Одним из подвидов официального правотолкования (по субъектам) является судебное толкование. Из самого словосочетания усматривается, что в данном случае субъектом такого официального толкования выступает судебный орган. Законодательство большинства государств как западной, так и незападной традиции права закрепляет данную функцию и соответствующие полномочия за высшими органами, осуществляющими правосудие.

В Российской Федерации в настоящее время судебными органами, осуществляющими толкование норм права, а также содержания и применения принципов права в контексте правоотношений определенного рода, являются Конституционный Суд РФ и Верховный Суд РФ. До своего упразднения в качестве самостоятельного судебного органа такой же компетенцией обладал и Высший Арбитражный Суд РФ.

Кроме того, для отечественной правовой системы имеют значение и акты, содержащие толкование правовых норм, принятые международными судебными органами: Международным судом ООН, Международным уголовным судом, Европейским судом по правам человека, Экономическим судом СНГ, а также другими международными судами в той мере, в какой юрисдикция таких судов распространяется на Российскую Федерацию или признается ею. В частности, Конституционный Суд РФ решил, что Россия в порядке исключения может отступить от исполнения возлагаемых на нее обязательств, если такое отступление является единственным возможным способом избежать нарушения основополагающих конституционных принципов[1]. Указанное в полной мере относится и к данному в акте международного суда толкованию норм и принципов права.

Являясь результатом интеллектуальной и в определенной степени творческой деятельности, судебное правотолкование характеризуется не произвольной, а вполне определенной формой своего выражения. Правовыми формами судебного толкования выступают судебные акты.

Их наименование и значение определяются как видом судебного органа, так и видом самого такого акта.

Так, наиболее конкретное внешнее выражение акта толкования, данного Конституционным Судом РФ, закрепляется в постановлении данного органа правосудия. Постановления Конституционного Суда РФ содержат в том числе правовые выводы и заключения на основе различных способов, методов и форм толкования, изложенных с точки зрения соответствия правовых норм Конституции РФ, основополагающим принципам права, а также в отношении прав и свобод человека. В данном толковании приводится конституционно-правовой смысл юридической нормы. Официальное судебное толкование, данное высшим судебным органом конституционного контроля, должно быть незамедлительно воспринято как правотворческой практикой (в виде соответствующей корректировки нормативного правового акта), так и правоприменительной практикой, осуществляемой органами исполнительной власти и судами.

Верховный Суд РФ воспроизводит свою официальную позицию в виде руководящих разъяснений в постановлениях Пленума. Пленум представляет собой собрание всех судей Верховного Суда РФ. Правосудие указанный судебный орган не осуществляет, он призван обеспечивать правильное и единообразное применение законодательства судами, дает разъяснения по вопросам правоприменения на основании изучения и обобщения судебной практики. Наличие таких разъяснений преследует цели правовой определенности при осуществлении правосудия.

Однако одними постановлениями Пленума правотолкование Верховного Суда РФ не ограничивается. Высшая судебная инстанция проводит масштабную аналитическую работу по обобщению практики рассмотрения судами дел отдельных категорий. В тех случаях, когда вопросы применения норм материального либо процессуального характера носят казуистический характер либо связаны с расхождением правоприменительной практики по отдельным вопросам в субъектах РФ, Верховный Суд РФ включает правовую позицию по такому вопросу, изложенную в апелляционном либо кассационном определении, в обзор практики за тот период (квартал), когда им было рассмотрено данное дело в соответствующей инстанции.

Судебный акт, включенный в обзор практики, является в первую очередь актом, которым разрешается дело. Однако он одновременно выступает примером правильного понимания действия правовой нормы, изложенной в акте правотворчества. В отличие от постановлений Пленума Верховного Суда РФ правовая позиция, изложенная в обзоре практики, может корректироваться вследствие изменения как законодательства, так и практики его применения. В связи с этим необходимо обращать внимание на темпоральную актуальность представленного в обзоре примера, учитывать наличие новых позиций.

Также в целях правильного применения норм права судам и иным правоприменителям необходимо обращать внимание на прочие судебные акты вышестоящей инстанции, которыми окончательно разрешается дело. В системе судов общей и арбитражной юрисдикции таковыми являются постановления Президиума Верховного Суда РФ. Ввиду того что основанием для передачи дела и рассмотрения его Президиумом явились сомнения в правильности применения норм права, повлекшего нарушение основополагающих прав и свобод человека и гражданина, прав и законных интересов неопределенного круга лиц, а также ввиду нарушения требования о единообразии в толковании и применении судами норм права, а в конечном счете ввиду несоблюдения законности при вынесении судами решений, постановления Президиума следует расценивать в качестве актов надлежащего судебного правотолкования.

