Юридическая природа права народов на самоопределение в XXI в. стала настолько неоднозначна, дискуссионна, что ее расплывчатость становится эффективным инструментом двойных стандартов геополитических игр для государств с сомнительной объективностью внешней политики. Со времен деколонизации, когда принцип самоопределения народов имел особую актуальность, в мире произошли весьма существенные изменения, которые не всегда в лучшую сторону изменяли положение малочисленных и просто геополитически незащищенных народов.

«Мы видим, что идея государственного самоопределения перемещается в плоскость практической политики для всё большего числа народов, не имеющих собственной государственности. Если в начале ХХ века было 50 национальных государств, то в начале нынешнего — уже 250. И этот процесс, судя по всему, не завершился. Сейчас в мировой политико-правовой практике обкатываются разные модели решения подобного рода вопросов. Это и высокий образец, продемонстрированный референдумом о независимости в Шотландии, и конституционный запрет на подобный референдум в Испании, блокирующий возможность отделения Каталонии, и очень сомнительная в правовом отношении косовская модель»[1] и т.д.

Данное положение дел производно от предыдущих историко-правовых и политико-правовых процессов. Дадим их краткий анализ.

В 1878 г. в городе Берлин в здании рейхсканцелярии проходил международный конгресс по итогам русско-турецкой войны, на котором был подписан Берлинский трактат. На этом Берлинском конгрессе впервые прозвучал термин «самоопределение» (self-determination) народа.

В научных кругах данный термин справедливо связывается с именем американского президента Вудро Вильсона, с созданием в 1934 г. Лиги Наций. Примечательно, что Статут Лиги Наций не включал в себя прямых представлений о самоопределении народов, однако, несмотря на это, авторитетный американский ученый Дж. Хазард называет принцип самоопределения народов «принципом Вудро Вильсона». Все дело в том, что первая половина XX в., характеризуясь обрушением влиятельных империй и построением новых государств, требовала новых представлений о правах народов. Вудро Вильсон закладывает фундамент философско-моральной осмысленности принципов теории прав народов, а в дальнейшем с помощью политических механизмов способствует практической реализации данных принципов в процессе формирования новых государств.

Истоки концепции, характеризующей права коллективов, следует искать в идейном наследии Великой французской революции (1789-1799 гг.), а также в богатом идеологическом материале, который оставили австрийские социал- демократы. Указанная идейно-смысловая совокупность в целом получила дальнейшую теоретическую разработку в социалистических кругах начала века. В указанную эпоху принцип самоопределения народов касался взаимоотношений между европейскими нациями, особенно вопроса изменения границ. С национальной и расовой дискриминацией как таковой, против которой в первую очередь был направлен данный принцип, сталкивались прежде всего колониальные народы, однако в их отношении политико-правовая практика никак не изменялась.

Новый импульс развитию концепции самоопределения народов дал известный итальянский политический деятель Джузеппе Маззини в начале XIX в. Его идея заключалась в том, что согласно выдвинутым им политическим постулатам непосредственное политическое объединение Италии должно было осуществляться исключительно путем реализации свободного выбора всеми народами собственного статуса.

Право народов на самоопределение становится одним из ключевых принципов международного права лишь в середине XX в., о чем прямо свидетельствуют Устав Организации Объединенных Наций (ООН) 1945 г.[2], Пакты о правах человека 1966 г. — Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах и Международный пакт о гражданских и политических правах, Всеобщая декларация прав народов 1976 г., Хельсинский Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе 1975 г.[3] и ряд иных фундаментальных международно-правовых документов.

вышеуказанный тезис конкретными примерами. Оба Пакта о правах человека 1966 г. декларируют право народов на самоопределение: «Все народы имеют право на самоопределение. В силу этого права они свободно устанавливают свой политический статус и свободно обеспечивают свое экономическое, социальное и культурное развитие»[4] [5]. Согласно Декларации о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом Организации Объединенных Наций, 1970 г. (далее — Декларация о принципах

международного права), создание суверенного и независимого государства, свободное присоединение к независимому государству или объединение с ним или установление любого другого политического статуса, свободно определенного народом, являются формами осуществления этим народом права на самоопределение. Названная Декларация дает подробный анализ принципа самоопределения народов, в том числе закрепляет за последними право свободно и беспрепятственно определять свой политический статус и осуществлять свое экономическое, социальное и культурное развитие.

Исходя из этого принципа, каждый народ имеет право самостоятельно выбирать пути своего политического развития: либо он видит свое политическое будущее и самоопределяется в рамках того государства, на территории которого проживает, либо отделяется от этого государства и становится государствообразующим этносом, создает свое независимое, суверенное государство.

Согласно ст. 5 Всеобщей декларации прав народов, принятой на Алжирской конференции 1976 г., «каждый народ имеет незыблемое право на

самоопределение. Он определяет совершенно свободно свой политический статус, без какого-либо внешнего иностранного вмешательства»[6] [7].

В Африканской хартии прав человека и народов 1981 г., принятой в рамках Организации африканского единства, это право названо «неотъемлемым» и

14

«неоспоримым» .

В 1986 г. Итоговым документом Венской встречи представителей государств — участников СБСЕ [8] устанавливается приверженность к предоставлению народам права самостоятельно распоряжаться своей судьбой. Так, ст. 4 Итогового документа гласит: «...все народы всегда имеют право в условиях полной свободы определять, когда и как они желают, свой внутренний и внешний политический статус без вмешательства извне и осуществлять по своему усмотрению свое политическое, экономическое, социальное и культурное развитие»[9].

Таким образом, можно увидеть, что концепция права народов на самоопределение имеет не только конституционно-правовую, но и солидную двухвековую международно-правовую основу, что говорит о ее исключительной мировой значимости. Указанные положения в течение XX столетия крайне активно развивались в доктрине и практике самых различных государств. Исключением не стала и Россия.

Декларация прав народов России 1917 г. в п. 2 закрепила «право народов России на свободное самоопределение, вплоть до отделения и образования самостоятельного государства» . Принятая в 1918 г. первая Конституция

Советского государства провозгласила право народов на самоопределение в качестве конституционного.

