Исходным принципом коллизионного регулирования договорных обязательств является принцип автономии воли, в соответствии с которым стороны трансграничных коммерческих контрактов вправе по соглашению между собой выбирать право, применимое к их правам и обязанностям по договору[1] (например, п. 1 ст. 1210 ГК РФ, п. 1 ст. 3 Регламента Рим I). По общему правилу, такой выбор устраняет действие как диспозитивных, так и императивных норм отечественного законодательства[2].

Вместе с тем, в законодательстве практически каждого государства содержатся сверхимперативные нормы, «действие которых не может быть устранено или ограничено посредством выбора иностранного применимого

права»[3] [4] [5].

В настоящее время возможность применения таких норм к договорным обязательствам на территории всех стран-членов ЕС (за исключением Дании) обеспечивает Регламент Рим I (ст. 9). В отсутствие прямого указания в тексте нормы на ее особый характер, вопрос об определении таких предписаний решается преимущественно доктриной и судебной практикой путем толкования нормы, и установления ее соответствия критериям сверхимперативных норм, предусмотренным в Регламенте Рим I (п. 1 ст. 9), а также выработанным правоприменительной практикой.

При этом за основу, как правило, принимаются следующие три критерия: 1) цель нормы - защита основополагающих интересов государства (экономических, социальных и др.), а также обеспечение прав и интересов участников гражданского оборота (сторон международных коммерческих контрактов, кредиторов и т.д.); 2) принципиальное значение предписания для защиты указанных интересов; 3) особая императивность нормы.

На основе вышеуказанных критериев, итальянские суды относят к числу сверхимперативных предписания ст. 1348 ГК Италии (об уменьшении размера штрафных убытков в случае частичного исполнения обязательства) . В Нидерландах таковыми считают нормы о расторжении договора ввиду утраты доверия к партнеру (ст. 7:440 ГК Нидерландов) .

Французская судебная практика рассматривает в качестве сверхимперативных положения: о ничтожности сделки по продаже морских судов ввиду несоблюдения ее формы (ст. 10 Закона о статусе морских судов и других морских плавающих средств 1967 г.)[6]; о преддоговорном раскрытии информации о франчайзере (ст. L 330 Торгового кодекса Франции (далее - ФТК)); о запрете прекращения коммерческих отношений без предварительного письменного уведомления (п. 5 ст. L 442-6-I ФТК) ; о приостановлении дел, находящихся на стадии рассмотрения, до момента предъявления кредитором своих требований (ст. L 622-22 ФТК)[7] [8]; нормы Закона о банкротстве[9] [10] [11] [12]; а также отдельные предписания Страхового кодекса Франции .

В Эстонии к числу таковых относят правила п. 1 § 86 ГК Эстонии (о ничтожности сделок, противоречащих добрым обычаям или общественному порядку), § 92, § 94 и § 96 ГК (о недействительности сделок, совершенных под влиянием заблуждения, обмана, угрозы или насилия), § 138 ГК (о запрете злоупотребления правом и осуществления права с целью причинения вреда другому лицу), а также § 6 Закона об обязательствах (о добросовестности) .

Аналогичные критерии определения сверхимперативных норм используются в доктрине и судебной практике и тех стран, которые не входят в состав ЕС. Например, в Ираке таковым считается положение о максимальном размере процентной ставки (п. 1 ст. 173 ГК Ирака), согласно которому суд обязан снизить размер предусмотренных в договоре процентов до установленного законом уровня (7 %) ; в Швейцарии - нормы о

недействительности сделок, противоречащих общественному порядку, а также предписания о запрете злоупотребления правом.

Схожим образом данный вопрос решается и в странах Карибского

Бассейна (Венесуэле, Г аити, Доминиканской Республике, Колумбии, Мексике, Панаме и др.), где в качестве сверхимперативных рассматривают положения о недействительности договоров, совершенных под влиянием обмана, угрозы или иного неправомерного воздействия, а также предписания о незаконности цели, содержания или исполнения договора. Данный вывод следует, в частности, из анализа ст. 3.1.1 и п. 1 ст. 3.4.2 Принципов OHADAC 2016 г., согласно которым «Принципы не препятствуют применению указанных сверхимперативных норм национального законодательства.. ,»[13] [14] [15].