В связи с этим необходимо указать, что судебные акты высших органов правосудия, содержащие разъяснения действующего законодательства, должны быть последовательно использованы и воплощены в судебной деятельности нижестоящих судов. Отход от «генеральной линии» понимания правовой нормы фактически означает отклонение от законности при рассмотрении конкретных дел, что чревато корректировкой (отменой либо изменением) судебного акта в целях обеспечения единообразия правоприменения. Судами при принятии решений обычно берется за правило учет правовых позиций высших судов и выводов, полученных в результате толкования норм.

Последние тенденции процессуального законодательства свидетельствуют о нормативном закреплении такого фактического правила. Так, согласно положениям п. 4 ч. 4 ст. 180 Кодекса административного судопроизводства РФ в мотивировочной части решения суда могут содержаться ссылки на постановления и решения Европейского суда по правам человека, решения Конституционного Суда РФ, постановления Пленума Верховного Суда РФ, постановления Президиума Верховного Суда РФ, принятые Верховным Судом РФ в целях обеспечения единства судебной практики и законности.

Указанное означает, что суды вправе приводить в содержании судебного акта конкретные постановления, однако вне зависимости от ссылки на такой источник в тексте решения судам следует придерживаться при разрешении дела выработанной правовой позиции.

На примере приведенной нормы процессуального законодательства становится очевидным, что игнорирование высшего судебного правотолкования можно расценивать наряду с неправильным применением нормы права.

Следует отметить, что частное мнение судей, высказанное в связи с принятым судебным актом, не носит официального характера и не может быть учтено в качестве правовой позиции судебного органа, даже если оно облечено в соответствующую правовую форму. Таковой, например, может являться особое мнение судьи Конституционного Суда РФ. Но и в этом случае несогласие с правовой позицией коллегиального органа, отраженной в судебном постановлении, может быть учтено только для сведения. Оно не порождает юридической обязанности воспринимать приведенное в особом мнении толкование правовой нормы в качестве официального и воспроизводить его в судебной практике.

К неофициальному правотолкованию следует отнести иные формы выражения личного мнения судей относительно содержания и действия правовой нормы, приведенные вне судебного процессуального правоприменения. Судьи вправе заниматься преподавательской, научной и иной творческой деятельностью. Результатом таковой могут являться суждения, данные в ходе чтения лекций, проведения практических занятий, выступлений на научных конференциях, написания научных статей и монографий, выступлений в средствах массовой информации и т.д. Безусловно, статус судьи накладывает отпечаток на его поведение и публичное выражение мнения, которые определяются как законодательством, так и Кодексом судейской этики. В этом отношении считаются неприемлемыми неосмотрительные высказывания, в том числе и относительно рассуждений на тему законодательства и правоприменения, которые могут нанести ущерб репутации самого судьи, умалить общественное уважение к правосудию, дискредитировать судебную систему. Вне зависимости от этого даже уместное и взвешенное рассуждение профессионального судьи, занимающего должность в суде любого уровня, не связанное с процессуальным принятием акта правосудия, а данное им в рамках иной допустимой деятельности, не может быть отнесено к разряду официального толкования. Персональное несогласие с официальной позицией при этом не должно отражаться на принятии этим судьей законных и обоснованных решений, лежащих в русле единообразной практики.

Помимо решения проблем единообразного судебного правоприменения на основе однозначно воспринимаемого принципа законности судебное правотолкование представляется необходимым в ходе разрешения юридических коллизий, возникающих при рассмотрении судами конкретных дел. В отличие от толкования правовых положений, данных вышестоящими органами правосудия, данное правотолкование представляет собой не руководящее разъяснение, а является методом решения конкретной ситуационной задачи. Результат такого толкования должен быть воплощен в виде юридического алгоритма правовой квалификации фактических отношений, позволяющего соединить требуемые элементы правового регулирования для разрешения заявленных в суде требований.

Иными словами, суд в ходе коллизионного судебного правотолкования посредством умозаключений, основанных на специально-юридическом формальном методе, формирует абстрактную правовую конструкцию, в которой отсутствуют изначально имевшие место противоречия между правовыми положениями. Набор элементов такой правовой конструкции, необходимых и в то же время оптимально достаточных, зависит от объема правоотношений (объективный фактор), а правильность их определения — от профессиональных качеств судьи, в первую очередь от наличия актуальных знаний законодательства и правоприменительной практики (субъективный фактор).

