Согласно ст. 2.1. КоАП РФ доказательство вины юридического лица в совершении административного правонарушения базируется на двух принципиальных обстоятельствах: во-первых, наличии возможности соблюдать нормативные предписания, а во-вторых, непринятии всех необходимых на то мер. Т.е. лишь в случае совокупного присутствия обоих приведенных выше обстоятельств, можно говорить о виновности юридического лица. Тем не менее, неоспоримое наличие вины не гарантирует того, что юридическое лицо будет привлечено к административной ответственности, поскольку в соответствующем производстве помимо его содержательной части большое значение имеет часть процедурная, где любой недочет со стороны государственных органов, может, так или иначе, поспособствовать на уход юридического лица от ответственности.

Как правило, нарушение лицом норм действующего законодательства ознаменовывается составлением протокола. В случае, когда нарушение непосредственно обнаружено должностным лицом, то соблюсти требуемые формальности труда не составит, однако, если дело возбуждается в связи, скажем с сообщением лиц, содержащее данные, указывающие на наличие события административного правонарушения, здесь возникают ощутимые трудности, так как составление протокола сопровождается фактическим отсутствием лица, привлекаемого к ответственности. В свою очередь, это указывает на то, что должностному лицу необходимо вызвать соответствующего субъекта административной ответственности. Здесь кроется одна из ключевых проблем современного административного производства. КоАП РФ, равно как и подзаконные акты не содержит содержательного описания подобной процедуры, более того, в действующем законодательстве отсутствует указания на документ, который мог бы послужить основанием для вызова лица ко времени и месту составления протокола.

Анализ судебной практики показывает, что суд признает надлежащим извещением о дате и времени составления протокола об административном правонарушении такую форму связи, как направление телеграммы[1].

КоАП РФ в ст. 28.5 подчеркивает незамедлительность составления протокола при выявлении административного правонарушения. Вместе с тем, это не исключает вероятности того, что время обнаружения административного правонарушения будет совпадать с моментом составления протокола. Данное утверждение справедливо по отношению к ситуации, когда привлекаемое к ответственности юридическое лицо зарегистрировано в одном регионе, а административное преступлением, им совершенное, имело место в другом. Подобные трудности также возникают, когда правонарушения выявлены в деятельности структурного подразделения, в частности филиала. Как известно последние не являются самостоятельными юридическими лицами, поэтому при составлении протокола возникает необходимость вызвать представителя юридического лица из центрального офиса. Таким, исходя из сложившейся судебной практики, может являться законный представитель юридического лица, причем круг лиц, могущих выступать в данном качестве, существенно ограничен. Законным представителем юридического лица может выступать генеральный директор. Примечательно, что его заместитель такую функцию выполнять не вправе[2].

Постановление Пленума ВАС РФ от 26.07.2007 № 46 «О внесении дополнений в Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 02.06.2004 № 10 «О некоторых вопросах, возникших в судебной практике при рассмотрении дел об административных правонарушениях» содержит важное указание относительно места законного представителя юридического лица в производстве по делам об административных правонарушениях[3].

Законный представитель юридического лица должен лично получить определение о дате и месте составления протокола об административном правонарушении.

Важно подчеркнуть, что факт надлежащего уведомления законного представителя юридического лица не может быть установлен в случае, когда при нанесении отметки на определении о дате и месте составления протокола, невозможно идентифицировать правовой статус такого представителя и должностное положение. Соответственно, в материалах дела должны присутствовать документы, подтверждающие его правомочия.

Необходимо обратить внимание на то, что надлежащим извещение будет являться только в том случае, если отправлено с помощью средств связи, позволяющих контролировать получение информации лицом, которому оно направлено. Иными словами, на административный орган возложена обязанность не только произвести отправку сообщения, но и убедиться в его получении[4].

Судебная практика при рассмотрении вопроса об оспаривании факта надлежащего уведомления пошла по пути презумпции нарушения порядка отправления извещений должностным лицом государственного органа. Об этом свидетельствует позиция, касающаяся того, что в случае неуказания в извещении конкретного времени явки лица, привлекаемого к административной ответственности, подобные недочеты трактуются не иначе как нарушение административного законодательства[5].

Согласно абзацу 3 п. 24 Постановления Пленума ВАС РФ N 10 представитель юридического лица, действующий на основании доверенности, в том числе руководитель его филиала или подразделения, законным представителем не является. Поэтому его извещение не может рассматриваться как извещение законного представителя.