В России сверхимперативным нормам посвящена ст. 1192 ГК РФ, которая, как известно, не содержит их перечня. Следует, однако, отметить, что первоначальный проект данной статьи (в ред. от 23.10.1996 г.) прямо называл некоторые такие предписания: «об основных началах гражданского законодательства РФ (ст. 1 ГК РФ); о пределах осуществления гражданских прав (п. 1 ст. 10 ГК РФ); о недействительности сделок, совершенных с целью, противной основам правопорядка и нравственности (п. 1 ст. 169 ГК РФ); а также о свободе договора (ст. 421 ГК РФ)» . Однако в окончательную редакцию указанной нормы данное положение не было включено, что объяснялось возможностью неправильного толкования приведенного перечня отечественными судами.

С таким подходом можно согласиться. Во-первых, как справедливо отмечается в доктрине, «законодательное закрепление даже примерного перечня сверхимперативных положений нецелесообразно, поскольку лишит данное понятие присущей ему гибкости и возможности быстрого реагирования на изменение общественных интересов» .

Так, норма, изначально рассматриваемая в качестве сверхимперативной, со временем может перейти в разряд «обычных»

императивных предписаний, и наоборот . Например, долгое время общепризнанным примером сверхимперативной нормы являлся п. 3 ст. 162 ГК РФ, устанавливающий обязательную письменную форму внешнеэкономической сделки[16] [17] [18] [19], что было обусловлено необходимостью контроля над внешнеторговой деятельностью. С изменением государственной политики и «отменой монополии на внешнюю торговлю, данное требование утратило свое значение, ставило стороны таких сделок в

неравное положение со сторонами иных сделок» , и поэтому было

222

отменено .

Во-вторых, приведенный в проекте данной статьи перечень не являлся исчерпывающим ввиду содержащегося в его тексте указания на возможность отнесения к числу сверхимперативных и иных положений, имеющих «особое значение». Однако законодательное закрепление даже примерного перечня таких предписаний может привести к тому, что суды будут признавать таковыми лишь положения, в тексте которых содержится прямое указание на их особый характер.

Опасность данного подхода очевидна. В частности, даже в отсутствие законодательно утвержденного перечня таких норм, российские суды неоднократно отказывались признавать предписания сверхимперативными ввиду «отсутствия в их тексте специальных оговорок», даже не рассматривая вопрос о возможности отнесения их к числу таковых вследствие «особого значения для защиты прав и интересов участников гражданского оборота»[20].

В-третьих, сверхимперативные нормы могут содержаться не только в

ГК РФ, но и в иных законодательных актах (КТМ РФ и др.), большая часть которых была принята еще до вступления в силу части третьей ГК РФ, содержащей положение о сверхимперативных нормах (ст. 1192 ГК РФ). Как следствие, формирование перечня таких предписаний потребовало бы анализа всего массива отечественного законодательства, что представляется невозможным.

В отсутствие законодательно утвержденного перечня сверхимперативных норм, вопрос об их определении решается доктриной и правоприменительной практикой.

проведенный анализ показывает, что отечественные суды относят к числу таковых следующие положения ГК РФ: ст. 1 (об основополагающих началах гражданского законодательства РФ) ; п. 1 (о запрете злоупотребления правом) и п. 5 ст. 10 (о добросовестности участников гражданских отношений); ст. 167 (о последствиях недействительности сделок)[21] [22] [23]; ст. 168 (о недействительности сделок, нарушающих требования закона или иного правового акта); п. 2 ст. 170 (о недействительности мнимой и притворной сделок)[24] [25]; ст. 202 и ст. 203 (о перерыве и приостановлении срока исковой давности); ст. 208 (о требованиях, на которые не распространяется исковая давность ) ; а также ст. 333 (о снижении

размера неустойки, явно несоразмерной последствиям нарушения обязательства) .

Сверхимперативными могут быть признаны и иные предписания российского законодательства.

231

Так, в одном из дел Федеральный арбитражный суд Московского округа признал заключенное иностранными компаниями соглашение о создании совместного предприятия недействительным, ввиду нарушения им сверхимперативных положений ФЗ № 57 «О порядке осуществления иностранных инвестиций в хозяйственные общества, имеющие стратегическое значение для обеспечения обороны страны и безопасности государства» 2008 г. (ст. 15 (о недействительности сделок, совершенных с нарушением требований данного Закона)). В обоснование такой квалификации указанной нормы, суд указал, что она имеет «особое значение для защиты основополагающих интересов России, и, в частности, для осуществления контроля над инвестициями, имеющими важное значение для обеспечения экономической безопасности РФ» . Установив, что «реализация участниками соглашения их прав привела бы к установлению

~ 233

контроля иностранных лиц над российским стратегическим предприятием» (что прямо запрещено ФЗ № 57), суд применил к отношению положения данного Закона, несмотря на подчинение соглашения английскому праву.