Наибольшую сложность при коллизионном судебном толковании вызывают вопросы, связанные с конкуренцией общих и специальных норм, а также положений внутригосударственного и международного права. Кроме того, коллизии могут возникать при рассмотрении дел, по которым прослеживается столкновение правопорядков разных государств, имеет место несовпадение пределов реализации субъективных прав, свобод, законных интересов и юридических обязанностей из различных сфер правового регулирования.

Например, при рассмотрении вопросов о незаконности пребывания иностранного гражданина на территории Российской Федерации в связи с нарушением им норм российского законодательства органом миграционной службы применяются формальные требования, установленные федеральными законами от 15 августа 1996 г. № 114-ФЗ «О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию» и от 25 июля 2002 г. № 115-ФЗ «О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации». Правоприменительный орган связан при этом действующими в отношении него регламентами и принимает решение исключительно в пределах своей компетенции, при этом не применяет положения, касающиеся правового регулирования иных сфер: семейной, личной и т.д. В частности, согласно ч. 2 ст. 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц.

Необходимо отметить, что строго формализованный порядок направлен не на создание бюрократических препон, а установлен в целях избежания произвольного усмотрения при применении норм должностными лицами, а также в качестве средства нейтрализации коррупциогенных факторов.

В случае несогласия с принятым в отношении него решением иностранный гражданин вправе обжаловать его в судебном порядке. Суд при рассмотрении дел такого рода полномочен на более широкое применение норм права, взятых в системном единстве с теми положениями законов, которые положены в основу оспариваемого решения, и в рамках дозволенного судебного усмотрения при установлении фактических обстоятельств дела может исследовать и оценить все относимые и допустимые доказательства. Результатом рассмотрения дела может являться признание незаконным формально правильного решения. Мотивом выводов суда будет разрешение судом коллизии между нормами специального закона и положениями универсального характера в пользу последних. При этом суды, как правило, исходят из того, что действие специальных правовых положений в области миграционного законодательства не может ограничивать правомочия, направленные на реализацию основных прав и свобод человека.

Правовая жизнь общества гораздо сложнее и разнообразнее, чем задаваемые ею формальные юридические рамки. В связи с этим не всегда право охватывает актуальные для него общественные отношения конкретными предписаниями. Идеальное состояние правовой системы, при котором все насущные жизненные проблемы, требующие юридического оформления, будут снабжены применяемыми правовыми правилами, сложно достижимо. А с учетом динамики жизни и возникновения в ее ходе новых социальных связей такая задача представляется в принципе неразрешимой. Для разрешения конкретных жизненных ситуаций, для которых не предусмотрены юридические рамки, законодатель допускает использование правовой аналогии.

Практическое назначение правотолкования проявляет себя и в случаях применения судами аналогии права и аналогии закона при наличии правовых пробелов. Очевидно, что обнаружить общие свойства между нуждающимся в правовом регулировании общественным отношением в отсутствие конкретной нормы права и формально определенным правилом поведения, установленным для пусть и сходных, но других правоотношений, возможно только в ходе анализа и уяснения связей между явлениями. Ход логического рассуждения, если он не основан на изначально ошибочном выводе о наличии пробела в праве, должен привести к умозаключению о возможности помещения общественного отношения в непредусмотренные для него правовые рамки по причине схожести. В этом случае норма права, примененная по аналогии, объявляется подходящей и применимой к рассматриваемым правоотношениям.

Аналогия права и закона применима не только в области материальных отношений, но и в такой сугубо формальной сфере, как юридический процесс. Как показывает судебная практика, нормативных формул, содержащихся в процессуальных источниках права, оказывается недостаточно, когда уникальная либо же, наоборот, достаточно распространенная фактическая совокупность юридически значимых действий суда или участников процесса прямо не предусмотрена процессуальным законом. Для этих целей процессуальные кодексы предусматривают возможность применения по аналогии норм и принципов осуществления правосудия.

Таким образом, следует подчеркнуть основные функциональные направления в судебном правотолковании:

раскрытие смысла содержания правовой нормы для целей правильного судебного применения;

формирование единообразной практики применения законодательства;

разрешение юридических коллизий;

использование правовой аналогии.

[1] Постановление Конституционного Суда РФ от 14 июля 2015 г. № 21-П «По делу о проверке конституционности положений статьи 1 Федерального закона «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней», пунктов 1 и 2 статьи 32 Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации», частей первой и четвертой статьи 11, пункта 4 части четвертой статьи 392 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, частей 1 и 4 статьи 13, пункта 4 части 3 статьи 311 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, частей 1 и 4 статьи 15, пункта 4 части 1 статьи 350 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации и пункта 2 части четвертой статьи 413 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы».