Указанная в наименовании настоящего параграфа деятельность, на наш взгляд, слагается из нескольких составляющих. В первую очередь, это доказывание характера и размера вреда, причиненного преступлением. Во-вторых, действия, направленные на обнаружение, изъятие объектов материального мира, которые были предметом преступного посягательства, с последующим возвращением их владельцу. В-третьих, обеспечение возможности возмещения вреда, причиненного преступлением, в рамках гражданского иска, который, по мнению исследователей, является основным способом восстановления нарушенных имущественных прав1. Для защиты прав и законных интересов потерпевшего в равной степени имеет значение любой из обозначенных компонентов. Мы рассмотрим их, хотя прежде хотим подчеркнуть, что нередко указанная выше деятельность оказывается настолько взаимопереплетенной, что четкую грань между ее видами провести затруднительно». В частности, П.Г. Сычев указывает на то, что к мерам обеспечения гражданского иска можно отнести: розыск похищенного имущества; следственные и процессуальные действия по доказыванию характера и размера вреда, причиненного преступлением; наложение ареста на имущество'. На наш взгляд, перечень таких мер гораздо шире, и мы постараемся показать больший их спектр, но с учетом тематики нашего исследования.

Здесь же, считаем уместным, дать оценку законодательной новелле, которая нашла отражение в ст. 160' УПК РФ, введенной Федеральным законом от 28 декабря 2013 г. №432-ФЗ. Статья поименована «Меры по обеспечению гражданского иска». И, хотя ее появление, на наш взгляд, являлось крайне необходимым, обратим внимание, что речь все-таки идет не о возмещении ущерба, причиненного преступлением, а всего лишь об обеспечении гражданского иска. Эта сфера гораздо уже, а поэтому жаль, что законодатель не взялся за создание обшей нормы, которая касалась бы именно возмещения вреда. Рассматриваемая норма начинается словами: «Установив, что совершенным преступлением причинен имущественный вред…». Это также значительно сужает сферу ее применения, поскольку.

в соответствии с ч. 1 ст. 44 УПК РФ, гражданский иск может быть предъявлен и для имущественной компенсации морального вреда. И, наконец, само содержание рассматриваемой нормы сводится лишь к обязанности установления имущества и наложения на него ареста в целях обеспечения гражданского иска. Исходя из наших суждений, изложенных в начале данного параграфа, это лишь один из фрагментов деятельности следователя, направленной на возмещение вреда, причиненного преступлением. И еще раз подчеркнем, мы эту деятельность будем рассматривать шире.

При подготовке проекта постановления Пленума Верховного Суда РФ «О практике применения судами норм, регламентирующих участие потерпевшего в уголовном судопроизводстве» в перечень вопросов, который направлялся во все суды субъектов Федерации для проработки, был включен следующий: Всегда ли при производстве предварительного расследования пришсиаются меры к доказы – ванию характера и размера вреда, причиненного преступлением (п. 4 ч. / ст. 73 УПК)? Положительный ответ на этот вопрос не пришел ни из одного региона. В ряде субъектов Российской Федерации суды, обобщив практику, привели весьма неутешительные выводы.

Так, изучение судебной практики Санкт-Петербурга показало, что при производстве предварительного расследования почти никогда органы расследования не принимают меры к доказыванию характера и размера вреда, причиненного преступлением. Стоимость похищенного и поврежденного имущества часто устанавливается со слов потерпевших. Документы, подтверждающие стоимость имущества, крайне редко приобщаются к материалам уголовного дела. Подобным образом дела обстоят в Иркутской области и Красноярском крае. Несколько мягче был изложен ответ на указанный вопрос в справках, поступивших из Омска, Челябинска, Хабаровска. Представители этих регионов указали, что в целом органы предварительного расследования эту функцию выполняют, вместе с тем существует множество примеров, где имели место проблемы по доказыванию обстоятельств, относящихся к характеру и размеру вреда, причиненного преступлением. Остается, как правило, недоказанной либо недостаточно доказанной стоимость похищенного имущества. Размер ущерба органом расследования по большому количеству дел определяется со слов потерпевшего и признается следствием достоверным. Следствием не истребуются сведения о стоимости такого же (аналогичного) имущества в торговой сети на момент совершения преступления, не производится оценка (экспертиза) для установления стоимости похищенного имущества'.