Ранее к числу таковых суды относили также предписания п. 1 ст. 160, п. 2 ст. 434 и п. 3 ст. 162 ГК РФ, устанавливающие требования к форме [26] [27] [28] [29] [30]

внешнеэкономических сделок . Однако, в ходе проводившейся в 2013 г. модернизации ГК РФ, требование об обязательной письменной форме таких сделок было отменено. Как следствие, п. 3 ст. 162 ГК РФ был признан утратившим силу. Поэтому в настоящее время п. 1 ст. 160 и п. 2 ст. 434 ГК РФ не могут рассматриваться в качестве сверхимперативных.

Рассматривая вопрос о сверхимперативных нормах отечественного законодательства, необходимо учитывать, что они представляют собой лишь «отдельные исключения из общих правил определения компетентного правопорядка» . Как следствие, к числу таковых могут быть отнесены не все, а лишь некоторые, наиболее важные предписания законодательства РФ, соответствующие указанным в § 1 главы I признакам.

Данный вывод находит свое подтверждение на практике. Так, в одном из дел[31] [32] [33] [34] суд отказался рассматривать в качестве сверхимперативных положения ст. 196 и ст. 198 ГК РФ (о сроках исковой давности и порядке их исчисления), в обоснование указав, что отечественное законодательство (ст. 1208 ГК РФ) прямо предусматривает возможность применения к соответствующим вопросам иностранного права. Указанные нормы также не затрагивают основополагающих интересов государства и общества, и не представляют особой значимости для их защиты, и поэтому не могут рассматриваться в качестве сверхимперативных в значении ст. 1192 ГК РФ.

В другом деле МКАС при ТПП РФ отказался рассматривать в качестве сверхимперативного предписание п. 1 ст. 670 ГК РФ (о праве арендатора предъявлять требования непосредственно продавцу в случае, когда арендатор не является стороной договора купли-продажи), в обоснование указав следующее: «Из толкования п. 1 ст. 670 ГК РФ прямо следует, что данное право предоставляется арендатору лишь в том случае, когда он не является стороной договора купли-продажи, и не может напрямую защищать свои права и интересы в отношениях с продавцом. В данном же случае истец (арендатор) является стороной договора, и, соответственно, имеет возможность влиять на согласование его условий в целях защиты своих прав и интересов. Как следствие, рассматриваемая норма (п. 1 ст. 670 ГК РФ) не соответствует критерию «особого значения», являющемуся одним из признаков сверхимперативных норм согласно п. 1 ст. 1192 ГК РФ, и не может быть признана таковой».

Не являются сверхимперативными (по мнению отечественных судов) также следующие положения ГК РФ: ст. 179 и п. 2 ст. 428 (о договоре присоединения) ; ст. 190 и ст. 367 (о сроках действия поручительства при отсутствии срока исполнения основного обязательства) ; а также ст. 756 (о предельном сроке обнаружения недостатков строительных работ)[35] [36] [37] [38] и ст. 1008 (об отчете агента принципалу) . С таким выводом можно согласиться. Перечисленные предписания не содержат указаний на свой особый характер, а также не могут рассматриваться в качестве имеющих «особое значение» для защиты основополагающих интересов государства и общества, и, таким образом, не соответствуют признакам сверхимперативных норм.

Вместе с тем, проведенный анализ позволяет выявить проблемы, возникающие при применении ст. 1192 ГК РФ российскими судами. Во- первых, признавая предписания сверхимперативными, суды, как правило, ограничиваются цитированием положений п. 1 ст. 1192 ГК РФ, не поясняя, на основании каких критериев они пришли к такому выводу. Во-вторых, суды не проявляют единообразия в решении вопроса об отнесении тех или иных положений к числу сверхимперативных. На это обстоятельство неоднократно обращал внимание Высший Арбитражный Суд РФ .

Например, в одном из дел Федеральный арбитражный суд Московского округа признал применимым положение ст. 333 ГК РФ (о снижении размера неустойки, явно несоразмерной последствиям нарушения обязательства), несмотря на подчинение договора английскому праву, при этом, никак не обосновав свое решение.

В то же время в другом деле суд пришел к диаметрально противоположному выводу, в обоснование указав, что «в силу ст. 1218 ГК РФ основания взимания, порядок исчисления, а также размер процентов по денежным обязательствам определяются по праву, регулирующему обязательство»[39] [40] [41]. Как следствие, суд отказался применять ст. 333 ГК РФ к отношению, регулируемому немецким правом.