Законодательное закрепление подобного рода норм было связано с тем, что на тот период существовало твердое убеждение и стремление к построению государства равноправных народов на фундаменте этнического федерализма[10] [11]. Подтверждением чему может послужить Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа. Данная Декларация была принята 10 января 1918 г. на III Всероссийском съезде Советов и на протяжении почти полугода выполняла роль Основного Закона нового государства. Декларация провозглашала учреждение Советской Российской Республики на основе добровольного союза свободных наций как федерации национальных республик[12].

«Первые декреты Советской власти провозгласили принцип

самоопределения народов как основополагающий принцип построения Советской Федерации. Уже в первых внешнеполитических документах Советского государства была четко определена взаимосвязь принципов самоопределения народов, мира и мирного сосуществования. При анализе текста Декрета о мире видно, что эти принципы не существуют изолированно друг от друга, между ними прослеживается четкая связь, без которой нарушается всякий смысл и содержание всего документа. Право на мир и мирное сосуществование обеспечивает реализацию принципа самоопределения, который, при его фактическом исполнении, создает прочные основы для всеобщего мира и мирного сосуществования государств. Декрет о мире определил цели и задачи Советского государства — “успешно довести до конца дело мира”»[13].

Как уже было показано выше, идеи самоопределения народов стали зарождаться еще в эпоху Просвещения, сыгравшую решающую роль в становлении и упрочении конституционализма как политико-правового и социокультурного феномена. Новая система общественных отношений развивающихся европейских стран в те времена уже пришла к полному отторжению абсолютизма, что стало идеологическим толчком Великой французской революции. Эта революция была основана на таких идейносмысловых конструкциях, как естественное право и суверенитет народа. Именно поэтому право народов на самоопределение как базовый принцип реализации коллективных прав народов невозможно отделить не только от международного, но и, главным образом, от конституционного права любого демократического и правового государства.

Исследуемое право народов на самоопределение относится к комплексным межотраслевым правовым институтам, о чем свидетельствуют приведенные выше отечественные и зарубежные примеры.

«Право на самоопределение по своей природе обладает конституционноправовым характером, ввиду чего может изучаться в рамках науки конституционного права, что обусловлено следующими факторами:

а) расширяется круг общественных отношений, регулируемых нормами конституционного права; наука конституционного права начинает изучать ранее несвойственные ему институты (вопросы о плебисците, внешней политике, правовом статусе конфедераций, СНГ, Европейском Союзе и др.), в том числе право на самоопределение;

б) конституционное право — базовая отрасль любого национального права, которая в определенной степени сама определяет отношения со смежными отраслями, что предопределяет возможность рассмотрения в ее структуре правовых отношений разного характера, в том числе вытекающих из самоопределения народов;

в) права народов — составная часть прав человека — категории, через которую определяется предмет конституционного права;

субъектом права на самоопределение является народ — субъект единственной из отраслей внутригосударственного права — конституционного; международное право, несмотря на свое название, такого субъекта не знает (народ не является его субъектом в процессе реализации права на самоопределение; субъектом является лишь созданное в результате самоопределения государство). При самоопределении в правоотношения вступают два субъекта конституционного права: государство и входящий в его состав народ или нация;

закрепление права на самоопределение в рамках международного права

было обусловлено недоверием международного сообщества внутреннему праву некоторых государств, необходимостью обеспечения гарантий

неприкосновенности этого права. Нормы международного права активизируются в случае нарушения права на самоопределение. Таким образом, право на самоопределение не изъято из ведения национального права»[14].

На сегодняшний день мировая юридическая доктрина и практика ставят перед собой задачу четкого формулирования, выработки критериев и описания условий, при которых может быть осуществлено самоопределение, его природы и цивилизованных правовых механизмов реализации, что, опять же, является прямой и непосредственной задачей отечественного и мирового государствоведения. Указанные параметры обусловливают необходимость исследования права абхазского народа на самоопределение в конституционноправовом аспекте с опорой на международный фундамент.

Как уже было отмечено, являясь объектом пристального внимания разных наук, право народов на самоопределение не имеет единообразной дефиниции. Изучая сущность и природу данного права народов, исследователи сталкиваются с отсутствием единообразного определения этого права, с его противоречивым юридическим содержанием, его неоднозначным сосуществованием с принципом территориальной целостности, со спорным субъектным составом, с отсутствием общепризнанных форм прямой реализации права народов на самоопределение и иными проблемами.

Авторитетный российский ученый А. Х. Абашидзе, анализируя всю проблемность исследуемого принципа, конъюнктуру неоднозначных представлений разных государств и особенности современной государственноправовой действительности, и вовсе предлагает ребром поставить вопрос о том,

правомерно ли в условиях сложившейся практики и исторических примеров

22

существование и возможно ли дальнейшее применение данного принципа?

Безусловно, фундаментом исследования права народов на самоопределение является наиболее дискуссионный и политизированный вопрос о толковании самого принципа.

Исследуемый нами принцип самоопределения народов является

универсальным и целостным императивным принципом конституционного и международного права, непосредственным форматом межгосударственного общения, который одновременно несет в себе и моральную, и политическую, и правовую нагрузку. Для целей настоящей работы наиболее значимым и заслуживающим внимания является его правовой, и прежде всего

конституционно-правовой, аспект. Устав ООН фиксирует международноправовое качество указанного принципа, признаваемого всем мировым сообществом. В то же время, перекочевав из Устава ООН во многие мировые [15] конституции, данный принцип стал приобретать все более серьезную конституционно-правовую окраску.

Объем принципа самоопределения, равно как и его содержание, до сих пор имеет дискуссионный характер. Некоторые ученые наделяют принцип самоопределения народов характеристикой высшей императивной нормы международного права, другие же ученые убеждены, что данный принцип носит совершенно формальный характер. Возможно, позиция этих ученых отчасти и верна, но невнимательное, подчас даже халатное отношение к данному принципу уже не впервые в новейшей истории приводит к массовым нарушениям коллективных прав общностей, в результате чего становится неизбежным вооруженное противостояние, войны и геноцид. В этой связи ценность и влияние исследуемого принципа представляются весьма важными не только для отдельно взятых народов, но и для мира в целом.

