В соответствии с нормами российского гражданского права, уступка права требования (цессия) представляет собой форму сделки, в результате которой одна сторона передает другой стороне право требовать исполнения своих обязательств у третьей стороны.

Одной из форм перехода права - цессии посвящены ст. ст. 388 - 390 ГК РФ. При этом цессия понимается в смысле более узком, чем заключается в содержании данного понятия. Как справедливо отмечается в литературе, цессия (лат. cessio - уступка, передача) представляет собой передачу права в силу заключенной между прежним кредитором (цедентом) и новым кредитором (цессионарием) сделки либо на основании иных предусмотренных непосредственно законом юридических фактов, приводящую к замене кредитора в обязательстве[1].

Согласно п. 4 ст. 388 ГК РФ право на получение неденежного исполнения может быть уступлено без согласия должника, если уступка не делает исполнение его обязательства значительно более обременительным для него. Соглашением между должником и цедентом может быть запрещена или ограничена уступка права на получение неденежного исполнения.

С нашей точки зрения, в условиях действия данных правил сторонам организационного договора следует заключать соглашение о запрете цессии, поскольку для стороны организационного договора, а соответственно, и организационного обязательства важна конкретная личность другой стороны, с которой она обязуется совершать действия по организации договорных связей. В основе цессии лежит соглашение (п. 2 ст. 389 ГК РФ) либо договор (ст. 389.1 ГК РФ), при этом данные понятия используются как тождественные.

Согласно англо-американской доктрине соглашение (agreement) не равнозначно договору (contract)[2]. В российской цивилистической науке справедливо указывается на нетождественность данных понятий: понятие «соглашение» шире, чем понятие «договор»; договор в отличие от соглашения всегда является основанием возникновения обязательственных правоотношений[3].

Считаем, что, поскольку в силу заключения соглашения о цессии, определяющего взаимные права и обязанности цедента и цессионария (п. 1 ст. 389.1 ГК РФ), возникает новое обязательственное правоотношение (ст. 307 ГК РФ), в основе цессии лежит не соглашение, а договор.

Перечень существенных условий договора между цедентом и цессионарием в ст. 389.1 ГК РФ не предусмотрен[4]. Представляется, что условием о предмете данного договора выступают действия по уступке права, возникшего в рамках определенного в договоре обязательства[5]. Заключая конкретный договор цессии, сторонам, в частности, необходимо согласовать также условие о его возмездности[6] либо о его безвозмездности, о порядке уведомления должника, о перечне необходимых документов, подтверждающих права нового кредитора и следующие обстоятельства: уступаемое требование существует в момент уступки, если только это требование не является будущим требованием; цедент правомочен совершать уступку; уступаемое требование ранее не было уступлено цедентом другому лицу; цедент не совершал и не будет совершать никакие действия, которые могут служить основанием для возражений должника против уступленного требования (п. 2 ст. 390 ГК РФ). Указанные обстоятельства являются условиями совершения цессии, при нарушении которых цессионарий вправе потребовать от цедента возврата всего переданного по соглашению об уступке, а также возмещения причиненных убытков (п. 3 ст. 390 ГК РФ).

Другим способом перемены лиц в обязательстве выступает перевод долга. С внесением изменений в гл. 24 ГК РФ значительно увеличился объем правового регулирования отношений, связанных с переводом долга.

В основе перевода долга лежит соглашение между первоначальным и новым должниками (абз. 1 п. 1 ст. 391 ГК РФ) либо в обязательствах, связанных с осуществлением их сторонами предпринимательской деятельности, - соглашение между кредитором и новым должником (абз. 2 п. 1 ст. 391 ГК РФ).

По нашему мнению, положения абз. 2 п. 1 ст. 391 ГК РФ нуждаются в уточнении, поскольку не содержат никаких дополнительных условий перевода долга в силу соглашения между кредитором и новым должником. На основе данной нормы кредитор может в любое время без каких-либо последствий для себя заключить соглашение с новым должником о переводе долга, даже не уведомляя об этом первоначального должника. В этом случае первоначальный должник, не подозревая о том, что он уже не является должником по обязательству, может его исполнить, затратив определенные материальные ресурсы, однако кредитор не примет исполнение от данного должника, потому что согласно абз. 2 п. 1 ст. 391 ГК РФ данное обязательство обязан исполнить уже новый должник и кредитор заинтересован в исполнении обязательства именно новым должником. При этом никакие дополнительные затраты первоначальному должнику не возмещаются.

