На сегодняшний день в лингвистической науке «для обозначения процесса приобщения личности к чужому культурному опыту, наследию, употребляется термин инокультурация» [Пахаренко 2016: 246].Бесспорно, «для того чтобы уяснить специфику лингвокоммуникативной деятельности языковой личности как субъекта межкультурной коммуникации, необходимо учитывать особенности инокультурации языковой личности» [Мамонтова 2010: 79].

В процессе усвоения иностранного языка и культуры, первичная ЯЛ подвергается процессу редупликации, т.е. последовательному формированию «вторичной языковой личности» [Тер-Минасова 1985; Хитрик 2001], под которой понимается «совокупность способностей человека к общению на втором языке на межкультурном уровне» [Халеева 1985: 280].

«Билингвальная ЯЛ» предполагает процесс инокультурации «первичной ЯЛ», выступает критерием и результатом усвоения человеком иностранного языка и культуры. Процесс инокультурации предполагает решение двух важнейших проблем: стремления сохранить свою культурную идентичность и включения в иностранную культурную парадигму. Важно принимать во внимание, что уровень аутентичности инокультурации ЯЛ в иную лингвокультуру обратно пропорционален уровню воздействия начальной (родной) лингвокультуры. Комбинация предполагаемых вариантов решения данных проблем предполагает четыре базовые стратегии: «ассимиляцию, сепарацию, маргинализацию и интеграцию» [Мамонтова 2010: 154].

Ассимиляция имеет место в том случае, если человек целиком принимает нормы и ценности другой культуры, жертвуя при этом собственными ценностями и нормами.

«Развитие «билингвальной языковой личности» означает экспансию, расширение «моего» мира, означает, что индивидуальность обретает инокультурное бытие. Таким образом, становление индивидуальности билингвальной языковой личности проявляется в форме инокультурной самореализации личности» [Пахаренко 2016: 247]. Если проводить аналогию с темпераментом, иноязычная ЯЛ как «инокультурированный, социализированный индивид является формально-динамической характеристикой по отношению к первичной языковой личности, естественным отправным пунктом при освоении фактов другой (альтернативной) культуры» [Мамонтова 2010: 157]. Даже целенаправленное развитие билингвальной языковой личности в условиях моноязыковой среды является довольно сложным, тем более проблематичным представляется ее спонтанное формирование, даже в условиях интенсивных языковых контактов.

Если мы «говорим о языковой личности как о совокупности всех характеристик, обусловливающих производство и восприятие текстов, то логично предположить, что билингвальная языковая личность должна означать все, что обусловливает производство и восприятие иноязычных текстов. Однако влияние иностранного языка идет несколько глубже» [Пахаренко 2016: 248]. И.И. Халеева пишет, что «проникновение в смысл услышанного текста наступит лишь в том случае, когда обучаемые научатся видеть, вернее, слышать, ассоциативный фон, структурирующий и конституирующий высказывания...» [Халеева 1985: 277]. и что «для осуществления межкультурной коммуникации необходимо постепенно элиминировать так называемую «чуждость» в сознании обучаемых, переводя её в разряд иностранного, но «не-чужого языка», «не-чужой культуры»» [там же: 278].

Под трансформацией языковой личности понимается переходный процесс от монолингвальной личности к билингвальной. При этом мы опираемся на общепринятое положение о том, что «полный билингвизм и, соответственно, формирование равноценно бикультурной личности достигаются только с раннего возраста в двуязычной среде» [Халеева 2011: 71]. В процессе освоения второго/иностранного языка происходит образование новых когнитивных структур и овладение новыми когнитивными стратегиями. Новые смыслы строятся на основе имеющихся, которые выполняют роль анализаторов воспринимаемого и познаваемого индивидом.

Наиболее приемлемым «способом представления внеязыковой реальности в условиях двуязычия является билингвальная модель картины мира, структурируемая из компонентов, дополняющих, расширяющих и углубляющих образ мира, отраженный в языках» [Тамерьян 2006: 65].