Таким образом, можно утверждать, что право народов на самоопределение — один из фундаментальных основополагающих принципов, как конституционного (в первую очередь), так и международного права, заключающийся в том, что каждому народу предоставляется право самостоятельно определять форму своего государственно-политического, социально-экономического, культурного и иного существования и развития.

Сказанное, однако, не дает ответа на фундаментальный вопрос: имеют ли право на самоопределение и дальнейшую сецессию народы, ставшие жертвами реального геноцида со стороны «своего» государства? Как показывает практика последнего двадцатилетия, ответ на него чрезвычайно актуален не только в доктринальной, но и в практической плоскости.

Одной из наиболее распространенных является точка зрения, согласно которой самоопределение народов различается на «внутреннее» и «внешнее». Разграничение комплекса правомочий, формирующих право народов на самоопределение, на внутреннюю и внешнюю стороны, казалось бы, имеет исключительно теоретический характер. Однако, изучая процессы реализации права на самоопределение на конкретных примерах тех или иных регионов, можно прийти к выводу, что от вектора политико-правовых усилий, направленных на оформление либо внешней стороны, либо внутренней, зависит принципиальный путь реализации права на самоопределение. «Внутреннее самоопределение» представляет собой выбор определенной формы самоопределения народа внутри государства, без стремления к отделению. Пережившая распад СССР, доктрины «внутреннего» самоопределения как составной части права народа на самоопределение придерживается и современная Россия. Внутригосударственная позиция Российской Федерации характеризуется тем, что право на самоопределение закреплено в Основном Законе и может быть реализовано, однако формы реализации данного права предусмотрены только для самоопределения во внутригосударственных пределах.

Одной из наиболее очевидных форм самоопределения в этом случае становится приобретение народом части государства, отличающейся какими-либо географическими, национальными (этническими) или иными особенностями, определенной степени самостоятельности в вопросах этнокультурного и хозяйственного характера. Таким образом, автономия — это относительно самостоятельное государственное образование в рамках определенной территории в составе единого государства. В современной науке принято различать национально-территориальную и национально-культурную автономию.

Национально-культурная автономия — это особая форма национальнокультурного самоопределения народов, представляющая собой объединение этнической группы на основе общности языка, культуры и традиций в целях сохранения самобытности этноса и развития его культурных ценностей, а также в целях самостоятельного решения вопросов образования, здравоохранения и социальной защиты. Такая автономия предоставляется не территории, а общностям. В силу этого она носит внетерриториальный характер и объединяет людей исходя из их национальности, стремления изучать, сохранять и развивать свою национальную культуру и самобытность вне зависимости от места их проживания. В практической жизни национально-культурная автономия предоставляет этническим группам возможность создавать свои центры изучения культуры, языка и традиций, организовывать школы с преподаванием на родном языке, издавать собственные средства массовой информации, возрождать свои промыслы и ремесла.

В начале XX в. в Австро-Венгерской империи обострился национальный вопрос. Именно для решения этого вопроса видные политические деятели того времени Карл Реннер и Отто Бауэр создали теорию национально-культурной автономии. Однако практической реализации данные теоретические изыскания не получили, из-за того что народы Австро-Венгрии эта форма не устроила.

В результате законодательного закрепления и регламентации национальнокультурной автономии в России «была создана правовая база для экстерриториального самоопределения этнических общностей России в целях их

23

национально-культурного развития» .

Переходя от теоретических рассуждений к практическим примерам, интересно затронуть опыт межгосударственного правового сотрудничества, в рамках которого Российская Федерация и Республика Абхазия работают над реализацией принципа самоопределения народов. Как справедливо отмечает М. В. Столяров, «для граждан России, относящих себя к той или иной этнической общности, язык, культура, национальное образование выступают как основные элементы этнической самоидентификации» . Стоит отметить, что около 70 % граждан Абхазии обладают также и российским гражданством.

В этой связи было бы актуально предложить абхазской общественности создать в России Абхазскую национально-культурную автономию. С учетом того, что в России этнические абхазы наиболее плотно расселены в Москве и уже функционирует зарегистрированная в Минюсте Московская абхазская диаспора, на ее основе и было бы целесообразно выстраивать центральные и территориальные структуры общероссийской национально-культурной [16] [17] автономии абхазов. Поскольку п. 1 ст. 21 Договора между Российской Федерацией и Республикой Абхазия о союзничестве и стратегическом партнерстве устанавливает, что Российская Федерация берет на себя обязательства оказывать помощь Республике Абхазия в реализации программы развития абхазского языка, создание на территории Российской Федерации Абхазской национально-культурной автономии оказывается не только легитимным, но и обоснованным. Данное коллективное действие вышеуказанной этнической диаспоры поможет в будущем комплексно решать многочисленные проблемы сегодняшнего абхазского социокультурного мира.

Сто ит отметить, что национально-культурная автономия эффективна только для этносов, которые дисперсно расселены по территории государства и не имеют каких бы то ни было территориальных анклавов, например для диаспор. В то же время для компактно проживающего этноса более целесообразно использовать другой вариант внутреннего самоопределения — национально-территориальную автономию.

автономия — форма самоопределения в виде относительно самостоятельной государственности на территории с особым национальным составом населения, своеобразной культурой, традициями и языком. «Национально-территориальная автономия призвана обеспечить

политическое самоуправление для отдельной или нескольких национальностей, ограниченное пределами определенной территории» [18] . Такая форма самоопределения играет существенную роль в гармонизации межэтнических отношений, если речь идет об этнической группе, которая компактно расселена в границах определенной территории, то есть когда границы этноса совпадают с территориальными границами. Следует обратить внимание на то, что центральным вопросом при осмыслении этнических границ является вопрос их устойчивости. Кроме того, необходимо заметить, что если представители разных этносов живут не отдельно, а совместно с другими народами, то «территориальная автономия для какого-либо этноса в этом случае исключена, и

национально-культурная автономия становится естественным средством

26

национальной самоорганизации разных этносов огромной страны» .

