандартов. Кроме того, большинство жалоб в ЕСПЧ поступает на те, по мнению заявителей, нарушения, которые были допущены судом. Что же касается нормативно-правового регулирования судебной деятельности по инициации и заключению подсудимого под стражу, то оно нам видится явно недостаточным. В УПК РФ имеется лишь специальная ст. 255, да и то посвященная процедурам не только избрания, но также продления и отмене срока содержания подсудимого под стражей. Однако при первоначальном разрешении о заключении под стражу в судебном разбирательстве суду надлежит пользоваться общими положениями ст. 108-109 УПК РФ, которые сложноприменимы в стадиях, следующих после поступления уголовного дела в суд.

Оценивая сложившуюся ситуацию, следует указать на то, что ЕСПЧ считает нарушением прав и свобод человека случаи, когда несовершенства содержатся в тексте самого закона. Если это имеет место, то вопрос о нарушении прав личности считается предрешенным1.

Заметим, что на данную проблему неоднократно обращали внимание отечественные ученые-процессуалисты. Вместе с тем нельзя согласиться с А.А. Васяевым в том, деятельность суда по заключении обвиняемого под стражу в ходе судебного разбирательства УПК РФ вообще никак не регламентирована . По нашему мнению, поскольку в Кодексе (ч. 10 ст. 108) имеются отсылки на порядок рассмотрения вопроса о заключении под стражу судом по находящемуся в его производстве уголовному делу, на данную деятельность, как уже было сказано выше, в полной мере распространяются все остальные правила, составляющие содержание института заключения под [1] [2] стражу. Кроме того, нельзя называть данную процедуру применением норм права по аналогии1. Другое дело, что такие нормы, действительно, неконкретны и недостаточны как в количественном, так и в качественном отношении.

Следует сделать вывод, что в отечественном уголовном судопроизводстве порядок принятия судом решения о заключении лица под стражу на судебных стадиях в достаточной степени не детализирован. Как показало изучение ныне действующего законодательства и положений, закрепленных в УПК РФ, причина такого несовершенства в том, что закрепленные в прежнем законодательстве правила были практически полностью перенесены в УПК РФ. Однако эти правила, явно и не противоречащие общему духу закона, не в полной мере соответствуют тем стандартам, которые отражены в международных договорах РФ, в общепризнанных принципах и нормах международного права, а также в положениях Конституции РФ . Это несоответствие повлияло и на собственно судебную практику, поскольку решения отечественных судов вышеуказанные стандарты неоднократно нарушали.

Так, суды повсеместно считали, что в случаях, когда уголовное дело поступило в суд, сроки содержания лица под стражей «автоматически» продлеваются на 6-месячный срок, закрепленный в ст. 255 УПК РФ, хотя в действительности суд обязан еще раз рассмотреть все параметры обоснованно-

3

сти продолжения указанного срока . [3] [4] [5]

Вместе с тем следует признать, что с середины 2000-х годов произошел принципиальный сдвиг, который в том числе и, может быть, прежде всего, был обусловлен повсеместным внедрением международных стандартов в российскую судебную практику1. Произошло это в том числе и в результате принятия целого ряда решений ЕСПЧ по данному вопросу.

В процессе совершенствования уголовно-процессуального правоприменения международные стандарты вначале отразились в решениях Конституционного Суда РФ , а затем были обобщены в постановлениях Пленума Верховного Суда РФ . На позитивное значения такой деятельности обратил внимание Комитет министров Совета Европы[6] [7] [8] [9] [10].

Таким образом, вынесение постановления о заключении под стражу в ходе судебного разбирательства включает в себя следующие положения, основанные на международно-правовых стандартах:

запрещено содержать обвиняемого под стражей без судебного решения после поступления уголовного дела в суд для судебного разбирательства;

обязательность проверки судом по уголовному делу, по которому обвиняемый содержится под стражей, наличия неистекшего срока нахождения лица под данной мерой пресечения, а также оснований для дальнейшего нахождения обвиняемого под стражей;

обязательность проведения судебного заседания с активным участием сторон, сопровождающегося исследованием доказательств, представленных сторонами, как обвинения, так и защиты.

Требуется также установить, как именно суды используют на практике результаты толкования содержания ст. 255 УПК РФ в той части, в которой установлен срок содержания под стражей, после того, как был принят ряд решений Конституционного Суда РФ и разъяснений Пленума Верховного Суда РФ (в свою очередь, истолковавших международно-правовые стандарты, в том числе положенные в основу решений ЕСПЧ).