При межкультурной коммуникации трансформация личности начинается с адаптации к новой системе вербальных и невербальных средств, используемых в качестве культурно-языкового кода, с интеграции в новую картину мира. Приблизиться к сходному пониманию реальности, адекватно кодировать и декодировать культурную информацию, принять ценностные ориентиры и коммуникативную парадигму - такова задача аккультурации инофона, находящегося внутри другого лингвокультурного сообщества. Однако это процесс длительный и не всегда успешно завершаемый, поскольку степень трансформации зависит не только от внутренних мотивов и установок, но так же от возраста и когнитивной гибкости индивида (Ахиджакова 2014, Калашникова 2011, Прокудина 2009).

Д.Б. Гудков предлагает дифференцировать «два типа приобщения к чужой культуре - рекультурацию и ресоциализацию иммигранта и знакомство инофона, принадлежащего к определенной культуре, с культурой страны изучаемого языка» (цит. по [Хапилина 2010: 106]). Аккультурация инофона не приводит к кардинальной трансформации языковой личности и перестройке его ценностных установок, поскольку она основывается только на принципах учета других культурных моделей, систем других реакций и оценок.

Усвоение и присвоение новых инокультурных элементов при межкультурных контактах осуществляется в рамках обязательного культурного минимума, так называемой «культурной грамотности». Эти компоненты нового культурного ядра составляют основу и определяют характер расширения образа мира в условиях современных процессов глобализации.

Однако, «в условиях современной России можно лишь условно говорить о инокультурации языковой личности, поскольку в виде глобального языка предлагается язык бытового общения, суженный до минимального количества обязательных лексем» [Пахаренко 2016: 250]. Важно также отметить, что мы чаще всего встречаемся с американским вариантом английского языка, т.е. с языком нации, этнолингвокультура которой является неоднородной, состоящей из элементов иных культур [Копыленко 1995].

С 1956 года мы наблюдаем развитие фактически лингвоимпериализма: английский язык целенаправленно делается языком, так называемого, «глобального правительства», осознанно прививается детям и взрослому населению. Причиной данного процесса в работах современных специалистов по нациеобразованию называют факт, что при помощи распространения того или иного языка определенный народ можно склонить к проявлению лояльности или дружественности к носителям данного языка.

Существенным является тот факт, что «язык, продвигаемый в массовом порядке, это, прежде всего, так называемый «глобиш», включающий в себя только минимально необходимый набор слов» [Пахаренко 2016: 249]. Очевидно, что картина мира, которая описана полутора тысячами слов, будет существенно отличается от той, которая описана тридцатью тысячами слов. Первое, что происходит с такой картиной мира, это денационализация. «Обеднение словарного запаса автоматически сужает потенциальные сферы интересов личности, обрезает ее компетентностные зоны. Происходит опустошение сознания подрастающего поколения» [Кудрявцева 2012].

Изучение языка такого рода не может стать базой для становления билингвальной языковой личности, особенно на культурно-ценностном уровне.

Однако в последнее время многие ученые утверждают, что в современной России сформировался русско-английский билингвизм, а следовательно, - у большей части населения сформировалась билингвальная языковая личность. Такие утверждения основаны на существовании в русском языке сегодняшнего дня большого количества англоязычных заимствований, которые употребляются во всех областях общественной жизни, активных процессах гибридизации текстов, особенно часто наблюдаемых в языке рекламы.

Для определения статуса ЯЛ современного россиянина, прежде всего следует выявить критерии, позволяющие нам судить о сформированности или несформированности билингвальной ЯЛ.

Характеристиками сформированной билингвальной языковой личности являются:

Знание фонетических норм языка. Усвоение фонетического строя языка должно быть ориентировано или на страну изучаемого языка, или (что предпочтительнее с точки зрения расширения общего языкового кругозора) сразу на несколько фонетических разновидностей данного языка.