Так, автор концепции этнических границ Ф. Барт указывает на то, что важно четкое понимание устойчивого характера этнических конфликтов, и справедливо отмечает, что общая совокупность культурных признаков этнической группы в течение времени может меняться, «тем не менее устойчивое противопоставление тех, кто входит в группу тем, кто не входит, позволяет выявить природу этой устойчивости»[19] [20] [21]. Таким образом, строго очерченная граница расселения этноса может характеризоваться как достаточно зрелая стадия политического развития этноса и его высокая стабильность, а значит, и как его высокий политический статус, что дает ему возможность претендовать на территориальную автономию.

Опираясь на толкование множества правовых документов, юристами- теоретиками в разное время было предложено несколько классификаций правомочий, образующих комплекс права на самоопределение. К примеру, И. Р. Султанов считает, что «под внутренним самоопределением следует понимать не только возможности, ограниченные статьей 1 Международного пакта о гражданских и политических правах, но и весь, более широкий спектр прав, представленных комплексом статей этого пакта:

предоставление свободы слова (ст. 19);

право мирного собрания (ст. 21);

право на ассоциации (ст. 22);

право на голосование (ст. 25(B))» .

Наиболее адекватно отражающей политико-правовые реалии реализации права народов на самоопределение, на наш взгляд, представляется классификация, предложенная Г. Б. Старушенко, который долгие годы разрабатывал проблемы объекта права на самоопределение. В рамках внешней стороны права народов на самоопределение он выделил следующие правомочия:

право на отделение и образование независимого государства;

право на отделение с целью присоединения к другому государству;

в) право на объединение с государством, в состав которого входил данный народ в унитарном государстве, на началах федерации, автономии и др.

Внутренняя же сторона, по его мнению, являлась суммой ряда важных внутригосударственных слагаемых, таких как:

а) возможность субъекта права на самоопределение определять свой государственный и общественный строй;

свободно распоряжаться своими естественными ресурсами;

решать все другие внутренние вопросы (культуры, религии и т.п.) .

«Внешнее» самоопределение представляется как форма самоопределения,

которая предполагает отделение от единого государства и создание собственного независимого и суверенного государства или вхождение на каких-либо условиях в состав другого государства. Теми народами, которые испытывают колониальную зависимости или оккупацию, форма «внешнего» самоопределения может быть применена напрямую в соответствии с Декларацией о принципах международного права и Венской декларацией и программой действий 1993 г. «Эра колониализма пришла к концу, однако попытки самоопределения уже в рамках государств растут интенсивно. Международное сообщество должно отвергнуть такие стремления», — считает В. Ф. Нанда в своей работе «Самоопределение в международном праве»[22] [23].

Необходимо обратить внимание на одну существенную деталь. При анализе основных правовых документов, касающихся права народов на самоопределение, в том числе путем «внешнего» самоопределения, сопровождаемого отделением и созданием нового государства, подчеркивается, что данное право не должно истолковываться как прямое стимулирование к разрушению государства.

Важно понимать, что право народов на самоопределение не подразумевает общеобязательного права на отделение, вернее, эти понятия не стоит смешивать.

Исходя из этого и принимая во внимание все международные документы, посвященные принципу самоопределения народов, С. В. Черниченко считает, что право на самоопределение предполагает право на отделение в четырех случаях[24] [25] [26]:

Если речь идет о народах, подверженных колониализму и империалистической политике европейских стран.

Прежде всего здесь можно выделить такие территории, как Азия, Африка, Латинская Америка и др. Так, в 1960 г., после принятия Генеральной ассамблеей ООН Декларации о предоставлении независимости колониальным странам и народам , был подготовлен список территорий, подлежащих деколонизации и подпадающих под понятие колониальных народов.

Эти народы получили право на создание своих независимых государств. Однако проведение государственных границ в то время не всегда можно было назвать удачным. По мнению американского ученого Патрика Томберри, «некоторые страны на своей собственной территории имеют целые области с четко обозначенными границами, с гомогенным по составу населением, которое не совпадает по этническому, языковому и культурному признакам с остальным населением данной страны. Это население лишено избирательных прав, не принимает участия в политической жизни и не имеет никаких прав на

33

самоуправление или самоопределение ни в каком смысле этого слова» .

П. Томберри сравнивает политическое и иное положение наций, не являющихся титульными в таких государствах, с положением наций, находящихся в колониальной зависимости или оккупации от иностранного государства. Американский ученый полагает, что сегодняшняя «история многих коренных народов действительно есть история колониализма»[27]. Большинство коренных народов подверглись колонизации, и их положение в прошлом есть результат того самого колониализма, средством избавления от которого и служит право на самоопределение[28].

Если речь идет о территории, которая подверглась аннексии после 1945 г., когда уже принят Устав ООН, когда равноправие народов и право на самоопределение нашло свое закрепление в основных мировых документах.

Стоит отметить, что в настоящее время аннексия признается одним из видов агрессии и влечет за собой международно-правовую ответственность, т. к. это нарушение территориальной целостности государства и неприкосновенности его границ. В качестве примера можно привести Восточный Иерусалим, который был аннексирован Израилем в 1980 г., когда парламент Израиля принял закон об Иерусалиме, признав его единой и неделимой столицей Израиля.

Весьма существенным для осмысления является Экспертное заключение Института государства и права Российской академии наук о государственноправовых отношениях между Грузией и Абхазией в настоящее время. В нем говорится, что «с точки зрения законодательства Грузии, принятого в 1989-1991 гг. и получившего развитие в позднейших актах, Абхазия не может рассматриваться в качестве субъекта определенных правоотношений в составе Грузии, и государственно-правовые отношения между Абхазией и Грузией прекратились»[29].

Из этого заключения можно сделать вывод о том, что с правовой точки зрения развязывание Грузией 14 августа 1992 г. войны против Абхазии можно назвать актом агрессии одного суверенного государства против другого суверенного государства и целью этой агрессии является аннексия последнего. Припоминается аналогичная ситуация, произошедшая между Ираком и Кувейтом, однако тогда мировое сообщество предприняло все необходимые меры против агрессора.