Прежде всего, суды отталкиваются от того, что в соответствии с ч. 2 ст. 255 УПК РФ общий срок нахождения уголовного дела в суде составляет 6 месяцев (с возможностью продления этого срока при наличии соответствующих оснований). Это убеждение судей обусловлено тем, что в п. 34 постановления Пленума Верховного Суда РФ № 41 от 19 декабря 2013 г. начало 6-месячного срока предложено исчислять именно со дня поступления уголовного дела в суд, а не с того дня, когда суд еще раз рассмотрен вопрос о данной мере пресечения или дня, когда истекло аналогичное предыдущее решение суда.

Особое внимание суды уделяют соблюдению требований ст. 109 и 255 УПК РФ, согласно которым сроки нахождения лица под стражей на стадии предварительного расследования не должны включаться в сроки, действующие в ходе судебного разбирательства. С таким положением мы вполне согласны, поскольку законодатель не только разграничил сами эти сроки, но и установил ответственность различных должностных лиц (досудебного и судебного производства) за их нарушение.

Из содержания ст. 228, ч. 3 ст. 227 УПК РФ следует, что в случаях, когда срок нахождения обвиняемого под стражей истекает в ходе судебного разбирательства, судья в 14-суточный срок со дня поступления уголовного дела в суд обязан в числе прочих вопросов принять и решение относительно дальнейшего нахождения лица под стражей. Если мера пресечения была первоначально избрана или продлена, то в постановлении судьи в обязательном порядке должны быть указаны конкретный срок, а также дата его окончания.

Очевидно, что на любой судебной стадии (за исключением стадии исполнения приговора) может возникнуть необходимость принятия решений, связанного с содержанием под стражей. Конституционный Суд РФ по этому вопросу указал, что в любом случае суды должны обеспечивать справедливость, как порядка, так и результатов их рассмотрения[11].

Следует обратить внимание на некоторые наиболее значимые аспекты правоприменения в ходе принятия судами решений о заключении под стражу на судебных стадиях. Сразу же нужно указать, что на уровне международноправовых стандартах закреплены как сами эти аспекты, так и способы реализации прав и законных интересов личности.

На судебных стадиях наиболее актуально соблюдение принципов справедливого судебного разбирательства, подтвержденных правилами, содержащимися в Конвенции о защите прав человека и основных свобод и решениями ЕСПЧ. В системе таких принципов главенствующее место занимает правило о независимости суда, которое обеспечивает его беспристрастность и справедливое отправление правосудия1. Но, с другой стороны, эти требования ставят вопрос о пределах активности суда при разрешении вопроса об избрании заключения под стражу. Смежным и не менее важным является вопрос о возможности суда активно использовать свои возможности в доказывании, опять-таки и в части, касающейся обоснования заключения под стражу.

Особая сложность видится в вопросе о том, каким образом один и тот же судья (состав суда) и активно познает обстоятельства дела, и инициирует, и разрешает вопрос о заключении лица под стражу (о продлении срока содержания под стражей).

Отечественная юридическая наука допускает весьма широкую активность суда в уголовном судопроизводстве, в том числе при определении и оценке фактических оснований для решения о заключении под стражу. Наряду с этим суд во всей своей деятельности должен руководствоваться положениями принципа презумпции невиновности, т.е. не признавать ни прямо, ни косвенно виновность подсудимого до того, как это будет отражено в обвинительном приговоре[12] [13] [14].

В качестве наиболее распространенной точки зрения можно привести утверждение о том, что суд по собственной инициативе вправе применять меру пресечения в виде заключения под стражу лишь когда обвиняемый, будучи в условиях свободы, скрылся от суда и был объявлен в розыск либо когда он ведет себя ненадлежащим образом . Например, К.В. Попов пишет, что при наличии возражений участников со стороны обвинения суд не должен заключать подсудимого под стражу. Однако возразим, что сторону обвинения представляет и потерпевший, который может высказывать подобное возражение по различным причинам, в том числе и в результате противоправного воздействия на него со стороны подсудимого или иных лиц. Поэтому в данном случае инициатива и властные полномочия суда должны быть незыб- лемыми1.