Вышеуказанные обстоятельства свидетельствуют о том, что попытка решения проблемы определения сверхимперативных норм исключительно силами судебной практики едва ли может привести к удовлетворительным результатам. Как следствие, важное значение для решения рассматриваемого вопроса имеет также доктрина.

Так, В.П. Звеков относит к числу сверхимперативных положения п. 5 ст. 1 ГК РФ (о свободе перемещения товаров, услуг и финансовых средств на

лд с

территории России) .

Соглашаясь с такой квалификацией указанной нормы, В.А. Канашевский дополняет данный перечень следующими положениями ГК РФ: «ст. 9 (о недействительности действий по добровольному отказу граждан и юридических лиц от принадлежащих им прав)[42] [43] [44] [45]; п. 3 ст. 1007 и п. 2 ст. 1033 (о ничтожности условий агентского договора и договора коммерческой концессии, устанавливающих определенные ограничения прав агента и пользователя); а также ст. 1034 (об ответственности правообладателя по требованиям, предъявляемым к пользователю)» .

С такой квалификацией указанных норм можно согласиться. Они направлены на обеспечение прав и интересов участников гражданского оборота (агентов, пользователей и т.д.), а также защиту экономических интересов РФ (в частности, защиту конкуренции), имеют особое значение и являются необходимыми для реализации указанных интересов, а также соответствуют иным признакам сверхимперативных норм (являются императивными и имеют безусловный характер действия).

По мнению Г.К. Дмитриевой, таковыми (ввиду их тесной взаимосвязи с нормами процессуального права) являются нормы ГК РФ, предоставляющие суду право решать определенные вопросы по своему усмотрению, и, в частности: «ст. 205 (о восстановлении срока исковой давности), ст. 404 (об уменьшении ответственности должника при наличии вины кредитора)» .

Д.В. Афанасьев относит к числу таковых: п. 4 ст. 19 ГК РФ (о недопустимости приобретения прав и обязанностей под именем другого лица), п. 3 ст. 22 ГК РФ (о недопустимости отказа от право- и дееспособности), а также п. 1 ст. 150 ГК РФ (о защите нематериальных благ)[46] [47]. С такой позицией можно согласиться. Указанные предписания направлены на защиту и обеспечение основополагающих прав и интересов участников гражданского оборота (таких, как честь и доброе имя, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна, имя гражданина и др.), имеют безусловный характер действия, являются необходимыми для защиты указанных прав и интересов, а также соответствуют иным критериям, соблюдение которых необходимо для признания нормы сверхимперативной (в значении п. 1 ст. 1192 ГК РФ).

Таким образом, к числу сверхимперативных предписаний, подлежащих применению к договорным обязательствам, могут быть отнесены, в частности, следующие нормы законодательства РФ: ст. 1 ГК РФ; ст. 9 ГК РФ; п. 1 и п. 5 ст. 10 ГК РФ; п. 4 ст. 19 ГК РФ; п. 3 ст. 22 ГК РФ; ст. 167 ГК РФ; ст. 168 ГК РФ; п. 1 ст. 169 ГК РФ; п. 2 ст. 170 ГК РФ; ст. 208 ГК РФ; ст. 333 ГК РФ; ст. 421 ГК РФ; п. 3 ст. 1007 ГК РФ; п. 2 ст. 1033 ГК РФ; ст. 1034 ГК РФ; а также ст. 15 ФЗ № 57 «О порядке осуществления иностранных инвестиций в хозяйственные общества, имеющие стратегическое значение для обеспечения обороны страны и безопасности государства». Не являясь исчерпывающим, данный перечень может постепенно дополняться за счет принятия новых законодательных положений, а также толкования уже существующих норм.

[1]См.: Канашевский В.А. Внешнеэкономические сделки: материально-правовое и коллизионное регулирование. М., 2008. С. 54.

[2] Цит. по: Садиков О.Н. Указ. соч. С. 72.

[3] Лунц Л.А. Курс международного частного права: общая часть. М., 1973. С. 329.

[4]

Tribunal of Rovereto. 15.03.2007. Приводится по: Boschiero N., Scovazzi I., Pitea C., Ragni C. International Courts and the Development of International Law: Essays in Honour of Tullio Treves. The Hague, 2013. P. 777-778.

[5] Poelenjee v. VEE. Приводится по: KundaI. Op. cit. P. 178.