В подавляющем большинстве постановлений окружных судов распространена позиция, заключающаяся в том, что вручение копии протокола и извещения о времени и месте рассмотрения административного дела лицу, не являющемуся законным представителем юридического лица и не имеющему доверенности на участие в конкретном административном деле, не является надлежащим извещением юридического лица. Данное обстоятельство следует изучить несколько подробнее.

Несмотря на то, что перечень законных представителей юридического лица является закрытым, КоАП РФ допускает возможность участия в административном процессе лица, действующего на основании доверенности, выданной надлежаще извещенным законным представителем. То есть подобным образом законодатель предлагает юридическим лицам некоторый компромисс, призванный упростить процедурную часть административного производства. При вступлении в процесс такое, действующее на основании доверенности лицо, будет пользоваться всеми правами субъекта, привлекаемого к административной ответственности, однако тут необходимо сделать определенную оговорку, которая заключается в содержании доверенности, управомачивающей представлять интересы отдельно взятого юридического лица. Наличие общей доверенности на представление интересов лица без указания на полномочия по участию в конкретном административном деле само по себе доказательством надлежащего извещения не является.

Тем не менее, среди правоведов нередко встречается позиция, согласно которой извещение законного представителя юридического лица о времени и месте рассмотрения административного дела через работника такого лица не нарушает требований закона. Такая позиция в основном опирается на упоминание того, что КоАП РФ не содержит обязанности органа, в производстве которого находится дело об административном правонарушении, уведомлять о рассмотрении дела именно законного представителя лица, в отношении которого ведется производство по делу об административном правонарушении.

Очень часто при наличии события правонарушения возникают сложности при установлении субъекта административного правонарушения. В большинстве случаях этому способствует действующее законодательство. Вернее всевозможные пробелы и коллизии, возникающие при применении правовых норм. Учитывая высокие темпы экономического развития общества и государства, в последнее время возрастает количество управляющих организаций, основной задачей которых является руководство деятельностью юридических лиц. В связи с чем по результатам проведения контрольных мероприятий у инспекторского состава при привлечении юридических лиц к административной ответственности возникают сложности в определении виновных лиц: кто и каким образом должен нести ответственность, какие документы должны подтверждать взаимоотношения управляющей организации с проверяемой.

В отношении физических лиц, в частности индивидуальных предпринимателей существуют свои загвоздки и сложности. Как известно, в соответствии со ст. 25.15 КоАП РФ индивидуальные предприниматели извещаются по адресу, указанному при регистрации в ЕГРИП. Аналогичное правило существует и для юридических лиц.

Однако, если адрес юридических лиц является относительно устойчивым параметром, то адрес индивидуального предпринимателя, который все-таки является физическим лицом, хотя по своей правовой природе в рамках административного права наделяется спецификой лица юридического, подвергается зачастую изменениям, имеющим место быть в связи с различными обстоятельствами.

Кроме того, не исключается возможность фактического неполучения лицом уведомления по «легальному», указанному в выписке из реестра адресу, что вынуждает должностное лицо ходатайствовать об извещении по иному адресу, мотивируя это целесообразностью для осуществления административного производства.

В условиях функционирования ТС в государствах-членах сложилась приблизительно однообразная практика извещения лиц, участвующих в деле об административном правонарушении, даже учитывая тот факт, что национальные нормы административного законодательства в Республике Беларусь, Республике Казахстан и РФ существенно разняться, особенно в отношении перечня нарушений таможенных правил.

Здесь вскрывается общеизвестное противоречие, согласно которому при учреждении единых таможенных правил путем вступления в силу Таможенного кодекса ТС, в государствах-членах ТС существуют собственные перечни нарушений данных правил и предусмотрены свои меры и размер ответственности. Это дает основание полагать, что вопреки некоему процедурному единообразию, содержательная часть административного процесса стран участников ТС разнится.

Другой актуальной проблемой является вопрос применения наказания в виде конфискации предмета административного правонарушения.

Согласно действующим нормам КоАП РФ конфискацией является принудительное, безвозмездное обращение в федеральную собственность или собственность субъекта РФ, не изъятых из оборота вещей, в частности, являющихся предметом административного правонарушения.

Нарушения таможенных правил как отраслевая разновидность административного правонарушения в контексте данного вопроса обладает особой спецификой, выражающейся в том, что конфискация не может быть применима в отношении не привлекаемых к административной ответственности лиц и не признанных в судебном порядке виновными, за исключением нарушения таможенных правил.

С точки зрения основополагающих начал административного законодательства, данное, описанное выше своеобразие административных правонарушений, имеющих место в области таможенного дела, выглядит им противоречащим. Конфискация всегда сопряжена с финансовыми потерями в предпринимательской деятельности. Таким образом, цель введения такого вида наказания, продиктована желанием законодателя ужесточить ответственность за совершаемые правонарушения.