Правила п. 3 ст. 391 ГК РФ о солидарной ответственности первоначального должника и нового должника, о субсидиарной ответственности первоначального должника либо об освобождении первоначального должника от исполнения обязательства кардинальным образом не улучшают положение первоначального должника при отсутствии уведомления о переводе долга и заинтересованности кредитора в исполнении обязательства исключительно новым должником.

Согласно п. 2 ст. 391 ГК РФ перевод должником своего долга на другое лицо допускается с согласия кредитора и при отсутствии такого согласия является ничтожным; если кредитор дает предварительное согласие на перевод долга, этот перевод считается состоявшимся в момент получения кредитором уведомления о переводе долга. В законе ничего не говорится о форме согласия кредитора и о том, что же считать моментом получения указанного уведомления о переводе долга. В отсутствие полного и системного правового регулирования отношений, связанных с переводом долга, кредитору, первоначальному и новому должникам остается лишь по собственному усмотрению использовать простую письменную либо нотариальную форму согласия кредитора на перевод долга. В ст. 165.1 ГК РФ четкого определения и закрытого перечня юридически значимых сообщений не содержится, представляется, что уведомление кредитора о переводе долга относится к числу юридически значимых сообщений и считается полученным кредитором в момент его доставки (п. 1 ст. 165.1 ГК РФ).

Изменение содержания договорного обязательства, а также его прекращение возможны в силу внесения изменений в содержание договора и в силу прекращения договора.

В проекте Закона о внесении изменений в ГК РФ предлагалось скорректировать ряд правил гл. 29 ГК РФ, дополнить эту главу новыми правовыми нормами. В гл. 29 ГК РФ были внесены изменения Федеральным законом от 8 марта 2015 г. № 42-ФЗ.

Как отмечается в научной литературе, в соответствии с итоговым текстом данного законопроекта действующие правила о расторжении (изменении) договора по требованию одной из сторон в судебном порядке (п. 2 ст. 450 ГК РФ) остаются неизменными, хотя на всех этапах обсуждения законопроекта выдвигалась идея сохранить данный способ расторжения (изменения) договора лишь в качестве вспомогательного, имея в виду, что роль основного способа досрочного прекращения (изменения) договора в случае его нарушения была бы отведена одностороннему отказу от договора.

В проекте предлагалось п. 1 ст. 450 ГК РФ изложить в следующей редакции: «Изменение и расторжение договора возможны по соглашению сторон, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом или иным законом. Многосторонним договором, связанным с осуществлением всеми его сторонами предпринимательской деятельности, может быть предусмотрена возможность изменения или расторжения такого договора по соглашению как всех, так и большинства лиц, участвующих в договоре, если иное не установлено законом. Данным соглашением может быть предусмотрен порядок определения такого большинства». Это предложение было реализовано в Федеральном законе от 8 марта 2015 г. № 42-ФЗ.

Представляется, что положения п. 1 ст. 450 ГК РФ в редакции Закона нуждаются в уточнении. В силу п. 3 ст. 154 ГК РФ для заключения многостороннего договора обязательно выражение согласованной воли трех или более сторон, т.е. всех сторон данного договора. Если для возникновения многостороннего договорного обязательства требуется волеизъявление всех его сторон, то и при динамическом развитии такого обязательства также требуется волеизъявление всех его сторон.

По сути, в абз. 2 п. 1 ст. 450 ГК РФ признается законным отказ стороны от права изменять и (или) расторгать договор, однако согласно п. 2 ст. 1 ГК РФ гражданские права могут быть ограничены на основании федерального закона и только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. При анализе нормы об изменении, расторжении многостороннего договора усматривается аналогия с порядком принятия решения большинством голосов при управлении некоторыми типами юридических лиц. С нашей точки зрения, подобная аналогия неуместна, поскольку нового субъекта права при заключении многостороннего договора не создается.