Знание лексических единиц, грамматических конструкций, синтаксических правил и т.д. При этом под владением семантическим кодом не понимается нахождения соответствий между иноязычными словами и словами родного языка. Значения слов не должны быть встроены в семантику родного языка как соответствия знакомым словам, они должны формировать семантическую систему иностранного языка. Эта проблема рассматривается С.Г. Тер-Минасовой: «Выучив иностранное слово, человек как бы извлекает кусочек мозаики из чужой, неизвестной еще ему до конца картины и пытается совместить его с имеющейся в его сознании картиной мира, заданной ему родным языком. ... Необходимость перестройки мышления, перекраивания собственной, привычной, родной картины мира по чужому, непривычному образцу и представляет собой одну из главных трудностей (в том числе и психологическую) овладения иностранным языком, причем трудность неявную, не лежащую на поверхности, часто вообще не осознаваемую учащимися (а иногда и учителем), что, по- видимому, и объясняет недостаток внимания к этой проблеме. ... Усваивая родной язык, англоязычный ребенок видит два предмета: foot и leg там, где русскоязычный видит только один - ногу, но при этом говорящий по-английски не различает цветов (голубой и синий), в отличие от говорящего по-русски, и видит только blue» [Тер- Минасова 2000: 48].

Большинство значений иноязычных слов до сих пор изучаются путем переводного метода, вследствие чего понимание аутентичной семантики лексических единиц оказывается неполным или даже неправильным. Несомненно, современная ситуация существенно меняется за счет широкого доступа к всевозможным интернет-ресурсам как обучающего характера, так и аутентичным текстовым материалам, различным соцсетям, дающим возможность непосредственного общения с носителями языка. Тем не менее, данные возможности используются в основном молодым поколением россиян, оставляя население старше тридцати пяти - сорока лет на прежнем уровне зависимости от перевода.

От «сформировавшейся билингвальной языковой личности требуется адекватное (аутентичное) владение разнообразными конструктами, поэтому под вербально-семантическим кодом подразумевается не только знание слов, понимание их значений в системе иностранного языка и умение правильно употреблять их в разнообразных речевых ситуациях» [Пахаренко 2016: 251], а также «осознание концептуальных отличий вербально-семантической системы иностранного языка от системы родного языка, что практически невозможно без специального обучения иностранному языку» [Плехов 2007: 17].

Следовательно, помимо семантики слов и их корректного употребления важно говорить о таком аспекте как стилистика речи. Даже при абсолютно правильном употреблении слов в предложении, не содержащем грамматических ошибок, английская речь может звучать «по-русски», если не принимать во внимание стилистический фактор. Такая компетенция трудно достижима: либо при помощи постоянных контактов с аутентичной лингвосредой, либо при помощи постоянного совершенствования и запоминания устойчивых конструкций.

Культурологический тезаурус носителей языка. Весьма симптоматично, что в настоящее время этнолингвистический и этнокультурный компонент выдвигается в качестве важнейшей составляющей межкультурного общения [Павловская 1998: 101].

«Владение паттернами поведения, адекватными для представителя иноязычной культуры» [Пахаренко 2016: 252]. Здесь речь идёт не только о межкультурных нормах и образцах поведения, но и о самых базовых поведенческих элементах - расстоянии, на котором принято держаться от собеседника во время разговора, образцы мимического и жестикуляционного поведения и так далее. Невозможно говорить о какой-либо продуктивной коммуникации, если для языковой личности существует невербальный барьер, приводящий иногда к недопониманию или даже культурному шоку.

Для понимания и развития теории билингвальной языковой личности исключительно важным сегодня выступает понятие «социум». Сегодня, когда влиянию глобализационных процессов подвержена вся жизнь общества и все мировые языки, в том числе английский, можно говорить о формировании билингвальной языковой личности, только в том случае, если сформирована сфера понимания культуры. Каждый человек выступает, с одной стороны, как носитель определенного языка и этнокультуры, так и как член некоторого социума [Воевода 2012: 173].

Социокультурный аспект билингвальной языковой личности показывает, насколько адекватно личность понимает и использует как вербальные, так и невербальные средства общения, пришедшие из «второй культуры». Вербальными средствами являются лингвистические маркеры социального статуса, частое употребление иностранных слов и словосочетаний в речи на родном языке, изменение употребляемых интонационных моделей, т.е. копирование интонационных моделей иностранного языка в родном языке и др. Невербальными средствами являются система ценностных ориентаций, проявление социального статуса, специфика контекста общения, гендерная и возрастная специфика социального взаимодейстия, кинетика и др.