Существует определенная проблематика в правоприменительном поле, обусловленная особым местом, которое занимают субъекты околотаможенной сферы, к примеру, таможенные представители, привлекаемые к административной ответственности. В случае привлечения последних к административной ответственности к ним может применятся дополнительно наказание в виде конфискации, в связи с чем возникает соответствующая коллизия: собственник товара терпит убытки и финансовые потери в виду неправомерных действий посредника. То есть, суд, назначая таможенному представителю, который не является собственником товара, наказание в виде конфискации предмета правонарушения, формально наказывает самого собственника перемещаемого товара.

Соответственно, анализируя сложившуюся судебную и правоприменительную практику можно прийти к выводу, что собственник перемещаемого товара косвенно привлекается к административной ответственности в условиях своей неустановленной вины за то, что заключил с таможенным представителем соответствующий договор об оказании услуг по таможенному оформлению. В свою очередь, таможенный представитель, управомоченный в силу условий заключенного договора, порождает негативные последствия для собственника товара в случае нарушения первым таможенных правил.

Предполагается, что собственник товаров, зная тот факт, что он может лишиться своего товара ввиду привлечения таможенного представителя или иного субъекта околотаможенной сферы к административной ответственности, должен более ответственно подходить к выбору контрагента, что в свою очередь, способствует гармонизации логистической среды. Данные положения закона можно счесть несправедливыми по отношению к собственникам, поскольку они не соответствуют целям административного наказания в адрес лиц, совершивших административное правонарушение.

Зачастую иностранные товары, сведения о которых не заявлены либо заявлены недостоверно, не являются предметом внешнеторговой сделки, в результате чего лицо, полномочное распоряжаться указанными товарами, на территории России вообще отсутствует. В данном случае конфискация возникшего «излишка» также не связана с лишением виновного лица его законной собственности и полностью отвечает противоправным интересам последнего.

Сложившаяся ситуация приводит к тому, что в отдельных случаях административное наказание в виде конфискации рассматривается судами как наименьшая мера ответственности.

Вступление в силу ТК ТС ознаменовало качественно новый этап развития международной интеграции контрольных функций разных государств в сфере внешнеэкономической деятельности. ТК ТС послужил той необходимой нормативно-правовой базой, позволившей в значительной степени унифицировать таможенное регулирование между государствами членами ТС. Вместе с тем, несмотря на единство таможенных правил, административная ответственность за их нарушение является дифференцированной. Отсутствие гармонизации в плоскости административного процесса по делам, связанным с нарушением таможенных правил привело к тому, что в законодательствах государств - членов ТС об административных правонарушениях существенные различия имеют не только случаи привлечения к административной ответственности за нарушение таможенных правил, размер и виды административного наказания, но и подходы к назначению наказания.

Анализируя положения ТК ТС, можно прийти к выводу, что административный процесс, инициируемый таможенными органами государств-членов ТС, осуществляется в соответствии с нормами национального законодательства. Таким образом, налицо парадокс, согласно которому при наличии единых унифицированных правил, применяемых равным образом для всех участников интеграции, существуют серьезные различия в порядке привлечения к ответственности за нарушение данных правил. Складывается ситуация, при которой через страну с менее высокими санкциями и некриминализованностью ряда деяний будут с нарушениями ввозиться товары для их последующей перевозки по Единой таможенной территории ТС[6].

Правовые нормы в области ответственности за нарушение таможенного законодательства в государствах - членах Таможенного союза имеют серьезные отличия, что приводит к объективным противоречиям на пути к формированию единого экономического пространства.

Например, ни в Республике Беларусь, ни в Республике Казахстан не установлена ответственность за нарушение сроков временного хранения (статья 16.16 КоАП РФ) или за представление недействительных документов для выпуска товаров до подачи таможенной декларации (статья 16.17 КоАП РФ). Однако в КоАП РФ отсутствуют нормы, определяющие ответственность за неуведомление о пересечении таможенной границы или за неостановку транспортного средства в месте, определенном таможенным органом, в то время ответственность за указанные правонарушения установлена и в Республике Беларусь, и в Республике Казахстан[7].

Приведенные отличия наглядно иллюстрируют существующую на данный момент проблему отсутствия унификации, как перечня деяний, признаваемых административными правонарушениями в области таможенного дела, так и административных процедур соответствующей направленности.