В справке об изучении судебной практики применения судами Омской области норм уголовно-процессуального закона, регулирующих участие потерпевшего в уголовном судопроизводстве, отмечается, что нередко следователи (дознаватели) лишь формально разъясняют потерпевшему (гражданскому истцу) поло – жения ст. ст. 42 и 44 УПК РФ, при этом не раскрывают суть предусмотренных законом прав и обязанностей по возможности взыскания размера причиненного имущественного вреда, материальных затрат на лечение, возможности и порядка взыскания морального вреда. Не разъясняется, в чем конкретно выражается роль гражданских истцов по доказыванию заявленных гражданских исков: как практически доказать заявленные требования, какие документы необходимо представить следствию и суду и пр.

В подтверждение этого приведен ряд примеров. Вот один из них. Дело по обвинению А.П. Кийко в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 264 УК РФ: исковые требования Г.М. Даниловой о возмещении расходов, необходимых для проведения восстановительных ортопедических операций на общую сумму 209 390 рублей, а также о возмещении суммы упущенной выгоды от неквалифицированного управления принадлежащим потерпевшей магазином в размере 201 754 рублей, суд оставил без рассмотрения, признав за гражданским истцом право на удовлетворение гражданского иска и передав вопрос о размере возмещения гражданского иска для рассмотрения в порядке гражданского судопроизводства.

В уголовном деле отсутствовали доказательства в обоснование исковых требований потерпевшей о возмещении ей убытков, связанных с невозможностью квалифицированно управлять принадлежащим ей магазином из-за полученных в результате дорожно-транспортного происшествия травм.

В подтверждение стоимости расходов на проведение двух восстановительных ортопедических операций представлены лишь справки главного менеджера ООО КОМПАНИЯ «ОТЕЧЕСТВО» с указанием стоимости комплектов плечевого и локтевого суставов «Zimmer» (США). Вместе с этим в материалах уголовного дела отсутствуют какие-либо документы, подтверждающие необходимость проведения данных операций с установкой протезов, указанных в справках, а также документов, подтверждающих то, что потерпевшей Г.М. Даниловой медицинским учреждением указанные расходы не могут быть произведены за счет страховых выплат, в том числе из средств фонда социального страхования.

Приведем еще несколько типичных примеров, содержащихся в указанных документах и отражающих недостатки в рассматриваемой нами сфере деятельности.

По уголовному делу по обвинению М.П. Красновой в совершении преступлений, предусмотренных ст. ст. 158 ч. 3 п. «а», 158 ч. 2 п. «в», 158 ч. 3 п. «а», 158 ч. 3 пп. «а», «в» УК РФ в ходе проведения предварительного слушания Кировским районным судом г. Хабаровска установлено, что в нарушение п. 4 ч. I ст. 73 УПК РФ в материалах дела каких-либо данных, кроме показаний потерпевших, о стоимости похищенного имущества не предоставлено, что может повлечь вынесение незаконного и необоснованного решения суда. Указанная причина, помимо иных установленных судом нарушений уголовно-процессуального закона по делу, явилась основанием для возвращения уголовного дела прокурору района для их устранения.

По уголовному делу в отношении А.И. Антипова, обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных ст. 161 ч. 2 п. «а», «г» УК РФ, потерпевшим А.С. Кузнецовым заявлен гражданский иск на сумму 200 000 рублей, который Индустриальным районным судом г. Хабаровска оставлен для рассмотрения в порядке гражданского судопроизводства, поскольку суду не представлены какие-либо доказательства, подтверждающие размер заявленного гражданского иска. Из заявления А.С. Кузнецова следует, что у него похищен автомобиль 1996 года выпуска стоимостью 200 000 рублей, однако согласно документам (ПТС), представленным потерпевшим, автомобиль «Тойота Чайзер», принадлежащий А.С. Кузнецову, фактически выпушен в 1985 г., что значительно влияет на его стоимость. Суд самостоятельно произвести расчет фактической стоимости автомобиля не имеет возможности.

Мировой судья судебного участка Кировского района г. Хабаровска, вынося приговор по уголовному делу по обвинению П.Э. Глазатова в совершении преступления, предусмотренного ст. 167 ч. 1 УК РФ, оставил иск без удовлетворения в связи с тем, что органами предварительного расследования не были приняты меры к доказыванию размера вреда, причиненного преступлением.

По уголовному делу в отношении Ю.В. Фляш и некого, Д.П. Копылова, С.В. Пишевского, А.В. Авгусманова, И.Ф. Петрова гражданский иск В.А. Ко-невского о взыскании морального вреда в сумме 1 000 000 рублей оставлен без рассмотрения с признанием за ним права на удовлетворение требований в порядке гражданского судопроизводства, поскольку последним не представлены доказательства, обосновывающие сумму иска, а суд был лишен возможности провести по нему необходимые расчеты».