Определение аннексии было закреплено еще в Декрете о мире, принятом 26 октября 1917 г. на заседание Всероссийского съезда Советов: «Если какая бы то ни была нация удерживается в границах данного государства насилием, если ей, вопреки выраженному с ее стороны желанию — все равно, выражено ли это желание в печати, в народных собраниях, в решениях партии или возмущениях и восстаниях против национального гнета, — не предоставляется права свободным голосованием, при полном выводе войск решить без малейшего принуждения вопрос о формах государственного существования этой нации, то присоединение

37

ее является аннексией, то есть захватом и насилием» .

Свое собственное определение аннексии дал и В. И. Ленин, который представлял ее не только как прямое насильственное завладение определенной земельной территорией, но и как действия, направленные на силовое присоединение иных народностей: «Всякое присоединение к большому или сильному государству малой или слабой народности без точно, ясно и добровольно выраженного согласия»[30] [31] [32].

Если конституция какого-либо государства предусматривает возможность отделения и выхода из состава единого государства.

Так, в 1991 г. союзные республики воспользовались соответствующим конституционным правом и вышли из состава СССР. Нормативно-правовой базой для реализации внешней формы самоопределения республик, входивших в состав Советского государства, стал Закон СССР от 3 апреля 1993 г. № 1409-1 «О порядке решения вопросов, связанных с выходом союзной республики из СССР» . На основании этого документа и Грузия, и Абхазия вышли из состава СССР.

Если государство не соблюдает принципы равноправия и

самоопределения народов, создавая дискриминационные барьеры для

представительства малых этнических общностей в руководящих органах

государственной власти.

В данном случае народ или нация, права которых являются ущемленными, могут ставить вопрос о предоставлении им права на отделение и на создание своего собственного государства.

С. В. Черниченко, который являлся экспертом ООН по правам человека почти 10 лет, а также норвежский профессор А. Эйда, работник Подкомиссии ООН по поощрению защиты прав человека, убеждены в том, что для признания за народом права на самоопределение нет обязательной необходимости взаимной связи во всех четырех упомянутых случаях по совокупности и достаточно наличия хотя бы одного из них.

Для внешней формы самоопределения в научной литературе используется понятие «сецессия», которое можно определить как выход из состава федеративного государства. Право на отделение (сецессию) предоставляется народу при наступлении обстоятельств, которые обладают определенными характеристиками.

Американский профессор А. Бьюкен сформулировал достаточно четкие обстоятельства, при которых допустима реализация права на самоопределение в форме сецессии:

когда изначально территория была незаконно включена в состав государства;

в условиях длящегося и (или) систематичного нарушения прав человека и коллективных прав отделяющейся общности;

при несправедливом и дискриминационном распределении ресурсов по отношению к отделяющейся общности;

при наличии прямой угрозы существования отделяющейся общности;

при наличии прямой угрозы культуре общности[33].

Представляется фундаментальным мнение авторитетных ученых Б. С. Крылова, И. П. Ильинского, Н. А. Михалевой, которые в своей работе «Проблемы суверенитета в Российской Федерации», исследуя вопросы реализации права народа на самоопределение, совершенно справедливо утверждают, что «самоопределение в форме образования самостоятельного государства предполагает установление политического статуса независимого государства, то есть полное отделение от государства или государственного образования, с которым самоопределившийся народ ранее был связан. Такой статус означает прежде всего то, что государство в своем развитии не рассчитывает на поддержку того государства (или объединения государств), в которое оно входило, и основывается прежде всего на собственном

41

экономическом, культурном и ином потенциале» .

Представляется, что такая форма реализации права народов на самоопределение, как отделение (сецессия), допустима и должна применяться в крайних случаях. Весьма объективным в этом контексте представляется мнение С. А. Авакьяна, который считает, что «если какой-то народ не хочет оставаться в составе России и создавать форму своей самоорганизации... вероятно, сначала надо испробовать все возможные варианты урегулирования статуса при условии пребывания в Федерации. Если ничего не получается, стороны могут подумать о цивилизованном “разводе”. Бывший субъект Федерации становится для нее иностранным государством. Гуманное решение лучше, чем насильственное сохранение в своем составе какого-то народа»[34] [35] . Под крайним случаем подразумеваются обстоятельства, исключающие возможность совместного пребывания в одном государстве в силу исторических событий или сложившейся ситуации, притом что стремление к независимости сформировалось глубоко и прочно.

В этой связи целесообразно выявить и сформулировать критерии, составляющие необходимые основания для осуществления возможности выхода из состава государства.

Право народов на самоопределение путем внешнего самоопределения, сецессии, должно осуществляться при наличии следующих условий:

совершение в отношении народа актов геноцида со стороны населяемого им государства;

наличие прямой и непосредственной угрозы уничтожения региональной социокультурной общности;

массовое нарушение коллективных прав и свобод человека и гражданина по этническим или национальным признакам;

вооруженное нападение с целью силового подавления стремления к самоопределению и разрешения сложившегося противостояния;

наличие юридически оформленной воли народа;

значительная историко-культурная самобытность региона.

Данные критерии были выбраны не случайно. История реализации права народов на самоопределение демонстрирует тот факт, что практически в подавляющем большинстве случаев имели место именно эти критерии. Поэтому формирование хотя бы некоторых из обозначенных условий (не говоря уже обо всех перечисленных, что происходило наиболее часто) становится допустимым основанием для того, чтобы народ пошел по пути сецессии.

Представляется, что право народов на самоопределение в границах одного государства может быть реализовано в различных формах. Поэтому думается, что когда государство в полном объеме выполняет взятые на себя обязательства по сохранению культурной, языковой идентичности народов и иные обязательства, то вопрос о самоопределении в форме образования нового государства не будет стоять остро. «Принцип территориальной целостности государства признается только тогда, когда государство соблюдает права человека и народа»[36]. Такие обязательства содержатся в Конституции РФ[37]. Например, связанные с охраной природных ресурсов как основы жизни и деятельности народов, проживающих на соответствующей территории, — в ч. 1 ст. 9 Конституции РФ: «Земля и другие природные ресурсы используются и охраняются в Российской Федерации как основа жизни и деятельности народов, проживающих на соответствующей территории».

И наоборот, данная проблема будет проявляться в острых формах, когда государство не соблюдает принцип самоопределения народов, когда народу не предоставляются возможности для участия в управлении этим государством либо когда в отношении него ведется политика колониализма (неоколониализма), имеет место иностранное господство и эксплуатация, рассматриваемые в целом как нарушение права народа на самоопределение, как нарушение основных прав человека.

В подтверждение сказанного можно привести примеры с самоопределением народов Южной Осетии и Абхазии, которые до обретения независимости существовали в условиях постоянного страха (причем вполне обоснованного) перед угрозой геноцида со стороны грузинских властей.

На Украине произошла насильственная смена государственной власти, которая привела к активизации националистических проявлений в самых жестких формах, героизации пособников нацистской Германии, массовым нарушениям прав человека. В этой связи, в строгом соответствии с международным правом, демократическими процедурами, без внешнего воздействия, путем проведения свободного референдума, состоявшегося 16 марта 2014 г., народ Крыма реализовал закрепленное в Уставе ООН и многочисленных основополагающих международно-правовых актах право на самоопределение.

Безусловно, всем государствам свойственно неприятие сецессии, которая противоречит интересам самого государства и несет в себе угрозу отторжения части его территории. Решением этого вопроса становится комплексный подход по предоставлению достаточных свобод народам в формате культурных, языковых прав и условий, создание которых будет удовлетворять их потребностям в рамках единого государства.

Однако не всегда эти меры эффективны. Так, И. Н. Барциц считает, что «практика государственно-правового развития России, договорные, согласительные координационные механизмы, направленные на достижение взаимопонимания между Федерацией и ее субъектами, далеко не всегда достигают поставленных целей...», поэтому Российская Федерация «вынуждена прибегать к использованию принудительных мер обеспечения государственного и

45

правового единства страны» .

Разрешение этнических конфликтов внутригосударственными механизмами, избегающими сецессии и последующих войн, часто представляется исключительно полезным. Позитивным опытом в мировой политической практике, стал успешно разрешенный конфликт в Дании. Понимая остроту вопроса и возможные негативные пути решения, Дания в конце 70-х годов пошла по цивилизованному пути и вместо возможного силового сценария предоставила Гренландии обширные политические автономные права, что явилось фактором предотвращения прямых столкновений.

Государство, от которого отделяется часть территории путем самоопределения, обладает возможностью мирного предотвращения отделения. Речь идет о предоставлении расширенных автономных прав отделяющейся территории. Эти меры могут существенно повлиять на предотвращение сецессии и выступить для нее своего рода превентивной мерой, а в дальнейшем повлиять на процесс урегулирования сложившейся ситуации. Однако мировой опыт и индивидуальные особенности каждого отдельно взятого случая показали, что реализация подобного предотвращения сецессий возможна при соблюдении важного условия.

Эти меры окажутся эффективны лишь в том случае, если в основе их применения лежат гуманные, моральные причины и понимание чаяний народа, стремящегося к отделению, а ни в коем случае не вынужденное желание лишь предотвратить сецессию посредством уступок. Процесс должен иметь характер [38] сопереживания и понимания стремления к отделению и, как следствие, предоставления альтернативного пути для совместного сохранения единства государства. Представляется, что попытки свести на нет или ослабить имеющие место в государстве настроения народа на отделение, предложив этим народам необходимые им права в рамках государства в форме уступки из-за их фактической потенциальной угрозы, а не вследствие понимания и признания их прав, неминуемо приведут к тому, что идеи отделения рано или поздно возникнут вновь. Важно, чтобы государство вследствие своего развития и развития основных демократических принципов могло предоставлять широкие автономные права народам, проживающим на его территории. В случае же предоставления таких прав на вынужденной основе, только из-за опасений реализации права на самоопределение путем отделения, положительного эффекта эти меры не принесут.

Резюмируя, можно констатировать, что право народов на самоопределение относится к числу важнейших коллективных прав и его несоблюдение представляет собой грубейшее нарушение основополагающих конституционноправовых и международно-правовых принципов.

В рамках данного исследования представляется необходимым определить субъектный состав права народов на самоопределение и ответить на сложный и дискуссионный вопрос: кому должно принадлежать это право?

Выдающийся отечественный юрист Т. Н. Радько справедливо указывает на то, что, несмотря на отсутствие общепризнанных понятий «нация» и «народ», в международном праве самоопределение признается именно за данными субъектами[39]. Субъекты международного права представляют собой участников отношений, складывающихся в точках столкновения суверенитетов. К таковым традиционно относят государство, международную организацию,

государственно-подобное образование и нацию (народ), борющуюся за самоопределение.

проанализировать основные международные правовые источники, в которых содержится или частично упоминается принцип самоопределения народа, то можно выявить существенную закономерность. Исходя из устоявшейся практики ООН, право на самоопределение путем полного отделения и создания в дальнейшем отдельного государства признается, во-первых, за территориями, находящимися в колониальной и иной зависимости; во-вторых, за теми народами, которые проживают на территории государства, конституция которого устанавливает право на сецессию; в-третьих, за народами, проживающими на насильственно присоединенных после 1945 г. (принятие Устава ООН)

территориях; ну и, в-четвертых, за теми народами, которые проживают на территории государства, дискриминирующего и систематично нарушающего права этого народа, в том числе и право на самоопределение.

Иными словами, только при соблюдении вышеперечисленных условий народы, ведущие борьбу за отделение, могут считаться субъектами международного права на основании права народов на самоопределение.

В юридической литературе, однако, встречается и иная точка зрения. Согласно ей, поскольку субъектом права может быть не только сторона, которая участвует в правоотношениях, народ, которому предоставлено право на самоопределение, может считаться субъектом международного права вне прямой зависимости от того, нацелен ли он на достижение собственной государственности или же не предпринимает к этому никаких действий.

