Некомпетентность переводчика может не только послужить основанием для его отвода, но для повторного проведения следственных и судебных действий, проведенных с участием некомпетентного переводчика, что, несомненно, повлечет затраты усилий, средств и времени.

Следует отметить, что переводчики не всегда знакомы с терминологией свойственной различным профессиями, однако при условии свободного владения переводом, они в состоянии выяснить необходимые для перевода понятия и сделать точный перевод текста. Кроме того, считаем не менее важным то, что переводчик должен придерживаться грамматического строя языков и не вправе комментировать переводимые им показания, вопросы, ответы и документы[1].

Об этом свидетельствуют результаты изученной нами правоприменительной практики по уголовным делам.

Одним из примеров является уголовное дело, находившееся в производстве Следственного отдела г. Астрахани, возбужденное по ч. 2 ст. 228 УК РФ в отношении А. (азербайджанки по национальности). При производстве допроса А. с участием переводчика, следователем был задан вопрос о занятии последней сбытом наркотических средств, на что А. отрицательно кивнула головой, не произнеся ни слова. В свою очередь переводчик, прокомментировал данный жест как отрицание, добавив реплику о том, что подозреваемая А. сбытом наркотических средств не занимается и что к ним относится, не знает[2].

В УПК РФ не обозначены фактические обстоятельства, свидетельствующие о некомпетентности переводчика, а также механизм определения участниками процесса некомпетентности переводчика.

Очевидно, что отвод, заявленный переводчику участниками процесса, как со стороны обвинения, так и со стороны защиты, а также свидетелем, экспертом или специалистом и понятым, должен быть мотивированным.

То есть содержать ссылку на конкретные обстоятельства, исключающие его участие в производстве по данному уголовному делу, подтверждающие его личную, прямую или косвенную заинтересованность, предвзятость или необъективность в исходе дела, а также некомпетентность[3].

Оценка признаков «некомпетентности» переводчика, а также уровня знания им языка, с которого и на который осуществляется перевод, возлагается законом на правоприменителя, а также на усмотрение участников уголовного судопроизводства, обладающих правом заявлять ему отвод.

Однако законодателем у не определено, каким образом дознаватель, следователь, судья, владеющий зачастую только родным языком, может убедиться в компетентности переводчика. В качестве формального свидетельства уровня знаний и навыков переводчика принято считать наличие у переводчика диплома о высшем образовании (переводчика, учителя иностранного языка), рекомендаций и характеристики (письменных и устных) с места его основной работы. Аналогичные трудности возникают у свидетеля, эксперта и специалиста. Тем не менее, право на отвод переводчика может быть реализовано указанными выше участниками уголовного процесса в любой стадии процесса. УПК РФ не определяет, каким образом следует поступить в данном случае дознавателю, следователю, суду.

Как представляется, следует исходить из общего принципа законности при производстве по уголовному делу (ст. 7 УПК РФ), согласно которому любое доказательство, полученное с нарушением закона, является недопустимым, а поэтому те из них, которые были получены с участием переводчика, отведенного впоследствии, должны быть исключены.

О.Ю. Кузнецов считает, на завершающем этапе предварительного следствия отвод переводчика может стать причиной повторного расследования либо повторного проведения всех следственных действий, в свою очередь это может привести к нарушению процессуальных сроков, а также несоблюдению принципа разумного срока судопроизводства. Поэтому необходимость раннего выявления обстоятельств, исключающих участие переводчика в процессе стороной обвинения является актуальной[4].

Как следует из ч. 1 ст. 69 УПК РФ, решение об отводе переводчика в ходе досудебного производства по уголовному делу принимает дознаватель, следователь, а также суд. В ходе судебного производства - суд, рассматривающий данное дело, или судья, председательствующий в суде с участием присяжных заседателей. На практике, ходатайство об отводе переводчика рассматривает и разрешает то должностное лицо или орган, в производстве которого на момент подачи ходатайства об отводе находится уголовное дело.

Закон не устанавливает для переводчика отдельно такого основания для отвода, как служебная или иная зависимость от лиц, участвующих в деле. Если такая зависимость существует и дает основание сомневаться в возможности переводчика избежать постороннего влияния при выполнении своих обязанностей, то отвод может быть заявлен и удовлетворен.