И, наконец, мы говорим о мотивационно-личностной сфере человека как специфике билингвальной языковой личности с национальной точки зрения. Сюда традиционно относят такие комплексные психологические параметры, как мотивационная структура, система ценностных ориентаций, личностные характеристики. Когда человек изучает иностранный язык, он осваивает новые для него способы поведения и новые критерии оценки окружающей реальности, дающие ему возможность нормально общаться с представителями иной культуры. В процессе изучения иностранного языка и культуры языковая личность начинает осознавать особенности своего поведения, обусловленные культурным контекстом, модели восприятия, типы эмоциональных реакций, мышления, поведения и оценочных реакций и стремится учитывать и корректировать их по отношению к партнеру по общению [Минакова 2008: 51].

Критический уровень развития ЯЛ характеризуется сформированностью умений определять высказывание или текст в качестве продукта речевой деятельности, овладением структурно-системными связями нового языка с точки зрения системообразующей функции языка, ориентированной на решение задач общения и познания. В качестве языковых единиц здесь фигурируют отдельные, наиболее ходовые слова, стандартные словосочетания, простые формульные предложения и фразы. Все разнообразие их связей охватывается их отношениями в сферах их семантикосинтаксических, грамматико-парадигматических и ассоциативных связей. Однако на данном уровне слова и модели слов и словосочетаний принимаются как данность. Индивидуальность, субъективность может частично проявиться в отборе одного из ряда предложенных слов, в способах их соединения при построении предложения. Ключевыми словами, отражающими суть данного уровня, на наш взгляд, могли бы стать «автоматизм», «стереотип», «стандарт» [Селянская 2012; Хрусталева 2002].

Допустимый уровень характеризуется не толькоспособностью языковой личности декодировать речь (текст) на иностранном языке, но и умением быстро активировать знания и представления о мире иного речевого сообщества, употреблять лексико-грамматические конструкции, дающие возможность выражать свои мысли и чувства, свои взгляды на мир. Языковыми единицами на данном этапе выступают обобщенные понятия, крупные концепты, идеи. И хотя выразителями их оказываются слова, хорошо знакомые и используемые на критическом уровне, но теперь они облечены дескрипторным статусом. Стереотипами на данном уровне являются стабильные стандартные связи между дескрипторами, выражающиеся в афоризмах, пословицах и поговорках, крылатых выражениях, (уместность употребления определенного высказывания). Именно этот уровень предполагает определенный личный выбор - хотя и в жестких рамках - одного понятия перед другим, одной идеи другой, более существенной, ценной для определенной языковой личности. Ключевыми понятиями здесь выступают «вариативность», «индивидуальный лексикон», «индивидуальность в отборе грамматических средств», «выбор» [Ирээдуй 2014; Молодкин 2001].

«Отбор языковых средствна оптимальном уровнеобусловливается отношениями, которые задаются сферой общения, особенностями коммуникативной ситуации и коммуникативными ролями учащихся. Они в полной мере отвечают коммуникативным потребностям личности и условиям коммуникации» [Пахаренко 2016: 248]. Особенно важно в данном контексте работать с прецедентными текстами.Ключевым понятием этого уровня является «удовлетворение коммуникативно-деятельностных потребностей личности» [Рублик 2007: 100].

К показателям сформированности языковой личности при таком подходе можно отнести:

На критическом уровне:

• умение распознавать особенности языка на его лексическом, морфологическом, синтаксическом и фонологическом уровнях и манипулировать этими особенностями на уровне слов и предложений;

• сформированные лексико-грамматические автоматизмы (навыки) во всех видах речевой деятельности в рамках стандартных высказываний;

• готовность к созданию и восприятию текстов повседневного характера (владение «языком обыденного общения»), пониманию и воспроизводству в речи всего разнообразия средств выражения;

• умение узнавать и понимать особенности «национальной языковой картины мира» основываясь на знаниях о системно-структурных характеристиках языкового строя иностранного языка.

На допустимом уровне:

• способность идентифицировать роли участников коммуникации, информацию, которой они делятся, функции их взаимодействия;

• готовность к восприятию или созданию не отдельных предложений, а сверхфразовых единств; умение находить, понимать и обрабатывать необходимую информацию в устном или письменном тексте;

• способность придавать собственному высказыванию модальную окрашенность, готовность к импровизации речи, умение аргументировать;

• уместное употребление в речи афоризмов, крылатых выражений, пословиц и поговорок;

• способность «подключаться» через тексты к иной картине мира.

