Защита общественной нравственности названа в ст. 1.2 КоАП РФ в качестве одной из задач законодательства об административных правонарушениях, наряду со здоровьем граждан, правами и свободами человека и гражданина, окружающей средой и другими ценностями. Однако административные правонарушения, посягающие на общественную нравственность объединены с правонарушениями, посягающими на здоровье и санитарно-эпидемиологическое благополучие населения в гл. 6 КоАП РФ, как следует из названия данной главы. И ни в одной из статей данной главы термин «общественная нравственность» более не упоминается. В то же время, в диспозиции ст. 20.21 КоАП РФ категория «общественная нравственность» встречается вновь, причем, в сочетании с понятием «человеческое достоинство», хотя родовой объект административных правонарушений, сконцентрированных в гл. 20 КоАП РФ, иной – общественный порядок и общественная безопасность.

Определение объекта как «явления, предмета, на который направлена чья-нибудь деятельность, внимание»[1] позволяет определить четкие границы объекта применительно к его пониманию в праве. Под объектом административных правонарушений принято понимать совокупность общественных отношений, охраняемых законодательством об административных правонарушениях от противоправных посягательств. Важно учитывать, что к охраняемым относятся не только правоотношения, но и отношения, урегулированные нормами морали, при условии, что эти отношения являются общественно значимыми. В таких случаях, очевидно, появляются основания выделять общественную нравственность в качестве объекта административного правонарушения. Вместе с тем, общественная нравственность как юридическая категория не получила единообразного толкования, по крайней мере, в федеральном законодательстве.

Попытки определить общественную нравственность как объект правонарушения предпринимаются представителями административного и уголовного права. Так, А.В. Серегин и А.П. Клюшниченко рассматривают уважение общественной нравственности как составляющую общественного порядка, определяемого ими, в свою очередь, как урегулированную нормами права и иными социальными нормами систему общественных отношений. Близкое к этому представление находим и у современных авторов[2].

Иначе представляется соотношение общественной нравственности и общественного порядка в статье И. А. Зайцева, в которой автор анализирует объект правонарушения, предусмотренного ст. 20.20 КоАП РФ (распитие пива и напитков, изготавливаемых на его основе, алкогольной и спиртосодержащей продукции либо употребление наркотических средств или психотропных веществ в общественных местах). По его мнению, объектом данного правонарушения является общественный порядок и общественная безопасность, а также здоровье граждан и общественная нравственность[3]. То есть, все эти категории рассматриваются какоднопорядковые и имеющие самостоятельное содержание. А. Н. Дерюга, в свою очередь, полагает, что нарушение спокойствия и тишины в форме нецензурной брани следует отличать от просто шумного веселья, потому что в первом случае кроме права граждан на отдых нарушаются и другие общественные отношения, например общественная нравственность. В связи с этим, чтобы эти противоправные деяния не смешивать, ученый предлагает законодателю дополнить соответствующие нормы квалифицирующим составом, предусмотрев в нем более строгую меру наказания за нарушение спокойствия и тишины граждан, выраженное в нецензурной брани, других антинравственных формах (например, повреждение или уничтожение мебели, битье посуды)[4]. Из этих рассуждений можно сделать вывод о том, что общественная нравственность как объект правонарушения возникает в случаях, когда противоправное деяние совершается в антинравственных формах. В других случаях сходное деяние посягает на иные объекты.

На общественную нравственность как на объект противоправного посягательства указывают также при квалификации деятельности незарегистрированных религиозных объединений деструктивного, сатанистского, оккультного и подобного толка представляет непосредственную опасность для общественной нравственности, жизни и здоровья граждан[5].

Таким образом, общественная нравственность остается определенной недостаточно четко. И это вполне, по нашему мнению, объяснимо, поскольку, действительно, во-первых, всякое противоправное деяние само по себе безнравственно (конечно, при условии, что законы признаются нами нравственными), во-вторых, правонарушение, совершенное публично, либо повлекшее публичные последствия (например, нанесение нецензурных или оскорбительных надписей на стенах), безусловно посягает на общественную нравственность.

Однако во многих случаях административное правонарушение совершается в отсутствие свидетелей, чья нравственность могла бы пострадать, и не имеет материальных последствий. Но и в таких случаях в объекте посягательства может подспудно присутствовать общественная нравственность как составляющая. Таковы, например, приобретение или хранение наркотикосодержащих растений, проституция и др. деликты. Понятно, что от этих деяний общественная нравственность страдает, но страдает опосредованно, с некоторой задержкой во времени, ведь каждый факт способствует распространению негативных социальных явлений в обществе.

С другой стороны, деяния, посягающие, как нам представляется, на общественную нравственность непосредственно, например, мелкое хулиганство, распитие спиртных напитков в общественных местах и др., в то же время, нарушают общественный порядок, а, нередко, и установленный порядок управления.

В связи с вышеизложенным представляется, что выделение в качестве родового объекта правонарушений, предусмотренных гл. 6 КоАП РФ, общественной нравственности ошибочно. Следует признать, что общественная нравственность в большей или в меньшей степени присутствует в объекте практически каждого правонарушения. Более того, на общественную нравственность посягает безнаказанность, отсутствие должной реакции на противоправное поведение со стороны должностных лиц, уполномоченных пресекать правонарушения и возбуждать дела о них.

[1] Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М., 2012. С. 432

[2] Сумин А.В. Эволюция правопонимания понятия «общественный порядок» // История государства и права. 2013. № 23. С. 39.

[3] Зайцев И.А. Актуальные проблемы производства по делам об административных правонарушениях // Административное право и процесс. 2012. № 3. С. 30 – 32.

[4] Дерюга А.Н. Квалификация действий лица, нарушающего спокойствие и тишину граждан в квартирах и других помещениях, не подпадающих под общественное место // Российский следователь. 2014. № 3. С. 28 – 31.

[5] Розенко С.В. Проблемы уголовной ответственности за воспрепятствование осуществлению права на свободу совести и вероисповеданий // Российский юридический журнал. 2012. № 2. С. 93 – 98.