Поддержку активной роли суда высказал и Конституционный Суд РФ. Он признал, что заключение под стражу по инициативе суда отнюдь не означает, что тот поддерживает сторону обвинения, ведь цель применения мер пресечения - не подтверждение виновности лица, а лишь обеспечение надлежащих условий для эффективного и полного рассмотрения и разрешения дела . Тем самым Конституционный Суд РФ подчеркнул, что активность суда в разрешении вопроса о заключении лица под стражу нисколько не колеблет правил, составляющих содержание принципа состязательности сторон, а равно и иных принципов уголовного судопроизводства.

Следовательно, правовой стандарт по данному вопросу можно сформулировать таким образом. В судебном разбирательстве суд при наличии оснований вправе принимать решение о заключении обвиняемого под стражу, как по ходатайству стороны обвинения, так и по собственной инициативе. При разрешении вопроса суд заслушивает доводы сторон, исследует иные доказательства. В любом случае суд не связан доводами ни одной из сторон, и решение о заключении лица под стражу, о продлении срока содержания под [15] [16] стражей, а равно об отмене или изменении данной меры пресечения принимает самостоятельно, руководствуясь своим внутренним убеждением.

Поскольку суд в случае заключения им обвиняемого под стражу берет ответственность за принятое решение на себя, требуется, чтобы отсутствовали даже малейшие сомнения в его объективности. При этом ЕСПЧ указывает, что в подобных ситуациях суд должен применять не субъективный, а сугубо объективный подход, основанный на комплексной оценке всех имеющихся доказательств1.

При наличии малейших сомнений в объективности и непредвзятости судьи он подлежит отводу. Такой подход законодателя и практики обеспечивает правомерность решений, принимаемых в ходе судебного разбирательства, в том числе в случаях разрешения вопроса о заключении обвиняемого под стражу.

При наличии оснований, указанных в ст. 61 УПК РФ, судья обязан отстраниться от участия в процессе, а в противном случае - подлежит отводу. Кроме прочего судья не может рассматривать одно и то же уголовное дело на различных стадиях процесса (ст. 63 Кодекса).

Отвод имеет место и в тех случаях, когда судья в досудебном производстве при принятии решения (в частности, о заключении под стражу) в постановлении прямо или косвенно указал на виновность лица в совершении преступления, а затем ему было передано уголовное дело для рассмотрения по существу.

Хотя рассмотрение материалов в досудебном производстве и не влечет за собой обязательного отвода судьи , ЕСПЧ в некоторых своих решениях [17] [18] высказывает теми решениями, в которых судья прямо или косвенно высказался в поддержку тезиса стороны обвинения о виновности лица1.

Так, в постановлении ЕСПЧ от 3 февраля 2011 г. по делу «Игорь Кабанов против Российской Федерации» указано, что суд дожжен быть не только субъективно (т.е. по его убеждению), но и объективно беспристрастным . Тем самым будет обеспечено соблюдение прав и законных интересов личности, в отношении которой разрешается вопрос о заключении под стражу.

В решении ЕСПЧ по делу «Хаусхильдт против Дании» нарушением было признано то, что судья по этому же делу ранее не только неоднократно (9 раз) выносил промежуточные решения, но и в каждом из них высказывал суждение о высокой степени вероятности того, что подсудимый является ви-

3

новным .

В деле «Де Кюббер (De Cubber) против Бельгии» ЕСПЧ обнаружил, что рассматривавший уголовное дело судья ранее по этому же делу выступал в качестве следственного судьи, что было признано существенным нарушени-

4

ем закона .

Таким образом, судья не должен принимать участия в производстве по уголовному делу, если он связан своей предыдущей оценкой обстоятельств, относящихся к существу дела. В случаях же, если судья ранее, разрешая во- [19] [20] [21] [22] [23] [24] прос о заключении лица под стражу, не допустил высказываний по обстоятельствам уголовно-правового спора, он может осуществлять дальнейшее судебное разбирательство.

Так, не служит основанием для отвода то, что судья в досудебном производстве по уголовному делу рассматривал вопросы об избрании меры пресечения, о производстве следственных действий и оперативно-розыскных мероприятии, разрешал жалобы в порядке ст. 125 УПК РФ.

Данная позиция в целом подтверждена и на международно-правовом уровне. В своем решении по делу «Белевецкий против Российской Федерации» ЕСПЧ указал, что следует признать позицию российского суда непредвзятой в том случае, когда в досудебном производстве судья принимал решение о продлении срока содержания обвиняемого под стражей, даже если оно было мотивировано (в числе прочего) тяжестью предъявленного обвинения1.