Ориентирование государств-членов ТС на построение в будущем Единого Экономического пространства, влечет необходимость формирования общей концептуальной модели реформирования национальных законодательств с целью подведения их под одно основание.

Одним из наиболее важных вопросов в контексте тенденции дальнейшей интеграции и совершенствования отношений в рамках функционирования ТС является оптимизация административного законодательства в области таможенного дела. Как минимум на текущей стадии сотрудничества обнаруживается необходимость унификации перечня соответствующих составов административных правонарушений.

При сравнении ныне действующих перечней в государствах - участниках без труда выявляются крупные различия. Так, КоАП РФ в главе 16 «Административные правонарушения в области таможенного дела (нарушения таможенных правил)» предусматривает 24 статьи; КоАП Казахстана в главе 26 «Административные правонарушения в сфере таможенного дела» - 38 статей; КоАП Беларуси в главе 14 «Административные правонарушения против порядка таможенного регулирования (административные таможенные правонарушения)» - 18 статей[8].

Т.е. исходя из приведенных выше положений, субъект внешнеэкономической деятельности, совершивший нарушение таможенных правил в РФ и субъект внешнеэкономической деятельности, совершивший аналогичное нарушение таможенных правил в Республике Казахстан или Республики Беларусь, будет привлекаться к административной ответственности по различным основаниям и к нему будут применяться различные административные санкции.

Сравнительный анализ законодательства РФ и Республики Казахстан позволяет выявить различия в подходах к субъектам административной ответственности, в частности к юридическим лицам.

В Кодексе об административных правонарушениях Республики Казахстан (далее по тексту КоАП РК) юридическое лицо как субъект правонарушения подразделено на три субъекта: индивидуальный предприниматель; юридическое лицо, являющееся субъектом малого или среднего предпринимательства; юридическое лицо, являющееся субъектом крупного предпринимательства, а в КоАП РФ одно юридическое лицо. При этом следует отметить, что в соответствии с ч. 2 ст. 34 КоАП РК физические лица, зарегистрированные в установленном законодательством порядке и осуществляющие индивидуальную предпринимательскую деятельность без образования юридического лица, несут административную ответственность как должностные лица, а в КоАП РФ установлено, что лица, осуществляющие предпринимательскую деятельность без образования юридического лица, несут административную ответственность как юридические лица. Кроме того, отличается понимание субъекта ответственности - юридическое лицо, в КоАП РК это коммерческие организации, подразделенные на группы по критериям численности работников и среднегодовой стоимости активов[9] на малые, средние и крупные субъекты предпринимательства, а в КоАП РФ субъект ответственности - юридическое лицо - установлен без каких-либо изъятий.

Большой интерес для исследования представляют особенности применения административных наказаний к лицам, совершившим правонарушения в области таможенного дела в соответствии с национальным законодательством государств-членов ТС, поскольку такие особенности позволяют сформулировать те необходимые приоритеты, без которых сотрудничество и интеграционные процессы не только в экономической, но и правоохранительной сфере, будут трудно осуществимы.

В связи с тем, что ТК ТС устанавливает единые для всех членов ТС таможенные правила, нарушение которых находится в пределах национального административного законодательства конкретного государства-члена ТС, то следует считать целесообразным предпринять попытки подвести доктринальное понимание понятия «административное правонарушение» под одно основание, с учетом специфики функционирования ТС. Последнее проявляется в следующем: нарушение таможенных правил, предусмотренных ТК ТС является общественно опасным по отношению ко всем государствам-членам ТС в силу того, что в результате деяния нарушается порядок, установленный договором или наднациональным органом регулирования, однако, наряду с этим, получается, что административная противоправность совершенного деяния должна быть закреплена в законодательстве хотя бы одного из государств-членов ТС.

Таким образом, можно сделать вывод, что одной из ключевых проблем современного административного производства является отсутствие содержательного описания процедуры вызова субъекта административной ответственности, более того, в действующем законодательстве отсутствует указания на документ, который мог бы послужить основанием для вызова лица ко времени и месту составления протокола. Как правило, нарушение лицом норм действующего законодательства ознаменовывается составлением протокола. В случае, когда нарушение непосредственно обнаружено должностным лицом, то соблюсти требуемые формальности труда не составит, однако, если дело возбуждается в связи, скажем с сообщением лиц, содержащее данные, указывающие на наличие события административного правонарушения, здесь возникают ощутимые трудности, так как составление протокола сопровождается фактическим отсутствием лица, привлекаемого к ответственности. В свою очередь, это указывает на то, что должностному лицу необходимо вызвать соответствующего субъекта административной ответственности. Здесь кроется одна из ключевых проблем современного административного производства. КоАП РФ, равно как и подзаконные акты не содержит содержательного описания подобной процедуры, более того, в действующем законодательстве отсутствует указания на документ, который мог бы послужить основанием для вызова лица ко времени и месту составления протокола.