Проанализируем некоторые понятия, раскрывающие представление субъектного состава права народов на самоопределение.

Термин «этнос» переводится с греческого языка как «народ» и означает группу людей, которые объединены субъективными или объективными признаками. К таким признакам относятся культура, язык, территория проживания и самосознание. Русский этнограф и этнолог, автор одной из теорий этноса С. М. Широкогородов дал определение этноса, ставшее классическим: «Этнос есть группа людей, говорящих на одном языке, признающих свое единое происхождение, обладающих комплексом обычаев, укладом жизни, хранимых и

47

освященных традицией и отличаемых ею от таковых других» .

Основные признаки этноса, по мнению одних ученых, это язык и культура. Согласно мнению Ю. В. Бромлей, этнос — это «исторически сложившаяся на определенной территории совокупность людей, обладающих общими,

относительно стабильными особенностями культуры (в том числе и языка) и психики, а также сознанием своего единства и отличия от других таких же образований, то есть самосознанием». Территория, по мнению ученого, является «важнейшим условием формирования этноса»[40] [41].

Другие ученые прибавляют сюда этническое самосознание и общую территорию проживания. Третьи присоединяют к этим признакам общую психологическую сущность людей.

Иначе говоря, этнос может состоять из биологических и социальноэкономических особенностей определенного народа или нации. Он начал формироваться 100 000 лет назад. До его возникновения существовали такие понятия, как семья, затем род и клан.

Понятие «народность» характеризует более высокоразвитую и сплоченную общность, чем этнос. Одним из главных отличительных признаков народности является признак самосознания.

Завершает цепочку понятие «нация», характеризующее целостный социальный организм, отличающийся единой государственностью, территорией, экономическими основами, языком и наличием общих «священных камней» — исторических святынь.

Нация (от лат. natio — «племя, народ») — социально-экономическая, культурно-политическая и духовная общность людей, сложившаяся в результате становления государства, фаза развития этноса (по ступеням: род — племя — народность — народ — нация), в которой данный конкретный этнос обретает суверенитет и создает собственную полноценную государственность. Может рассматриваться как форма этнической жизни индустриальной эпохи.

Распространенным и наиболее часто используемым определением термина «нация» является «совокупность граждан одного государства независимо от их этнической принадлежности» . В международном праве под нацией также

совокупность граждан государства. В то же время термин «нация» в его социологическом понимании не вполне идентичен термину «народ». Внутри нации имеется очень ограниченное количество идентификаторов: языковое, территориальное, экономическое, морально-политическое единство и наличие тщательно оберегаемой системы символов. Многие народы, имея

государственность, отнюдь не превращаются в классические нации западноевропейского образца.

Нации стали зарождаться в период возникновения капитализма. В это время начинают складываться общий хозяйственный уклад и рыночные отношения, появляются собственные искусство и литература. Нации насчитывают сотни миллионов человек, и благодаря общему языку, территории и экономике формируются единый психотип и национальный характер. Нации возникли вследствие индустриализации и капитализации общества. Они на протяжении всей истории активно борются за свой суверенитет, что проявляется в этнических конфликтах и межнациональной розни. И. В. Сталин дал следующее определение понятия нации: «Нация есть исторически сложившаяся устойчивая общность людей, возникшая на базе общности языка, территории, экономической жизни и психологического склада, проявляющегося в общности культуры. Достаточно отсутствия хотя бы одного из этих признаков, чтобы нация перестала быть нацией» .

Признаки нации — это не только социальное и экономическое единство людей, но и культурная, и религиозная, и духовная близость. Общность людей не [42] [43] может быть нацией, если не говорит на одном языке или не имеет социальноэкономического объединения. Признаки нации обязательны для того, чтобы народность могла считать себя нацией. У народов, у которых нет духовной или религиозной общности, культуры или территории, признаки нации отсутствуют. Не следует путать такие понятия, как нация и национальность. В России национальность — это узкое понятие принадлежности человека к определенной народности, в других странах понятие национальности связано с гражданством.

Французская Конституция 1791 г. впервые закрепила юридическое понятие нации как общности граждан. В последующем понятие нации получило свое отражение в конституциях Французской Республики 1958 и 1976 гг. В статье 2 Конституции Испании говорится, что «Конституция основана на нерушимом единстве испанской нации, единой и неделимой для всех испанцев Родине», в ст. 11 понятия «гражданство» и «национальность» отождествляются [44] . Конституция Республики Казахстан рассматривает государство как форму самоопределения только казахской нации, Кыргызская Республика обеспечивает «национальное возрождение кыргызов» и придерживается «идеи национальной государственности»[45].

Видный германский мыслитель-государствовед Георг Еллинек утверждал, что «государство... не является необходимым элементом нации... Несколько наций... могут жить в одном государстве. <...> Нация — это группа людей, сознающих себя объединенным множеством общих своеобразных культурных элементов и общем историческим прошлым и поэтому отличными от других людей»[46].

К. Ренер считал, что «нация — это союз одинаково мыслящих и одинаково говорящих личностей. Это культурная общность группы современных людей, не связанных с землей»[47].

Нация представляется как продукт высшей культуры, она обладает своей историей, уникальными обычаями и традициями, говорит на одном языке и обладает идентичным мировосприятием, переданным предками от предков.

С точки зрения международно-правового представления национальные общности необходимо понимать в качестве коллективных субъектов права. В этом контексте национальные общности не просто являются субъектами, обладающими правами, в том числе правом на самоопределение и развитие, но и обладают фактической возможностью реализации этих прав. Однако когда право на самоопределение рассматривается с позиции субъектного состава правоотношений, важно наличие у национальной общности «единых целей, возможность координировать взаимодействие членов своего коллектива для достижения этих целей, выражать единую волю, принимая решения и действуя как одно целое»[48] [49].

В. П. Даневский в теоретических рассуждениях вводит структурированное разделение понятий «национальности, имеющие право на самостоятельное политическое бытие» и «национальности в культурном смысле». К признакам «политической национальности» автор относит:

территорию. «Национальность всегда остается только культурным

56

понятием, если она рассеяна по различным территориям» ;

общее происхождение;

язык;

национальное самосознание;

нравы и обычаи.