Судебная практика также подтверждает вывод о том, что судья подлежит отводу лишь в случаях, когда в промежуточных решениях, сформулированных на стадии предварительного расследования, он высказался по основным вопросам, касающимся судебного разбирательства (ст. 299 УПК РФ). К примеру, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Республики Карелия, отменив приговор Краснослободского районного суда в отношении Т. , указала, что судья не вправе участвовать в процессе, если ранее он высказывал суждения по вопросам о наличии или отсутствии события преступления, о том, обоснованы ли на определенном этапе производства по делу выводы стороны обвинения о виновности лица, о том, имеются ли в материалах дела достаточные доказательства. В случаях, когда данные суждения были высказаны, суд самоограничил свою свободу и независимость в ходе [25] [26]

дальнейшего судебного разбирательства.

Рассмотрим иного рода международно-правовые стандарты, регулирующую саму процедуру принятия решений о заключении под стражу в судебных стадиях. Основы правового регулирования определяют, что эта процедура строится на стандартах «справедливого судебного разбирательства» в их трактовке ЕСПЧ1. Прежде всего к их числу надо отнести состязательность процедуры, в рамках которой судом принимается решение о заключении под стражу. Согласно позиции Европейского Суда в ситуации, когда рассматривается законность содержания под стражей во время судебного разбирательства, производство должно быть всесторонним, состязательным и должно всегда обеспечивать равенство сторон - прокурора и лица, содержащегося под стражей[27] [28].

Как уже ранее отмечалось нами ранее, Европейский Суд делает особый акцент на необходимости обеспечения равенства сторон, включая наличие у стороны в уголовном процессе права изучить все доказательства, ознакомиться с содержанием замечаний по делу, дать их комментарий[29] [30]. Кроме того, и обвинение, и защита должны иметь право высказаться относительно позиции противоположной стороны .

Эти положения нашли подкрепление и развитие в позициях Конституционного Суда РФ. По мнению данного весьма авторитетного органа судебная процедура должна в полной мере быть основана на состязательности и равноправии сторон и, как следствие, быть справедливой. При заключении лица под стражу или продлении ее сроков каждая сторона должна иметь возможность сообщить суду позицию, дать отзыв на позицию противоположной стороны, а также представить соответствующие доказательства. Это правило должно действовать не зависимо от того, на какой судебной стадии разрешается данный вопрос1.

Что касается равенства сторон, то в понимании Европейского Суда оно заключается в том, что в ходе судебного разбирательства обеим сторонам должны быть созданы наиболее благоприятные условия по реализации всех правоположений, входящих в их статус[31] [32] [33].

В судебных стадиях суд вправе по собственно инициативе инициировать вопрос о заключении лица под стражу, но при этом он обязан предоставить сторонам возможность активно участвовать в его обсуждении, причем предварительно стороны защиты должна иметь широкие возможности по ознакомлению с материалами, обосновывающими необходимость заключения под стражу или продлению срока ареста.

Сторона должна иметь возможность прокомментировать заявления и доказательства противоположной стороны, ответить на них. Также в содержание состязательности Европейский Суд включает не только право сторон представлять любые замечания, но и обязанность суда их рассмотреть с тем, чтобы у стороны была реальная возможность повлиять на судебное решение. Поэтому состязательная процедура окажется нарушенной, если одна из сторон не получит возможности своевременно ознакомиться с аргументами или доказательствами противоположной стороны и подготовиться к обсуждению вопроса о заключении под стражу, продлению срока заключения.

Следует признать правомерными предложения ряда авторов о необходимости нормативного закрепления порядка заявления участником судебного разбирательства соответствующего ходатайства председательствующему1. Тем более что на практике в судебных стадиях уголовного процесса обвиняемые право на ознакомление с материалами по решению вопроса о мере пресечения в виде заключения под стражу не реализуют, что обусловлено другими отступлениями от международно-правовых стандартов.

В судебных стадиях сохраняет актуальность стандарт «обоснованности подозрения», который имеет уже несколько иную форму и содержание. По мнению Европейского Суда, «на национальные власти, а именно на суды, ложится задача толкования и применения внутреннего права, даже в тех областях, в которых Конвенция «включает в себя» нормы этого права: национальные власти, по логике вещей, являются более компетентными в урегулировании проблем, возникающих в этой связи»[34] [35]. Так что при решении вопроса

0 заключении под стражу обязанность исследования особенностей каждого дела, различную их сложность и других обстоятельств лежит на национальных судах, которые, в свою очередь, должны основываться на законе и исходить из требования верховенства права.