На оптимальном уровне:

• готовность в общении учитывать «фактор адресата», его позицию и степень осведомленности и, исходя из этого, целенаправленно строить высказывание;

• умение использовать стилистические средства языка в рецептивной и продуктивной речевой деятельности; способность к соотнесению интенций, мотивов, запрограммированных смыслов со способами их реализации в текстах;

• способность к выражению собственного отношения, мыслей и чувств, эстетической и эмоциональной оценки прочитанного текста средствами изучаемого языка; умение адекватно использовать тропы и эмоционально - оценочную лексику для придания речи яркости, образности и эмоциональности;

• умение различать деловую, научную и художественную прозу при продуцировании письменного текста, умение создавать вторичные тексты;

• знания и умения в области иноязычной «языковой картины мира»: овладение моделью культуры страны, собственно фактами культуры, познание традиций и закономерностей жизни языка, особенностей российского менталитета.

Таблица 1

Показатели сформированности билингвальной языковой личности на

разных уровнях

критический

допустимый

оптимальный

Сформированность

способность узнавать

способность

умение использовать

языковой

лексические,

воспринимать

стилистические

компетенции

морфологические,

или

средства языка в

синтаксические и

продуцировать не

рецептивной и

фонологические

отдельное

продуктивной речевой

особенности языка и

предложение, а

деятельности;

манипулировать ими

сверхфразовое

готовность соотносить

на уровне слов и

единство;

интенции, мотивы,

предложений

готовность отыскивать, извлекать, понимать и перерабатывать необходимую информацию в текстах

запрограммированные смыслы со способами их объективации в тексте

Степень «языковой

сформированность

способность

умение выразить

свободы»

лексико-

придавать

собственное

личности

грамматических автоматизмов (навыков) в разных видах речевой деятельности в пределах

стереотипизированных

высказываний

собственному высказыванию модальную окрашенность, готовность к импровизации речи, умение аргументировать

отношение, мысли и чувства, эстетическую и эмоциональную оценку прочитанного языковыми средствами; яркость, образность, э моционал ьность речи, создаваемая уместным использованием тропов и эмоциональнооценочной лексики

Сферы «языковой

готовность

уместное

умение различать

свободы»

производить и

употребление в

деловую, научную и

личности

воспринимать тексты

речи афоризмов,

художественную

повседневного

крылатых

прозу при

использования

выражений,

продуцировании

(владение «обыденным

пословиц и

письменного текста,

языком»), понимать и воспроизводить в речи значительное богатство средств выражения

поговорок

умение создавать вторичные тексты

Знания и умения в

способность на основе

способность

овладение моделью

области

знаний о системно-

«подключаться»

культуры страны,

иноязычной

структурных

через тексты к

собственно фактами

языковой картины

особенностях

иной картине

культуры, познание

мира

изучаемого языка распознавать и понимать «национальную языковую картину» как обобщенный образ соответствующего языкового типа

мира

традиций и

закономерностей

жизни языка,

особенностей

российского

менталитета

Не вызывает сомнения, что в современном российском обществе в большинстве случаев можно констатировать развитие билингвальной языковой личности в лучшем случае до критического уровня, который также не представляется возможным назвать до конца сформированным, поскольку отсутствует сформированное на достаточном уровне знание грамматической структуры языка. Переключение кодов, являющееся отличительной чертой языковой личности билингва [Becker 1999], может быть зафиксировано

исключительно на уровне слов и словосочетаний. Чрезвычайно редко можно наблюдать переключение кодов на уровне предложений. С этой точки зрения интересный феномен представляет собой переключение кодов на уровне слова, когда создается некий графический или фонетический гибрид. Это свидетельствует о том, что мы не можем говорить также об усвоении личностью характерных черт системно-структурного строя иностранного языка и той картины мира, которую он представляет [Slabbert 1999: 246].