Исходя из совокупности представленных наблюдений можно сформулировать авторское понятие нации: это особая организационная эволюционная общность людей, характеризующаяся единством социальных, экономических, культурных, духовных и политических мировоззрений, направленных на создание и реализацию собственной полноценной государственности.

«Народ» как объект исследования в данной работе выступает в качестве двойственного термина. В научной литературе термин «народ», как правило, используется в двух основных значениях — политическом и культурноэтническом. Интерес представляет понятие «народ» в политическом смысле, в котором он становится синонимом понятия «нация», которое уже раскрывалось выше.

И если попытаться вывести авторское понятие термина «народ», то он представляется как общность людей, объединенных единой территорией и историческим прошлым, являющихся населением одной страны. Понятия «нация» и «народ» являются равнозначными применительно к суверенитету. Суверенитет нации понимается как безоговорочное предоставление возможности реализации народом права на самостоятельный выбор социального, политического и экономического устройства, что соответствует духу основополагающих документов и легло в основу права народов на самоопределение, отраженное как в конституциях демократических стран, так и в международных актах, включая Устав ООН и резолюции Генеральной Ассамблеи ООН.

Конституция РФ содержит именно термин «народ». В качестве примера можно привести текст ст. 3, в которой сказано следующее:

«1. Носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ.

Народ осуществляет свою власть непосредственно, а также через органы государственной власти и органы местного самоуправления.

Высшим непосредственным выражением власти народа являются референдум и свободные выборы.

Никто не может присваивать власть в Российской Федерации. Захват власти или присвоение властных полномочий преследуется по федеральному закону».

Примечательно, что Конституция Республики Абхазия так же, как и Основной Закон России, закрепляет в своих статьях термин «народ» . Можно процитировать статью 2 Конституции Республики Абхазия: «Народовластие — основа государственной власти в Республике Абхазия. Носителем суверенитета и единственным источником власти в Республике Абхазия является ее народ — граждане Республики Абхазия. Народ осуществляет свою власть непосредственно или через своих представителей».

Согласно мнению С. А. Авакьяна, «с точки зрения конституционноправовой, государственно-правовой ведущей характеристикой категории “народ” является то, что это совокупность граждан государства, обладающих способностью осуществлять публичную власть и осуществляющих ее (участвующих в осуществлении). Такая способность приходит не сразу, до нее еще надо дорасти, обладать определенными качествами и сознанием» . Однако в обществе могут сформироваться элитарные круги, которые до установления в обществе указанных качеств могут взять на себя осуществление власти. Но с течением времени и формированием общества эта власть будет возвращена народу.

Конституция Российской Федерации, равно как и Конституция Республики Абхазия, закрепляет за народом суверенитет, характеризующий его как единственный источник и субъект, от имени которого осуществляется власть.

Сложно не согласиться с мнением С. А. Авакьяна, который справедливо указывает, что «реализация способности к властвованию и осуществление публичной власти ставит народ в преимущественное положение перед другими частями населения государства — они подобных возможностей не имеют»[50] [51] [52].

В данном контексте у народа могут даже отпасть опасения в том, что его политическую судьбу могут решать, к примеру, иностранцы, работающие в этой стране. Таким образом, народ наделяется всей полнотой права на реализацию определения своего государственного и политического статуса, вне зависимости от мононациональных опасений. И эта позиция соответствует духу права народов на самоопределение.

Для того чтобы окончательно ответить на вопрос, кто же все-таки обладает правом на самоопределение, представляется важным исследовать

правосубъектность народов. Под правосубъектностью народов необходимо понимать их способность как самостоятельных субъектов обладать юридическими правами, закрепляемыми за ними в рамках общерегулятивных правоотношений (когда правами наделяются все народы или группы индивидуально не обозначенных народов) и относительных правоотношений (когда определенными правами наделяются конкретные народы или их четко обозначенные группы). Правосубъектность народов составляет ядро их правового положения, предусматривающее правовой статус индивидов, организаций как членов конкретных народов и юридические процедуры взаимодействия индивидов, организаций в рамках своих общностей.

Своеобразие самоопределенческой деятельности и социальной субъектности народов предопределяет особенности их правосубъектности. Главная из особенностей заключается в том, что правосубъектность народов тождественна их правоспособности, а правоспособность предусматривает наличие прав.

Теория коллективных прав нашла свое отражение и дальнейшее развитие в таких основополагающих правовых документах, как Декларация о предоставлении независимости колониальным странам и народам 1960 г., Международный пакт о гражданских и политических правах 1966 г., Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах 1966 г., Африканская хартия прав человека и народов 1981 г. и др.

Во всех этих документах можно выделить следующие коллективные права: на самоопределение, на мир и безопасность, на суверенитет над своими природными богатствами и ресурсами, на развитие и на благоприятную окружающую среду.

Формирование правового статуса народа — одна из труднейших правотворческих задач. Она призвана, во-первых, снять декларативность международно-правовых, конституционных и прочих установлений,

посвященных народу и нации; во-вторых, обеспечить порядок, который бы полностью исключил монополизм представительства и не дал бы расходиться волеизъявлению отдельных представителей народа с действительными его интересами; в-третьих, гарантировать придание приоритета важнейшим, а не текущим запросам народа; в-четвертых, уравновесить запросы народа и других социальных субъектов.

Можно обоснованно предположить, исходя из концепции современных общественных отношений, что образование и существование практически любого государства, вне зависимости от его формы и внутренней системы, является итогом реализации процесса самоопределения того или иного субъекта, будь то народ или нация. Основанием и легитимирующим фактором существования любого государства является то, что оно представляет собой формой реализации самоопределения соответствующего субъекта (субъектов).

По своему духу и внутреннему существу принцип самоопределения народов, будучи, безусловно, одним из фундаментальных принципов, включает в себя неотчуждаемое интегральное право народов самостоятельно, по своему собственному усмотрению и убеждению, без какого-либо внешнего давления определять свою политическую, экономическую, культурную и иную судьбу.