Исходя из смысла правовых предписаний, изложенных в п. 50, 51 ст. 5 УПК РФ, можно заключить, что при рассмотрении вопроса о заключении под стражу в ходе судебного заседания подлежат применению общие условия судебного разбирательства, в том числе и правила непосредственности исследования доказательств и устности судебного разбирательства.

Далее, необходимо исходить из того, что предмет доказывания в этих ситуациях обусловливает необходимость установления всех его элементов, прежде всего - отраженных в ст. 97, 99 УПК РФ.

На необходимость исследования обстоятельств по правилам судебного следствия, предусмотренным главой 37 УПК РФ, указывают многие ученые. По их мнению, доказательства, подтверждающие (опровергающие) эти обстоятельства, должны быть непосредственно исследованы в судебном заседании в соответствии с правилами главы 37 УПК РФ, проверены и оценены с точки зрения относимости, допустимости, достоверности и достаточности1.

Таким образом, надо заключить, что рассмотрение вопроса о мере пресечения в виде заключения под стражу во всех случаях должно сопровождаться проведением судебного следствия, а доказательства, подтверждающие наличие или отсутствие необходимости применения заключения под стражу, должны быть исследованы непосредственно в судебном заседании. Только непосредственность судебного разбирательства может гарантировать вынесение законного и обоснованного решения по ограничению важнейших конституционных прав лица, еще не признанного виновным вступившим обвинительным приговором, вступившим в законную силу[36] [37].

Очевидно, что основным источником доказательственной информации в производстве по решению вопроса о заключении под стражу в судебных стадиях являются процессуальные документы, уже имеющиеся в материалах дела.

Приведем выдержку из протокола судебного заседания, достаточно характеризующую обычный порядок принятия решения о заключении под стражу в стадии судебного разбирательства:

Обсуждается вопрос о продлении срока содержания под стражей. Мнение участников процесса:

Государственный обвинитель: Ваша Честь! Я считаю, что оснований для изменения меры пресечения на другую, не появилось, те обстоятельства, которые были основанием для избрания меры пресечения, не изменились и не отпали.

Подсудимый Рахматов Б.Д.: Возражаю против продления срока содержания под стражей.

Защитник Рябцев А.В.: Ваша Честь! Возражаем. Полагаем, что необходимости в продлении срока содержания под стражей нет, следствие закончилось, мой подзащитный скрываться не собирается. Поэтому просим изменить меру пресечения.

Суд удаляется в совещательную комнату. Постановление вынесено и оглашено. Сторонам разъяснены срок и порядок обжалования постановления1.

Отсутствие надлежащего разбирательства судьей при решении вопроса

0 мере пресечения в виде заключения под стражу не позволяет стороне защиты в должной мере отстаивать свои права и законные интересы.

По мнению Европейского Суда уже сам факт нахождения лица под стражей требует, чтобы российские суды осуществляли правосудие по возможности быстро[38] [39] [40]. Если подозреваемый находится под стражей, он имеет право на то, что рассмотрению его дела придается приоритетность и оно проводится особо тщательно . При этом учитываются сложность и особенности конкретного дела, поведение заявителя и иные обстоятельства, оправдывающие длительность рассмотрения уголовного дела.

ЕСПЧ сформулировал требование индивидуального подхода к каждому из лиц, содержащихся под стражей в ходе судебного разбирательства. Так, по делу Корчуганова (Korchuganova) против РФ ЕСПЧ указал, что российский суд, рассматривавший дело, использовал одинаковые немногословные формулировки в решениях о продлении срока содержания под стражей трех подсудимых, подробно не описав их ситуацию. По мнению Европейского Суда это не соответствует положениям п. 3 ст. 5 Конвенции, поскольку имеет место длительное содержание под стражей нескольких лиц исключительно по групповому признаку, без индивидуализации основания и при несоблюдении требования «разумного срока» в отношении каждого отдельного члена группы1.