Следует поддержать предлагаемую редакцию п. 3 ст. 450 ГК РФ в части, предусматривающей, что в случае, когда исполнение договора связано с осуществлением предпринимательской деятельности не всеми его сторонами, право на одностороннее изменение или отказ от договора может быть предоставлено договором лишь стороне, не осуществляющей предпринимательскую деятельность. Данная норма призвана защищать сторону-потребителя, на практике всегда являющуюся слабой стороной в договоре. Данная поправка не была внесена в п. 3 ст. 450 ГК РФ.

Согласно проекту и Федеральному закону от 8 марта 2015 г. № 42-ФЗ в часть первую ГК РФ вводится ст. 450.1, посвященная процедуре и условиям отказа от договора[7] (исполнения договора), а также условиям отказа от осуществления прав по договору.

По нашему мнению, требует доработки правило п. 1 ст. 450.1 ГК РФ, согласно которому предоставленное законом или договором право на односторонний отказ от договора может быть осуществлено управомоченной стороной путем уведомления другой стороны об отказе от договора или исполнения договора. Договор прекращается с момента получения такого уведомления, если иное не предусмотрено законом или договором. В предлагаемой к введению норме отсутствуют требования к форме такого уведомления, также неясно, какие действия следует понимать под получением уведомления об одностороннем отказе от договора. Надежной гарантией защиты интересов сторон выступает письменная форма документа, случай с уведомлением об отказе от договора не является исключением, подобное уведомление следует совершать в простой письменной либо нотариальной форме. Поскольку в ст. 165.1 ГК РФ четкого определения и закрытого перечня юридически значимых сообщений не содержится, уведомление контрагента об отказе от договора относится к числу юридически значимых сообщений и считается полученным кредитором в момент его доставки (п. 1 ст. 165.1 ГК РФ).

Заслуживает поддержки содержащееся в проекте и в Федеральном законе от 8 марта 2015 г. № 42-ФЗ дополнение п. 4 ст. 453 ГК РФ абз. 2 следующего содержания: «В случае, когда до расторжения или изменения договора одна из сторон, получив от другой стороны исполнение обязательства по договору, не исполнила свое обязательство либо предоставила другой стороне неравноценное исполнение, к отношениям сторон применяются правила об обязательствах вследствие неосновательного обогащения (глава 60), если иное не предусмотрено законом или договором». Данное нововведение защищает интересы добросовестной стороны в договоре, надлежащим образом исполнившей договорное обязательство.

[1] Суханова Е.А. Гражданское право. М.: Изд-во Юрайт. 2015. 327 с.

[2] O'Sulliva№ J., Hilliard J. The Law of Co№tract. №.Y., 2008; McKe№drick E. Co№tract Law. №.Y., 2013.

[3] Василевская Л.Ю. Правовая природа соглашения об отступном: проблемы определения и толкования // Закон. 2009. № 3. С. 161 - 169.

[4] По мнению практикующих юристов, проблема определения существенных условий договора цессии имеет принципиальное значение для применения данной конструкции на практике. См.: Городисский А., Мартвель И. Оспаривание соглашений об уступке прав (требований) // Корпоративный юрист. 2010. № 7.

[5] В судебной практике признается, что в условие о предмете договора цессии включается указание на конкретное обязательство, из которого возникло соответствующее право. См.: информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 30 октября 2007 г. № 120.

[6] В связи с вопросом о возмездности либо безвозмездности договора цессии имеет важное значение позиция Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ, изложенная в п. 9 информационного письма от 30 октября 2007 г. № 120. Так, соглашение об уступке права (требования), заключенное между коммерческими организациями, может быть квалифицировано как дарение только в том случае, если будет установлено намерение сторон на безвозмездную передачу права (требования). Отсутствие в сделке уступки права (требования) условия о цене передаваемого права (требования) само по себе не является основанием для признания ее ничтожной как сделки дарения между коммерческими организациями.

[7] В судебной практике отмечается, что в соответствии со ст. 310 и с п. 3 ст. 450 ГК РФ односторонний отказ от исполнения договора, когда такой отказ допускается законом (например, ст. 328, п. 2 ст. 405, ст. 523 ГК РФ) или соглашением сторон, влечет те же последствия, что и расторжение договора по соглашению его сторон или по решению суда. См.: п. 1 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 6 июня 2014 г. № 35 «О последствиях расторжения договора».