Гибридизация языковой личности в контексте ее структурносемантических характеристик на современном этапе проявляется в основном на лексическом уровне и не затрагивает таких глубинных уровней языковой системы как грамматика, фонетика, синтаксис, вследствие чего основные процессы изменения структурно-семантической организации языковой личности наблюдаются на уровне ее лексического компонента. Характеризуя русский язык как целостнуюсистему, можно говорить о том, что «она претерпевает в ряде аспектов существенные количественные, качественные и функциональные изменения, однако в ней не наблюдается каких-либо революционных изменений (тем более ведущих к ее разрушению или распаду), сохраняется системная и структурная целостность языка, устойчивый характер функционирования и внутренняя идентичность» [Стернин 2000: 10].

Аналитизм, выражающийся в пополнении пласта полифункциональных слов с расширенной грамматической валентностью, не является показателем изменения грамматической структуры языка в целом. Являясь несклоняемыми на первых этапах существования, они функционируют как не полностью ассимилированные заимствования, приобретая постепенно систему флексий, характерную для русского языка.

Для определения статуса «языковой личности современного россиянина нами были отобраны тексты из различных сфер употребления и уровней языка» [Пахаренко 2016: 249]. Согласно конституции РФ, «русский язык

обязателен к употреблению в следующих сферах:

в деятельности федеральных органов государственной власти, органов государственной власти субъектов Российской Федерации, иных государственных органов, органов местного самоуправления, и т.д.;

в наименованиях федеральных органов государственной власти, органов государственной власти субъектов Российской Федерации, иных государственных органов, органов местного самоуправления, организаций всех форм собственности;

при подготовке и проведении выборов и референдумов;

во всех видах судопроизводства» [Федеральный закон Российской Федерации от 1 июня 2005];

«при официальном опубликовании международных договоров Российской Федерации, а также законов и иных нормативных правовых актов;

во взаимоотношениях федеральных органов государственной власти, органов государственной власти субъектов Российской Федерации, иных государственных органов, органов местного самоуправления, организаций всех форм собственности и граждан Российской Федерации, иностранных граждан, лиц без гражданства, общественных объединений;

при написании наименований географических объектов, нанесении надписей на дорожные знаки;

при оформлении документов, оформление которых в соответствии с законодательством Российской Федерации осуществляется на государственном языке Российской Федерации, при оформлении адресов отправителей и получателей телеграмм и почтовых отправлений, пересылаемых в пределах Российской Федерации, почтовых переводов денежных средств;

в продукции средств массовой информации;

при показах фильмов в кинозалах;

при публичных исполнениях произведений литературы, искусства, народного творчества посредством проведения театрально-зрелищных, культурно-просветительных, зрелищно-развлекательных мероприятий;

в рекламе;

в иных определенных федеральными законами сферах» [там же].

На основе анализа отобранного материала, можно сделать вывод о том,

что «наибольшее количество иноязычных вкраплений наблюдается в сфере рекламы. На втором месте стоит продукция средств массовой информации, которая в свою очередь, может быть подразделена на два типа: «официальные», использование иностранного языка в которых минимально, и «популярные», где англоязычные заимствования представлены достаточно широко. Следует также отметить, что чем моложе предполагаемая аудитория того или иного СМИ, тем выше процент и кодовых переключений» [Пахаренко 2016: 249].

Следует отметить, что для официального языка «(федеральные законы, проведение выборов, судопроизводство, официальные СМИ (на примере официального сайта первого канала, электронной версии газеты «Аргументы и факты»))» [там же: 249] характерно употребление тех заимствованных лексических единиц, которые уже освоены русским языком, а также тех элементов, которые не имеют русскоязычных аналогов: брифинг, саммит, интернет, парламент/европарламент и т.п. Переключение кодов как таковое не имеет места, т.к. на современном этапе можно говорить о полной освоенности всех этих слов русским языком, подчинении их его правилам и появлении возможности словопроизводства на их основе.

Если говорить о языке СМИ, которые носят более неофициальный характер, то можно констатировать более широкое употребление иностранных слов: шоу, вамп, вип-персоны, байкер, экспресс, лав-стори и т.д. Особенно характерны подобные лексические единицы для молодежной прессы, в которой, достаточно часто можно наблюдать переключение кода и гибридизацию «разного уровня: издания с названиями «Yes!», «Oops», «шоу

Victoria's Secret», «кто из моделей будет демонстрировать Fantasy Вга», «Бренд Colgate Optic White Мгновенный объявляет о старте всероссийского творческого конкурса #SmileKultura в социальной сети Инстаграм», «Для участия необходимо представить персональную «спортивную селфи» в Инстаграм с хэштегом #SmileKultura»» [Пахаренко 2016: 250] (см. Приложение 1).