По делу Худобин (Khudobin) против РФ Европейский Суд посчитал, что такие факторы, как юный возраст заявителя, его проблемы со здоровьем, отсутствие у него криминального прошлого, наличие у него постоянного места жительства и устойчивых семейных связей, требовали тщательной проверки его ходатайств об освобождении и их анализа в судебных решениях. По-видимому, недостаток доводов можно отнести не к случайному или краткосрочному упущению, а к обычному способу рассмотрения ходатайств об освобождении из-под стражи. На этом основании Европейский Суд пришел к выводу, что предварительное заключение заявителя под стражу на время следствия и суда не базировалось на «соответствующих и достаточных» основаниях[41] [42].

При этом следует учитывать, что названные критерии применяются в совокупности и подлежат учету по каждому уголовному делу, где имеет место содержание обвиняемого под стражей. Так, Европейский Суд признает нарушение Конвенции не только в случае, когда содержание под стражей длится достаточно продолжительное время. «Пункт 3 статьи 5 Конвенции нельзя рассматривать как безусловно разрешающий содержание лица под стражей, если оно длится не больше определенного срока. Обоснование любого срока содержания лица под стражей, неважно, насколько короткого, должно быть убедительно продемонстрировано властями»1.

По делу Линд (Lind) против РФ Европейский Суд отметил, что: а) не изучив конкретные факты; б) не исследовав возможность применения альтернативной меры пресечения; в) сославшись, в основном на тяжесть предъявленного обвинения, - власти РФ продлили срок содержания обвиняемого под стражей по основаниям, которые хотя и являются «существенными», не могут считаться «достаточными». При таких обстоятельствах нет необходимости рассматривать, было ли производство по делу осуществлено «с особым усердием»[43] [44] [45].

Суд, разрешающий вопрос о заключении под стражу, обязан установить, можно ли применить альтернативную меру по обеспечению явки обвиняемого в суд . При этом суд должен либо в полной процедуре рассмотреть вопрос об альтернативных мерах, либо обосновать в своем решении, почему применение таких мер не представляется возможным. Как неоднократно отмечал Европейский Суд, этот имеющийся недостаток тем более необъясним, поскольку УПК РФ прямо предписывает экономию средств процессуального принуждения[46]. Что же касается дальнейшего применения заключения под стражу, то суды каждый раз должно доказательно подтверждать необходимость ее сохранения, изменения или продления.

[1] См.: Комментарий к Конвенции о защите прав человека и основных свобод и практике ее

применения / Под общ. ред. В. А. Туманова, Л. М. Энтина. М., 2002. С. 68-69.

[2]

См.: Васяев А.А. Разрешение вопроса о заключении подсудимого под стражу (продление срока содержания его под стражей) в ходе судебного разбирательства // Современное право. 2009. № 3. С. 117.

[3] См.:МироноваЕ.В. Указ. соч. С. 194.

[4] См., например: Ковтун Н.Н. Предмет судебного следствия в судебно-контрольных производствах // Уголовный процесс. 2007. № 3. С. 14-16; Червоткин А.С. Решение вопроса о мере пресечения на стадии назначения судебного заседания // Уголовный процесс. 2007. № 12. С. 43; Миронов В.Д. Обеспечение прав личности при заключении под стражу на стадиях уголовного судопроизводства, следующих за окончанием предварительного расследования и направления уголовного дела в суд // Адвокатская практика. 2007. № 6. С. 3233.

[5]

Это обстоятельство прямо признал Верховный Суд РФ: «Данная норма, действующая до принятия постановления Конституционным Судом РФ от 22 марта 2005 года, не предусматривала обязательного решения суда о продлении сроков содержания

подсудимых под стражей после поступления уголовного дела в суд». См.: Кассационное определение Верховного Суда РФ от 5 июля 2005 г. № 66-о05-56 // Справочная правовая система КонсультантПлюс (дата обращения 29 апреля 2016 г.).

[7] Наиболее остро он стоял для стадии подготовки к судебному заседанию, служащей переходом от стадии предварительного расследования к судебному разбирательству.

[8] См.: Определение Конституционного Суда РФ от 8 апреля 2004 г. № 132-О «По жалобе гражданина Горского Анатолия Владимировича на нарушение его конституционных прав пунктом 6 ч. 2 ст. 231 Уголовно-процессуального кодекса РФ» // Рос. газета. 2004, 9 июня; Постановление Конституционного Суда РФ от 22 марта 2005 г. № 4-П «По делу о проверке конституционности ряда положений Уголовно-процессуального кодекса РФ, регламентирующих порядок и сроки применения в качестве меры пресечения заключения под стражу на стадиях уголовного судопроизводства, следующих за окончанием предварительного расследования и направлением уголовного дела в суд, в связи с жалобами ряда граждан» // Рос. газета. 2005, 1 апр.