КоАП РФ в ст. 28.5 подчеркивает незамедлительность составления протокола при выявлении административного правонарушения. Вместе с тем, это не исключает вероятности того, что время обнаружения административного правонарушения будет совпадать с моментом составления протокола. Данное утверждение справедливо по отношению к ситуации, когда привлекаемое к ответственности юридическое лицо зарегистрировано в одном регионе, а административное преступлением, им совершенное, имело место в другом. Подобные трудности также возникают, когда правонарушения выявлены в деятельности структурного подразделения, в частности филиала. Как известно последние не являются самостоятельными юридическими лицами, поэтому при составлении протокола возникает необходимость вызвать представителя юридического лица из центрального офиса. Таким, исходя из сложившейся судебной практики, может являться законный представитель юридического лица, причем круг лиц, могущих выступать в данном качестве, существенно ограничен. Законным представителем юридического лица может выступать генеральный директор. Примечательно, что его заместитель такую функцию выполнять не вправе.

Очень часто при наличии события правонарушения возникают сложности при установлении субъекта административного правонарушения. В большинстве случаях этому способствует действующее законодательство. Вернее всевозможные пробелы и коллизии, возникающие при применении правовых норм. Учитывая высокие темпы экономического развития общества и государства, в последнее время возрастает количество управляющих организаций, основной задачей которых является руководство деятельностью юридических лиц. В связи с чем по результатам проведения контрольных мероприятий у инспекторского состава при привлечении юридических лиц к административной ответственности возникают сложности в определении виновных лиц: кто и каким образом должен нести ответственность, какие документы должны подтверждать взаимоотношения управляющей организации с проверяемой.

Другой актуальной проблемой является вопрос применения наказания в виде конфискации предмета административного правонарушения. С точки зрения основополагающих начал административного законодательства, данное, описанное выше своеобразие административных правонарушений, имеющих место в области таможенного дела, выглядит им противоречащим. Конфискация всегда сопряжена с финансовыми потерями в предпринимательской деятельности. Таким образом, цель введения такого вида наказания, продиктована желанием законодателя ужесточить ответственность за совершаемые правонарушения.

Стоит отметить, что административный процесс, инициируемый таможенными органами государств-членов ТС, осуществляется в соответствии с нормами национального законодательства. При наличии единых унифицированных правил, применяемых равным образом для всех участников интеграции, существуют серьезные различия в порядке привлечения к ответственности за нарушение данных правил.

Описанные законодательные недоработки и правоприменительные коллизии указывают на необходимость совершенствования нормативного содержания процедурной составляющей производства по делам об административных правонарушениях.

[1] Постановление ФАС Северо-Западного округа от 23.08.2014 по делу № А66-5519/2013 // СПС Гарант.

[2] Постановление ФАС Уральского округа по делу от 31.07.2015 № Ф09-4718/15-С1 // СПС Гарант.

[3] Постановление Пленума ВАС РФ от 26.07.2007 № 46 «О внесении дополнений в Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 02.06.2004 № 10 «О некоторых вопросах, возникших в судебной практике при рассмотрении дел об административных правонарушениях» // Вестник ВАС РФ. - 2007. - № 9.

[4] Кузнецов А.А. Надлежащее извещение юридических лиц по нормам КоАП России: теория и практика // Административное право и процесс. – 2010. - № 4. - С. 22.

[5] Постановление ФАС Поволжского округа от 06.12.2014 по делу № А49-4390/2014 // СПС Гарант.

[6] Быченков А.Б. Некоторые проблемы административной ответственности в области таможенного дела в государствах - членах Таможенного союза в рамках ЕврАзЭС // Юридический мир. - 2012. - № 11. - С. 32.

[7] Вахтерова И.Л. Проблематика унификации законодательства государств - членов Таможенного союза в области ответственности за нарушение таможенных правил // СПС КонсультантПлюс. 2015.

[8] Трунина Е.В., Федасова Ю.В. К вопросу об унификации административно-деликтного законодательства государств - участников Таможенного союза ЕврАзЭС // Административное право и процесс. - 2013. - № 8. - С. 73.

[9] Закон Республики Казахстан от 31 января 2006 г. N 123-111 ЗРК «О частном предпринимательстве» // Ведомости Парламента Республики Казахстан. - 2006. - № 3(2460). - Ст. 21.