Приговором Кировского районного суда г. Красноярска от 8 сентября 2009 г. по делу О.Н. Гончаровой-Острове кой, осужденной по п. «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ, признан доказанным ущерб, причиненный потерпевшему В.А. Пекарскому, только на 12 420 рублей, а следствием обвиняемой вменялось хищение на 29 920 рублей3.

На данное обстоятельство обратил внимание и Уполномоченный по правам человека В. Лукин в своем докладе «Проблемы зашиты прав потерпевших от преступлений». В частности, он отмечает, что более трети потерпевших лишены возможности возмещения вреда. При этом особое недовольство высказывается по поводу компенсации морального вреда, причиненного преступлением. Полное и адекватное возмещение такого вреда остается пока редкостью для российского уголовного судопроизводства.

Неудовлетворительное состояние дел в рассматриваемой сфере подтвердилось и при проведении нами анализа деятельности по доказыванию отдельных видов вреда. Осветим некоторые проблемы правового и организационного характера, выявленные в этой области.

Доказывание имущественного вреда, причиненного преступлением, в значительной степени детерминировано характером совершенного деяния, поэтому следует вполне обоснованно говорить об особенностях доказывания по делам о хищениях, преступлениях против экономической деятельности, иных преступлениях. Особенности доказывания может предопределить наличие регрессного иска, требование о компенсации расходов, понесенных в связи с восстановлением здоровья, и др.

Установление причинения деяниями обвиняемого имущественного вреда и его размера предполагает доказывание большей части обстоятельств, указанных в ст. 73 УПК РФ: события преступления, причастности обвиняемого к его совершению, его вины, а для составов преступления, являющихся материальными, еще и причинной связи между деянием обвиняемого и причиненными убытками.

Ряд авторов обращают внимание на то, что деятельность по доказыванию характера и размера вреда, причиненного преступлением, имеет место уже в стадии возбуждения уголовного дела. Анализ следственно-судебной практики подтверждает, что достаточно часто факт причинения имущественного вреда и его размер содержится уже в сообщении о преступлении. Поэтому нередко на этапе проверки первоначальной информации о противоправном деянии предпринимаются отдельные действия (истребование товарных чеков, получение объяснений, осмотр места происшествия и др.), направленные на подтверждение наличия вреда, причиненного преступлением, и конкретизацию его размера.

В ходе предварительного расследования возможности доказывания размера имущественного вреда, причиненного преступлением, гораздо шире. Анализ правоприменения показал, что в качестве доказательств здесь были использованы:

показания потерпевших (в 100% случаев), показания свидетелей (51,2%), вещественные доказательства (66,7%), заключение эксперта (7,4%). В меньшей степени и в разных сочетаниях использовались иные средства доказывания: показания подозреваемого (обвиняемого), заключения специалистов, протоколы следственных и судебных действий, иные документы.

Отдельные проблемы, связанные с обеспечением возмещения имущественного вреда, причиненного преступлением, связаны с тем, что в соответствии с положениями ч. I ст. 42 УПК РФ правовой статус потерпевшего сориентирован только на уголовно-правовой аспект доказывания характера и размера вреда, причиненного преступлением. Если потерпевший посчитает необходимым добиться возмещения вреда, он должен приобрести правовой статус гражданского истца. Для этого необходимы определенные в ст. 44 УПК РФ условия, однако при этом потерпевший не преобразуется, как отмечает Т.М Секретарева, «в новую фигуру в уголовном процессе – гражданского истца». Он приобретает акцессорный процессуальный статус. Причем, такие преобразования полностью зависят от воли потерпевшего. Он может не предъявлять исковых требований и при этом не утратит своего основного статуса.

К сожалению, большинство лиц, пострадавших от преступления, не искушены в юриспруденции и поэтому не знают об указанных выше нюансах. А анализ правоприменения показал, что потерпевшим, которым противоправным деянием был причинен имущественный вред, не всегда разъяснялось их право обратиться с исковым заявлением. Мы ведем речь именно о разъяснении этого права. В правоприменении являются распространенными ситуации, когда потерпевший знакомится с принадлежащими ему правами формально. Нередко следователи (дознаватели) ограничиваются лишь получением подписи лица, удостоверяющей, что ознакомление с соответствующими правами состоялось. То есть мы имеем явное нарушение требований ч. I ст. 11 УПК РФ.