[9] Первоначально это было сделано им в пункте 7 постановления Пленума Верховного Суда России от 5 марта 2004 г. № 1. Дальнейшее развитие оно получило в пункте 34 постановления Пленума от 19.12.2013 г. № 41.

[10] См.: Содержание под стражей в РФ: меры по исполнению постановлений Европейского суда по правам человека. Меморандум Комитета министров Совета Европы от 12 февраля 2007 г. // Справочная правовая система КонсультантПлюс (дата обращения 29.04.2016 г.).

[11] Постановление Конституционного Суда РФ от 22 марта 2005 г. № 4-П «По делу о проверке конституционности ряда положений Уголовно-процессуального кодекса РФ, регламентирующих порядок и сроки применения в качестве меры пресечения заключения под стражу на стадиях уголовного судопроизводства, следующих за окончанием предварительного расследования и направлением уголовного дела в суд, в связи с жалобами ряда граждан» // Рос. газета. 2005. 1 апр.

[12] В третьем параграфе первой главы диссертации мы этот вопрос затрагивали.

[13] См.: Гриненко А.В. Принципы уголовного судопроизводства в законодательстве РФ и иных государств - членов СНГ // Библиотека криминалиста. Научный журнал. 2015. № 5 (22). С. 309.

[14]

См.: Михайловская И.Б. Настольная книга судьи по доказыванию в уголовном процессе. М., 2006. С. 52; ГольцовА.Т. Заключение под стражу в РФ. Автореф. дисс. ...канд. юрид. наук. М., 2006. С. 23.

[15] См.: Попов К.В. Проблемы участия суда в применении мер пресечения Дисс. ...канд. юрид. наук. Краснодар, 2004. С. 143.

[16] См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 22 марта 2005 г. № 4-П «По делу о проверке конституционности ряда положений Уголовно-процессуального кодекса РФ, регламентирующих порядок и сроки применения в качестве меры пресечения заключения под стражу на стадиях уголовного судопроизводства, следующих за окончанием предварительного расследования и направлением уголовного дела в суд, в связи с жалобами ряда граждан» // Росс. газета. 2005, 1 апр.

[17] См.: Постановление ЕСПЧ от 01.10.1882 г. по делу «Пьерсак (Piersack) против Бельгии» // Европейский суд по правам человека. Избранные решения: в 2 т. М., 2000. Т. 1. С. 418419.

[18]

См., например: Постановление ЕСПЧ по делу от 25.07.2002 г. по делу «Пероте Пеллон (Perote Pellon) против Испании» // СПС КонсультантПлюс (дата обращения 26.02.16 г.).

[19] См.:МироноваЕ.В. Указ. соч. С. 78.

[20]

Постановление ЕСПЧ от 03.02.2011 по делу «Игорь Кабанов (Igor Kabanov) против Российской Федерации», жалоба N 8921/05 // Бюллетень Европейского суда по правам человека. 2011. № 9.

[21]

v. Denmark, 24 May 1989 [Electronic resource] // European Court of Human Rights. Electronic data. Strasbourg, 2010. URL:

http://cmiskp.echr.coe.int/tkp197/view.asp?item=1&portal=hbkm&action=html&highlight=Haus childt&sessionid=52370703&skin=hudoc-en.

[22] De Cubber v. Belgium, 26 October 1984 [Electronic resource] // European Court of Human

Electronic data. Strasbourg, 2010. - URL:

http://cmiskp.echr.coe.int/tkp197/view.asp?item=1&portal=hbkm&action =html&highlight=De%20%7C%20Cubber&sessionid=52371202&skin=hudoc-en. Подробнее

[24] этом см.: Лукайдес С. Справедливое судебное разбирательство (комментарий к п. 1 ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод) // Российская юстиция. 2004. № 2. С. 8-20.

[25] Постановление ЕСПЧ от 01.03.2007 по делу «Белевицкий (Belevitskiy) против Российской Федерации», жалоба № 72967/01 //Бюллетень Европейского суда по правам человека.

Российское издание. 2007. № 8. С. 47, 69-91.

[26]

Архив Краснослободского районного суда Республики Мордовия. 2007 г.