[6] Cour de Cassation. 14.01.2004. № 00-17.978; Cour de Cassation. 24.11.2015. № 14-14.924 // URL: http://www.lynlex.com/fr/text/rome-i-regl-5932008/article-9-lois-de-police/641 / (дата обращения: 01.01.2016).

[7]Grenoble Court of Appeal. 05.09.2013. № 10-02.122; Ste Lauterback v. SA Logic Instrument; Cour d'appel. 18.03.2014. № 12-13.601 // URL: http://www.lmtavocats.eu/newslette r of may 2014 / (дата обращения: 05.06.2015); Lyon Court of Appeal. 30.04.2008. № 0604.689 // URL: http://cabinetfoussat.com/en / (дата обращения: 28.11.2015); OGH Munchen.

07.07.2014. № AZ 34 SchH 18/13. Приводится по: БелоглавекА.И. Указ. соч. С. 152.

[8]

Cour de Cassation. 06.05.2009. Приводится по: Sachs K. Course on Insolvency Proceedings and International Arbitration. 2011. P. 42

[9] ICC Award. Case № 9163. Приводится по: SachsK. Op. cit. P. 42.

[10] Cour de Cassation. 11.03.1997. № 95-13.926; Cour de Cassation. 16.09.2015. № 14-10.373 // URL: http://www.lynlex.com/fr/text/rome-i-regl-5932008/article-9-lois-de-police/641 / (дата обращения: 01.01.2016).

Kangur A. Uldist Kehtivust omavate Moiste Kavandatava Euroopa Abieluvarareziimide Maaruse art. 22 Tahenduses. Tartu, 2014. P. 53, 64.

[12]

Balz K. Iraq: Interest-Rate Caps in International Financing Transactions // International Bar Association Legal Practice Division. July 2013. P. 27-28.

[13] OHADAC Principles on International Commercial Contracts 2015: Commentary // URL: http://www.ohadac.com / (дата обращения: 20.10.2016).

[14]

Цит. по: Жильцов А.Н. Указ. соч. 78; Канашевский В.А. Внешнеэкономические сделки: основные регуляторы, их соотношение и взаимодействие: дис. .д-ра юрид. наук. М., 2009. С. 156.

[15] Цит. по: Современное международное частное право в России и Евросоюзе. С. 613.

Там же.

[17] Аналогичное требование закреплено в п. 3 ст. 163 ГК Республики Беларусь, а также ГК Республики Узбекистан. См.: Комментарий к ГК Республики Узбекистан / под ред.

Х.Р. Рахманкулова, Ш.М. Асьянова. Ташкент, 2011. С. 425.

[18]

Концепция развития гражданского законодательства РФ (п. 4.1.4) // Вестник ВАС РФ.

№ 11. Ноябрь. 2009.

[19]

ФЗ от 07.05.2013 г. № 100-ФЗ «О внесении изменений в подразделы 4 и 5 раздела I части первой и ст. 1153 части третьей ГК РФ // СЗ РФ. 13.05.2013. № 19. Ст. 2327.

[20]

См., напр.: Решение Октябрьского районного суда г. Екатеринбурга от 01.10.2010 г. по делу № 3-15523; Определение Свердловского областного суда от 13.01.2011 г. по делу № 3-15523 // СПС «Консультант Плюс».

[21]

Определение Арбитражного суда Калининградской области от 30.06.2015 г. по делу № 21-170/2015; Постановление ФАС Московского округа от 08.07.2014 г. по делу № А40- 87194/13-68-844 // СПС «Консультант Плюс».

[22]

Решение Арбитражного суда г. Москвы от 13.12.2010 г. по делу № А40-35715/10-141- 305; Определение Арбитражного суда г. Москвы от 03.03.2014 г. по делу № А40- 170320/13; Определение Арбитражного суда Республики Башкортостан от 14.01.2015 г. по делу № А07-11798/2013 // СПС «Консультант Плюс».

22 Постановление ФАС Дальневосточного округа от 25.04.2006 г. по делу № А80- 170/2005; Постановление ФАС Московского округа от 21.02.2011 г. по делу № А40- 40521/10-22-354; Решение Арбитражного суда Астраханской области от 23.05.2014 г. по делу № А06-2683/2012; Определение ВАС РФ от 22.06.2011 г. по делу № ВАС-5611/11; Постановление десятого Арбитражного апелляционного суда от 16.05.2013 г. по делу № А41-35957/12 // СПС «Консультант Плюс».