Решение об отводе переводчика в ходе досудебного производства по уголовному делу принимает дознаватель, следователь, а также суд в случаях, когда он рассматривает вопрос о процессу­альных р­е­ш­е­н­и­я­х и следственных д­е­й­с­т­в­и­я­х (в порядке, предусмотрен­ном с­т. 165 УПК Р­Ф­). В ходе с­у­д­е­б­н­о­г­о производства указанное р­е­ш­е­н­и­е прини­мает суд, р­а­с­с­м­а­т­р­и­в­а­ю­щ­и­й данное уголовное д­е­л­о, или судья, п­р­е­д­с­е­д­а­т­е­л­ь­­с­т­в­у­ю­щ­и­й в с­у­д­е с у­ч­а­с­т­и­е­м присяжных з­а­с­е­д­а­т­е­л­е­й (ст. 6­9 УПК Р­Ф­). При н­а­л­и­ч­и­и обстоятельств, п­р­е­д­у­с­м­о­т­р­е­н­н­ы­х ст. 6­1 УПК Р­Ф, отвод п­е­р­е­в­о­д­ч­и­к­у может б­ы­т­ь заявлен с­т­о­р­о­н­а­м­и, а в случае о­б­н­а­р­у­ж­е­н­и­я некомпетентности п­е­р­е­в­о­д­ч­и­к­а — т­а­к­ж­е свидетелем, э­к­с­п­е­р­т­о­м или с­п­е­ц­и­а­л­и­с­т­о­м.

Процессуальный статус переводчика закреплен в ст. 59 УПК РФ. переводчик вправе:

а) задавать вопросы участникам в целях уточнения перевода;

б) знакомиться с протоколами следственных действий, в которых он участвовал, протоколом судебного заседания и делать замечания по поводу правильности записи перевода, подлежащие занесению в протокол;

в) получать возмещение расходов, понесенных в связи с явкой в органы предварительного расследования или суд;

г) приносить жалобы на действия (бездействия), ограничивающие его права;

д) получать вознаграждение за выполнение своих процессуальных обязанностей, если он не осуществлял их в порядке служебного задания.

Заведомо ложный перевод, сделанный в ходе расследования или судебного разбирательства по мотивам личной заинтересованности в исходе дела, а равно некомпетентности, может привести к серьезным последствиям, негативным с точки зрения интересов правосудия. В качестве гарантий объективности и точности перевода закон предоставляет участникам процесса право отвода переводчика. Заявление о таком отводе разрешается тем, в чьем производстве в данный момент находится уголовное дело. Причем по общим основаниям, порождающим сомнения в объективности переводчика (ст.61 УПК РФ), с заявлением об отводе к дознавателю, следователю, прокурору и суду могут обратиться стороны, а по мотивам некомпетентности переводчика — и другие участники судебного разбирательства, чьи показания, заключения и объяснения он переводит: свидетель, эксперт, специалист[5].

Решение об отводе переводчика в пределах своей компетенции вправе принять следователь, дознаватель, начальник подразделения дознания, руководитель (член) следственной группы (группы дознавателей), руководитель следственного органа, а также рассматривающий в судебном заседании в порядке, предусмотренном УПК РФ (ст. ст. 108, 118, 125 или 165) ходатайство (протокол об имевшем место нарушении) органа предварительного расследования (соответствующую жалобу) судья.

Так как законодатель прямо не указал на то обстоятельство, что при рассмотрении ходатайства следователя (дознавателя и др.) в порядке, предусмотренном УПК РФ (ч. ч. 4 - 7 ст. 108) вынесении постановлений в порядке, установленном ст. ст. 118 и 125 УПК РФ, решение об отводе принимает только суд, нельзя признать незаконным вынесение соответствующего постановления и органом предварительного расследования.

Закрепленный перечень лиц, которые вправе заявить отвод переводчику, вряд ли можно признать безукоризненным. Не все из указанных субъектов наделены правом «заявить» отвод переводчику. Ряд субъектов со стороны обвинения не заявляют, а разрешают заявленные отводы.

Однако, формулировка УПК РФ ч. 2 ст. 69 позволяет говорить о предоставленной им законодателем возможности также заявить отвод. По крайней мере, отвод переводчику следователь (дознаватель и др. ), может заявить в ходе судебного заседания, производимого в порядке УПК РФ (ст. 165). Как известно, в таком судебном заседании отвод переводчику разрешается судом[6].

Попробуем также выяснить, что понимается законодателем под некомпетентностью переводчика.

Исходя из закрепленного в УПК (ч.1. ст.59) определения переводчика, некомпетентный переводчик - это вообще нонсенс. Переводчик - это определенного рода лицо, свободно владеющее языком, знание которого необходимо для перевода. Может существовать человек, не имеет на то права, не в состоянии выступать в качестве переводчика. Некомпетентность такого лица выражается в том, что оно не владеет свободно или же не владеет языком, знание которого необходимо для перевода.