[27] См.: Бущенко А. П. Практика Европейского суда по правам человека. М., 2001. Вып. 1: Статья 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. С. 154-157.

[28] См., например: постановление Европейского суда по правам человека от 25 марта 1999 г. по делу «Николова (Nikolova) против Болгарии» // Справочная правовая система Кон- сультантПлюс; постановление ЕСПЧ от 25.10.2007 г. по делу «Лебедев (Lebedev) против Российской Федерации».

[29] См.: Постановление ЕСПЧ от 20.02.1996 г. по делу «Вермюлен (Vermeulen) против Бельгии» // Европейский суд по правам человека. Избранные решения: в 2 т. М., 2000. Т.2. С. 176.

[30] См.: Постановление ЕСПЧ от 13.07.2006 г. Оджалан (Ocalan) против Турции // постановление ЕСПЧ от 15 мая 2005 г. // Справочная правовая система КонсультантПлюс (дата обращения 26.03.16 г.).

[31] Постановление Конституционного Суда РФ от 22 марта 2005 г. № 4-П «По делу о проверке конституционности ряда положений Уголовно-процессуального кодекса РФ, регламентирующих порядок и сроки применения в качестве меры пресечения заключения под стражу на стадиях уголовного судопроизводства, следующих за окончанием предварительного расследования и направлением уголовного дела в суд, в связи с жалобами ряда граждан» // Рос. газета. 2005, 1 апр.

[32] См.: Постановление ЕСПЧ по делу «Де Хаэс (De Haes) и Гийселс (Gijsels) против Бельгии» // Европейский суд по правам человека. Избранные решения: в 2 т. М., 2000. Т.2. С. 397.

[33]

См.: постановление ЕСПЧ от 12.02.2004 г. по делу «Перес (Perez) против Франции».

[34] См.:МироноваЕ.В. Указ. соч. С. 125

[35] Постановление ЕСПЧ от 24.10.1979 г. по делу «Винтерверп (Winterwerp) против Нидерландов» - URL: http://www.echr.ru/documents/doc/2461465/2461465.htm

[36] См.: Гришин С.П. Судебное следствие в смешанном уголовном процессе (гносеологический, процессуальный и тактико-криминалистический аспекты): монография. М.: Юрли- тинформ, 2008. С. 47-49; Ковтун Н.Н. Предмет судебного следствия в судебноконтрольных производствах // Уголовный процесс. 2007. № 3. С. 14-16.

[37] См.:МироноваЕ.В. Указ. соч. С. 209.

[38] Уголовное дело № 1-515/2015 по обвинению Брахматова Б.Д. в совершении преступления, предусмотренного пунктом «б» ч. 4 ст. 132 УК РФ // Архив Кировского

районного суда г. Екатеринбурга. 2015 г.

[39]

См.: постановление ЕСПЧ от 15.07.2002 г. по делу «Калашников (Kalashnikov) против Российской Федерации»; постановление ЕСПЧ от 08.11.2005 г. по делу «Худоеров (Khudoyorov) против Российской Федерации».

[40]

Постановление ЕСПЧ от 24.07.2003 г. по делу «Смирновы (Smirnova) против Российской Федерации».

[41] См.: § 73 постановления ЕСПЧ от 08.06.2006 г. по делу «Корчуганова (Korchuganova) против Российской Федерации», жалоба № 75039/01 // СПС КонсультантПлюс (дата обращения 26.03.2016 г.).

[42] Постановление ЕСПЧ от 26.10.2006 г. по делу «Худобин (Khudobin) против Российской Федерации» // СПС КонсультантПлюс (дата обращения 26.03.2016 г.).

[43] Постановление ЕСПЧ от 06.12.2007 г. по делу «Линд (Lind) против Российской Федерации» // СПС КонсультантПлюс (дата обращения 26.03.16 г.).

[44]

Постановление ЕСПЧ от 06.12.2007 г. по делу «Линд (Lind) против Российской Федерации» // СПС КонсультантПлюс (дата обращения 26.03.16 г.).

[45]

См., например: постановление ЕСПЧ от 08.06.2006 г. по делу «Корчуганова (Korchuganova) против Российской Федерации» // СПС КонсультантПлюс (дата обращения 26.03.16 г.).

[46] См.: постановление ЕСПЧ от 08.11.2005 г. по делу «Худоеров (Khudoyorov) против Российской Федерации».