Подобное обилие англоязычных лексических единиц как в латинском написании, так и в кириллическом является свидетельством высокой престижности на сегодняшний день английского языка среди молодежи. Важно отметить, что основная часть подобной лексики описывает сферу интернет технологий, в связи с тем, что в данной области иностранные технологии значительно опережают российские, и, как результат, заимствование некой лексической единицы в данной сфере выступает, во- первых, необходимым в связи с отсутствием русскоязычного синонима, во- вторых, - показателем высокого качества.

Использованные англоязычные лексические единицы не переводятся и не объясняются, т.к. предполагается, что их значение понятно молодежной аудитории. Большинство приведенных примеров служат свидетельством того, что «отсутствие терминологического эквивалента в русском языке способствует реализации принципа экономии речевых усилий» [Пахаренко 2016: 250]. Для замены описываемых понятий средствами русского языка понадобилось бы приводить описательный перевод или давать развернутое определение, что обуславливает предпочтение коммуникантами употребления ресурсов английского языка.

Следует подчеркнуть, что даже в СМИ, которые ориентированы на молодое поколение, не наблюдается «переключение кодов на уровне предложения или группы предложений» [там же: 250].

Следовательно, в структуре билингвальной ЯЛ наблюдается исключительно лексический модуль, элементы которого передают «содержание общекультурной информации о мире через ее номинацию» [Ешкембеева 2000: 78].

Переключение кодов «на уровне предложения или группы предложений наблюдается только в области рекламного текста: «Life’s good», « Wanna? Be!», «Eat as you mean it», «Гт loving it», «Just do it» [Пахаренко 2016: 250].

Здесь следует отметить, что даже у молодых людей, которые позитивно относятся к англицизмам в русском языке, понимание таких текстов вызывает в ряде случаев серьезные затруднения. Следовательно, применение рекламных слоганов в их оригинальном написании направлено, во-первых, на привлечение и максимально долгое удержание внимания потенциальных потребителей товара или услуги, во-вторых, - на то, чтобы бать показателем престижности определенного продукта.

Тем не менее, именно язык рекламы изобилует разнообразными гибридными формами: Pushkin, АЪата бар, эмпаер, Пита-fun, блокбастер, Lubasha, Kosmoc, MaryssM, мяcнoff, cmoaoffm.

Таблица 2

Распределение иноязычных элементов по сферам употребления языка

Слова на латинице

Англоязычные

заимствования,

освоенные

русским

языком

Г ибридизация

Переключение языкового кода(одно или несколько предложений)

Внутри

слова

На уровне слова

На уровне словосоче тания

В деятельности и наименованиях федеральных органов государственной власти

-

-

-

-

-

-

При подготовке и проведении выборов и референдумов

-

2

-

-

-

-

Во всех видах судопроизводства

-

2

-

-

-

-

При официальном опубликовании законов и иных нормативных правовых актов

-

-

-

-

-

-

В

продукции

средств

массовой

информации

«официальные»

СМИ

-

6

-

-

-

-

молодежные

СМИ

12

12

37

76

63

-

«компьютерные»

СМИ

42

16

-

61

58

1

В рекламе

73

10

69

87

92

6

Рис. 1. Виды гибридизации по сферам языка

Таким образом, представляется возможным обозначить два базовых направления интенсификации процесса заимствований: «от крайне низкого в официальной сфере употребления языка до крайне высокого в языке рекламы; от крайне низкого в среде людей пожилого возраста до крайне высокого в молодежной среде» [Пахаренко 2016: 251]. Однако, говорить о том, что билингвальная языковая личность сформирована, мы не имеем права даже в данной возрастной группе, т.к. соответствующие критерии не соответствуют требованиям даже критического уровня.

Следовательно, сегодня можно утверждать, что русская языковая личность является монолингвальной с признаками гибридности.