[24]

Постановление Тринадцатого Арбитражного апелляционного суда от 25.09.2015 г. по

делу № А56-81498/2014 // СПС «Консультант Плюс».

[25]

Аналогичные положения (п. 2 ст. 1118 ГК Республики Беларусь) считаются сверхимперативными и в Белоруссии. См.: Бабкина Е.В. Механизм ограничения коллизионного метода в международном частном праве // Актуальные проблемы международного публичного и международного частного права: сб. науч. тр. Вып. 1 / БГУ; отв. ред. Е.В. Бабкина, Ю.А. Лепешков. Минск, 2009. С. 187-204.

[26] Обобщение судебной практики по вопросам, связанным с применение норм закона, регулирующего исковую давность // СПС «Консультант Плюс».

[27] Постановление ФАС Московского округа от 20.04.2011 г. по делу № А40-137209/09- 29-980 // СПС «Консультант Плюс».

931

Постановление ФАС Московского округа от 21.02.2011 г. по делу № А40-40521/10- 22-354 // СПС «Консультант Плюс».

939

Определение ВАС РФ от 22.06.2011 г. по делу № ВАС-5611/11. Данное дело легло в основу п. 16 Информационного письма ВАС РФ от 09.07.2013 г. № 158 // СПС «Консультант Плюс».

[30]

Там же.

[31]

См.: Постановление ФАС Московского округа от 03.06.2011 г. по делу № А40- 75996/10-6-647; Постановление девятого Арбитражного апелляционного суда от 14.02.2011 г. по делу № А40-35715/10-141-305 // СПС «Консультант Плюс».

[32]

Данилова А.А. Указ. соч. С. 10.

[33] Постановление девятого Арбитражного апелляционного суда от 14.10.2015 г. по делу № А40-21619/2014 // СПС «Консультант Плюс».

[34] Решение МКАС при ТПП РФ от 06.11.2008 г. по делу № 133/2007 // Хозяйство и право. 2009. № 3. С. 106-110.

[35]

Определение Арбитражного суда г. Москвы от 08.10.2015 г. по делу № А40-50686/15 // СПС «Консультант Плюс».

[36]Постановление Президиума ВАС РФ от 04.10.2011 г. по делу № 6417/11 // СПС «Консультант Плюс».

[37]Решение МКАС при ТПП РФ от 13.05.2004 г. по делу № 16/2003 // СПС «Консультант Плюс».

[38]

Решение Арбитражного суда г. Москвы от 08.04.2014 г. по делу № А40-183306/13 // СПС «Консультант Плюс».

[39]Определение ВАС РФ от 30.06.2011 г. по делу № ВАС_6417/11; Постановление Президиума ВАС РФ от 13.09.2011 г. по делу № 1795/11 // СПС «Консультант Плюс». Следует отметить, что ФЗ от 28.06.2014 г. № 186-ФЗ «О внесении изменений в Арбитражный процессуальный кодекс РФ» ВАС РФ был упразднен. Таким образом, в настоящее время высшей судебной инстанцией РФ по гражданским делам, делам по разрешению экономических споров, является Верховный Суд РФ. См.: ФКЗ от 05.02.2014 г. № 3-ФКЗ «О Верховном Суде Российской Федерации» // СЗ РФ. 10.02.2014. № 6. Ст. 550.

[40] Постановление ФАС Московского округа от 20.04.2011 г. по делу № А40-137209/09- 29-980. См. также: Постановление девятого Арбитражного апелляционного суда от 04.02.2011 г. по делу № А40-137209/09-29-980 // СПС «Консультант Плюс».

[41] Определение Арбитражного суда Вологодской области от 20.06.2014 г. по делу № А13-10598/2013 // СПС «Консультант Плюс».

[42]

Звеков В.П. Международное частное право: учебник. М., 2004. С. 201.

[43] Аналогичной позиции придерживается А.А. Данилова. См.: Данилова А.А. Указ. соч. С. 137.

[44]

См.: Канашевский В.А. Международные сделки: правовое регулирование. С. 115.

[45]

Международное частное право: учебник / Л.П. Ануфриева, К.А. Бекяшев, Г.К. Дмитриева и др. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2004. С. 191-192.

[46] Афанасьев Д.В. Различные аспекты публичного порядка // Закон. 2008. № 10. С. 3747; ЕрпылеваН.Ю. Международное частное право. М., 2015. С. 111-116.

[47]

См., напр.: Volken P., Bonomi A., Sarcevic P. Yearbook of Private International Law. Switzerland, 2009. P. 291.