Более того, исковые заявления указанных лиц длительное время находятся без рассмотрения. Так, в 28,6% изученных нами материалов между обращением лица с исковым заявлением и признанием его гражданским истцом прошло более 20 суток, хотя вполне очевидно, что чем раньше предъявлен гражданский иск, тем больше вероятность того, что он будет удовлетворен. Это означает, что гражданский иск должен быть предъявлен, когда имеются оперативные возможности по розыску похищенного имущества, наложению ареста на него, а также на иное имущество обвиняемого или подозреваемого в целях обеспечения удовлетворения гражданского иска. В судебном заседании такие возможности значительно сужаются». Поэтому, на наш взгляд, следует согласиться с предложением об установлении срока для принятия решения о признании лица гражданским истцом».

Розыск похищенного имущества в ходе расследования уголовного дела является достаточно сложным и нередко длительным по времени. Между тем это необходимо не только потому, что обнаружение и возвращение потерпевшему похищенного имущества является одной из форм защиты его интересов. В данном случае изъятые и приобщенные к уголовному делу предметы выступают в качестве вещественных доказательств, т.е. эта деятельность направлена на изобличение обвиняемого в совершении преступления. Уже это свидетельствует о ее большой значимости.

Однако анализ правоприменительной практики в этой части показал значительное число недостатков. При расследовании более половины преступлений (58,7%), в ходе которых было похищено имущество физических или юридических лиц, предметы, на которые были направлены преступные действия, не обнаружены. Мы принимали в расчет только те уголовные дела, которые относятся к категории раскрытых. Если же учесть, что раскрываемость имущественных преступлений на протяжении многих лет не превышает 40%, то можно констатировать, что надежды потерпевших на возвращение похищенного имущества практически несбыточны.

Причины такого явления глобальнее, нежели рассматриваемая нами проблематика. Они связаны с ненадлежащей эффективностью работы правоохранительных органов в целом, поэтому раскрывать их в рамках настоящей работы не представляется возможным. Акцентируя внимание на обеспечении при этом прав и законных интересов потерпевших, еще раз обратим внимание на то, что в таких ситуациях было бы разумным государству взять на себя обязанность по возмещению имущественного и компенсации морального вреда, причиненного преступлением.

Изучение уголовных дел позволило обнаружить негативные проявления и в доказывании наличия, а также размера морального вреда, причиненного преступлением. Считаем необходимым отметить, что в этой сфере нами не было выявлено ни одного примера, достойного подражания. Ошибки и нарушения, допускаемые следователями и дознавателями в этой сфере, по сути, те же, что и при доказывании размера имущественного вреда.

Участие потерпевшего в доказывании по уголовным делам широко обсуждается в юридической литературе. По этому поводу высказываются различные, причем, иногда противоположные позиции. Как правило, авторские мнения аргументированы и содержат ссылки на отдельные положения закона. Вместе с тем возникает вопрос: а всегда ли нормативные предписания, выступающие подчас важными аргументами при отстаивании той или иной позиции, последовательны, логичны, грамотно вплетены в ткань закона? Возможно, расхождения во мнениях порождены ненадлежащим состоянием законодательного регулирования, в том числе небрежным отношением к используемым терминам и понятиям? Предпринятая нами попытка осуществить исследование данного вопроса дала определенные результаты, которые мы предлагаем вашему вниманию.

При расследовании более половины преступлений (58,7%), в ходе которых было похищено имущество физических или юридических лиц, предметы, на которые были направлены преступные действия, не обнаружены. Мы принимали в расчет только те уголовные дела, которые относятся к категории раскрытых. Если же учесть, что раскрываемость имущественных преступлений на протяжении многих лет не превышает 40%, то можно констатировать, что надежды потерпевших на возвращение похищенного имущества практически несбыточны.

Причины такого явления глобальнее, нежели рассматриваемая нами проблематика. Они связаны с ненадлежащей эффективностью работы правоохранительных органов в целом, поэтому раскрывать их в рамках настоящей работы не представляется возможным. Акцентируя внимание на обеспечении при этом прав и законных интересов потерпевших, еще раз обратим внимание на то, что в таких ситуациях было бы разумным государству взять на себя обязанность по возмещению имущественного и компенсации морального вреда, причиненного преступлением.

Изучение уголовных дел позволило обнаружить негативные проявления и в доказывании наличия, а также размера морального вреда, причиненного преступлением. Считаем необходимым отметить, что в этой сфере нами не было выявлено ни одного примера, достойного подражания. Ошибки и нарушения, допускаемые следователями и дознавателями в этой сфере, по сути, те же, что и при доказывании размера имущественного вреда.