Закрепленный в УПК РФ перечень, состоящий из свидетелей, экспертов или специалистов, следует признать исчерпывающим. Иначе говоря, закрепленным правом не наделены: адвокат свидетеля, приглашенный для участия в допросе несовершеннолетнего свидетеля педагог и все другие не являющиеся сторонами участники уголовного процесса, сколь ни был бы похож их правовой статус на правовое положение свидетеля, эксперта или же специалиста. Исключением из этого правила, думается, может быть лишь правовой статус законного представителя несовершеннолетнего свидетеля. Законный представитель несовершеннолетнего свидетеля обладает всем комплексом прав, предоставленных несовершеннолетнему свидетелю. Поэтому нами рекомендуется распространение на его правовой статус права заявления отвода переводчику в случае обнаружения некомпетентности последнего.

Самоотвод в связи со своей некомпетентностью, думается, вправе заявить и сам переводчик (лицо, привлекаемое к участию в уголовном процессе в искомом качестве).

В УПК РФ (ч. 3 ст. 69) речь идет о предыдущем участии лица в производстве по уголовному делу в качестве переводчика. Данный вид участия имеет и свою специфику. Участие в производстве по уголовному делу предполагает осуществление определенного рода деятельности. Рассматриваемая деятельность обычно представляет собой процесс участия лица в качестве переводчика лишь в отдельно взятом процессуальном действии. Участие в таком действии предполагает по крайней мере предоставление переводчику возможности присутствовать при каждом осуществленном следователем, судом действии, которые в своей совокупности составляют то более крупное процессуальное действие, в котором он принимает участие.

Например, если переводчик участвовал в допросе, он имел право в процессе этого процессуального действия слышать не только показания допрашиваемого, но и все задаваемые последнему вопросы, заявления (замечания) всех присутствующих при следственном действии лиц, наблюдать за совершением каждого действия следователя (дознавателя и др.), вплоть до непосредственного осмотра представленных (изготовленных) в процессе допроса объектов, требовать дополнения протокола следственного действия и внесения в него уточнений, удостоверять правильность содержания протокола допроса. Все это он делает одновременно с осуществлением собственно перевода на язык, на котором ведется судопроизводство (обратного перевода), как устно, так и иным образом сообщенных (закрепленных в документах) сведений.

Переводчик обладает и иными правами, реализация которых может указывать на его предыдущее участие в уголовном судопроизводстве.

Несмотря на то что участие переводчика может ограничиться участием лишь в одном процессуальном действии, если в искомом качестве лицо принимает участие в нескольких допросах, очных ставках и т.п., закон не требует каждый раз выносить новое постановление (определение) о назначении его переводчиком. Для привлечения одного лица, свободно владеющего языком, знание которого необходимо для перевода, для участия в уголовном судопроизводстве в качестве переводчика достаточно вынесения одного названного процессуального документа[7].

Итак, следует отметить, что переводчики, хотя не всегда знакомы со свойственной различным профессиям терминологией, в состоянии выяснить все необходимые понятия при условии свободного владения переводом и сделать точный перевод текста.

Считаем, кроме того, что переводчик должен соблюдать следующие условия:

а) придерживаться грамматического строя языков;

б) не вправе комментировать переводимые им документы, показания, вопросы и ответы. Об этом свидетельствуют результаты изученной правоприменительной практики по уголовным делам. 

В УПК РФ не обозначены:

а) фактические обстоятельства, свидетельствующие о некомпетентности переводчика;

б) механизм определения участниками процесса некомпетентности переводчика.

Полагаем, что отвод, заявленный переводчику участниками процесса должен быть мотивированным, то есть содержать ссылку на конкретные обстоятельства, исключающие участие переводчика в производстве по данному уголовному делу, подтверждающие:

а) личную заинтересованность переводчика;

б) прямую или косвенную заинтересованность переводчика;

в) необъективность в исходе дела;

г) предвзятость;

г)  некомпетентность.

[1] Бунова И.В. Некомпетентность переводчика как основание его отвода от участия в уголовном судопроизводстве // Государство и право. 2010. № 3 (30). С. 206.

[2] Бунова И.В. Участие переводчика в уголовном судопроизводстве: диссер…канд. Юрид. наук. М., 2013. С. 7.

[3] Железнов Б.Л., Курманов М.М. Правовые гарантии принятия и обнародования законов республик на государственных языках республик // Закон и право. 2015. № 8. С.44.

[4] Кузнецов О. Ю. Понятие «Язык судопроизводства» в системе Российского процессуального законодательства» «Современное право», 2015, № 4. С.16.

[5] Зайцев O.A. Обеспечение безопасности свидетелей и иных лиц, содействующих уголовному судопроизводству // Юридический консультант. 2016. №7. С.55.

[6] Копылова О.П., Курсаев А.В. Принцип языка в российском уголовном судопроизводстве. Тамбов, 2011. № 10. С.3.

[7] Козаченко И.Я. Язык - душа и совесть уголовного закона // Правоведение. 2013. № 2. С.33.